Только сейчас понимаю, он с самого начала так смотрел, но я настолько торопилась, что на себя мне было плевать. Главное было – успеть сюда, забрать Злату и не нарваться на очередной выговор от воспиталки, которая считает своим долгом каждый раз ткнуть меня носом в ошибки.

– Спасибо вам, Михаил, – оборачиваюсь, но взгляда не поднимаю, почему-то мне кажется это хорошей идеей.

Во всяком случае, лучше, чем прямо смотреть в глаза мужчине.

– Садись в машину, – чересчур строго говорит Михаил и открывает мне дверь.

Молча ныряю на переднее сидение и сразу же пристёгиваюсь. Я уже испытала на себе мощность новенького «Ровера», когда мужчина дал по газам, чтобы обогнать машину на светофоре. Давно я не каталась на дорогих тачках, уже успела забыть, каково это, когда тебя вжимает в сидушку за две секунды.

Михаил неспешно обходит автомобиль, посматривает на меня, бросает взгляд на детский сад и ошарашенную Татьяну Николаевну. Кажется, он её размазал, и женщина ещё не скоро соберётся в кучу. Надеюсь, мне это не аукнется.

Хлопает дверь автомобиля и почти сразу меня дурманит древесно-мускусный запах с примесью чёрной смородины. Кедр, инжир, лаванда. Давно забытый аромат, приносящий спокойствие. Любимый парфюм отца. Я сама выбирала ему эти духи.

Нервное напряжение немного спало, и я куда больше замечаю вокруг себя. Медленно поворачиваюсь в сторону водительского сидения и почти нос к носу сталкиваюсь с Михаилом. В его тёмных глазах горит озорной огонёк. Слегка опускаю взгляд и вижу, что мужчина поставил локти на подлокотник, который служит единственным разделителем между нами.

– Злата, хочешь посмотреть мультик?

Михаил, конечно, обращается к моей сестре, но взгляд не отрывает от меня. Я невольно вздрагиваю и понимаю, что сама не могу отвернуться от его тёмных глаз. Гипнотизирует будто.

– Да! – задорно кричит малявка, и мужчина удовлетворённо улыбается.

«План сработал», – говорит его улыбка. По крайней мере, мне так кажется. А уж что у него за план, даже предположить боюсь. У меня по коже прокатывается волна холодных мурашек, будто кто-то кубиком льда провёл.

Михаил, осматривая моё лицо, притормаживает на губах. Замечаю, как его губы дёргаются в зловещую ухмылку и моментально возвращаются в исходное положение.

– Куда ехать, Софья? – шёпотом спрашивает мужчина, а у меня дыхание спирает, словно перекрыли клапан свежего воздуха.

Становится нереально жарко, как в парилке или у меня на работе, когда я ношусь туда-сюда вся в мыле.

– Может, мы лучше сами? Здесь не очень далеко, – отвечаю так же тихо.

– Адрес, – хмыкает Михаил.

– Пролетарская, – выговариваю с трудом, – три.

Я хорошо знаю этот дом, он находится в паре кварталов от моей квартиры. Там живёт милая бабуля по имени Агафья, с которой я иногда оставляю Злату, если мне надо куда-то уехать на выходных.

Зачем вру, ума не приложу, но мне чертовски не хочется, чтобы Михаил знал, где я живу.

Мужчина отвлекается и отодвигается от меня буквально на минуту, включает мультфильм для Златы, а потом его внимание снова всецело переключается на меня.

Всерьёз подумываю выскочить из машины, схватить ребёнка и дать дёру, но, будто прочитав мои мысли, Михаил закрывает двери на замок.

Нервно сглатываю, стискивая колени, чтобы скрыть дрожь.

– Далековато от садика, – заключает мужчина и заводит машину.

– Ближе мест не было, – шепчу. – А мне надо было на работу выходить.

Михаил бросает взгляд на Злату, невольно тоже смотрю на сестру. Та сидит, будто её и не существует. Уткнула нос в экран и, кажется, даже не моргает.

Мультики я редко позволяю ей смотреть. Телевизора у нас нет, а телефон в последнее время быстро садится, а для меня это рабочий инструмент. Он же средство связи, фотоаппарат, видеокамера, календарь, и с него я веду соцсети по подработке.

– Где работаешь? – будто снова прочитав мои мысли, спрашивает Михаил и, наконец, отодвигается, готовясь ехать.

