Будь он не высшим демоном, а заурядным местным графом, то и проблем бы не было. Недостаток женского внимания ему бы не грозил. Тут же все время приходится бегать от этих баб. Причем это происходило в любом из миров, и точно так же касалось и демониц, и светлоликих. Алое пламя на миг вспыхнуло вместо зрачков.

Сзади раздались шаги. Так мог идти тот, кто тащил что-то тяжелое. Судя по дыханию, да и по походке тоже, девушка. Эттвуд не стал оглядываться, много чести. Он как раз расправил на галстуке последние складочки.

В зеркале появилась взъерошенная голова, на носу – очки. Все остальное скрывалось за стопкой книг. Прическа, состоявшая из нескольких переплетенных кос, развалилась. Одна из кос расплелась.

– А вы знаете, что тщеславие, оно же гордыня, один из семи смертных грехов? – у видения оказался очень энергичный и звонкий голос.

Примерно так звучала труба, которая гнала принцев Ада в бой. Энтони поежился. Он развернулся, чтобы ответить, понимая, что это может и не понадобиться – обычно люди теряли дар речи, когда видели перед носом гексаграмму. И в этот момент исполинских размеров энциклопедия рухнула сверху книжной башни и ударила его в живот.

Реакция его спасла. Граф успел напрячь мышцы, но все равно согнулся пополам. Он уже открыл рот, чтобы приложить безрукую нахалку соответствующим дурным словом, но чихнул. Потом чихнул еще раз. Девчонка извлекла книгу из самых-самых недр библиотеки, где она отдыхала от назойливого внимания как минимум несколько веков.

– Мне на шестой этаж, а вам? Извините, случайно вышло.

– Вот держите, – Энтони мстительно водрузил фолиант на место, отчего лохматая пошатнулась. – А мне на пятый. Вам никто не говорил, что у вас голос такой же чистый, как у иерихонской трубы? Вообще-то иногда смотреть в зеркало даже полезно.

– Забота о своей внешности – удел людей скучных, лишенных других интересов, – парировала малявка.

У нее, судя по тому, что ноги от тяжести разъезжаются в разные стороны, с интересами все в порядке. А гексаграмму либо не заметила, либо проигнорировала. Энтони пожал плечами. Ну что же, сама нарывается.

Глава 2. В которой книги объединяют

Лифт подъехал. Брисби, мелкий бес, покинувший историческую родину из-за долгов, распахнул перед ними двери. Лифтер поклонился, подкрутил бубликообразные усы. Эттвуд, привычно кивнув, уселся на маленький полукруглый диванчик.

Девица неласково взглянула на него, потому что с ее горой книг присесть и не уронить их было невозможно. Энтони подавил очередной порыв ей помочь. Пустая вежливость, зачем мешать девушке проявлять самостоятельность. Брисби неодобрительно вздохнул и начал закрывать створки.

– Ой, маму, маму мою подождите. Она несет только три тома, но в ее возрасте…

В фойе действительно появилась небедно одетая женщина, которая не торопясь и сохраняя идеально прямую спину, шествовала в их сторону. Книги ей особо не мешали, и она, поджав губы уселась на противоположной стороне диванчика, следя за тем, чтобы не задеть лорда коленями. Разумеется, полностью закрытыми. Такие строгие серые платье в пол с тюлевыми вставками здесь были в моде лет десять назад, но ткань дорогая, отметил про себя Энтони.

Дама явно заметила значки и у молодого человека, и у лифтера, однако демонстрировать испуг не собиралась. Разве что с некоторой озабоченностью посмотрела на дочь, легкомысленное розовое платье которой – юбка, о, скандал, доходила лишь до середины щиколотки, – местами стало полосатым. Она собрала им часть книжной пыли.

– Мне на пятый, Брисби. Дамам на шестой. Не знаешь, Льеф у себя?

Лифтер плавно перевел рычаг в нужное положение.

– Куда же он денется в это время, милорд. Его дворецкий еще даже за кофе не выходил.

