Прежде всего замедлилось биологическое старение. Теперь оно наступает позже, чем век или два назад. Современный образ жизни меньше изнашивает человека. Большинству людей в развитых странах не приходится физически работать на износ в тяжелых условиях. Сельское хозяйство механизировалось. Сильно облегчился быт. Благодаря профессионализму врачей, а также действенным прививкам и антибиотикам мы меньше болеем и получаем меньше тяжелых последствий. Женщины редко рожают одного ребенка за другим, а если и рожают, то, к счастью, у них меньше осложнений и они почти никогда не умирают в родах.

Современный уровень медицины позволяет не только спасти и продлить жизнь, но и улучшить ее качество, в том числе в зрелом возрасте. Многие заболевания, которые раньше могли сделать человека нетрудоспособным, теперь поддаются контролю. Люди лучше восстанавливаются после травм, психических болезней, реже получают осложнения от инфекций. Многие проблемы, возникающие с годами, стали более управляемыми. Например, прием статинов при гипертонии позволяет изменить течение заболевания. Успешно лечатся многие виды рака.

В силу всех этих причин в наше время, даже если человеку достались не очень хорошие гены, он имеет все шансы дожить до 70, оставаясь активным. Теперь, по классификации ВОЗ, 18–44 года – это молодой возраст. Средний – с 45 до 59 лет. Далее, с 60 до 74 лет – пожилой, с 75 до 90 лет – старческий, а людей старше 90 лет ВОЗ величает долгожителями. Большую часть «старческого возраста» многие проживают активно, не дряхлея. Биологическое старение отодвинулось в среднем на 20–25 лет по сравнению с предыдущими столетиями.

Вслед за биологическим старением отодвигается и социальное. Правда, кое-где (например, у нас, в России) до сих пор неохотно нанимают на неруководящие должности работников, если им больше 40 лет. Но понемногу ситуация меняется и в нашей стране. Ведь зачастую удобно иметь дело именно с людьми постарше: у них есть опыт, уверенность, а их дети уже подросли и не так часто болеют. Появилась даже поговорка: мол, «шестьдесят – это новые сорок». С появлением целой когорты зрелых людей, которые активно работают и так же активно потребляют, тратя деньги, уже невозможно не учитывать, что они важная часть экономики, а значит, и общества. Например, на подиумах появляются возрастные модели: хорошо одеваться могут те, у кого есть деньги, а значит, в том числе и люди 50–70 лет. Зрелые люди нужны обществу, они дольше остаются активными, а значит, не чувствуют себя «старыми», «устаревшими» и обузой для социума.

Хотя у этого социального сдвига есть и оборотная сторона. Длительная активность может быть отчасти вынужденной, так как людям все труднее заработать на отдых в старости. Все чаще люди по всему миру не выходят на пенсию, а продолжать работать, пока позволяет здоровье, даже если это уже нелегко дается. Новая реальность формирует новую норму, когда ты должен до последнего «не сдавать», «не расслабляться», должен доказывать, что по-прежнему молод и нужен обществу.

Психологический возраст. Тут все еще сложнее. Раньше общество имело четкую структуру, и психологическое ощущение возраста строго соответствовало социальному. Общество предписывало человеку вести себя определенным образом, занимать место по возрасту, выглядеть и действовать соответственно. Это закрепляло его внутреннее самоощущение как молодого, зрелого или старого, активного или выброшенного за борт, нужного или лишнего. Выйти за рамки могли немногие, и выбора не было почти ни у кого.

Сейчас общество многоукладное и более свободное. Нет больше единого понимания, «как надо стариться», нет модели старения, которая была бы всеми принята. У каждого из нас гораздо шире выбор возможностей того, что делать, как себя вести и даже как выглядеть. Продолжать карьеру, перейти на более простую работу или выйти на пенсию? Сделать или не делать пластическую операцию? Как одеваться? Нянчить ли внуков, если они есть?

