– Дурак, у тебя был шанс, ты его использовать не захотел! Если со мной что-нибудь произойдёт, Лаврентий Павлович из тебя колбасу сделает!

– Я нэ ем колбасу из человэчины! Что здесь происходит! Отпустите его!

Я отпустил майора, встал и представился: «Лейтенант Найтов, войска Специального Назначения ГРУ Генштаба Вооруженных Сил СССР».

– Садитэс, лэйтенант! Увэсти! – сказал он, показав пальцем на следователя. В дверь вошли два высоких лейтенанта, один протянул руку к майору. Тот расстегнул кобуру и передал пистолет лейтенанту. Все трое вышли. Берия обошёл стол, поднял моё дело, и вытащил из конверта все документы. Внимательно просмотрел их. Особенно его заинтересовал партбилет. Он долго рассматривал его под косым светом. Нажал на кнопку звонка. Вошёл один из лейтенантов.

– Принэсите вэщественные доказатэлства.

Когда их внесли, он осмотрел оружие и снаряжение, номера, пощупал материал, покрутил в руках радиостанцию, плоскую коробочку японского кассетника.

– Унэсите в мою машину и усилтэ охрану. – после этого он повернулся ко мне и мягко сказал:

– Убэдительно. Давайтэ знакомиться. Я – нарком Внутрэнних Дэл Бэрия, Лаврэнтий Павлович. Кажэтся, Вы хотели имэнно мнэ рассказат, как это всё оказалось в этом кабинэте.

– Так точно, товарищ маршал.

– Я нэ маршал, Ви ошибаетесь. Но это не важно. Начните по порядку.

Он внимательно выслушал меня. Его круглое лицо не выказывало никаких эмоций. Несколько раз он поправлял пенсне.

– С этим понятно. А какие боевые задачи вы выполняли в Афганистане.

– В основном, нашей задачей была разведка баз противника, привязка их координат, скрытая установка радиолокационных отражателей и приводов, с целью наводки на эти базы фронтовой и армейской авиации. Советский контингент уже полгода находится в этом районе по просьбе Правительства этой страны.

– Понятно. Война?

– Да, гражданская война, при активной помощи Китая, Пакистана и немного Америки. Но, последнее время, помощь со стороны американцев – значительно возросла. Америка провозгласила это. Пытается нам сорвать проведение первых Олимпийских игр в Москве.

Тут Берия сделал движение, характерное для выключения какого-нибудь прибора.

– У Вас на документах нэт ни одного упоминания о товарище Сталинэ. Он проиграл эту войну?

– Товарищ маршал, включите магнитофон. И повторите этот вопрос. Мне кажется, что это важно.

Он усмехнулся, открыл ящик стола, и было слышно, что он включил магнитофон. Он повторил вопрос.

– Нет, товарищ маршал, товарищ Сталин выиграл эту войну! Она закончилась 9 мая 45 года безоговорочной капитуляцией Германии. Но, после его смерти, власть перешла к Хрущёву, который приказал расстрелять маршала Берия и обвинил товарища Сталина в узурпации власти, создании культа личности и массовых репрессиях. Тело Сталина было вынесено из Мавзолея на Красной площади. Вас, товарищ маршал, расстреляли по приговору Специального судебного присутствия Верховного суда СССР 23 декабря 1953 года. В день вынесения приговора, Вы были расстреляны лично генералом П. Ф. Батицким. Место, где Вы похоронены, никому не известно.

– А почему Вы всё время называете меня маршалом? Я – Генеральный комиссар госбезопасности.

– Ваше последнее воинское звание: Маршал Советского Союза.

Он спросил: хорошо ли я знаю историю этой войны, и, получив утвердительный ответ, начал расспрашивать меня о текущих событиях. Часа через четыре, я попросил его принести из машины мою аптечку, так как несколько суток не спал и могу что-то напутать.

– А там что?

– Стимулятор. Подстегивает и не даёт уснуть.

– Нет, это слишком ценное средство! Не стоит его так расходовать. Нам проще дать Вам отдохнуть. И вообще, имея такие сведения, лейтенант, Вы вели себя неосторожно. Вас бы уже убили, если бы не приехал я. – я улыбнулся и слегка отрицательно покачал головой.

