Собратья, которым закуска не светила по причине того, что яд у каждого нагга собственный и может убить других гадов, дружно захохотали…

Гогот оборвал один резкий, быстро брошенный взгляд. Смех застрял в горле у подельников, словно им туда по кинжалу засадили. Победа была за главгадом, тазик остался в его власти.

Опрокинутый нагг поднялся и, смахнув с себя крошки любовно и чертовски мелко струганного салатика, поинтересовался:

– Ты здесь никого не видела? – С этаким нажимом в голосе, что мне сразу захотелось рассказать обо всех, кого я вообще видела в своей жизни. Просто-таки словесное недержание напало и приспичило быть откровенной.

– Ах да, видела, – внезапно вспомнила я. Под таким пристальным взглядом вспомнишь даже то, чего не знал.

– Если вы про то мохнатое, так оно туда побежало, – наябедничала я, показывая в противоположную сторону той, куда после приземления ныкнулся зверек. Наверно, та тварюжка-поедательница серпантина – очень дорогая и редкая морда, небось еще и породистая.

– Да нет, я не про бабая. И меня иная личность интересует, – отравляя в рот очередную ложку салата, обезнадежил меня нагг.

И кивнул своим подельникам. Те рассредоточились по всей квартире, заглядывая во все щели. Некоторые даже заглянули под крышки утятниц и салатниц, чудом приземлившихся на пол в целом состоянии.

«Плакал мой салатик», – осознала я, провожая очередной полный до краев черпак взглядом и оплакивая его гибель в бездонной глотке посреди острых клыков. Очередная ложка моего драгоценного салата, струганного для друзей, была высыпана в широко открытый рот. Запрокинутая голова опустилась, жадная пасть с клыками захлопнулась, раздвоенный язык облизнул губы, а ложка, словно ножом по сердцу, заскрежетала о стремительно опустевшее дно тазика.

Ничего не найдя в квартире, прихвостни вернулись в зал. Ну, почему же не найдя? Каждый что-то жевал, один из них держал веер жареных куриных ножек между пальцев, тех самых, что я запекла в духовке. Третий нагг оказался сластёна, он очень сексуально, с подтекстом, посасывал венчик от миксера.

Когда вокруг тебя толпа голодных ядовитых тварей как-то волей-неволей начинаешь быстрее соображать.

– Мы тут ищем одну авторшу…

– Да, эта авторка у нас уже в печенках сидит! – Поддакнул другой нагг с конским хвостиком на затылке, но в таком же неприкрытом сексуальном неглиже.

– Не знаю таких! – возмутилась я, покраснев как рак то ли от стыда, то ли от гнева, возомнив, что это критики или колометатели нагрянули, но все оказалось гораздо хуже. Пустой тазик грохнул об пол рядом с моими ногами. Я вцепилась в него с обливавшимся кровью сердцем, заглянула – пусто, даже стенки вылизаны.

В пятки сердце ушло не от осознания того, что квартира разгромлена и кормить гостей нечем. Десяток пристальных взглядов, как шпаги, скрестившиеся на моей персоне, пришпилили меня к полу. Я почувствовала себя загнанной в угол, распятой на булавке мухой.

– Это не я! Это не я! Любые совпадения с действительностью -это чистые совпадения! – затараторила я, чувствуя, что конец близок. – Все события и герои вымышлены. Любые совпадения с реальными личностями случайны!

– За случайно бьют отчаянно! – Отрезал нагг.

Он что, серьезно? Я слабая больная авторша, как он может? Как он вообще узнал, что я что-то там пишу?! Кто сдал, кто наябедничал, кто слил инфу?!

Круг наггов сужался. Я окончательно запаниковала.

– Это не я! Это все не я! Это какая-то другая авторка! Мамой клянусь, век мне проды не писать! – Выдала я и тут же прикусила язык. Глаза главного гада злобно сощурились.

Переглянувшись, нагги склонились и, дружно подхватив меня под белы рученьки, приподняли с пола и потащили.

В душе еще теплилась крохотная надежда: может, все это неправда, и я, бездыханная, в отключке лежу на кухонном полу?