Теперь этот выбор в большей мере определяет не общество и окружение, а наша собственная личность, характер. Получается, что на психологическое состояние в зрелом возрасте влияет сложная смесь биологического (как я себя чувствую, что у меня болит), социального (кем меня считают другие, кем я окружен, кому нужен) и собственно индивидуального (чего я хочу, к каким целям стремлюсь, что люблю). Теперь у каждого и у каждой – свои 45, свои 60 и свои 80.

Таким образом, будущая старость современного человека – это сложное индивидуальное уравнение с кучей неизвестных переменных. Мы не знаем, как поведет себя наш организм, захотим ли мы работать до 90 лет, сможем ли накопить подушку безопасности, сохраним ли старых друзей, какое у нас будет настроение и т. д. Так много неопределенных факторов, от которых зависит наша будущая старость! Ну как тут не начать беспокоиться?

Если раньше люди могли довольно точно предсказать, что их ждет в старости с учетом социального положения и материального уровня, то теперь представление о том, что должно в норме происходить с нами в последней трети жизни, чего нам стоит ожидать и к чему готовиться, очень противоречивое. Где раньше было твердое знание (например, «старики – это мудрецы, которые передают другим знания», или «надену темную одежду, буду сидеть у окна и вязать, дожидаясь, пока смертушка придет»), теперь полная неизвестность.

Где неизвестность, там и страх. А где страх, там и желание поскорее от него отделаться, придумать противоядие. Одно из популярных современных противоядий – идея об управляемом старении. Иными словами, многие решили, что старость можно отменить. Или хотя бы контролировать старение: мудрость и опыт приобрести, а все некрасивое, страшное и неприятное убрать. А что, и правда так можно?

Короткий ответ: нет, нельзя.

Теперь подробнее.

Управляемое старение: миф и реальность

Мы видим, какие успехи делают медицина и пластическая хирургия. Сплошь и рядом люди 70 или даже 80 лет остаются активными и спортивными, занимают ответственные должности, путешествуют. Да что там другие – мы и сами в наши (например) 40 или 50 лет «еще очень даже ничего», «выглядим на 10 лет моложе», «чувствуем себя лучше, чем в 18», полны творческих планов, готовы влюбляться и учиться новому. Эти плоды отложенного старения порождают у нас мысль о том, что человечеству удалось или вот-вот удастся побороть старение как таковое. А там, чем черт не шутит, и со смертью разобраться. Почему бы нет? Будем жить как новенькие по 100–120 лет, даже дольше, а потом легко и безболезненно исчезать. Мечта, да и только.

Любые предвестники этой мечты вызывают огромный энтузиазм. Неважно, что знаменитая певица потратила на свое тело миллионы и только благодаря этому выглядит в 75 лучше, чем в 40. Неважно, что столетний победитель велогонки выиграл генетическую лотерею и все его предки доживали до весьма преклонных лет в добром здравии. Эти уникумы кажутся нам образцами, на которые можно равняться: постараемся – и получится!

Счастливые старцы и матроны сияют нам путеводными звездами «возраста счастья», их опыт заставляет верить в то, что и наше старение будет отодвигаться все дальше, пока не исчезнет совсем. Что старость нам не грозит. Что смерть – не про нас.

К сожалению, это опасная иллюзия. Отложенная старость не означает отмену старости. Несмотря на успехи медицины и изменение образа жизни людей, многие возрастные пороги остались на месте и никуда не сдвинулись. Самый очевидный из них – возраст вероятного наступления естественной беременности. Как и век, и два назад, после 40 лет эта вероятность начинает снижаться, а после 55 большинство женщин входят в постменопаузу. Ни антибиотики, ни автоматизация работы и быта не отменили гормональную перестройку, износ тканей, изменения на клеточном уровне. И все так же после 60 лет большую часть людей ждут проблемы со здоровьем, а после 75–80 лет болеют практически все, кто до этого возраста доживает.

