Я получаю выписку и счет на восемнадцать тысяч. У меня в сумке, в боковом кармашке, последние пять. Их я отдаю сразу, а остальное предлагаю отработать.

– Каким образом? – спрашивает надушенная администратор. Словно не в клинике работает, а в фешенебельном салоне красоты. Я по сравнению с ней просто оборванка, словно на паперти стою.

– Я могу полы мыть, – что еще. – Могу уколы делать. Я делала у себя в деревне… Еще могу…

Она останавливает мой поток речи взмахом руки. Конечно, мне тоже такой маникюр хочется, но я сжимаю свои отрезанные культяпки в кулаки и жду.

– Жди здесь, сейчас узнаю, что можно сделать, – возвращается, когда уже ноги затекают стоять в одном положении. – Значит так. Будешь приходить после закрытия основного отделения. Это восемь вечера.

Радости нет предела. Работа… У меня будет работа.

– Но смотри, это не в платной палате лежать, – она смотрит на меня свысока, наверное, думает, что я одна из Абрамовских, что просто поиграть с ним решила.

– Я не боюсь работы и грязи. Вы просто скажите, что делать.

– Утки будешь убирать, полы и палаты мыть. К уколам я тебя не подпущу, но, если останешься и сдашь внутренний экзамен, все возможно.

– Я поняла, могу начать прямо сейчас.

– Прямо сейчас тебе нужно принять душ, – хмурится она. – Данные свои оставь и приходи завтра. И расписку…

Сделав все, что потребовала Элина Марковна, я получаю проходной документ на территорию довольно большой клиники.

Справку несу в вуз, где, что удивительно, все знали, что я болела. Даже знать не хочу откуда. Хотя могла и Катя «помочь».

Нужно позвонить маме. Но телефон Захар забрал, а мой так и не вернул.

Тогда сначала нужно восстановить симку и купить телефон. Только вот денег нет ни на то, ни на другое.

Даже на еду, дура, не оставила. Последний раз ела перед выпиской. Но было это несколько часов назад.

От бессилия капают слезы. Я считаю свои последние деньги, которые так и лежат в кошельке. Сто рублей. Ну хоть на симку хватит. К тому же дома все еще лежат хлебцы, можно ими перекусить.

Покупаю симку, возвращаюсь домой и открываю свой старый ноут.

Пароля больше нет, хотя и стоял. Неужели Абрамов лазал?

Ну и дурак, можно подумать, здесь что-то интересное.

На почте пара десятков непрочитанных от Николая Петренко.

Я ему курсовую делаю. Без неё его могут отчислить и в армию отправить.

Отвечаю, что закончу работу в ближайшие сутки. Он заплатит мне две тысячи. Огромные деньги, хотя за неделю работы кажутся уже не такими большими.

Заканчиваю работу за три дня. Это помимо работы в клинике, на которую я исправно хожу. Там меня, кстати, подкармливает тетя Галя, которая отвечает за кухню. Приятная женщина. Долго допытывалась, как это я такая молодая и без телефона осталась. Рассказать, конечно, хочется, но стыдно. Не могу же я сказать, что меня изнасиловали. Это ведь будет не вся правда?

Допытывалась она, допытывалась, а потом просто свой старый телефон мне отдает. На нем трещина в пол экрана, но он сенсорный и радости моей нет предела. В метро можно музыку слушать, даже фотографии Питера сделать. Он ночью особенно хорош. Я даже болела им долгое время. Теперь вот хочу запечатлеть его, потому что после всего произошедшего начинаю этот город ненавидеть.

А еще я в телефон вставила симку и позвонила матери, которая, как оказалось, даже не беспокоилась на мой счет. Это меня добивает. После звонка я долго лью слезы в туалете, но желудок напоминает о себе, и я звоню Петренко, потому что курсовая у меня с собой, и у меня наконец появятся деньги. До стипендии еще полторы недели.

– Привет. Отлично, – голос у Петренко бодрый, чуть запыханный, словно он только что пробежал стометровку. Причем, первый. – Давай до завтра ждать не будем. Откуда тебя забрать, я на машине.

Я думаю ровно пару мгновений. Машины теперь мой новый триггер. Но курсовая у меня с собой, администратор Элина, все-таки проникшаяся ко мне уважением, помогла распечатать. Да и деньги хочется поскорее получить. И я не буду их отдавать в клинику. Работать здесь мне даже нравится. Относятся ко мне хорошо. Кормят, помогают. Можно даже попытаться откладывать.

