Прошли годы, участники этих событий давно скончались, история безумного барина Владимира обросла легендами. В конце XIX века некто Иван Семенович Рыкин, профессор Императорского Московского университета (ныне МГУ), написал книгу «Лжестарец Андрей». Там описана вся история и есть рисунок украшения, которое потерявший разум Владимир вешал на грудь, когда входил в якобы алтарь. Рыков откуда-то узнал, что барин называл его Камнем Соломона и говорил людям, что лично общался с этим царем и получил от него в награду за разговор бриллиант размером с яйцо.

Мирослава побарабанила пальцами по столу.

– Профессор захотел узнать о судьбе кулона и кое-что выяснил. Анна, жена сумасшедшего Владимира, произвела на свет дочь и подарила ей драгоценность. Потом изделие оказалось у внучки и далее передавалось по наследству. Вам интересно, кто его последний владелец?

– Это можно вычислить? – обрадовался Степан. – Мы в курсе, что медальоном много лет владела Светлана Иванова. Хочется выяснить, у кого раритет «жил» до нее.

– Если покопаться в архиве, то, вероятно, найдутся следы, – кивнула дама. – Хотите попросить меня заняться выяснением данного вопроса?

– Да, – быстро ответила я.

– Попробую, – согласилась Вольпина. – Пришлю вам на почту договор. Обращаю внимание: я отчитаюсь о проделанной работе, передам все копии найденных материалов, но если кто-то из наследников драгоценности скончался бездетным, не оставив завещания, то найти того, кто передал кулон Светлане Ивановой, невозможно. Теперь по поводу данной дамы. Мне ее имя и фамилия уже до этого были известны. Драгоценность вынырнула из небытия в наше время. Когда Марк меня спросил, владею ли я какими-нибудь сведениями об этом изделии, я сразу вспомнила Михаила Зака. Он проводит торги среди богатых покупателей сети своих ювелирных лавок. Некоторое время назад он просил меня взглянуть на фото медальона. К Мише приходила Светлана Николаевна Иванова, ее интересовало, какую сумму она получит, если выставит украшение на торги. Пришлось плеснуть холодной водой на ее горячее желание – никаких документов у женщины не было. Цена, которую предложил Зак, ее не устроила, и она ушла. Вещь – определенно не новодел, с историей. Такие должны иметь «биографию», которая значительно увеличивает стоимость лота. Да, можно найти аукционный дом, который не требует никаких бумаг, фото, рисунков, чего-то подтверждающего, что раритет – в самом деле семейная реликвия. Но там вам предложат копейки.

Рассказчица понизила голос:

– И ни в коем случае нельзя доверять интернету, подписываться на страницы вроде «Выкупим дорого» и отправлять туда фото того, чем вы владеете. Не спорю, есть честные конторы, но и негодяев полно. Вот недавний случай. Одна дама обратилась ко мне с просьбой оценить перстень. Назвала ей цифру, она возмутилась: «Вы обманщица! Вот Петров предлагает в три раза больше!»

Вольпина закатила глаза:

– Завышение стоимости выкупа вашей вещи – в девяноста случаях из ста примета того, что вы имеете дело с мошенником. Например, объясняют человеку: «Ваше кольцо дороже тридцати тысяч не стоит». Ой, что начинается! «Да моя бабушка его всю жизнь берегла! Вы хотите нажиться!» И бежит дурачок туда, где по телефону ему сказали: «Возьмем за триста тысяч». У него в каком-то подвале берут перстенек, просят подождать, дескать, сейчас проведем проверку и денежки принесем. Ха! Ни денег, ни украшения! И еще: если у вас есть документы, подтверждающие, что то, что вы хотите продать, – собственность известных людей, то сумма сразу возрастает. Коллекционеры и нувориши падки на изделия с биографией. Ну, например, у вас есть портрет родственницы, купчихи, дворянки в бальном наряде, а на шее у нее ожерелье, которое вы решили продать, то смело требуйте больше денег, чем предлагают… Вернемся к вашей проблеме. Попробую проследить историю кулона, но стопроцентной гарантии обнаружения всех ее владельцев нет. Если согласны на такие условия, то с вас предоплата за мои услуги.

Глава пятая

– Подведем итог, – произнес Степан, когда посетители ушли, а экран погас. – Марк хочет, чтобы мы отыскали его родную мать. Ее предположительно зовут Нина Богатырева, но есть вероятность, что имя придумано.

– Она лежала в роддоме, следовательно, показала паспорт, – возразила я.

– Сомнительно, что больше двух десятилетий назад в глубинке в небольшой больнице была аппаратура, способная определить фальшивую ксиву, – смеясь, поддержал меня Павел. – И это сейчас можно подделать любой документ так, что не подкопаться, а раньше…

– Ты прав, Нина не сегодня мальчика на свет произвела, – перебил парня Степан. – Но в годы появления Марка на свет подделать документы было можно, пусть и примитивно. Человек покупал «корочки», продавец их заполнял, шлепал нужную печать. Такие умельцы были. На первый взгляд документ подлинный, но серьезную проверку ему не выдержать. Скорее всего, Нина и не Нина вовсе. Светлана к ней в паспорт и не заглядывала.