Да, медицина может помогать, облегчать, замедлять процессы старения, но проблемы будут возникать и накапливаться. Безусловно, не может не радовать, что это происходит на 20–25 лет позже, чем раньше, и что есть больше средств, чтобы улучшить качество жизни людей. Но никуда не делся сам факт неизбежности старости. А многие люди сталкиваются с серьезными заболеваниями уже в 50–55 лет или даже раньше. Это отчасти лотерея, и мы не знаем, какие шансы выпадут лично нам.

Считая старение полностью управляемым, мы закрываем глаза на реальность старости, в которой есть не только износ тела и ухудшение здоровья, но и ограничение возможностей, потеря желаний, уменьшение когнитивных способностей, изменения внешности и сексуальности и многое другое.

Иногда можно отсрочить и сгладить проблемы старости, некоторым везет не сталкиваться с ними дольше прочих людей, но, если вы собрались жить долго, нельзя гарантировать, что вам удастся их избежать. Вернее, наоборот: можно гарантировать, что не удастся.

Приглашаю вас взглянуть на эту табличку, в которой я расположил выделенные учеными факторы продолжительности жизни^[2]. Некоторые из факторов зависят от нас, некоторые не зависят, а некоторые зависят только отчасти.

(Прошу обратить внимание: это факторы, определяющие продолжительность жизни, но необязательно – ее качество, то есть то, какой именно будет наша старость. С качеством жизни, как вы понимаете, намного больше неопределенности – уж очень много случайных факторов. Но всё же эти вещи связаны!)

Табличка, как мы видим, рисует довольно-таки оптимистическую реальность: продолжительность нашей жизни зависит скорее от нас, чем от обстоятельств. Есть много вещей, которыми мы можем управлять, и часть из них доступна почти каждому, например движение и отказ от курения. При этом в табличке мы видим, что доля неуправляемых факторов тоже велика и значительна. 30 % вероятности – почти треть.

Возьмите обычную игральную кость с шестью гранями. Представьте себе: даже если мы живем в стране с прекрасной экологией и великолепной медициной, заботимся о себе, правильно питаемся и достаточно двигаемся, – продолжительность нашей жизни и то, как будет выглядеть наша старость, подобны выпавшему числу при броске этого кубика. Выпадет 3, 4, 5 или 6 – все будет примерно так, как мы хотим. А выпадет 1 или 2 – не будет. Несмотря на все наши старания.

Перед нами реалистичная картина того, насколько наша будущая старость и продолжительность жизни зависят от нас. Мы действительно очень многое можем изменить. И при этом обязательно должны помнить, что многое мы изменить не можем. Старость управляема лишь отчасти.

Почему вредно об этом забывать? Потому что если мы об этом забываем и считаем, что полностью управляем старостью, то берем на себя всю полноту ответственности за то, как мы стареем.

И когда лично у меня начинаются проблемы, я начинаю винить себя в том, что недоглядел за собой (недоглядела) и постарел (постарела), и стыдиться этого. Недоглядел – и теперь у меня артрит и глаукома, надо было раньше прийти к врачу (хотя предотвратить эти болезни невозможно). Недоглядела – обвисли щеки, а другие в моем возрасте выглядят моложе (хотя то, как ведет себя наша стареющая кожа, во многом определяется генетикой).

Вот ответ на вопрос Елены Шварц. Вот откуда стыд. Он из-за того, что мы считаем старость чем-то управляемым, контролируемым. Нам бессознательно кажется: проблема в том, что мы недостаточно старались. И забываем: старение – естественный процесс, за который мы отвечаем лишь отчасти.

Поэтому наиболее реалистичное поведение – сочетать управление старением с принятием того, что многие факторы не зависят от нас. Тогда не будет так «стыдно стариться». Потому что возникнет понимание: это не «я себя запустила», а просто есть вещи, с которыми ничего не поделаешь. Грустить – можно и нужно. А стыдиться нам нечего.