Я отсылаю СМС про букет и придумываю, что написать, чтобы Ване тоже было приятно. Сажусь в кресло и, вдыхая божественный аромат, набираю текст. Отправить не успеваю. Звонят по внутренней связи.

– Эва Александровна, к вам посетитель.

– Кто?

– Не представился. Сказал, что был на приеме до ваших родов и что по срочному вопросу.

По спине бежит легкий холодок. Неужели так сложно сразу назвать фамилию? Что за интрига?

– Ну хорошо… Пусть заходит.

Я наконец отправляю Ване сообщение с благодарностью, решив, что отвечу на его заигрывания позднее, превращу это в небольшую прелюдию. Поднимаю голову.

Дверь открывается, и в кабинете появляется Тарас, Он похож на ходячую рекламу люксовых вещей. В дорогом костюме, галстуке. Савчук будто дверью ошибся. Или местом.

Мы молча смотрим друг другу в глаза. В ушах вовсю грохочет пульс.

– Привет, Эва. – Тарас проходит через весь кабинет и останавливается рядом. Не сводя с меня взгляда, кивает на букет: – Понравились?

Так вот кто прислал цветы. Не Ваня.

Я скрещиваю руки на груди, выискивая в себе остатки невозмутимости. Савчук застал врасплох. И на его фоне я сейчас выгляжу бледной поганкой с черными кругами под глазами от недосыпа. Голова тоже туго соображает. А хотелось бы дать достойный отпор.

– Я не приму от тебя цветы. Забирай свой дорогой веник и уходи, – вырывается у меня с гневным сарказмом.

Тарас садится напротив, не скрывая своей привычной уверенности, и воспоминания накатывают словно волна. Вот за этим столом… год назад… его руки, его губы, его дыхание, смешанное с моим. А потом – боль, пустота, одинокие дни в больнице.

– Без разговора я не уйду. – Тарас ставит свое кресло к моему почти впритык, и теперь я чувствую шлейф его туалетной воды.

Едва сдерживаю раздражение, внутри все кипит. Хочется вытолкать Савчука за дверь, но разве это поможет? Да и есть подозрение, что, если начну выталкивать, с места такую глыбу я не сдвину.

– Я не хочу с тобой говорить…

Тарас ловит мою руку, вновь пристально смотрит в глаза.

– Эва, я выполнил все твои условия, исчез из твоей жизни на тот срок, который мы вместе установили. Он истек.

У меня будто опять почву из-под ног выбивают.

– Ну да, срок истек. А боль, обида и мои раны за это время меньше не стали. И вряд ли станут.

– Эва…

– У тебя ровно две минуты. – Только сейчас замечаю, как истерично и быстро я дышу. – Начинай. – Демонстративно наблюдаю за стрелками на часах.

А после сама выскажусь. И на этом поставим финальную точку.

7 глава

Из-за Тараса и его прикосновений дыра в груди становится только больше. Она похожа на бездонную прорву.

Почему-то именно сейчас я вспоминаю день родов, когда впервые увидела Кира… Думала, сердце остановится в то же мгновение. Взгляд, ямочки на щеках, даже длинные ресницы – все черты были Савчука. Страх и восторг сплелись в тугой узел, и первым словом, которое я прошептала, было его имя.

До сих пор, глядя на сына, нет-нет и ловлю себя на мысли, что он копия своего отца. В груди сразу ноет. Это похоже на смазанную зубную боль. Стихающую на время, но непроходящую. Неужели так будет всегда? Я ведь надеялась, что Тарас все понял и, несмотря на нашу договоренность, больше не появится в моей жизни. А он появился и давит своим присутствием. Давит! Только чувства улеглись, как он по новой вызывает шторм в душе.

– Ты думаешь, я не чувствую пропасть между нами каждый раз, когда вижу тебя?

– Мы не виделись несколько месяцев. – Голос ломается, превращаясь в хриплый шепот.

– Потому что ты попросила меня дать тебе шанс стать матерью.

Хочется вскочить на ноги, открыть окно и вдохнуть хоть крупицу свежего воздуха, чтобы снова ясно мыслить. Чтобы перестать так остро реагировать на бывшего мужа.

