– Кто-нибудь еще знает? – оглянулся по сторонам.

– Нет! И мы хотели вас предупредить! – цокнула Ника. – Мы следим за вами.

Почувствовал угрозу в ее словах.

От официантки…

Нонсенс, но моя реальность.

– Только попробуйте ее обидеть!

– Не собирался, – протискиваюсь между этими двумя. Пора брать ситуацию под контроль. – Но вообще, не ваше дело. Идите работать, а то уволю.

– А мы вашей бабушке позвоним и расскажем правду.

Шах и мат, Соколов… Шах и мат.

Дожился, шантажирует мой же персонал.

Может, и прав был отец, что сюда соваться не любил. Тут же осиное гнездо. Ткни палкой – и разжужжится. А там и напасть может.

– Не нужно никому звонить, – примирительно выставляю руки вперед. – Я к Александре отнесусь очень уважительно и даже выдам еще один премиальный оклад за неудобства.

– А он ничего, – Марина толкнула плечом подругу. – И нам по пятьдесят процентов от оклада за помощь.

– И как интересно вы мне поможете?

– Будем молчать, – невинно хлопают глазками обе.

С такой хваткой обеих брать нужно на руководящие должности. Не прогадаю.

У Ложкина, зама моего, да и у отца, такой и в помине нет.

– Слушайте, девчонки. Раз уж зашел у нас такой разговор. Да еще о помощи, – беру обеих под ручки и веду обратно к залу, – поведайте, что там у Саши за парень.

– Костик? – Ника навесила на лицо кислую мину.

– Наверное. – Черт, как бы поделикатнее спросить-то… – У них серьезно?

– А вы с какой целью интересуетесь?

– Пятьдесят процентов от оклада каждой, – смотрю внушающе, – и вы мне никаких лишних вопросов не задаете.

Девчонки переглянулись, обменялись понятными только им обеим взглядами.

– Костик – это механик. Он на СТО работает тут недалеко.

Механик, значит…

– У них серьезно?

– Ну, – Марина деловито задрала носик, – обидите ее, он вам шею свернет. И вырвет яйца с корнем!

Однако…

Перед моим лицом появляется фото раскачанного амбала. Он не меньше Димы, но явно более борзый, чем мой друг.

– Понятно, – подталкиваю их в зал, – идите работать.

Ну и вкус у Саши Колокольчик, кошмар.

До поездки осталось меньше недели. Надеюсь, за это время мне никто ни голову, ни яйца не открутит. А там, в тысячах километров от Москвы, до меня с Сашей уже никто не доберется.

Надо, кстати, как-то аккуратно предупредить Сашу, что нам ее паспорт понадобится. Все же перелет на самолете.

Глава 05

Саша

Дни до Нового года тают, а с ними и моя надежда на веселый праздник.

Новогодняя ночь с бабушкой босса и им самим – это самый скучный и неинтересный вариант. Он стоит после Нового года в одиночестве или в компании собственных родственников.

А я-то думала, что эта ночь станет особенной для меня и Кости. Как подумаю насчет его слов про «сон без трусиков», так меня всю в жар бросает.

А от Алексея Владимировича в холод. Босс ходит по ресторану, за нами всеми следит, в блокнотике своем черкает.

Всем жутко интересно, что именно начальник про нас пишет. У персонала даже появилась мысль выкрасть записи и почитать. Кто-то даже план придумывает.

Меня Соколов никак не выделяет, в положительном ключе так точно. На планерках, которые у нас теперь дважды в день, разносит всех в пух и прах. Я огребаю наравне. А иногда даже больше всех, если он не в духе.

У Мариши с Никусей на этот счет совершенно дикая теория: они считают, что он на меня запал.

Глупости! С теми, кто тебе нравится, так не обращаются, не критикуют и дополнительные смены в самое неудобное время не ставят.

За тем, кто тебе нравится, красиво ухаживают – цветы, походы в кино или театр, милые смс и открыточки.

Ну, или просто смотрят влюбленными глазами, как я на Костю.

Мне самой Алексей Владимирович совершенно неинтересен. Сноб, педант, похититель праздничного настроения. Гринч и мой личный кошмар!

Я бы с ним никогда и ни за что!

– Колокольчик, – надсмотрщик появляется за моей спиной, – почему столик до сих пор не рассчитан? О чем мечтаем?

