– Георгий, приравнивать славного потомка рода Бурбонов к простолюдину – совершенно неприлично. Любовь к Маргарите ослепила тебя, и, покуда ты не зашел еще дальше, преподав своим младшим сестрам и брату урок плохих манер, я прошу тебя оставить эту тему.

Манипуляторша хренова! Мне-то нормально, но реакцию настоящего Георгия можно отследить по поведению младших Романовых – все трое, включая Олю, которая просто радовалась пироженке и никого не трогала, неуютно поежились и сделали виноватые мордашки. Воспитанный ребенок – да почти любой ребенок! – очень не любит расстраивать маму. Подыгрывать нельзя – будет так делать и дальше, убегая от нормальных, конструктивных разговоров, большим поклонником которых я являюсь.

– Вы правы, мама – эта тема слишком сложна, чтобы портить ею обед, – улыбнулся я. – Я бы хотел произвести Андрея Андреевича в обер-гофмейстеры.

Ксюша, Миша и даже Оля почему-то удивленно уставились на меня.

– Очень хорошо, что ты сам заговорил об этом, Георгий, – сменив гнев на милость, одобрила Дагмара. – Андрей Андреевич – образец преданности, усердия и благонравия. С тех пор, как я поручила ему заботу о тебе шестнадцать лет назад, у меня не было ни малейшего повода об этом пожалеть. Однако я просто обязана напомнить тебе, что каким бы замечательным во всех отношениях человеком не был твой камердинер, службы в Министерстве двора он не нес, и не обладает необходимым для чина обер-гофмейстера опытом. Мы могли бы поговорить с Илларионом Ивановичем, нашим министром двора, о синекуре для обер-гофмейстера Андреича, – усмехнулась, радуясь возможности поучить меня уму-разуму и перешла на шутливый тон. – Но, будучи разумною и, смею надеяться, исправною супругою русского Императора, я не стану так поступать. Занимаемые обер-гофмейстерами должности крайне важны для Империи. С твоего позволения, я подумаю о том, как нам наградить Андрея наилучшим образом.

Табель о рангах слишком сложный! Я учил только гражданские и военные чины, а придворные окинул взглядом и решил, что мне хватит! Краснеющее лицо в этой ситуации – стыдно, что так нелепо подставился – в принципе идет на пользу, потому что Императрица выглядит очень довольной.

– Спасибо за урок и помощь, мама, – вполне честно поблагодарил я. – Миша, поможешь мне повторить придворные чины из Табели о рангах?

– Помогу, – тут же согласился младший брат.

– Я тоже помогу, – влезла Ксюша.

– Я тоже помогу! Я знаю Табель о рангах и выучила всех наших фрейлин по именам! – не выдержала Оля.

– Какая блестящая память! – похвалил ее я. – Боюсь, мне их не запомнить никогда.

– Я не закончила, – одернула нас Дагмара.

Дисциплина восстановилась.

– Георгий, ты платишь слугам слишком большое жалование, – выкатила мама претензию.

– Уже нет, – улыбнулся я. – Вчера перед сном я поговорил с Андреичем и велел ему снизить жалования до общепринятого для слуг цесаревича уровня. Будем считать, что это было надбавкою за долгую разлуку с родными и друзьями.

Ну погорячился с окладом, а сразу же пересматривать – это потеря лица. Пусть будет типа «командировочные», мужики неплохие кубышки накопить успели. Не рады, конечно, но понимают, что разница в жаловании моих и остальных слуг вызовет недовольство и зависть.

– Правильно, – благожелательно кивнула Императрица. – Я понимаю, что ты хочешь показать этим людям свое расположение, но, если бы слухи об их жалованиях разошлись, многие заслуженные, не один десяток лет доказывавшие свою преданность Империи и вверенному их рукам делу люди попросту подали бы в отставку. Петя, считаешь ли ты справедливым свое нынешнее жалование? – обратилась она к стоящему у стены с салфеткой на руке лакею.

– Каждый день бога за долю мне уготованную благодарю, Ваше Императорское Величество! – поклонился он.

– А ежели бы тебе в месяц две с половиною тысячи жалование положили?