– Ты… Ты говорил, что ничего не повторится. Ты дал мне надежду и сам же безжалостно ее растоптал…

Оказывается, накопилось столько всего, что я подавляла все эти месяцы. Ну а как иначе? Включила режим энергосбережения. Я и с Ваней сблизилась, потому что он пришел на помощь в сложный момент и здорово отвлек. А потом… потом я поняла, что мне с ним хорошо и спокойно, что я не хочу эмоциональных качелей с Тарасом.

Я боюсь. Безумно боюсь обжечься еще раз. Тарас сейчас сидит рядом, а я мысленно в том дне. В том ужасном дне, когда опять разрушились мечты и надежды и я оказалась на волоске…

– Я облажался, Эва. Обстоятельства снова сыграли против.

– Ну да, можно все на них спихнуть. А на себя ответственность ты не хочешь взять?

– Когда ты смотришь с такой болью… Это хуже смерти, Эва…

– Хуже смерти! Да! Ты верно описал мое состояние. Фиктивный брак и фиктивное ЭКО обернулись настоящими отношениями и вполне реальной беременностью? А любовницы… Сколько их было, Тарас? Хотя это, на самом деле, не важно. Теперь не важно. И твой развод – тоже. Ничего не важно, слышишь? Ты как ураган. Сметаешь все, оставляя щепки. Я устала склеивать свою жизнь из осколков. Устала! Не будет больше никакого шанса!

– Развод? – прищуривается Тарас.

– Да. Ваня заметил свидетельство. Рассказал. Знаешь, если ты надавил на только что родившую женщину, чтобы сделать мне приятное или что-то доказать, то зря. Все зря, Тарас. И это тоже, – киваю на цветы. – Я больше к себе не подпущу.

Он отпускает мою руку и резко встает. Подходит к окну. А я не могу пошевелиться, тело похоже на сжатый гайкой болт.

– Этот проклятый брак с Ангелиной… – Тарас трет лицо ладонью. Когда он внезапно оборачивается, видно, какое оно хмурое. – Я не помню, чтобы прикасался к ней, Эва. Хоть убей. А ты даже слушать ничего не стала…

– И сейчас не стану! Хватит. Мне плевать, что было между вами, а чего не было.

Не хочу раскручивать эту тему. Пусть все остается как есть. У Ангелины свой ребенок от Савчука, а у меня – свой. Точка.

Тарас бьет кулаком в стену. Стоит так какое-то время, а потом возвращается к столу. Срывает что-то с шеи и протягивает мне.

Это цепочка, на которой висят два крошечных сердечка. Я потеряла ее в больнице, когда загремела на сохранение. До этого почти никогда с ней не расставалась. Лишь в командировку в Хабаровск не надела, потому что, собираясь в спешке, забыла дома.

– Отходя от наркоза, ты кричала «Верните их!»…

Цепочка качается перед моими глазами, как маятник.

– Медсестры ничего не понимали, я тоже. Думал, что это, возможно, стресс, последствия страха… А потом нашел на полу ее. – Тарас впивается в меня взглядом, полным безумия и надежды.

Сердце бьется так быстро, будто хочет вырваться из груди. Я забираю цепочку, и холодный металл обжигает ладонь.

– Почему сразу не вернул?

– Не знаю. Надеялся…

– Не надо! – Я вскидываю руку, останавливая его на полуслове.

В груди закипает негодование. Сую цепочку в карман. Это хоть и болезненное напоминание, но необходимое. Я не могу просто взять и забыть, что потеряла когда-то двух долгожданных детей. Как и не могу простить Тараса. Чтобы что? Ждать, когда он снова причинит боль? А дочь Ангелины мы куда денем? Савчук так и будет метаться между двумя семьями? Дети – это навсегда. Связующая нить. И пока он о Кире не знает, ее можно оборвать. Будто ничего и не было.

– Никаких надежд, Тарас. Я могу запросто представить и свою жизнь, и жизнь своего ребенка, да даже совместную жизнь с Крайновым. А нашу с тобой – нет. И наверное, хорошо, что ты пришел. Потому что другого раза не будет. – Показываю ему кольцо. – Я сделала выбор, и он, к сожалению, не в твою пользу. Он в пользу Вани и нашего с ним сына. Будущего без боли. И без тебя. Хватит меня мучить.

