– Егор Александрович, ваше любимое лакомство, – обозначила многозначительно и, игнорируя Марка, буквально буравящего меня насмешливым взглядом, достала свой блокнот и строго напомнила: – И не забудьте про кхм-м… свидание.

– Бать, не знал, что ты настолько подсел на «сладкое», – намеренно выделив последнее слово особой интонацией, хмыкнул мажор. Встав с кресла, подошёл и сцапал с блюдца один из круассанов, тут же поясняя свою наглость: – Ну-ка, заценю, что это за «любимое лакомство».

– Попа не слипнется? – не удержалась я и, заметив, что манёвр Марка открыл обзор на таблетку, закусила губу и нахмурилась.

К сожалению, это заметила не только я, но босс невозмутимо сунул компромат в рот и, запив чаем, откинулся на спинку кресла.

– Так, я не понял, бать, – поперхнувшись украденным десертом, прошамкал Марк и, торопливо дожевав, вопросительно вскинул одну бровь: – Что за колёса? Ой, не говори… я понял! Видимо, к свиданию готовишься?

– А то, – фыркнул Егор Александрович и, смакуя чай, пожал плечами. – Мне же ещё отпрыска строгать.

– Ты бы свою строгалку или… прыскалку не расчехлял раньше времени, – не без досады выпалил Марк. – Вдруг на таблетках бракованный наследник получится.

– Марк, скотина! – побагровел босс, а я предусмотрительно попятилась к двери, невольно приседая и втягивая голову в плечи от громогласного ора. – Куда уж хуже!.. Один неликвид у меня уже есть! Ты!.. Так что не нарывайся, сынуля!

– Ну я пойду, – промямлила я себе под нос, но следующая реплика прилетела уже мне.

– Камила, стой! – босс рявкнул грозно скорее на автопилоте, но поймав мой затравленный взгляд, смягчился: – Камила, остаёшься за старшего, а ему… – короткий кивок в сторону охреневшего явно от счастья сына. – Ему спуска не давай. Права подписи у Марка кхм-м… Егоровича уже есть, но документы проверяй и подмахивать не глядя любую бумажку не позволяй.

– Да, Камила, – сменившись в лице, «дружелюбно» прорычал обсуждаемый объект и, поиграв бровями, мурлыкнул: – Подмахивать будем только вместе.

– Марк, гадёныш такой! – взревел босс и, поджав губы, выдохнул сложно-контролируемый гнев через раздутые ноздри. Потом помолчал и, сложив руки в замок, слишком ласково пояснил: – Да будет тебе известно, мой дражайший сынуля, что у Камилы особое задание. О любых твоих промахах, особенно совершенных намеренно, она тут же будет сообщать мне. О последствиях напоминать не надо, надеюсь?

– Не-е-ет, – натужно выдавил Марк, воспроизводя столь короткое слово так, будто сидел не в шикарном кресле, а на унитазе. Посопев, натянуто улыбнулся и смиренно произнёс: – Пап, не бушуй, я всё понял. Вали уже на своё хм-м… свидание.

Лишь оставшись наедине с бомбой замедленного действия с этикеткой «Марк», поняла, как я попала. Что ему стоит сейчас выйти из кабинета, запереть приёмную и… Вот не знаю, на что он способен, но проверять не хочется. «Ссыкотно», – как сказала бы моя лучшая подруга Сашка.

Впрочем, из начальственной берлоги Марк долго не показывался, не иначе обдумывая коварный план мести. Я успела накрутить себя по самое «не могу», и когда дверь в приёмную резко открылась, ойкнула и подскочила на кресле, как ужаленная в жо…

– Привет, Камила, – впорхнув в мою обитель, слишком радостно выпалила нежданная гостья. Подойдя ближе, шлёпнула на мой стол увесистую папку и, смерив меня дотошным взглядом, таинственно протянула: – О-о-о, да ты сегодня красотка. Влюбилась, что ли?

– Привет, Ир, – отозвалась я и, раскрыв документы, отмахнулась: – Да ну, скажешь тоже.

– Ну-ну, – сотрудница бухгалтерии плюхнулась на стул и, поводив пальчиком с убийственным маникюром по столешнице, закусила губу и перешла к интересующей её теме: – Я тут слышала, у нас новый босс намечается. Молодой, красивый, ретивый…

– Угу, – буркнула я и, покраснев, кивнула на дверь директорского кабинета. – Ретивый не то слово, и не намечается, а уже… нарисовался, не сотрёшь.

