– Разве не ты приказал мне регулярно делать маникюр и заниматься спортом, Тим? Сам велел мне регулярно обновлять гардероб, стрижку и качать зад в зале. Это тебе, козлу, важно выводить меня в свет, как племенную лошадь, чтобы не ударить в грязь лицом перед партнерами.

– О, какая тяжелая жизнь, милая. Давай, жалуйся. Тебя вроде бы устраивала эта ярмарка тщеславия, Ева, – напомнил он.

К сожалению, Тим был прав. Я соглашалась на все, потому что любила его и хотела угодить во всем. Разумеется, сейчас признаваться мужу в любви я не собиралась.

– Да, меня все устраивало, пока ты не обнаглел окончательно. Я ухожу, Тим. Пусти.

Как ни странно, он действительно отпустил меня и наигранно рассмеялся. Его громкий злой хохот как будто бил меня по лицу.

– Да кому ты нужна, Ева? Толку от тебя – ноль. Ты даже ребенка не смогла родить.

Он сказал эти жестокие слова, глядя мне в глаза.

Я была совсем одна в большом городе, без поддержки друзей или хотя бы мамы, когда потеряла ребенка. Тимур был со мной в эти черные дни. Пожалуй, только в больнице он был со мной любезен и нежен. Я не ожидала, что муж будет упрекать меня за выкидыш теперь. Хватало родной матери, которая каждый день напоминала о моей самой главной функции и цели в жизни. Родить для Тима наследника.

И вот теперь сам Тимур решил пойти с козырей.

Удар ниже пояса.

У меня отказали тормоза, глаза заволокло туманом ярости.

Я размахнулась и ударила мужа по лицу.

Глава 2. Постель

Я размахнулась и ударила мужа по лицу. Тимур не поморщился, только дернул головой и уставится на меня с нескрываемым удивлением в глазах. Удивить его мне показалось мало. Я сжала кулак и ударила с другой стороны. Не дав ему очнуться, снова залепила пощёчину справа.

Никогда и никого я пальцем не тронула. Но Тимур сумел превратить милую добрую покладистую жену в монстра.

Я взбесилась и накинулась на него, чтобы избить. Мне хотелось причинить боль этому человеку. Чтобы он почувствовал хоть часть того, что я ощущала каждый день.

Тим пытался увернуться, но я не зря ходила пару раз на бокс. Его попытки уйти от удара были предсказуемы и наказуемы.

Вообще, сопротивлялся он как-то вяло. Словно не верил, что я действительно бью его, пока не попала в глаз и по скуле.

Тимур охнул от боли, зарычал и прижал меня к себе. Я бросила пытаться достать до его лица и стала молотить кулаками по груди, плечам, попыталась пнуть. Он скрутил меня и затащил в ближайшую спальню, бросил на кровать.

Я вскочила и попыталась снова на него накинуться, но увидела, как Тимур вытирает кулаком кровь у рта.

Я вскрикнула и прикрыла свой рот ладонью, не понимая, как смогла натворить такое. Ноги подогнулись, и я осела на кровать. Не думала, что смогу так сильно ударить.

Сунув пальцы в волосы, я опустила голову и зашептала:

– Прости, пожалуйста. Я не хотела.

– Страшно представить, что бы я получил, если бы ты хотела, – проворчал он.

Он потер челюсть, дернул щекой.

Если честно, я не удивилась бы, ударь он меня в ответ. Тим всегда был суров и жесток со мной. Он не поднимал руку, но я так сильно боялась его гнева, даже банального неодобрения. Поэтому старалась не злить мужа, опасаясь расплаты.

Однако, Тим после побоев как будто сам удивился так сильно, что растерял всю свою суровость. Он взглянул на часы и снова скривил лицо.

– Срочный звонок. Я должен ответить, – сообщил мне Тимур и вышел из комнаты.

Воспользовавшись его занятостью, я немного пришла в себя и вышла во двор, чтобы собрать сброшенные со второго этажа вещи.

Мой несчастный чемодан валялся под кустом шиповника. Корпус треснул, колесико отлетело, мое белье и одежда валялись по всему двору. Спасибо ветру, который стащил и раскидал трусики, как знатный извращенец.

Я чувствовала себя совершенно несчастной, униженной и сломленной, пока снимала нижнее белье с кустов и подбирала с травы.