И вовсе не надо было пробовать ромовую пропитку коржей… А те три конфеты с коньяком? На черта я их съела?! И пробку от вина зря нюхала, хорошее ли? Для меня, никогда не употреблявшей спиртного, эта пара шоколадных конфет, без сомнения, теперь прибывающих в бедрах, была сто процентов лишней. А в довершение всего, я еще торт «Пьяная вишня» замутила, чтобы умаслить гостей… От него ведь тоже пары идут, вот и наклюкалась! Дура!

Однако пугало меня не отсутствие сознания, а чересчур резкие, я бы сказала, кислотные краски, вспыхивающие в моей квартире. Грибы? Шампиньоны, что ли? Серьезно? Я что, их неправильно приготовила, и вот такой эффект?!

А, может быть, это закрутки так на меня повлияли, мало ли какая микрофлора в стеклянных недрах расплодилась, хотя крышки были не вздуты?! Но вдруг редкая мутация глюкогенных козявок? Вот меня и плющит не по-детски. Одни нагги, от которых мурашки ходят по всему телу и даже по тем местам, о которых я не догадывалась.

Мультики становились все интересней, красочней и кошмарней. Тем временем в моей двухкомнатной квартире, которая на самом деле трехкомнатная, пылая запредельными красками, открывался портал.

Внутри вертящихся и спазмирующих красок мерещились непонятные тени. Но мой мозжечок вместе с первобытной частью сознания топорщил шерсть от ужаса.

Мне не дали убежать, несмотря на резкий старт. Поймали за ногу, подтянули, как я ни упиралась, скрутили и, раскачав, зашвырнули в портал.

А после мне пришлось зажмуриться, потому что в глаза ударили такие яркие краски, что описать невозможно. Меня закрутило, словно в сливе, заболтало и унесло прочь, так же, как и мое травленное невероятными приключениями сознание.

***

– Бе-е! Бе-е! Бе-е! – этот звук поднимет и мёртвого. Я вскочила, даже еще не придя в сознание.

«Лишь бы не на постель!»

– Уееээээ! – Кошка облегчилась и радостно встряхнулась, ей явно полегчало. Мне не очень. Дороти, ты больше не в Канзасе!

А эти две здесь зачем?

Я увидела двух моих весёлых пусь. Белая облегченно умывалась. Вторая, черная, сидела и намыливала мордочку. Лапка, мордочка, лапка, мордочка, под хвостом.

– «Кхе!» – Выдала она, нализавшись, но передумала срыгивать шерсть. Удивительное дело – обе пуси сидели и даже не пытались драпать на полусогнутых, как обычно бывает у чисто домашних кошек, попавших в незнакомое место. Оставался только один вариант – эти квартирные лежебоки здесь уже были.

***

– Где мы? – овцой заблеяла я, глядя на до неприличия чудные пейзажи.

– Тебе лучше знать, подлая тварь, – единственный ответ, который я получила на свое нытье.

Не могу пожаловаться, но ехала я почти с комфортом. По крайней мере, самой мне ногами передвигать не пришлось.

Меня тащили связанную, как колбаску на плече, а вместо со мной… Да. Сервелаты из моего холодильника, купленные для гостей, и головки сыра. Я планировала поставить на стол сырные и колбасные тарелки, красиво свернутые розочками салями, беконы, ветчины и прочие мясные и не очень изделия, а теперь не могла смотреть, как нагги откусывают за раз по половине палки.

Но больше всего я страдала по сожранному салату «столичный извращенец». Извращенец, потому что пришлось извратить рецепт салата за неимением некоторых ингредиентов. Но я планировала выдать подругам этот рецепт как новый, найденный в нэте. Теперь по причине некоторого злобно-агрессивно-сексуального извращенца ни салата, ни подруг.

И теперь, видя, как в клыкастых пастях исчезает моя снедь, мне хотелось реветь то белугой, то чаечкой. Просто кровь из глаз! По сторонам смотреть я также боялась.

Резкий цвет листвы не просто резал глаз, он его выдирал с мясом! Везде на каждой поверхности цвели цветы, вперемешку с мухоморами в кустах шуршали ути-пути кролики, по веткам, увешанным лианами, прыгали райские птички всех цветов и размеров, воздух просто жужжал неимоверным количеством насекомых, мушками, бабочками, жуками, где-то за лесом трубно ревел единорог.