– Чё, злой или?.. – сформулировать точнее, Ира явно затруднялась, ибо в её понимании плохой характер объекта легко компенсировался толстым кошельком и не менее толстым кхм-м… внушительным кхм-м… харизмой.

– Или, – многогранно обозначила я. Чувствуя, что с темы съехать не удастся, откинулась на спинку кресла и, сложив руки на груди, перечислила сухие факты: – Красивый, наглый, хамоватый, самовлюблённый и…

– О-о-о, – округлив глаза, томно выдохнула Ира и, расстегнув верхнюю пуговку блузки, поиграла бровками, мурлыкнув с игривым придыханием: – Надо брать!

– Он ещё и сыночек нашего Егора Александровича, – внезапно вспомнив о своём коварном плане, я подкинула дровишек в разгорающийся пожар.

– Ты поэтому такая нарядная? – смерив меня ревнивым взглядом, насторожилась Ира.

– Ну прям, – фыркнула я и, вздохнув притворно грустно, пожаловалась: – Боюсь, что уволит, а мне моё место дорого.

– Почему уволит? – в глазах Иры загорелся интерес пополам с предвкушением.

– Так, ему моделей подавай, надо соответствовать, – разведя руками, констатировала я и, подавшись вперёд, прошептала: – Подберёт себе красотку, а меня под зад пинком. У нас с ним, итак, с самого начала всё не заладилось. Бесит!

– Хм-м, тогда понятно, – равнодушно выдала Ира и, кивнув на папку, уточнила: – Давай, сама отнесу? И тебе польза, и я почву прощупаю.

В отличие от меня блондинистая красотка Ира находилась в вечном и весьма активном поиске и обладала поистине бульдожьей хваткой. Мужиков выбирала только породистых и непременно обеспеченных, словно в её выточенной на фитнесах фигурке или оттюнингованной по всем фронтам головке был встроен радар и магнит одновременно.

– Фас, Ира, фас, – не сдержавшись, ляпнула я и, ойкнув, закусила губу.

– Чего? – опешила красотка.

– Анфас у тебя, говорю, зачётный, – поспешила я исправить оплошность и, изобразив умный вид, посоветовала: – Ещё одну пуговку расстегни и волосы распусти. Он ко всему этому неравнодушен.

– Да ну?

– Ну да, видишь, я даже волосы убрала от греха подальше.

– Ну я пошла, – подобравшись, мурлыкнула девица. Встав, подошла к кабинету и, выпятив всё, что выпячивается, хитро подмигнула: – Пожелай мне удачи.

– Удачи, Ира, – для верности я её даже перекрестила и, заговорив тише, повторила: – Фас, Ира, фас.

ГЛАВА 8

Марк

Когда батя свинтил к своей Томочке, я оглядел буквально каждый уголок кабинета и, убедившись, что камер нигде нет, достал из-за пазухи припрятанный со спины планшет. С противным скрипом передвинул диван ближе к окну и, устроившись со всеми удобствами, погрузился в работу.

Камиле велено командовать, вот пусть и пашет… Хах, фюрер в юбке! Меня эта дерзкая девчонка с огромными, как у оленёнка глазами, немного бесила, но мне всё больше хотелось подёргать её за косички. Уже лет десять считал, что давно вышел из того возраста, когда…

Когда что? Сам не мог понять. Она просто сотрудница, обыкновенная заноза, но по странным стечениям обстоятельств – занозой она сидела в моей покоцанной заднице. Хотя бесился я не из-за потенциальной угрозы насильственной женитьбы. Подумаешь… Даже интересно!

Меня жутко злил вынужденный отрыв от бизнеса, о котором рассказывать отцу я не торопился, пока не достигну определённых целей. Махровое честолюбие? Возможно. Но батя сам виноват…

В моём воспитании он участвовал примерно кхм-м… да никак не участвовал. Работа, бизнес, переговоры, партнёры, и в итоге видел я его в основном на семейных фотках.

Мама, наоборот, носилась со мной, как с драгоценной вазой, избаловав на возможный максимум, и когда её не стало, я начал чудить. Мной рулил юношеский максимализм и застарелые претензии к отцу, которые я не мог выразить словами, поэтому просто бунтовал. Отцу лепить из меня что-то удобоваримое было попросту некогда, вот и сослал непутёвого отпрыска учиться за бугор.