Поджимаю губы, сдерживая слова, понимаю, что совсем, вообще, совершенно не хочу говорить, где я работаю. Мне безумно стыдно, ведь я так и не смогла получить образование после гибели родителей, а с грудным ребёнком на руках в девятнадцать, кому я была нужна?

Нет, я пошла работать уже через неделю после похорон. Мне было восемнадцать, и вся моя жизнь полетела в бездну. Я потратила полгода, чтобы забрать Злату из детского дома, вспоминать тошно.

– Это не такой сложный вопрос, – напоминает о себе Михаил, кажется, я слишком долго молчу.

– Простите, – хмурюсь, – я бы не хотела об этом говорить.

– Эскортница, что ли? – спрашивает мужчина, а у меня округляются глаза.

№ 3 «Острый шоколад»

*Михаил*

Софья густо краснеет, а её и без того огромные глаза превращаются в блюдца.

– Как вы можете такое при ребёнке спрашивать? – шипит, оборачиваясь на сестру.

Тоже кидаю взгляд на малышку, но ей, похоже, плевать на наши разговоры:

– Да она сейчас вряд ли заметит, даже если ты кричать начнёшь, – хмыкаю.

– Зачем мне кричать? – девушка сводит вместе аккуратные бровки и отстраняется.

– Не знаю, – пожимаю плечами, – вдруг я решу тебя поцеловать?

Неожиданно резко Софья прикрывает рот руками, таращится на меня и мотает головой, будто я уже полез к ней.

– Не надо меня целовать, откройте, пожалуйста, двери, – тараторит в ладошку, – мы сами домой дойдём. Большое вам спасибо за помощь, но я боюсь, что не смогу дать вам то, чего вы хотите.

Вот это откровение.

– Поздно, Софья, поздно, – усмехаюсь и сдаю назад, чтобы развернуться.

– Михаил, – жалобно пищит девушка, пока я выруливаю на дорогу, – ну вы же взрослый, солидный мужчина, – тонкий голосок звучит как услада для моих ушей, я бы послушал его в другой обстановке, – зачем я вам?

– Хочу.

Широко улыбаюсь, настроение – просто огонь, даю по газам, а Софья чуть не визжит. И лишь Злате безразличны и мои слова, и мои манёвры на дороге.

– В каком это смысле «хочу»? – боковым взглядом замечаю, как Софья отодвигается от меня и почти вжимается в дверь.

– А тебе в каком надо? – притормаживаю на светофоре и поворачиваюсь к девушке, осматривая её изумлённое личико.

– Мне вообще не надо, – шепчет.

– Любопытно, – ухмыляюсь.

– Ничего в этом любопытного нет, – бурчит.

– Ладно, с желаниями позже разберёмся. Так кем ты работаешь? – возвращаю разговор в прежнее русло.

– Я не хочу об этом говорить, – скрещивает руки на груди, закрывая и прелестный вид на свои округлости, даже хмурюсь.

– Хм. Чем таким можно заниматься, что нет желания об этом говорить? – спрашиваю в пустоту. – У меня ни одного варианта. Вернёмся к эскорту? – трогаю с места, и снова хочется погонять, адреналин почти душит, мне нужно спустить пар.

– Да не эскортница я, – возмущается Софья. – Вам не понять меня. У вас, вон, – взмахивает рукой в сторону приборной панели автомобиля.

– Что, вон? – уточняю и, завидев нужный дом, сбавляю скорость.

– Не прикидывайтесь, – кривится, а я поворачиваю во двор типовой многоэтажки спального района окраины. – Я уже взрослая девочка и в сказки не верю. Жизнь давно научила меня, что всё может быстро измениться.

– О каких сказках ты говоришь? – паркую машину у первого подъезда и отстёгиваю ремень.

– О тех, где такой, как мне, – демонстративно дёргает себя за ворот куртки, – внезапно везёт встретить такого, как вы, – указывает подбородком на меня.

Сколько боли в глазах столь юной девушки. Смотрю на неё и не могу понять. Да, на ней некачественная одежда, но она вовсе не выглядит зачуханкой. Ухоженная, пусть и дёшево, но одета стильно. Она точно знает себе цену. Эдакая аристократка с временными трудностями.

– Считай это своим счастливым билетом, – приподнимаю брови.

– Боюсь, вы попросите слишком высокую цену, которую я не смогу оплатить, – цедит сквозь зубы Софья. – Вот, – открывает сумку и быстро что-то перебирает там, кидает на меня прищур, – нет, не эти, – и снова утыкает нос в свой баул, – да, вот. Всё, что я могу предложить вам за помощь.