Растрепанная особа прислонилась к стене, чтобы компенсировать вес книг. Почему они с матерью не оплатили носильщика? Почему с виду строгая мать позволяет разгуливать своему ребенку в таком виде? И вообще это увлечение укороченными нарядами не всем идет одинаково. На ней, например, юбка смотрится нелепо. Перекрутилась, нога выглядывает почти до колена. Внутренне закипая, Эттвуд наблюдал за реакцией Брисби на ее щиколотки.

Двигавшийся плавно лифт между этажами заскрежетал и на пятом остановился с заметным толчком. Механизмы плохо реагировали на злость адских созданий. Зато книги в руках незнакомки повели себя предсказуемым образом. Съехали набок, и, пока она подхватывала верхние, средние все-таки посыпались. Да и верхние в итоге тоже.

Брисби бросился помогать, а поднявшийся на выход Энтони не стал этого делать. Он засмотрелся на аккуратные плечики, которые выскакивали из пышных воланов, на небольшую грудь – девица как раз присела на корточки и наклонилась. В этой позе открывался самый пикантный обзор.

Эттвуд чуть не расхохотался собственным мыслям. К его услугам самые умелые соблазнительницы, от Бездны до Рассветных земель, а он пялится на эти весьма умеренные прелести. Все дело в том, что в ней нет ни капли притворства. Она измазалась пылью, пропахала ею, а он находит это необычайно привлекательным. Как и ее тело, на первый взгляд, не созданное для услад.

– Кхххм… Милорд. Пара томиков ударились в дверь, ее слегка заклинило. Через минуту будет сделано.

Но Энтони смотрел на раскрасневшуюся девицу, которая снова обнималась со своей стопкой и почему-то возмущенно сверкала на него глазами. Он не удержался – теперь они стояли близко – поправил ее съехавшие на одно ухо очки. Но и этого ему показалось мало. Достал платок и стер особенно возмутительное пятно с ее переносицы.

Какой маленький вздернутый носик. Если верить физиогномике, этому искусству шарлатанов, то его обладательница любознательна, испорчена от рождения и склонна к экспериментам в постели. Граф едва удержался от того, чтобы не провести пальцем по щеке и не посмотреть на ее реакцию. Ответом ему были расширившиеся глаза, девушка почти перестала дышать. Неужели так испугалась?

Ее маменька вскочила со своего места и закашлялась. Еще чуть-чуть, и бросится в атаку.

– Готово, милорд. Прошу, – Брисби торопливо распахнул перед ним деревянные дверцы.

– Мое почтение, дамы. Позвольте вас предостеречь? – он обращался к малышке, но та так напряглась, что забыла про свои неуместные шуточки в холле, не шевелилась. – Я бы не доверял трудам Ролтона. Его последнюю работу подняли на смех. Большая энциклопедия пернатых, которую вы так крепко прижимаете к груди, получила отрицательные отзывы Академии наук и была издана на средства редколлегии. Я составлю список авторов, которые пользуются авторитетом среди орнитологов, и оставлю его на стойке у администратора.

– Ссспасибо, лорд, – пролепетала девушка. То ли на нее так влияло присутствие матери, то ли она неожиданно растеряла весь запас дерзости. Эттвуду пришлось подвинуться поближе, чтобы расслышать ее следующие слова.

– Не подскажете, есть ли здесь поблизости публичная библиотека с отделом по зоологии? К сожалению, не все книги можно взять с собой…

Действительно, жаль. Иначе бы лифт не сдвинулся с места, улыбнулся про себя Эттвуд.

– Ну что вы, леди. Разве тот, кто поддался греху тщеславия, может разделять столь несуетные интересы? Вино, карты, женщ… удовольствия – вот мой скромный удел.

Лифт поехал дальше, а Эттвуд шел к товарищу, чувствуя за спиной свои огромные мглистые крылья. В этом мире такого с ним почти не случалось.

Он три раза не помог девушке. Первый, когда не предложил ей разделить ношу, дожидаясь лифта. Второй – когда не бросился вместе с Брисби собирать книги с пола. Третий – когда не назвал адрес библиотеки за углом. Согласно уставу Ада, демон, который трижды отвернулся от человека, имеет право оказать ему услугу. На свое усмотрение.

Да, это не совсем справедливые принципы, с точки зрения человека. Но самое главное правило, которое люди усвоили давно, – демону лучше вообще не попадаться на глаза. И тем более не частить с ситуациями, когда исчадие выбирает, помочь или нет. Демону сложно удержаться, чтобы не поиграть.