– О Новом годе в хорошей компании, – огрызаюсь и тут же прикусываю губу. Опять мой язык рвется добавить мне неприятностей.

– И она у тебя обязательно будет, Александра. Вещи собрала?

– Да, – опускаю голову. Чемодан стоит у порога, и я каждый раз раздраженно на него натыкаюсь. – Мне кошку не с кем оставить.

– Кошка? – Соколов кривится. – У меня аллергия на шерсть.

Вот значит как! Отлично!

– Я без нее не поеду. Она боится хлопушек и фейерверков, ей нельзя одной в пустой квартире. А если взорвут под окном, а меня рядом нет. Умрет от разрыва сердца, и вся вина будет на вас!

– А..ммм… твою мать!

– Да, вот такие дела… Ваша аллергия – дело серьезное, и если вы вдруг возьмете кого-нибудь другого мне на замену.

– Даже не мечтай. Попью таблетки от аллергии пару дней, ничего со мной не случится. Вперед, работать!

Черт!

Топаю ножкой…

А счастье было так близко, так возможно.

– Завтра утром заеду, будь готова. Переноска для кошки есть? Паспорт с прививками?

– Да.

– Отлично, – Соколов глянул на часы. – Клиенты сейчас уйдут, не расплатившись. Я бы на их месте сделал именно так.

– Это вы меня заболтали!

Бросаю начальника и спешу к столику.

Как же он меня бесит, этот Соколов! Аррр!!!

В конце смены пересказываю девчонкам про свою кошечку Конфетку. Все же я надеялась, что одна из них ее возьмет на время, окружит заботой и лаской. Теперь же придется тащить ее в неизвестный дом. А вдруг там собака? Я об этом не спросила.

– Фига себе, аллергик, а все равно берет ее с собой, – задумчиво вздыхает Мариша. – Вот это любовь.

Следом вздыхает и Ника.

– Да ну вас!

Возмущенно бросаю грозные взгляды в обеих. И что они заладили?

Дома долго глажу Конфетку и рассказываю о том, как ее хозяйка подставила. Белый пушистый комочек мурчит, лишь изредка приоткрывая свои огромные голубые глаза.

Как она будет в новой обстановке?

Всю ночь не могу уснуть. Реальность на меня буквально обрушивается. Мы с Алексеем Владимировичем будем держаться за руки, носить одинаковые свитера с оленями и рассказывать его бедной бабуле, как он счастлив, что скоро женится. Меня потом точно будет мучить совесть.

Утром просыпаюсь помятой и с головной болью. Принимаю душ, быстренько завтракаю, заталкиваю возмущенную Конфетку в переноску.

Противно свеженький Соколов появляется на пороге ровно в девять утра. Подхватывает мой чемодан и тащит в лифт.

– Побольше радости, Колокольчик.

– Мы еще не приехали, – широко зеваю. – А долго нам вообще ехать?

– Два часа двадцать пять минут.

– Отлично.

Ехать недолго, значит и сбежать, если что-то пойдет не так, я смогу.

В жаркой машине меня немного клонит в сон. Конфетка тоже мурчит в своей переноске у меня на коленках.

– Саш, приехали, – слышу на ухо бархатно.

– А почему сюда? – непонимающе пялюсь в лобовое стекло. Передо мной здание аэропорта.

– Так полетим.

Ничего больше не поясняя, Соколов выбирается из машины. Он выгружает из багажника наши чемоданы и бодро тащит всю поклажу плюс меня от парковки в здание аэропорта.

– Вы же сказали два часа двадцать пять минут.

– Лететь, Саша. Так уж и быть, уступлю тебе место у окошка.

– Я боюсь летать, и Конфета никогда не летала, – каблуки моих сапожек врезаются в снег, но Соколов продолжает тащить меня, как на аркане. Взволнованная кошка возмущенно мяукает в переноске у него на чемодане. Когда начальник попросил меня взять паспорт с собой, я ничего такого не заподозрила. Ну, мало ли он действительно может мне понадобиться. – И откуда у вас вообще данные моего паспорта?

– Серьезно?

Действительно, он начальник. У него и досье на каждого, и все данные. Мы под колпаком.

– Куда мы летим?

– В Екатеринбург.

