Focsker: Князь тьмы по призванию!

Глава 1

– Эй! Ты чё тво… – Выбежав на сигнал тревоги, договорить я не успел и проморгал собственную жизнь. Слишком зациклился на увиденном, на окровавленной бабе и том говнюке, что на потеху толпе херачил её поваленную ногами.

Один из трёх малолетних, разодетых, гламурных гомиков из-под пуховика вытянул ствол. Вынырнув из-за спины друга с вытянутой в мою сторону рукой и пушкой на конце, пацан окатил меня до боли знакомым взглядом. На мгновение мы пересеклись глазами. Я едва видел его зрачки, сраный нарик застал меня врасплох.

Выстрел, сразу, без раздумий. Отсаженный на всю голову, обколотый засранец при десятках свидетелей, под камерами моментально нажал на курок, и мир в глазах моих тут же потух. Не помогли мои внушительные размеры, опыт в единоборстве и пауэрлифтинг по понедельникам и средам. Всё произошло слишком быстро, слишком неожиданно. По факту, я только и успел, что чутка испугаться, причём дважды. В первый раз, когда он выстрелил, второй, когда уже, скорее всего будучи покойником, внезапно вновь стал видеть свет.

Никакой размытости в глазах, боли, потери слуха, вообще ничего. Кто-то щёлкнул пальцами, и я тупо переместился в другое место.

Высокие потолки, много света от огромных, трёхметровых окон, странные, длинные, на шестерых парты и подростки… Сука, их тут не меньше полусотни. Все разные: с зелёными, красными и даже голубыми волосами! И ладно если бы бабы, но и пацаны… Чё это? Где я? Это ад для гомофобов? Повернув голову в сторону, ища выход, вижу мужика, нормального! Темные волосы, щетина, в рясе то ли священника, то ли препода в каком-то лёгком пальто или плаще, с указкой в руке.

– Мужик, где я?

Казавшийся секунды назад нормальным, препод бледнеет, пятится, налетев на стул, с грохотом падает на землю, кричит что-то на иностранном, точно не английском языке. Да еще и так громко…

Мысли начинают путаться. Бля, может я это… После смерти стал… Типа той заспиртованной лягушкой, что внезапно воскресла? Или вообще скелетом реберным. Шевельнув рукой, замечаю странное, их две… По обе стороны и обе красные как варёные раки! Чё за приколы, это ведь не я, не я же?

– Эй, вы чё со мной сделали… – В пол голоса, стараясь сохранять спокойствие, говорю я преподу и краем глаза замечаю. Оттолкнув в сторону женщину, на меня с огромным тесаком… Бля, да это же меч… На меня несётся какой-то хрен с мечом! Белобрысый коренастый пацанёнок, в белом фраке со всякими рюшечками, атакует настолько неожиданно, что мне только и оставалось, что выставить левую руку в надежде костями заблокировать рубящий удар. Откуда в моей жизни столько психопатов?!

Бзынь… Что-то, а скорее всего меч, ударилось об одну из поднятых рук. Уж не знаю, почему я не почувствовал боли, но просто так я подобное спустить не могу. Тут же правым боковым сквозь блок, выставленный широченными красными ручищами, наношу удар по «кадету». Две огромные руки словно в желе проваливаются.

Хруст, треск такой, словно разом сломалось сразу несколько десятков костей. Тело напавшего на меня летит в одну сторону, голова в другую. Из-за своих столов, один за другим поднимаются очень грозно настроенные ребята. Да ладно, бля, это сон, это всё сон…

– Я же просто защищался?! – пытаюсь тех успокоить, но от голоса моего они как собаки срываются с цепи.

– Остановитесь! – Выставляя руки, рявкнул я, и рёв мой оказался настолько громким, что стекла повылетали, стены затряслись. Крик подобный выстрелу пушки, нет, как взрывная волна от увесистого снаряда. Порывы ветра, вырывающиеся прямо из моего рта, переворачивают парты, сбивают с ног доходяг-студентиков, откидывая далеко назад всех тех, кто осмелился кинуться на меня.