Почему именно единорог? Не знаю, но мне кажется, так противно и истошно вопить может только существо, у которого из лба торчит жердь.

– Отряд, полная бдительность и… перестаньте жевать! – рявкнул на подопечных главгад. – Пойдем по неведомым дорожкам, так быстрее до Дворца. Чую, здесь можем что-нибудь встретить. Поторопимся и приблизим месть! И прекратите жрать! – Скомандовал главгад. Остальные гады, рангом помельче, угукнули и, целиком впихнув снедь в рот, принялись жевать еще активнее.

В кронах деревьев и на ветках действительно орали птицы, так, будто их там резали или медленно, по перышку, ощипывали. Одно перо – один душеразрывающий вопль, полный боли расставания с прекрасным оперением.

Мои похитители побежали быстрее, явно поспешая и ускоряясь чуть ли не с каждым шагом. Так и хотелось заявить им: а я, между прочим, не тороплюсь! Но у наггов были свои планы. Да и упоминание, что здесь можно что-нибудь встретить, настораживало даже меня. Сама того не желая, я напряглась. Ну не может быть такое прекрасное место безопасным. Это противоречит всем законам подлости!

– Атас, небыль!!! – завопил один из гадов, и все шарахнулись в стороны, не забыв дёрнуть меня за собой. Потом, передавая меня из рук в руки, мой статус с маркировки «Премиальный трофей главного гада» упал до скромного: «Эту вещь несет самый рыжий» (крайний), а после и вовсе меня швырнули в кусты позади себя. Именно таким образом я очутилась в последних рядах за спинами этих мускулистых гигантов. К моей досаде аккурат в тот момент, когда начало происходить что-то интересное. Я тщетно тянула шею, пытаясь разглядеть хоть что-то, испуг и беспокойство нарастали, но мощный щит из перекачанных спин был неприступен. Тогда я, сделав хитрый финт ушами, рухнула на четвереньки и сквозь нестройный ряд колен смогла рассмотреть происходящее. Почему-то от увиденного у меня волосы встали на голове дыбом.

Серая хмарь, клубясь и пучась, ползла по дороге, поглощая сама дорогу, траву и все, что попадалось ей по пути.

– Что… что… что это такое? – Мой блеющий козлетон заставил наггов отмереть и взглянуть на меня сверху вниз. Этот откровенно ненавидящий, презрительный взгляд мне не понравился.

В прямом эфире серая штуковина поглотила кустик, пихающую бабочку и неосторожную птичку, не успевшую свернуть в сторону. Про отожранные гектары травы и леса я умолчу. Жалко было даже лесную пыльную тропинку, ее постигла та же участь.

А самое страшное, что после этого неопределенного тумана ничего, кроме такой же серой неопределённости не оставалось. Мир будто стирался, становясь ничем – на том месте, где некогда что-то было, оставалась одна серость.

– Это твоя вина. – Мрачно прокомментировал главгад.

– Я ни в чем не виноватая! Это какая-то ошибка! – вопила я.

– Ошибка? Ошибка?! – Взбеленился нагг. – Да ты меня в зеркале видела??? Это ты ошибка!

– А что зеркало? Что зеркало? Да и причем здесь оно, если на то пошло?! – Ринулась я в наступление, прекрасно понимая, что хочу уничтожить это серое чудовище, но никогда не осмелюсь наброситься на нечто подобное. Поэтому я выбрала своей целью гада.

– И вообще, при чем здесь я?! – Ну почему это я виновна в том, что он таким прекрасным уродом уродился? Да и почему он думает, что урод? Он вполне себе ничего такой – мускулистенький, сексуальненький, можно сказать, влажная мечта любой девицы! Корейский бисонэн, одним словом! Эту мысль я наггу и озвучила. Симпатичненький тот завопил, подхватывая меня за грудки и вскидывая над головой.

– Да ты знаешь, тварь писательская, каково таким быть? – Меня встряхнули разочек для лучшего осознания.

– Да знаешь ли ты, зараза, как это – бояться на улицу выйти?

– Я пять лет дома под замком просидел! – пожаловался один из наггов.

– Ты хоть раз, бессовестная писака, паранджу или пояс верности носила?!