Вызвав у меня подозрения в оговоренности такой реакции, Петя упал на колени, протянув руки к Императрице:

– Матушка-государыня, не губите! Да меня господа Их Высокопревосходительства за такие деньжищи не простят!

– Встань, Петя, – велела ему Дагмара. – Это был всего лишь вопрос.

– Виноват! – подскочив, поклонился Петр и снова «слился» со стеной.

Время идет, психика адаптируется – вокруг меня все время столько народу, что не только вышколенные быть незаметными слуги, но и люди с вот-такенными бакенбардами да погонами воспринимаются как элемент декора. Что ж, даже если сценка срежиссирована мамой, суть ясна, тем более что уровень зарплат я понял уже давно, и держался только ради гребаного «лица».

Ну не может правящая или готовящаяся таковой стать персона себе позволить быстро менять решения. Нужно создавать впечатление обдумывающего все на сто шагов вперед, взвесившего все «за» и «против», крайне продуманного и уверенного в себе человека.

– Теперь нам нужно обсудить трех других твоих приближенных, – продолжила Дагмара отрабатывать свою мысленную «повестку». – Остап Пилинога! – хихикнула, дети рассмеялись. – Уверена, мы не раз будем иметь удовольствие наблюдать, как забавно с фамилией твоего секретаря будут пытаться совладать иностранцы.

Посмеялся со всеми и я – вправду забавно, Зихао Фэн, например, не справляется. Императрица с довольной улыбкой продолжила:

– На прошлой неделе я нанесла визит в Смольный, где имела удовольствие познакомиться с Татьяной Федоровной и Надей – матушкой и сестрой Остапа. Они произвели на меня хорошее впечатление. Оля, как зовут ту простоватую девчушку с веснушками, которая заведует моим набором для вышивки? – проверила знания дочери на прочность.

– Еленою, мама, – отозвалась Оля.

– Спасибо, – наградила ее улыбкой Дагмара и вернулась к делу. – Елена в скором времени выйдет замуж и покинет Двор. Полагаю, Надя станет достойной заменой.

– Спасибо, – поблагодарил я.

Раз! – и Остап уже не мой, а общий. Я в дополнение немного попадаю в мамины моральные должники – невелика милость, конечно, но все равно Дагмаре полезно.

– Остапа нужно учить, Георгий, – продолжила она.

Не мытьём, так катаньем кого надо подсунет.

– Нужно, – согласился я. – Поможете подобрать ему наставников?

– Уже, – «обрадовала» она меня. – Теперь китаец. Как его зовут?

– Зихао Фэн. Учитель конфуцианства, китайского языка и копилка непонятных, но солидно звучащих цитат.

– Это как? – заинтересовался Миша.

– Я тебе потом расскажу, – пообещал я.

– Этот китаец – шпион, – заявила Дагмара.

– Я знаю, – улыбнулся я.

– Если знаешь, значит все в порядке, – неожиданно кивнула Императрица. – Азиаты, – вздохнула. – То слона подарят, то шпиона.

Посмеялись, и я сработал на опережение:

– Кирил мне нужен, чтобы добывать деньги на развитие моих задумок, не трогая государственной казны.

Например, прямо сейчас Кирил тратит два миллиона на выкуп подешевевших в среднем больше чем на треть российских ценных бумаг. Цинично, но хорошо, что Романовы не спешат сообщать народу подробности случившегося с Александром. Тревожные слухи, как оказалось, неплохо так «шатают» биржу, а значит после официальных объявлений о том, что царь жив и показа его народу можно смело ожидать хорошего повышения стоимости «портфеля».

– Я бы хотела подробнее узнать о твоих задумках, – попросила Императрица.

– В моих апартаментах несколько больших ящиков с ними, – улыбнулся я.

– Но не сегодня, – смалодушничала Дагмара. – Тебе нужно немного отдохнуть, Георгий, – перевела стрелки на меня. – Ты проделал длинный и тяжелый путь.

– Сегодня можно отдохнуть, – согласился я. – Но в ближайшие дни у меня будет много гостей.

– Например? – поинтересовалась Дагмара.

– Первым прибудет Дмитрий Иванович Менделеев, – ограничился я обозначением примерного уровня людей, которым направил приглашения при помощи Ксюши до того, как в недрах дворца смогли отыскать анатомический атлас.