Прячась за устоявшими на ногах мечниками, выползая из-под перевернутых парт, с ненавистью в глазах, с колен встают самые пафосные, кажущиеся опасными доходяги. Все что-то шарят в своих карманах, словно вот-вот разом достанут стволы. Приготовившись кинуться в их сторону, тут же ощущаю кого-то позади себя. Создаётся чувство, что оно держит меня, не даёт шагнуть вперёд. Голова моя, как у совы, испугав меня самого, поворачивается на добрые сто семьдесят градусов. С ужасом от того, что вытворяет моё тело, будучи напуганным, я гляжу на эту вчерашнюю школьницу. Девчушка, блондинистые, длинные и непослушные волосы, темные круги под глазами от недосыпа, потрескавшиеся губы, никакого макияжа, в каких-то лохмотьях, с каким-то хрустальным шаром в руках. Глядя на меня с неподдельным ужасом, вся трясётся, словно вот-вот описается от страха, она тихонько, сквозь шок и панику произносит, «Мамочка… не хочу, не хочу умирать!»

Тут же, словно по команде, руки мои выворачиваются из суставов по направлению взгляда моих глаз. Я охватываю, плотно обнимаю замарашку, всем телом закрываю её от… От чего, пуль? По спине моей пробежались волны жара и холода. За которыми, словно дождём из странных ощущений, возникающих во время массажа, что-то приятно забарабанило. Вроде ничего страшного, да только всё вокруг искрится, и в доску летят куски льда, какие-то фейерверки, это чё, над малышкой так жестоко издеваются? В это я поверю больше, чем в то, что попал в мир магии, одним ударом разорвал человека. Этого же быть не может, как и четырёх рук, головы, повернутой на сто семьдесят, и… Повернув голову в сторону препода, вижу, как тот с яростью в глазах, вытянув посох, чё-то кастует, прям как в каком-то сериале про волшебников. Фаербол в меня под таким углом? Нет, он целит не в меня, а в девку, сука!

На подсознательном уровне ощутив угрозу, плотнее прижимаю малышку к стене, полностью закрываю собой и четырьмя руками. Странное чувство, что из спины у меня, где-то чуть выше копчика, есть ещё одна конечность, заставляют сконцентрироваться на ней. Не естественно выгибаясь, словно хрящ, переплетенный мышцами, странной штукой с двумя пальцами я с земли подбираю валяющийся мелок. Вес, форма, тактильно своей пятой конечностью я могу определить всё, что нужно. Прицельно, контролируя силу и желанный результат, с размаха кидаю мелок прямо в наставника. Кидаю не рукой, как мне казалось сначала, а хвостом, красным, длинным, с двузубой вилкой на конце. Простой школьный мелок, пробил череп мужика, с кусками мозгов его вылетел насквозь, и мир вокруг тут же замер. Пауза была не долгой. Постепенно, словно кто-то отматывает плёнку назад, меня принудительно разворачивает, заставляет ещё раз глядеть на малышку, затем на тех уродов с мечами, и главного суицидального паренька, которого мой удар фаршем по стене размазал. Урон от двух кулаков оказался сравним со столкновением с фурой. Кадет буквально выскочил из своих ботинок, ломанными костями разбившись о прочную, несущую стену.

Всё вокруг меня, сохраняя баланс, неподдельные меняющиеся эмоции, постепенно возвращалось назад, отматывалось. Казалось, в этом измерении лишь я один обладаю возможность думать, шевелить глазами, где-то конечностями, ещё и говорить. Мысли о том, что это тоже какая-то моя способность, держались в голове ровно до момента, когда я вновь взглядом пересёкся с наставником.

Он, как и я, контролировал эмоции, мог говорить и говорил со мной. По интонации я мог определить, он что-то спрашивал. Но, как и в прошлый раз, я ничего не понимал. Через неприятные ощущения, боль, словно девка позади это самое важное, что у меня есть, рукой я попытался прикрыть её от скверного взора препода. Зачем? Таков был приказ.