– Оставь все, – приказал Тимур.

Он вырос за моей спиной, как радиоактивный гриб после токсичных осадков.

– Мне нужны вещи, – продолжала оправдываться я из последних сил.

– Уверен, ты найдешь еще кучу всего в комнате.

– А это…?

– Завтра уберут помощники. Уже темнеет, Ева. Ты не одета. Иди в дом, а то замерзнешь.

Вспомнив строчку из маминого любимого фильма, я сказала:

– А может, я хочу замерзнуть, заболеть и сдохнуть.

Тиму меткая цитата не зашла. Он схватил меня за локоть и потащил обратно в дом.

– Не говори глупостей.

– Не делай вид, что тебе есть до меня дело, – продолжала я ругаться. – Играть в заботу – просто смешно. Я бестолковая, деревенская жена. От меня нет толка. Я даже ребенка тебе родить не могу.

Тимур отпустил меня неожиданно. Я споткнулась и чуть не упала. Муж остановился посреди гостиной и сказал совершенно удивительные слова:

– Прости меня, Ева. Я не должен был тебе говорить такого. Это не твоя вина.

Я сглотнула и подняла голову, осмелившись взглянуть в глаза Тиму. Впервые за долгое время я видела на его красивом лице что-то кроме пренебрежения и недовольства. Последний раз он смотрел на меня почти нежно и пытался поддерживать, когда я оказалась в больнице. Мне было тогда очень плохо и Тимуру тоже. Мы переживали потерю малыша вместе.

А потом Тим превратился в глыбу льда.

Рассмотрев лицо мужа, я заметила, что не только губа припухла, но и глаз начал синеть. В ответ на его извинения я тоже решила проявить заботу.

– У тебя будет синяк огромный, если не приложишь лед, – посоветовала я.

Тимур выругался и ушел на кухню. Я пошла за ним, надеясь нормально поговорить и все-таки уехать сегодня. Пока муж ковырялся в морозилке, я попросила:

– Пожалуйста, дай мне уехать. Я не хочу оставаться в этом доме после…

– Нет, – отрезал Тимур, не дослушав.

Он не нашел пакета со льдом и приложил к виску пачку замороженных ягод. Первым делом мне захотелось избить его этим пакетом. Но потом я рассмотрела, что на упаковке клубника, и сглотнула. Теперь мне отчаянно захотелось выдрать у него пакет, открыть и съесть ледяную ягоду. Я сглотнула еще раз и подавила странный варварский позыв.

С трудом, но я вернулась к своим баранам.

– Я все равно уйду от тебя и подам на развод, – продолжала я гнуть свою линию.

– Нет. Не подашь, – спокойно сказал Тим. – Мне не нужен развод сейчас. Или ты не слышала, что я говорил о госзаказе и своей репутации?

– А ты не слушал, когда я сказала, что мне насрать на тебя, твои заказы и репутацию.

– Угу, конечно. Насрать тебе, – заворчал Тимур, присаживаясь. – На Вику тебе тоже насрать, я полагаю? А избила ты меня чисто для удовольствия.

– Можно и так сказать. Ты меня на цепь не посадишь. Я хочу развестись, Тим. Это не шутка.

Он бросил на стол клубнику и усмехнулся.

– Шутки в стороны значит? – Его голос звучал с угрозой снова.

Я старалась не трястись. Он ведь не сделает мне ничего? Я ударила его много раз, и он не ответил тем же. Вряд ли теперь прилетит за слова.

Храбрости хватило, чтобы кивнуть.

– Ладно, дорогая. Хочешь развод – пожалуйста, – наигранно легко согласился Тимур и сразу добавил: – Напомни, как дела у твоей матери?

– Хо-хорошо, – пискнула я.

– У нее чудесный салон красоты в новом элитном районе твоего чудного родного городка. Не так ли? – продолжил Тим.

Я начала понимать, куда он клонит, и сжала кулаки. Захотелось врезать ему снова и побольнее.

– Сволочь, – прошипела я.

– Конечно, я сволочь. Твоей маме я нравился куда больше, когда она выпросила в аренду отличную площадь на первом этаже. Я мог отдать это место булочной или под магазин.

– Есть у них в доме и магазин, и булочная, – не постеснялась напомнить я.