– Я – военный диверсант первого класса с 1974 года. Мне надоел этот бессмысленный допрос, и я решил уходить. Совать мне руку несколько опасно, всё равно, что сунуть руку в мешок с кобрами.

– Но, Вы же только начали, а я и мои люди вошли в кабинет. Вы бы не успели!

– Товарищ маршал, Вы очень правильно построили первую фразу: сразу представившись. Иначе… – я поднял из-за стола левую руку и разжал кулак.

– Что это? – спросил он, разглядывая маленькую трубочку.

– Подарок, из Никарагуа. Заряжена иглой кактуса, с ядом тропической лягушки. Вызывает мгновенный паралич всех мышц. Ваше тело перекрыло бы сектор обстрела Вашим лейтенантам. И у них не было бы ни одного шанса. Ствол майора был в ноль двух секундах от меня. И, я только выгляжу безоружным и беззащитным. У меня сейчас 6 единиц метательного холодного оружия, и американский бронежилет, держащий пистолетную пулю. Я бы ушёл, забрав снаряжение и документы.

– Вот стервец! Приятно разговаривать с профессионалом! Сейчас на аэродром, и срочно летим в Тбилиси, в штаб фронта. Эти сведения надо немедленно передать на фронты и в Ставку.

Поспать мне, действительно, дали. Но, перед этим я попросил генерального комиссара отдать мне хотя бы Стечкина.

– Я без оружия чувствую себя голым.

Он несколько секунд подумал.

– Такой устроит? – спросил он, передавая мне кобур-маузер N 1. – Знаешь? Пользоваться умеешь?

– С детства. Оружие моего деда.

– А он где?

– Погиб под Ошем, в 33-м. У него был такой Маузер, хранился у нас дома.

– А твой пистолет надо передать нашим конструкторам. Интересная модель.

В штабе Южного фронта мы встретились с маршалом Будённым. Что меня поразило, так это то, что Берия извинился перед ним за критику в его адрес.

– Семён Михайлович, я вчера вспылил, сами понимаете, когда три дня минируешь и взрываешь нефтевышки под Грозным, причём это приказ Верховного, а порядка на фронте маловато, то поневоле взбесишься. Продолжайте исполнять свои обязанности. Тут от противника вышел наш разведчик. Познакомьтесь с тем, что он видел у немцев. Давайте карту.

Я сидел, поднимал карту, а двое маршалов тихонько переругивались между собой. Когда я сказал: «Готово!», оба уткнулись в неё.

– Где группа Клейста?

– Вот здесь. Они планируют нащупать перевал, где можно форсировать Большой Кавказский хребет.

– А группа Гота?

– Здесь, у Нальчика. Попытаются захватить вот эту переправу. 204 танка, 300 орудий и пехота. Начнут 11 августа.

– Разведка! Тебе цены нет! – сказал усатый маршал и вытер лицо двумя руками. – Лаврентий Палыч! Не беспокойся! Встретим. И Хозяину скажи.

– Всё, лейтенант. Времени больше нет. Летим дальше!

Опять Ли-2 или как они тут называются. Сваленные чехлы под заваленными сиденьями. Берия сидит у самой кабины и контролирует лётчиков и пространство вокруг самолёта. Несмотря на 6 истребителей прикрытия, видно, что он расслабиться не может. Нет. Встал и пошёл ко мне, когда увидел, что я проснулся.

– Как «тебе» Семён Михайлович? – было отчётливо слышно «тебе»!

– Нормально, Лаврентий Павлович. Он – владеет ситуацией. А вообще, никогда себе не представлял, что буду докладывать непосредственно ему. – Берия заулыбался.

– 33 год… В том году погиб один из комиссаров ОГПУ, фамилию не помню… Василий Николаевич, точно. Северо-Восточное Туркестанское управление. Он? – спросил Берия.

– Имя – отчество – совпадают. Звания и должности не знаю. ЧОНом командовал.

– Он! А Вы почему, с отцом, по другой линии пошли? Он ведь чекист.