И вот, спустя минуту, все мы стоим на местах, в момент когда я впервые открыл глаза. Лица студентиков полны высокомерия, смеха, да и препод внезапно перестал глядеть на меня. Упёршись локтём в стол, подпирая голову, со своего места он глядит исключительно на девочку в центре. Ту самую перепачканную замарашку, что на фоне всех других, разодетых в дорогие одежды и украшения, выглядела оборванкой. Неожиданно время начало проматываться ещё дальше. По крупицам собирая информацию о случившемся, понимаю, что препод оказался тем ещё козлом. Вся группа и так глядела на малую с неприязнью, а когда она вышла, он что-то ляпнул, ещё сильнее пошатнув решимость студентки, вызвав смех у всей аудитории. Козёл, не зря я ему башню проломил, и ещё б разочек втащил, как тому блондинчику. Для препода все студенты должны быть равны!

Девчушка, словно я в привидение превратился, проходит насквозь моего живота. Со стороны она казалась не такой уж и маленькой, наверное, уверенные метр семьдесят, вот только, какого же роста был я, если она прошла чуть выше моей красной груди.

Так стоп, хвост, красные руки, а ноги… ноги то хоть не козлячие?! Я ж не чёрт! В панике отвлёкся от наблюдения за девкой, опустил взгляд, заметив здоровенный, словно у коня, хер, а ниже, слава богу, человеческие ноги. Бля, да таким членом только лошадей ебать… Взяв бандуру сантиметров тридцать не меньше в такую же здоровенную красную руку, впервые в жизни ощутил себя секс машиной из порнофильмов. Мда, мне б такой в прошлой жизни, может и охранником работать не пришлось бы. Глядишь, в свои двадцать восемь где-нибудь в Голливуде, под камерами малых на «перекладине» за деньги крутил. Обидно…

Только я успел порадоваться этому, по истине приятному для меня приобретению, как мир и краски в нём вновь изменили свой цвет. Всё вокруг опять погрузилось во тьму.

* * *

6-ая аудитория Констебля Маркуса Езефа. Заключительный экзамен, вспомогательной 9-той группы.

Сидя за учительским столом, Маркус Езеф, в прошлом простолюдин, а ныне один из наставников магической академии Латимор, с внутренним спокойствием изучал список кандидатов, что обязаны пройти дополнительный экзамен. Из самых проблемных: бунтарка, лентяйка, любительница кутежей, Третья принцесса Шотольбурга София Коронет, и ищущий её внимания второй принц Зарберга, Эрнест Марлини. Штольбург и Зарберг – крошечные королевства соседи, ведущие междоусобные воины на протяжении ста последних лет. «Неподкупная и честная» Магическая академия Латимор, по договорённости сторон, должна была стать местом, что «случайным» образом соединит два враждующих народа, прекратив войну. Мир пошёл бы всем на пользу, но проблема заключалась в принцессе Софии, не способной действовать согласно какому-либо плану.

«Бестолочь, не способная видеть дальше своих хотелок, и воинственный принц, что ради достижения мира, наплевав на честь и достоинство рыцаря, опустился до пребывания в одной группе с отборной клоакой». – Смеясь с злодейки судьбы, Констебль Маркус один за другим перелистывал списки тех, кто ещё до начала экзамена уже был помечен как «прошёл». «В этой стране покупается и продаётся всё», думал Езеф, глядя на то, как парты шестерки, один за одним заполняют дети торговцев, лордов, судей и именитых горожан, занимавших в городском совете значимые посты. В 9-той специальной группе, его, группе, всегда собирались «сливки общества, подобающие наставнику», – смеясь, подначивали Маркуса более именитые, знатные коллеги по цеху.

Однако второсортному магу, человеку без врождённого дара, с фамильяром-талисманом, контролирующим малую дольку отведенного человеку времени, хватало и этого. «Лишь бы этот год, как и прошлый, прошёл без смертей на моих занятиях».

Качаясь на стуле, проводя пометки и перекличку в журнале, Констебль не досчитывается одной ученицы. Девушки из мелкой дворянской семьи, помеченной проклятой меткой и сосланной из дома в лавку третьесортной портнихи семейства, что, как часто бывает, скорее всего являвшейся биологической матерью девочки. «Изгнанница лишённая фамилии, ещё и проклятое дитя, что ж. Всей группе, включая девочку, будет только лучше, если она не явится».

Хлопнув крышкой карманных часов, Маркус встаёт со своего места, возвращает фамильяра обратно в карман:

– Итак, уважаемые абитуриенты, заключительный экзамен 9-той группы об…