– Я тебе сброшу адрес, где работаю. Нормально? – говорю, а сама уже смс ему набираю.

– Очень даже. Жду.

Снимаю с себя форму санитарки, оставаясь в бриджах, которые затягиваю ремнем, и водолазке. Сверху накидываю джинсовую куртку, которая у меня еще со времен школы осталась.

Подхватываю папку с курсовой и со всеми прощаюсь.

На самом деле, у меня даже настроение хорошее последние пару дней. Кажется, жизнь-то налаживаться начинает, а Абрамов окончательно махнул на меня рукой. Наверняка и не вспоминает. А это всегда к лучшему.

Глава 11.

На улице сегодня прохладно. Хотя, судя по серому небу, дождь не намечается.

Я кутаюсь в куртку прямо на крыльце клиники и смотрю на проезжающий мимо поток машин.

Хорошо, что сегодня мне спешить некуда. Можно даже посмотреть какой-нибудь сериал и сварить себе суп.

Открываю телефон, чтобы выбрать, что буду сегодня смотреть. Точно не про любовь, лучше там, где убивают.

Всегда можно представить, что жертвой стал Абрамов.

Сигнал машины дергает меня из плена кровожадных мыслей, где голова Захара откатывается от собственного тела. Это все фильм «Мачете».

Я ищу глазами причину звука и вижу простой, сияющий чистотой седан. Из него выходит парень и машет мне рукой.

– София?

– Есть такая, – отзываюсь на его улыбку. От него веет позитивом.

– Прыгай давай, – кивает он. – Я Коля.

– Я догадалась, – схожу со ступеней, открываю дверь машины, но садиться почему-то не тороплюсь. Настойчивым комаром жужжит неприятное чувство, что за мной следят. Но я отметаю его, как назойливое насекомое, и смело прыгаю на переднее сидение.

Сразу передаю Коле папку с курсовой.

– Вот, тут все.

– Огонь, – он листает, хмурит кое-где лоб. Даже смешно. Словно он понимает что-то. А потом меня внимательно разглядывает. И снова не по себе. – Слушай, я тебя по-другому представлял.

Очередная ослепительная улыбка.

– Ботаником? – делаю предположение, и он смеется.

– Ну да. А ты красотка. Ты здесь подрабатываешь?

– Ага, санитаркой, – мне не стыдно. Любая работа достойнее проституции, под каким бы карамельным соусом это не преподносили Захар и Катя.

– Это типа медсестры?

– Это типа уборщицы, – и чего он допытается. – Слушай, мне домой хочется. Если ты посмотрел, и тебя устроило…

– Соф, а поехали, я тебя ужином угощу. В конце концов, после работы, голодная.

Заманчиво, конечно. Даже выгоднее будет. Да и парень вроде хороший. А уж желудок давно хочет чего-то посущественнее остатков с больничного стола.

– Если только недалеко, – киваю и вдруг замечаю, как он в телефон пялится мой.

– «Мачете»? Впечатляет. Я думал, все девчонки про любовь смотрят…

– Очевидно, что не все.

Мы едем и болтаем о фильмах, которые смотрели.

Коля по большей части по комиксам, а я их никогда не любила. Мне ближе реализм. Особенно когда собственная жизнь превращается в жестокую реальность.

Он милый. На нем джинсовая куртка и брюки из той же ткани.

Стрижка модная, ничего общего с густой шевелюрой Абрамова.

И щетины нет. Кажется, она и не растет на его мягкой коже. Глаза добрые, губы пухлые. Его даже красивым можно назвать.

Никакой подавляющей мужской энергетики, никакого страха. И мне хорошо, и спокойно, если бы не этот комар, зудящий о слежке, который никуда не делся.

Но глупо думать, что Захар за мной следит. Даже в кафе, где он мне оплачивает картошку фри и огромный бифштекс.

– А у тебя хороший аппетит, – одобряет Коля. – Обычно девушки едят на свидании листики салата.

Обычно девушки.

