– Нет, я пришла пешком. Собиралась поехать в Потенцу на автобусе.

– Так во сколько вы приехали?

– Я посмотрела на часы, проверить, что успела на автобус, было 9.30. Потом я увидела машину и… я поняла, что водитель наверняка мертв.

– Камень упал до вашего прихода?

– Конечно. Иначе я услышала бы грохот. Он же огромный!

– Вы знаете чья это машина?

– Дорожные строители сказали, что это машина синьоры Раваллино.

Рабочий закивал. – Боюсь, что внутри синьора Альбертина.

Один из карабинеров тут же подтвердил:– Мы только что получили подтверждение регистрационного номера, это машина синьоры Альберты Равелинно

– Какой ужас! – Переговаривались рабочие.– Никогда такого не случалось. сколько камни не падали! Говорила бабка Пина, не к добру гора гудела!

– А вы осматривали это место?

Мужчины закивали. – На этой стороне дороги не было никакой опасности. Мы тут все проверили, каждый метр!

– Вам придется проехать с нами на станцию карабинеров. – Это предназначалось и бригадиру рабочих и Алессии.

Девушка почувствовала. что ноги ее не слушаются, а руки дрожат. Видимо шок случился с опозданием.

– Я знаю вашу кондитерскую, – сказал водитель, когда она с трудом доковыляла до машины карабинеров и упала на сиденье. – Отличное место! Ваши амаретти… О-о! – Он мечтательно прикрыл глаза.

Глава 2.

Нет лучше способа отвлечься от неприятных мыслей, чем заняться любимым делом.

Алессия остро нуждалась в утешении и поднятии настроения, а что лучше всего действует в такой ситуации? Конечно, шоколад и любимое дело. Она установила табличку «открыто» на дверях кондитерской и отправилась в рабочее помещение.

Прислушиваясь, не зазвенит ли колокольчик у входа, девушка растворяла грусть в ритме привычных движений. Темный какао-порошок, бархатистая мука, сахар, словно искрящийся на солнце песок на морском берегу, спелые вишни, которые она заранее замариновала в легком сиропе с каплей ликера… Ароматы обволакивают летним теплом и вот уже пальцы бережно перебирают ягоды, удаляя косточки, обваливают их в тонком слое муки, чтобы вишни не утонули в тесте.

Она растопила сливочное масло и золотистый поток, смешиваясь с ванильным экстрактом, наполнил кухню теплом. Взбивая яйца с сахаром до воздушной пены, девушка постепенно добавила сухие ингредиенты – какао, просеянную муку, разрыхлитель. Тесто становилось густым, как шелковый мусс, и она влила теплое молоко, наблюдая, как масса превращается в гладкую, блестящую реку.

Разливая тесто по формочкам, она наполнила их лишь до половины, а затем, будто пряча маленькое сокровище, положила в каждую серединку вишню, слегка придавливая. Сверху лег еще один слой теста и она аккуратно разровняла поверхность лопаткой, словно укутывая ягоды в шоколадное одеяло.

Через полчаса, когда корочка маффинов в духовке стала упругой, а зубочистка вышла почти чистой (почти, ведь внутри сочная вишня!), девушка достала крохотные кексы, украсила теплые верхушки блестками растопленного шоколада и щепоткой сахарной пудры.

Первый укус – хруст корочки, затем взрыв терпкой вишни, смешанной с нежным шоколадом… Она прикрыла глаза и уголки губ сами растянулись в улыбке. Грусть растаяла, как шоколад на языке. Сладость, создаваемая своими руками никогда не подводит!

Из состояния блаженства Алессию вывел шум в торговом зале. Она настолько погрузилась в шоколадное счастье, что пропустила звонок колокольчика!

В зале стояла женщина, держа за руку ребенка лет четырех.

– Нам нужно в туалет. – сердито сказала мать. – Он выпил слишком много газировки.

Значит это не покупатели… – Туда,– ткнула Алессия пальцем за спину. В кондитерских не предусмотрены туалеты для клиентов, это не кафе, но не откажешь такому малышу!

Женщина потянула ребенка за руку. Но он не двинулся с места, стоял, нахмурившись, сосредоточенно что-то обдумывал.