Императрице хватило, и, пока она не докопалась еще до чего-нибудь, я предложил Мише:

– Поехали выберем тебе собаку?

Я же обещал подарить «мужскую».

Глава 6

Ее Императорское Величество тут же перехватила инициативу:

– Нет нужды ехать в Петербург, тамошние дворняги все равно недостойны Миши! Едемте в Егерскую слободу!

Жестом отправив лакея передать приказ готовить выезд, она поднялась из-за стола, попросив маленького князя:

– Миша, я уверена, что тебе хватит такта не выбрать белую лайку.

Андреич рассказывал и об этом – был у Александра любимец, Камчаткой звали. В том самом крушении поезда он погибл.

– Камчатка был один, и другого не будет, – проявил маленький князь понимание. – Я хочу меделяна.

Это еще кто? Борзых – знаю, овчарок да лаек – знаю, меделяна – не знаю. Ладно, посмотрим.

– Братец, только у тебя не будет собаки, – заметила Ксюша.

– Дипломатия! – многозначительно надул я щеки. – Если я заведу собаку, у кайзера Вилли не останется возможности подарить мне немецкую овчарку. Вдруг от отчаяния он подарит мне какую-нибудь ненужную чушь вроде слона или шпиона?

Младшие рассмеялись, Императрица поморщилась и выразила Высочайшую волю:

– Выезд через полтора часа.

Мы разошлись по покоям, я отказался от предложенного гардеробщиком охотничьего наряда, выбрав совершенно штатский костюм. Переодевшись, занялся неразобранным кусочком почты – письма от кайзера и Марго с переходом к занятию анатомией помешали это сделать до обеда.

Так… ерунда… бесполезное… это прочитаю перед сном, это даже открывать не буду – отдам секретарям для составления отписок. А это… Зажмурившись, я потряс головой и снова посмотрел на имя отправителя. Не изменилось: граф Лев Николаевич Толстой! Открываем, быстро, решительно!

Какой невероятный, достойный самого опытного в мире врача, изумительно неразборчивый почерк! Я эту клинопись, при всем уважении к живому и от чистого сердца любимого мною в литературном смысле классику, ни в жизнь не разберу!

– Семен, прочитай искаженные литературной гениальностью строки! – с внутренним трепетом попросил я камердинера.

Камердинер с уважительным поклоном принял письмо, посмотрел в него, покраснел, обильно пропотел и смущенно признался:

– Виноват, Георгий Александрович. Не могу разобрать.

Хохотнув, я велел ему найти того, кто сможет разобрать бесценные строки – письмо же непременно будет отдано биографам великого классика, как только таковые в нашем государстве заведутся. А чтобы что-то «завелось», у этого чего-то должна быть кормовая база.

Вооружившись пером и листом гербовой бумаги, я набросал заказ на биографические книги типа серии «Жизнь замечательных людей». Набросанного на скорую руку списка имен на первое время хватит. Романовых упоминать не стал специально – про нас уж как-нибудь сами напишут, за такое ведь можно и чин отхватить, но я гонорары и тиражи оплачивать не стану. Почесав в затылке, ухмыльнулся и добавил «бомбу» – издадим в серии «Житие протопопа Аввакума», добавив комментарии (чисто исторические, без ухода в богословие) и биографию легендарного попа.

Ермак, Дежнёв, Дубенский – покорителей Сибири в свете моей поездки по ней обделять нельзя, получат по книжке. Емелька Пугачев, даром что враг государства Российского, тоже удостоится звания «замечательного человека» – в книге о нем следует напирать на последствия Пугачевщины для простых людей – пришла шобла, отобрала еду, убила да изнасиловала кого захотела и пошла дальше. Оно вам надо, мужики? Социалисты именно такого будущего нашей стране и хотят!

Жуковский, Пушкин, Лермонтов, Лесков, Салтыков-Щедрин, Достоевский, Мусоргский, Гоголь, Карамзин – последний своей «историей» место заслужил в полной мере. В отдельный том «сложим» авторов одного, зато сразу же ставшего культовым, произведения: Грибоедов, Фонвизин, Ершов и его «Конек-Горбунок».