Малышку в очках ждет сюрприз. Эттвуд решил, что для начала разузнает все о постоялицах с шестого этажа.

Глава 3. В смятении

– Тебя ни на минуту нельзя выпустить из поля зрения. Только я отвлеклась на приятельницу, как ты тут же вляпалась. В демона! Нет, в двух демонов, – Фелиция Валентайн негодовала и вместе с тем аккуратно развязывала ленты капора.

Елена привыкла, что мама почти в любой ситуации сохраняла хладнокровие. Тут же привычное спокойствие ей изменило.

– И зачем я пошла у тебя на поводу и отпустила того мальчишку, которого дали нам в помощь? Видите ли, грубо обращался с книгами… Из-за неподходящего для леди увлечения ты привлекла внимание этого ужасного создания – в него прилетело несколько томов – а потом еще и собирала их по полу. Я видела, как он на тебя смотрел! Эти демоны… Кто вообще допускает их в общество?

В разговор все же придется включиться, иначе мать будет распаляться еще долго. Елена позвонила в колокольчик, чтобы попросить горячего чаю и десерты. Это тоже всегда действовало на Фелицию благотворно.

– Ну, одного демона мы знаем уже две недели. Ты постоянно болтаешь с Брисби о погоде. Он добрый малый… Второй, он тоже не сделал мне ничего плохого. Поправил очки, чтобы я ничего не уронила снова. Дерзкий, но с хорошими манерами. И мы никогда не увидим его больше. Он зашел сюда с визитом.

– Елена, сколько раз я просила тебя быть внимательнее. Мы не у себя в деревне. Это в поместье ты со всеми на короткой ноге. Знатных соседей раз-два и обчелся. В столице встречаются эти черти. Их мало, но с ними носятся, как с особами королевской крови. Тьфу!

Рассказывать матери о том, что они с мужчиной успели перекинуться парой слов, будет излишним. Елена плохо разбиралась в тонкостях флирта, но то, как он вел себя с ней, выходило за рамки обыкновенной вежливости, которая чаще всего имела место в ее отношениях с противоположным полом.

Ей даже захотелось посмотреть в зеркало. Что он в ней нашел? Или правда, что все прибывшие из Ада извращенцы? В последней его фразе звучала откровенная насмешка, в то время как глаза полыхали интересом. Елена готова была поклясться, что он собирался дотронуться до ее губ.

А она, вместо того чтобы, как и полагается чужой невесте, гордо отшатнуться, закрыла глаза и ждала… Да что за наваждение? Она и сейчас застыла с закрытыми глазами, вспоминая золотые искры в его зрачках и губы, которые находились так близко. Почему же ей и в голову не приходит вспоминать губы Барта… Она и форму их не опишет. Недавно в письме сестре позволила себе дерзость – предположила, что целоваться жених не умеет. Что, конечно, лишь свидетельствует в его пользу.

Мама тоже вспомнила про Эккерсли. Причем без всякого пиетета.

– Где же носит Барта, когда он сам навязывался в сопровождающие? Будь он с нами, этой постыдной сцены в лифте бы не случилось. Впрочем, само его существование защищает тебя от посягательств этих адских выскочек.

В отличие от отца, сватовство Эккерсли не привело маму в восторг. Она считала его пустоголовым и расточительным. Искренне сокрушалась, насколько жених с невесткой не приспособлены для ведения хозяйства. «Ты будешь витать в облаках, рисовать птиц в блокноте, а он кутить и зажимать девок по углам», – приговаривала она. Однако соглашалась, что лучше худой муж, чем утрата родового гнезда.

Именно по настоянию Фелиции, молодые люди договорились, что свадьба состоится не ранее, чем через год. За это время, полагала мудрая леди, они определятся, подходит ли обоим такое будущее. Все-таки Елена посещала курсы при университете, вела активную научную переписку и вполне могла влюбиться в не очень старого и не очень бедного профессора. В представлении женщины вся академическая среда имела голубую кровь.

– Скорее всего он проспал. Ты же помнишь, что ранние подъемы – не его конек.