На лице женщины появилось странное выражение. Алессия опустила взгляд и сразу поняла что случилось. Под ногами малыша расплывалась лужа, да таких размеров, что он должен был выпить ведро газировки, не меньше!

– Что ты наделал! – Заорала мать. Ребенок тоже заорал, неизвестно, кто истошнее.

Со вздохом Алессия вытащила из подсобки ведро и тряпку, налила воды, а мать и сын в зале все еще соревновались в громкости звука.

Хотя малыш и устроил туалет прямо посреди ее очаровательного магазинчика, девушке стало его жалко. Она улыбнулась, ребенок перестал плакать, задумался и тут же засунул палец в пирожное в открытой витрине. Вытащил, внимательно осмотрел и с блаженным выражением на мордочке засунул палец в рот. Ухмылка у него при этом вышла весьма ехидная.

– Ах ты…

Но ребенка уже утащила за руку мать, даже не подумавшая заплатить за испорченное пирожное или хотя бы извиниться. Дверь за собой они не закрыли.

Алессия так и осталась стоять посреди зала с ведром и шваброй, пытаясь осознать, что только что произошло.

И тут в открытую дверь вошла чайка.

В этом не было ничего странного, чайки изредка появлялись в горах, ведь если бы не скалы, море оказалось бы совсем близко. Вот только добираться до него приходилось часами по петляющим дорогам и тоннелям. Но эта чайка казалась слишком наглой и здоровенной, в глазах-бусинках плескалось что-то хулиганское и Алессия решила сказать «кыш».

Собственно, она и сказала, и даже взмахнула руками, уронив швабру, да и чайка тут же улетела. Вот только… успела схватить круассан с ближайшей стойки.

– Вернись! – завопила Алессия, бросилась к выходу, но белый силуэт уже таял в синем небе над черепичными крышами.

Итак, за сегодняшнее утро она нашла погибшую женщину, потом ее магазинчик нагло описали и испортили пирожное, а в довершении всего здоровенная чайка стащила круассан! Нет, список неприятностей на этом должен быть исчерпан, иначе…

Именно в этот момент дверь распахнулась, и в кондитерскую ворвался мужчина. У него были темные жирные волосы, висящие мягкими завитками над глазами навыкате.

Мужчина огляделся с таким выражением, что девушка поняла: неприятности еще не закончились…

– Могу я вам помочь?

– А ты кто такая?

– Я Алессия. Добро пожаловать в кондитерскую «Il forno delle delizie»!

– Что за глупое название? Пекарня вкусняшек?

Хорошо, она почти справилась с лужей посреди зала, нахальной чайкой, но что делать с этим грубияном? И ведь ни один покупатель не заходит, она еще вчера предупредила, что сегодня кондитерская будет закрыта.

Она собралась с духом. – Если вы ничего не собираетесь покупать, то вам лучше уйти.

– Уйти? – усмехнулся мужчина. – Если кто-то и должен уйти, так это ты. Ты воровка!

– Что? Простите?

– Этот магазин должен быть моим. Моим! – Он поднял указательный палец к потолку, словно призывая небеса в свидетели. Его обещали мне! Я собирался уволиться и взять его в аренду, но тут появилась ты!

– Простите, но прошло пять лет.

– И что? Уговор есть уговор!

– Уговор? – Алессия задохнулась. – Да вы… все претензии к хозяину здания. У вас был контракт?

– Зачем мне контракт! Он обещал! Но тут вмешался этот падре…

Падре действительно вмешался.

* * *

Пять лет назад она стояла, любуясь красотой деревни среди скал, не зная, куда идти и что делать, потом присела на скамейку, подкатив поближе огромный чемодан и спиной чувствуя непрошенные взгляды. Самое ужасное, что автобус уже уехал, а следующий, она же сверилась с расписанием, придет через три дня. Адреналин, гнавший ее из Рима, потом из вагона, уже иссяк, на смену ему пришла усталость и апатия. Не было сил двигаться.

– Ищешь квартиру? – раздался голос за спиной и в поле зрения появилась высокая статная женщина, в кудрявых волосах смешались цвет воронова крыла и седина и эта «соль с перцем» ей удивительно шла.