В наши немногочисленные встречи и короткие созвоны я привычно ловил порции отцовского недовольства, а мои умственные и иные, важные, по его мнению, для мужчины, способности подвергались сомнениям.

Характер я унаследовал от папочки, так что… Получите, распишитесь. Упёртость и стремление доказать ему и себе, что я способен на большее, привело к созданию собственного бизнеса. Раскачивался он медленно, но довольно успешно, а все деньги, которые отец выделял мне на жизнь и развлечения, шли на развитие моего детища.

Батя всё ещё не знал, что несколько последних лет я существовал очень скромно, жрал то, на что хватало средств, жил в мизерной, обшарпанной квартире, шмотьё покупал вовсе не в бутиках и помимо усердной учёбы много вкалывал. Без выходных и праздников, блядь!

И когда однажды друзья почти силком вытащили меня на горнолыжный курорт, я всё же решил отдохнуть. Наотдыхался буквально через пару дней, когда, гоняя по крутым склонам, кувыркнулся с квадроцикла, который, перевернувшись, раздробил мне бедро.

Благо хоть жив остался, но было очень обидно. Меня доставили в лучшую клинику Германии, ногу с большим трудом всё же собрали, напихав в меня кучу титановых пластин и болтов. Батя примчался, как только узнал, и несколько дней, думая, что я в глубокой отключке, дневал и ночевал у моей больничной койки.

Оклемался я быстро, а нога… Шрамы украшают мужчин, главное, что член не оторвало. Пытаясь выкроить деньги на очередное расширение бизнеса, отцу я соврал, что разбился на крутой, причём чужой тачке.

Я надеялся, что он вновь откупится и свалит, но… Ох уж эти последствия. Теперь приходится мириться с его закидонами и выполнять нелепое требование по участию в семейном бизнесе и… мать его, женитьбе. Не дай бог, конечно, но и это не смертельно.

Управлять бизнесом оказалось сложно, но вполне возможно, а близкий друг согласился временно побыть у руля. Про сон, к сожалению, пришлось забыть, но помня, как батя упоминал о скорой длительной командировке, я уже продумывал способы, как одновременно ублажать его заскоки и не бросить на произвол судьбы собственную компанию.

Я же умный! Справлюсь! И Камила мне в этом поможет, пусть пока даже не догадывается о моих коварных планах на её соблазнительную персону.

Раскидав основные дела, ненадолго завис, вспоминая эти огромные серые… ой, зелёные… или нет, голубые глаза, точёные бровки, остренький подбородок и вздёрнутый носик. А больше всего в мысли запал пухлый ротик, от вида которого, стирая помаду, я чуть не обкончался, как сопливый подросток.

Был уверен, что в отсутствие отца, Камила не сунется ко мне без большой необходимости, и когда дверь кабинета открылась, даже удивился. Расставив копыта, успел принять позу успешного и самоуверенного самца и, раскинув руки на спинку дивана, расплылся в хищной улыбке. Я плохой танцор, но это скорее преимущество. Приготовился поражать и…

Тут же обломался… Это чё за краля с не менее хищным взглядом, оскалом и сиськами навыкат? В башке заиграла музыка из фильма про акул, а ноги захотелось свести поплотней, пряча бубенчики, на которые заявившаяся без спроса блонда кинула оценивающий взгляд. Чуть брюки не прожгла своим прицелом…

– Прошу прощения, – томно выдохнула она и, кивнув на плотно прикрытую дверь, прицыкнула языком, вкрадчиво поясняя: – Но в приёмной никого, а мне срочно документы подписать и… ой, простите… Марк Егорович, верно?

– Верно, – кивнул я, принимая максимально строгий вид.

Протянул руку, чтобы взять папку, но девица подошла намного ближе, чем надо, и, склонилась так, что я увидел свет в конце тоннеля. То есть увидел колечко пирсинга в пупке, и две надутые дыни, упакованные в шикарные кружева. Увидел бы и тоннель, если бы не пояс юбки, но судя по одухотворённому лицу посетительницы, она была готова показать не только это.

Завис больше от неожиданности, но блонда восприняла это в определённом ключе. Глубоко вздохнула, чуть не отправив в полёт пуговки своей блузки, и, похлопав ресницами, прикусила нижнюю губу.