Эти слова даются с трудом. Мысленно я плачу. Потому что, когда лежала в больнице другие сны снились. Они изматывали… Мы были на песчаном берегу, я, Кирилл и Тарас. Он придерживал сына за руку, пока тот учился ходить. Этот сон повторялся снова и снова. Да и сейчас иногда…

– Я понял. – Тарас не сводит с меня пристального взгляда. – Оправдываться не имеет смысла. Знаю, какая ты бываешь упрямая и непреклонная… Я пришел сказать, что отступаю, Эва. Ты выбрала свой путь, и я не буду мешать. От меня Крайнов никогда ничего не узнает. Я не буду вставлять тебе палки в колеса. И всегда буду любить. – Он мельком кивает на букет. – Надо было в первый раз с ним и со свидетельством о разводе прийти, а я захотел как раньше, с охапкой эмоций. И вот к чему это привело…

– Именно! – чуть ли не кричу я. Злость, вспыхнувшая после признания Тараса, словно огромный грузовик, сносит меня на ходу. – Лучше вообще не приближайся ко мне! Никогда.

Господи, как же тяжело, Савчук… Почему с тобой так всегда? Почему?

– В последний раз, Эва. – Он подходит ближе.

Я дергаюсь.

Тарас берет мою руку, ту самую, на которой кольцо. Игнорируя, что я съежилась, поднимает ее. Целует и смотрит, смотрит… Отпустив, опять кивает на цветы:

– Там записка.

Он разворачивается и уходит.

Глаза утыкаются в закрытую дверь, и, хотя я обещала себе, что не буду плакать, несколько слезинок скатываются по щеке.

Встаю и ищу записку в букете. Она действительно там. Короткая. «Будь счастлива».

И это остановится последней каплей.

Где-то внизу, под ребрами, медленно разворачивается стальная пружина. Больно. Невыносимо. Слез становится больше. Запах Тараса все еще витает в кабинете…

Я рву записку в клочья, но легче не становится. Достаю цепочку, кладу перед собой и закрываю глаза.

Как просто. Как все у тебя просто, Савчук!.. Будь счастлива с разбитым на осколки сердцем?

Зато теперь мы оба вроде бы на своих местах. Я с Ваней, Тарас сам по себе, и наши пути разошлись навсегда. Все правильно. Все так, как изначально и должно было быть…

Ведь этого ты хотела, Эва, да?

8 глава

Оказавшись в кольце огня, скорпион себя убивает. Только вот, мечась в агонии, он не смотрит по сторонам и может зацепить другого. Того, кто не хочет умирать, а любыми способами пытается выжить.

Материнство сделало меня уязвимой, и при этом – невозможно сильной. Но где сейчас эта самая сила? В чем? Слабовольно хочется отменить все дела, приемы, не работой заниматься, а уехать домой и прижать к себе сына.

Я не могу сконцентрироваться ни на чем. Будто парализовало. И тело, и мозг. Не чувствуя ног, поднимаюсь с кресла и иду к окну. Открываю створки настежь и глубоко вдыхаю. На улице прохладно. Погода отвратительная. Грудь застудить только не хватало.

В голове пульсируют слова Тараса. Я заново в событиях прошлых дней. Невозможно переключиться.

Что же так ноет душа?

Почему, обычно рассудительная, рядом с Тарасом я превращаюсь в мямлю? Где уверенный в себе специалист? Мать? Невеста? Где это все? Статусы слетают один за другим, будто слои, оставляя голую суть. Любившую когда-то женщину…

Это ужасно тяжело. Любить мужчину и понимать, что вместе вы быть не можете.

Осознаю, что дышу я быстро, как загнанная собака, холодный воздух обжигает легкие. Боль разливается по внутренностям, отдаваясь в сердце. Словно кто-то вонзил в него нож.

Возвращаюсь в кресло и, посмотрев на букет, на автомате тянусь к телефону. Прошу помощницу забрать цветы в приемную и сделать мне чай. Надо, надо как-то переключиться. Однажды ведь уже получилось. Правда, поспособствовали обстоятельства. Я тогда могла потерять Кира, поэтому должна была сосредоточиться только на том, чтобы доносить его и родить. Вот и сейчас на сыне сосредоточусь. Я все забуду, привыкну, я стану счастливой. Нужно лишь немного потерпеть. И больше не пересекаться с Тарасом. С Ангелиной тоже.

Может, я действую импульсивно, но по-другому нельзя. По-другому просто невозможно, если я выбрала себя и свое будущее с Ваней.

Звоню Беспаловой:

– Дина, я… я передумала. На правах моего зама реши вопрос, чтобы Савчук больше не было в нашем центре.