– Я выбирал свободно, что хотел, а отца не приняли в лётное училище перед войной, из-за происхождения. Кстати, товарищ Нарком! Я обратил внимание, что в тех местах, где я появляюсь, идёт резкое изменение предыдущей истории: Клухор-баши мы взяли один раз, сорвали немцам два восхождения на неё, немцы пытались отбомбиться по Клухору. 1329 полк удержал перевал. 121 полк к перевалу не поднимался и не отбивал его у противника. Отец не был ранен на перевале и не улетел в Алма-Ату и Арысь. Если ему целенаправленно не помочь, то генералом ВВС он уже никогда не станет.

– Ты думаешь? Хотя, что-то в этом есть.

Сели в Астрахани. На борт подсел какой-то трёхзвёздный генерал. Лицо знакомое, но вспомнить его не могу. Я успокоился и уснул. Спустя некоторое время я проснулся, и увидел, что генерала перебинтовывают. Чуть ниже правой лопатки у него ранение. Я заметил жест Берия, который означал: «Подойди сюда!»

Начал отвечать на заданные вопросы по Сталинградскому сражению. Особенно я подчеркнул форсирование Дона в районе Крыловатки и подвиг зенитчиц Сталинградского фронта. До 19 и 23 августа оставалось около 10 дней. Прилетев в Сталинград, Берия снял Гордова, которого он, действительно, нашёл пьяным на окраине Сталинграда с какой-то военврачихой в постели. Их расстреляли прямо возле дома. Командующим фронтом стал генерал Рокоссовский, прилетевший вместе с нами. В Сталинграде мы тоже не задержались, тем более, что с Рокоссовским говорили и в самолёте, и в штабе довольно долго. В Москве меня поселили за городом на какой-то даче. Довольно комфортабельно, покормили.

– Лаврентий, проходи. Что там на юге? Всё успели взорвать? Кто вместо Буденного?

– Будённый. Он хорошо справляется. Наступление противника, в основном, сорвано. Фронт закрепился на естественных рубежах обороны. Я снял и расстрелял Гордова, вместо него – Рокоссовский.

– Он же ранен!

– Он согласился принять командование фронтом.

– Ты понимаешь свою меру ответственности, Лаврентий? Положение у нас катастрофическое, гораздо хуже, чем было под Москвой в прошлом году. На что ты надеешься?

– На историю, Коба. Подожди! – он прошёл к двери кабинета и открыл дверь, – Заносите!

Два чекиста пронесли в кабинет несколько предметов, завёрнутых в мешковину, и положили всё на стол. Начали распаковывать, но Берия их остановил.

– Всё, спасибо, вы свободны. – и сам начал распаковывать и раскладывать предметы: пулемёт, снайперскую винтовку, гранатомёт, мину направленного действия, радиовзрыватели и остальное. Сталин заинтересованно подошёл к столу и, в первую очередь, взял в руки пулемёт.

– Откуда это?

– Из Афганистана, из 1980 года, Коба. Оттуда вышел человек, наш, советский. Вот его документы. Ты на партбилет посмотри: все тайные знаки на месте, порядок не перепутан, добавлено три новых знака. Три раза меняли партбилеты, но – это НАША ПАРТИЯ!

Сталин начал рассматривать партбилет под косым углом. Да, постановление 25 года, зафиксировавшее эти знаки, исполнялось в 1974 году, в год выдачи этого партбилета.

– Что этот человек сказал об этой войне?

– Мы её выиграли, Коба! Он военный, войсковая разведка. Грамотен, обладает хорошей, я бы даже сказал, очень хорошей памятью. Профессионал. Дал ценные сведения по положению на всех фронтах. Поэтому я и оставил Будённого на месте: военные историки мира признают, что отступление Южного фронта, проведённое им, это шедевр маневренной войны. Он сумел отойти, потрепать противника, растянуть его коммуникации и закрепиться на естественных рубежах обороны. Дальше немцы не пройдут на том участке. А вот Тюленев себя проявил как нерешительный и безынициативный комфронта, который сорвал «Большой Сатурн».

– Какой «Большой Сатурн»?

Берия вынул из планшета карту.

– Вот операции, которые будут проходить в этом и следующем году. Вот «Большой Сатурн». Он – провалился из-за действий Закавказского и Северо-кавказского фронта.

– Где этот человек, Лаврентий?

– В Монино.

– Привези его ко мне, вечером. Всё это поставь вон туда, в шкаф. И до вечера.