Софья протягивает мне крафтовую, квадратную коробочку, размером сантиметров пятнадцать и сантиметров восемь в высоту. Зелёная тонкая лента и маленькая бирка, где написано «Сладкий каприз».

– Что это? – поднимаю взгляд на девушку.

– Шоколадные медианты, – тихо говорит.

– Спасибо, конечно, но судя по упаковке, ты купила их кому-то в подарок, – протягиваю коробку Софье.

– Я не покупала, я их делаю, – отводит взгляд. – Клиент отказался от заказа. Больше мне нечего вам предложить.

Усмехаюсь и опять рассматриваю коробку:

– Ты стесняешься того, что делаешь сладости на заказ? – развязываю ленту, как маленький ребёнок, не могу терпеть.

Конечно, я бы предпочёл развязать кое-что другое. Невольно смотрю на грудь Софьи и медленно скольжу взглядом к её губам. Но сладости тоже неплохой вариант.

– Это не работа, – заметив мой взгляд, девушка запахивает курточку, лишая меня возможности любоваться своими формами.

– А что тогда? – переключаюсь на конфеты.

– Я хочу открыть свой бизнес, – бурчит.

– Это весьма похвально, – разглядываю аккуратные шоколадные кружочки сантиметров пять в диаметре с разными начинками и посыпками.

Потрясающее разнообразие и сочетание цветов и вкусов. Круг к кругу, цельные и дроблёные орехи, сублимированные ягоды и фрукты, кокосовая стружка. Я восхищён, здесь найдётся медиант на любовь вкус.

– Ты сказала, «не эти». Что ты имела в виду? – достаю белый круг с миндальной крошкой и красной посыпкой.

– Просто выбирала набор, который вам больше понравится.

– Не понял, – отрываюсь от разглядывания шоколада. – Ты же не знаешь моих вкусов.

– Да, но… я не знаю, как объяснить, но я неплохо подбираю сладости, которые могут понравиться.

– Любопытно. Какой вкус у этого? – показываю медиант, в своей руке.

– Белый шоколад, миндаль и острый перец, – как заготовку выдаёт Софья.

– Не-ет, – морщусь. – Вкус, – подношу шоколад к губам девушки и указываю взглядом, чтобы она откусила.

Софья не сразу, но подчиняется. Откусывает кусочек и неотрывно смотрит мне в глаза. Я же изучаю её реакцию.

– Что ты чувствуешь? – шёпотом спрашиваю я.

– В меру остро, выраженный ореховый вкус…

– Нет-нет, – снова заставляю девушку откусить шоколад. – Мне не нужен рецепт, я хочу знать твои ощущения.

Софья молчит, а я облокачиваюсь на подлокотник и наклоняюсь к девушке так близко, как могу. Слегка улыбаясь, вдыхаю аромат медианта:

– Ну вот, смотри. Терпковато-молочный, – делаю ещё один вдох, – мягкий аромат кайенского перца добавляет пикантности, – говорю немного тише. – В носу щекочет и хочется уже попробовать, рот наполняется слюной, готовясь познать нечто новое и желанное.

Демонстративно подношу медиант к губам той стороной, где откусывала Софья. Девушка сразу же подаётся вперёд и открывает рот, видимо, желая возразить или сказать что-то, но не решается. А я откусываю небольшой кусок.

– М-м, – прикрываю глаза от удовольствия, а Софья устремляет взгляд к моим губам и поджимает свои, вызывая во мне лишь одно желание, но я продолжаю говорить о шоколаде. – Нежная текстура, будто невесомое суфле, тает во рту, – шепчу я, – лёгкий, ненавязчивый цветочный привкус разливается внутри, обволакивает язык. Ты добавила сюда мёд? – спрашиваю я, а Софья еле заметно кивает. – Потрясающе. Не сразу, но во рту становится тепло и… да, медленно начинает печь, покалывая язык. Сочетание белого шоколада и острого перца возбуждает, хочется ещё. И восхитительное сладковато-ореховое послевкусие.

Откладываю половинку медианта и смотрю на Софью. Девушка, приоткрыв не менее сладкие, чем шоколад, губки продолжает изучать моё лицо. Наклоняюсь к ней ближе и беру за подбородок. Она легко подаётся вперёд. Провожу большим пальцем по пухлым губам девушки, стирая еле заметный след белого шоколада.