– У тебя, очевидно, большой опыт в свиданиях и девушках, – не могу не подначить я и уже смотрю на Колю иначе. Он симпатичный приятный парень. Для такого девушку вообще найти не проблема. Но это точно буду не я. Мне после всего нормальные отношения с посиделками в маке и прогулками в парках уже не светят. Всегда будет черное пятно, которое не сотрешь со своей биографии. Но помечтать-то можно?

– Расстался с последней буквально вчера. Она у меня айфон требовала.

У Кати есть такой. Абрамов кинул такой же мне на кровать, а я там и оставила.

Но мне действительно странно что-то у кого-то требовать.

– Наверное, ей очень сильно хотелось…

– Нет, просто почему-то девушки считают, что если они тебе дают, то ты должен их обеспечивать. Ты как считаешь?

– Получается, какие-то торговые отношения.

– Вот и я говорю, шлюхи они все.

Становится неприятно. В конце концов, я тоже девушка.

– Ну не все. Есть ведь нормальные.

– Я надеюсь. Слушай, а ты чего не ешь?

И правда. Как-то есть перехотелось. Да и комар словно громче жужжать стал.

– Я тебя расстроил, извини, – он делает скорбное выражение лица, а я начинаю думать, как побыстрее от него избавиться. И еще при этом попросить свои же деньги.

– Слушай, а может мы уже пойдем? А то домой хочется. Ты вроде доел.

Да, он пока рассказывал, какие мы все плохие, уже умял свой гамбургер и колу.

– Пойдем, деньги в машине. Слушай, – он расплачивается картой и на меня смотрит, внимательно так, словно оценивая. – А давай еще сходим куда-нибудь?

– Не зна-аю, а вдруг я тоже что-то требовать начну? Сахарную вату, например…

Он смеется, а я подхватываю.

– Если честно, такой милой девушке я готов даже айфон купить…

– Ты теряешься в показаниях, а я ведь тебе еще даже не дала, – и не дам.

– Ну так мы же только познакомились, все еще впереди. Да и телефон у меня твой есть.

– Только в трубку по ночам не дыши, – улыбаюсь я, пока мы идем к машине. Замечаю знакомую улицу, мне до общежития тут пара шагов.

Коля снова улыбается, делает это, как мне кажется, слишком часто и довозит меня до общаги. Но возле нее мы стоим еще минут двадцать.

Он так заболтал меня своими смешными историями про вечно ноющих девушек, что я совершенно забыла о деньгах. Он сам напомнил, когда я была у крыльца общаги.

– Сонь! – крикнул он, и я обернулась, посмотрела на машину, в окне которой торчали только его ровные зубы. Наверное, он к стоматологу как в тренажерный зал ходит. – Деньги-то?

– Ой! – бегу обратно, почти в припрыжку. Он высовывает пару купюр из окна, и я хочу их забрать, как вдруг его вторая рука накрывает мою, взяв в плен. – Коль…

– Сонь, я не шутил про айфон, хочешь, куплю?

– Зачем?

– Ты мне понравилась. Хочу пригласить тебя на свидание, можно?

– Чтобы я стала очередной смешной историей?

– Ты особенная, – блин, ну почему простой комплимент так влияет на все тело. Спина выпрямляется, хочется тряхнуть головой и просто улыбнуться. Словно после дождя, которым поливал меня Абрамов, выглянуло солнышко А вдруг я все-таки смогу быть нормальной?

Согласиться, посмотреть, способна ли я на обычные романтические отношения…

– Очень красивая.

– Спасибо, Коль. Ты позвони, а там решим, – даю себе в первую очередь шанс подумать.

– Договорились, – отпускает он меня, и я чувствую на себе его взгляд, пока не скрываюсь в темной пасти подъезда общаги.

Наша коменда, как обычно, залипает в сериал, несмотря на тех, кто входит и выходит.

Я иду спокойно на свой второй этаж, вставляю ключ в замочную скважину, но понимаю, что дверь не заперта.

Рука начинает дрожать при мысли, что меня могли обнести. У меня брать особо нечего. Но если украдут мой ноут, то я даже работать не смогу. Учиться…

Толкаю дверь со страхом, включаю свет и выдыхаю.

Все на своих местах. Только покрывало, которым я кровать заправляла, примято, словно сидели на нем. Я захожу внутрь, хочу закрыть двери, но они не поддаются.

Толкаю сильнее, смотрю вниз, на то, что могло помешать, и ахаю.