– Конечно. И салон при этом есть. Будет очень грустно, если я закрою договор аренды или подниму цену. Ты же знаешь, что сейчас я почти ничего не получаю с этой площади, м? Как тебе такой поворот событий, Ева?

– Ты не посмеешь, Тим.

– Проверь, дорогая.

Он снова взглянул на часы и пошел разговаривать в кабинет. Я осталась совсем одна. Разве что в компании клубники, которую теперь могла съесть. Разодрав упаковку, как и мечтала, я достала ледяную ягоду и вонзила в нее зубы. Откусить не получилось, но я не сдавалась.

Слезы текли по лицу, пока я кусала ледяную клубнику. Тимур пропал в кабинете с концами. Как ни крути, а он глава большой компании. Ему действительно некогда возиться с моими причудами, пока остальные работают.

Тем более если он действительно уволил Вику… Значит, сейчас сам делает ее работу. Расписание, организация, делопроизводство. Я не сочувствовала мужу, но и не завидовала.

Сам виноват. Нечего было тащить эту девицу в дом.

Поймав себя на мысли, что начинаю допускать невиновность Тима, я наконец откусила половину деревянной ягоды. Ужасно хотелось плакать громко, навзрыд. Я отчаянно боялась уйти из этого дома в большой мир. Боялась вернуться к матери неудачницей, снова разочаровать ее.

Но сильнее всего этого меня пугали угрозы Тимура. Если он заберет у мамы помещение, это будет удар. Я не просто разочарую, а подведу ее. Она меня никогда не простит.

Тимур не отпустит меня. Я сама не уеду, пока он не откажется от идеи пустить мою мать по миру.

Уничтожив половину пачки клубники, я вытерла ледяной сопливый нос и пошла наверх.

Дверь в нашу спальню оставалась открыта. Увидев мельком смятую постель, я дорисовала в ней Вику, как на ее фото. Клубника попросилась обратно. Я зашла в комнату только на минуту, не глядя вытащила из шкафа футболку и трусики и сразу ушла в гостевую спальню.

Чтобы согреться и успокоиться, я полезла в душ и долго стояла под струями горячей воды. Согреться получилось. Успокоиться – нет. Зато я почувствовала, что безумно устала. Уже давно стемнело, но обычно я не могла уснуть до ночи. Или пока Тимур не приходил в постель.

Я очень надеялась, что муж поимеет совесть и не станет сегодня со мной разговаривать. Нарядившись в майку и трусики, я залезла в постель и укрылась с головой одеялом.

Надежды мои не оправдались. Почти сразу я услышала шаги на втором этаже, а буквально через минуту пучок света ворвался в открытую дверь. Открыв глаза, я увидела широкоплечую фигуру мужа на пороге комнаты.

– Ева, это детский сад.

Я ничего не ответила. Съежившись под одеялом, я ждала новых разборок. Но Тим опять меня удивил. Он… ушел. Я снова слышала шаги и ругань мужа в коридоре. Он не стеснялся в выражениях, но мне было плевать. Пусть хоть понос у него горлом пойдет, лишь бы остаться уже в тишине и заснуть.

Кажется, я действительно задремала, но буквально на несколько минут. Потому что свет из коридора снова меня разбудил. Теперь уже Тимур не стал говорить со мной на расстоянии. Он сел на кровать и потребовал:

– Я хочу, чтобы ты вернулась в нашу спальню.

– Я скорее сдохну, – мяукнула я сонно.

– Глупости, Ева. Я хочу, чтобы ты спала в моей постели.

– Пошел к черту. Я не лягу в эту кровать после твоей любовницы. У меня еще осталось немного гордости и тонна брезгливости.

Тим усмехнулся.

– Какой интересный набор, – оценил он.

– С тебя хватит. Уйди, Тим. Дай поспать.

– Я сменил простынь, Ева, – неожиданно сообщил он. – Все белье, если быть точным.

Если я еще пыталась дремать, то окончательно проснулась.

– Ничего себе. И клининга не дождался? Я и не знала, что ты умеешь.

Мой тон должен был звучать издевательски, но получилось шутливо и почти по-дружески поддеть Тима.

– Я тоже не в восторге от пребывания Вики в нашей постели, – пояснил Тимур. – Я не лягу в кровать после чужого человека. В этой брезгливости мы с тобой солидарны.