Алессия хотела сказать, что ищет комнату в пансионе, но неожиданно кивнула.

Женщина достала мобильный телефон, набрала номер. – Дон Пьерино, это Сирена. Si, si. Per favore…

За скоростью ее речи Алессия не поспевала, на каком языке она говорит? Никаких пауз между словами, непонятно, где начинается одна фраза и заканчивается другая.

Наконец поток иссяк, телефон вернулся в карман и женщина на нормальном итальянском языке сказала:

– Bene. Мы идем к дону Пьерино. Наш священник. Очень милый человек.

С этими словами она подхватила чемодан Алессии и девушке осталось лишь бежать следом, удивляясь, как легко женщина поднимается по крутым улицам. А чемодан… нет, такого просто не бывает! Чемодан словно сам по себе катился рядом с ней, даже не подпрыгивая на булыжниках.

Они подошли площади к зданию за углом от церкви, странно выкрашенное. Только представьте себе сочетание грязного коричневого цвета и заплесневелого лимона! Женщина позвонила в домофон, их тут же впустили. Чемодан остался внизу и Алессия снова подумала, что он ведет себя, как собака, сказали «место», он и остался ждать хозяйку.

По крутой лестнице они поднялись в крошечный кабинет, забитый книгами, бумагами и религиозными книгами.

– Сирена сказала, ты хочешь жить в деревне.

Алессия кивнула.

– Надолго?

– Месяца три… может быть, четыре.

Откуда взялись эти слова?

Священник улыбнулся. – Какое место тебе нравится?

– О, на самом деле все что угодно. Только… с небольшой кухней. Я… кондитер. Но что-то очень простое.

Священник задумался, потом набрал номер и затараторил еще быстрее Терезы. Минута разговора, затем тишина.

– Bene. Я думаю, это то что надо. Пятьдесят евро в сутки, пока не встанешь на ноги.

– Спасибо, но… пятьдесят евро для меня слишком дорого…

– Я сказал пятнадцать.

– Что? Но таких цен не бывает!

– Пятнадцать. Пока не встанешь на ноги.

– А когда…

– Прямо сейчас. Сирена тебя проводит, а я догоню.

Алессия была уверена, что так повезти ей не может. Так не бывает! Надо приготовиться к чердаку или подвалу без окон и дневного света.

Полная пожилая дама, одетая в черное, вежливо поклонилась, открыла дверь и повела Алессию с Сиреной по крутым, выложенным плиткой ступеням, пока они не оказались на третьем этаже.

Дама открыла дверь и впустила женщин в квартиру, обставленную огромными шкафами с семейным фарфором и бокалами, телевизором, книгами и даже гитарой, большим камином и приятной, светлой маленькой кухней с газовой плитой, холодильником и двойной раковиной.

В квартире была ванная комната, отделанная сверкающей белой плиткой, и большая спальня с двуспальной кроватью, резной, деревянной, старинной, с портретом мадонны посередине и парочкой херувимов по бокам.

Алессия боялась услышать, что это ошибка и сейчас их поведут куда-то на чердак и…

Женщина открыла еще одну дверь, похожую на кладовку. И там… там была

огромная терраса, украшенная растениями, цветами, кустами тимьяна; небольшой стол для еды и даже гамак. И виды… Боже, какие виды открывались с террасы!

– У вас, конечно же, есть документы? – Спросила женщина. И вскоре вместе с подоспевшим священником они подписали договор аренды на полгода с преимущественным правом продления.

– На первом этаже была кондитерская… дон Пьерино сказал, что вы кондитер… возможно, однажды…

* * *

С тех пор прошло пять лет. Арендная плата повысилась, но в нее вошла и плата за кондитерскую, которую уже через неделю Алессия начала приводить в порядок. Она сняла все деньги со своего банковского счета, даже небольшое наследство от бабушки, и хотя о хорошей прибыли пока приходилось только мечтать, доходы уже слегка превышали расходы.

И вот в магазинчик приходит мужчина, назвавший ее вором. Алессия чувствовала себя ужасно. На самом деле он должен вымещать злость на ком угодно, но не на ней.

– Мне жаль, если…

– Если? Нет никаких если! Запомни мои слова! Я заберу это место! Оно мое!