– Но… почему так далеко? Мы не договаривались.

– Александра, Екатеринбург – не другая планета. Пара часов – и мы там, да я вечерней пробке вчера дольше стоял на кольце.

Тут Соколов прав, у нас вообще полжизни на пробки потратить можно.

– Летим, изображаем парочку и обратно возвращаемся первого числа.

– Да, наверное… Саша, только с этого момента называй на меня на ты и Леша.

– Оу, точно…

– Можешь взять за руку, улыбнуться. Давай потренируемся.

Мы с начальником замерли посреди заметенной снегом парковки. Его выжидающий взгляд застыл на моем лице. Конфетка тихо и беспомощно мяукнула.

– Леша, – неуверенно растягиваю губы в улыбке. Пальцы кое-как находят его. Наши ладони сплетаются. У Соколова она горячая, а моя совсем ледяная.

– Почти, только страха в глазах поменьше, а то подумают, что я тебя заставляю.

– И правильно подумают, – бурчу себе под нос. – Пойдемте, а то Конфета замерзнет.

– Угу, большая потеря будет, – Соколов чихнул. – И на ты, не забывай.

Мы доползаем до аэропорта по плохо расчищенным дорожкам. Соколов, а точнее Леша… Лешенька, Лешик. Или как там мне называть моего фальшивого жениха? Короче, по дороге он сбрасывает с себя зимнее пальто, потому что пышет жаром в своем обтягивающем спортивную фигуру свитере. Два чемодана, кошка и я на буксире – хорошая нагрузка у него оказалась, сможет спокойно пропустить тренировку.

Стоит снежинкам к нему подлететь, как они начинают таять, превращаясь в искрящиеся капли на лице и шее.

– Сашуль, давай ты дальше сама пойдешь? Я слегка устал.

– Так и быть, Алексей Владимирович.

Недовольно забираю у него кошку. Конфетка носится по своей переноске, давая понять, что любые ограничения ее ценной персоны неприемлемы.

– Леша, – поправляетт меня начальник.

– Александра, – поправляю его я.

– Какая Александра? Влюбленные друг друга так не называют.

– А как?

– Ну там милый, любимый, котик.

– Котик? – дергаю бровью.

– Согласен, перегнул.

Когда мы оказываемся у стойки регистрации, у нас вспыхивает еще одна ссора. На этот раз из-за Конфетки: оказывается, ее нельзя с салон.

– О ней позаботятся, Саша.

Соколов терпеливо поглаживает меня по плечам, пока мяукающую переноску уносит сотрудник.

– Это стресс, она еще такая маленькая. И года нет. Я ее у подъезда подобрала, вылечила, откормила. Я ей обещала, что всегда буду заботиться.

Механический голос из динамика обозначил, что посадка скоро начнется, поэтому мои страдания пришлось на время прервать, чтобы добраться до своих мест в самолете. Леша великодушно уступил мне кресло у прохода, расположившись у окошка.

Потом самолет зашумел, затрясся и покатился. Сам взлет не помню, меня сковало, уши заложило. Я потихоньку прочитала молитву и попрощалась со всеми родственниками. Когда мы оказались на нужной высоте и нам разрешили отстегнуть ремни, оказалось, что я успела мертвой хваткой вцепиться в начальника и размазываю по его идеальному бежевому свитеру слезы и тушь, мну в кулаке ткань, обнажая пресс.

Приходя в себя, медленно отодвигаюсь.

– Я боюсь, – поясняю на всякий случай.

– Я понял, – он терпеливо разгладил ладонью свой испорченный свитер.

Стоит только мне немного прийти в себя, выпить водички, расслабиться, как мы начинаем снижаться. И все повторяется снова.

Леша, готовый к такому повороту вещей, прижал меня к своей груди и все время гладил по спине. Сообщил, что я спокойно могу уничтожать его свитер, так уж и быть.

Ступив на мерзлую землю Екатеринбурга, я едва не бросилась ее целовать. Удержал меня только Соколов, сообщив, что кругом машинное масло, сплошные микробы и вообще губы сотру об асфальт.

Подхватил меня под руку и поволок на выход. Чем дальше оставался самолет, тем больше я приходила в себя. Когда мне вернули мою Конфетку, вынула ее и прижала к сердцу. Обе мы с ней выглядели потрепанными.