– Удивительная история, – тихо сказала я. – Вот так просто обменяться младенцами?.. В голове не укладывается, как такое случиться могло! А еще говорят, что современная молодежь не имеет никаких моральных принципов. Интересно, сколько мам и пап, бабушек и дедушек говорят своим детям и внукам: «Учись отлично! Я в твоем возрасте на спиртное не глядел, по вечеринкам не бегал, отлично учился, поэтому успеха в жизни достиг. А ты двоечник, балбес, ничего путного из такого экземпляра не вырастет. Возьмись за ум!»? Подросток молча выслушивает отповедь, и невдомек ему, что строгая бабушка в четырнадцать лет подпольный аборт сделала, а правильный со всех сторон дедуля до того, как его в армию призвали, водку пил, дрался и деньги у родителей воровал.

– Не все с пеленок ведут правильную жизнь, – улыбнулся Степан. – Я сам тому пример, наплакалась моя мама из-за меня… Честно говоря, не понимаю, с какого конца к данному делу подступиться.

– Я уже посмотрел информацию про городок Михинск, где произвела на свет сына Светлана Иванова, – сообщил Паша. – Этот населенный пункт не загнулся, а, наоборот, расцвел. Там построили фабрику по производству консервов для животных, появились рабочие места, да еще вместо крошечного роддома вырос большой медицинский центр. Есть у него свой сайт, там раздел «Наша гордость, ветераны». В нем упомянуты несколько человек, которых считают лучшими. В год рождения Марка в роддоме работала акушер Римма Владимировна Смирнова. Она и сейчас там в штате. Думаю, надо поговорить с ней, авось что-нибудь интересное узнаем. Но женщина немолода, лучше съездить на место.

Степан посмотрел на меня.

– Хорошо, – кивнула я. – Если на сегодня все, то можно мне уйти? Звонили из «Элефанта», просили срочно приехать. Какой-то проект затевают.

Степан поднялся.

– Вилка, прежде чем согласишься на очередное безумное предложение Зарецкого, хорошо подумай, надо ли тебе оно. Не бери сразу под козырек.

– Ладно.

– Выслушай Ивана, – продолжал муж, – скажи: «Не могу сейчас дать ответ, поговорим завтра», – и потом расскажи мне, о чем идет речь.

– Непременно, – снова кивнула я и быстро вышла в коридор.

Ну почему Степа считает меня неразумным существом?! Я взрослая, адекватная, способна самостоятельно принимать решения! Я не маленькая девочка! А Иван Николаевич Зарецкий сумел сделать из крохотного издательства с тремя сотрудниками крупнейшей книгоиздательский холдинг Европы. Ему «безумные» идеи не приходят в голову. Да, кое-какие решения Ивана людям, далеким от его бизнеса, кажутся глупыми, но Зарецкий никогда не ошибается. И он мой хороший друг.

Прямо интересно, зачем я ему срочно понадобилась! Хорошо, что до здания «Элефанта» мне ехать минут десять.

Сначала Иван велел принести чай и конфеты. Я улыбнулась, увидев в вазочке шоколадки. Пустячок, а приятно, когда помнят, чем ты любишь полакомиться.

– Погода в этом году не очень нас радует, – начал Зарецкий.

– Да, холодно и сыро, – вступила я в светскую беседу.

Некоторое время мы говорили ни о чем. Потом дверь без стука распахнулась, и в помещение влетел парень. Он ринулся к столику, за которым сидели мы с Иваном, и зачастил:

– Здрассти, Арина, рад вас живьем увидеть! Надеюсь, вы оценили перспективы нового улетного проекта, который сулит вам всемирную славу и огромные деньги!

Мы с Зарецким дружим много лет, поэтому я давно знаю, что, если Иван склоняет голову к левому плечу, значит, поведение собеседника его раздражает. Если же при этом повелитель книжного рынка сохраняет вежливую улыбку, это свидетельствует о том, что он сейчас горько сожалеет об отсутствии под рукой автомата, который изобрел гениальный конструктор Калашников. Все-таки хорошо, что оружие отсутствует. В противном случае мне пришлось бы сейчас врать полиции, что прибежавший дурачок собирался нас с Иваном застрелить, схватился за оружие не с той стороны и – вот ужас! – сам себя убил.

– Бренд «Вила Таран» открывает невероятные возможности! – продолжал незнакомец. – А легкое изменение внешности сделает вас неузнаваемой!

Легкое изменение внешности? Сделает меня неузнаваемой? Я посмотрела на Зарецкого. Иван прищурил правый глаз, и я поняла, что владелец холдинга «Элефант» зол как никогда.

– Вадим, – сладко-вежливым тоном начал босс, – госпожа Тараканова пока не осведомлена о предполагаемом проекте. Вам следует изложить все с самого начала.

– Тараканова? – выпучил глаза парень. – Но я говорю про Арину Виолову…

Вот тут мне стало понятно, что следует вмешаться в беседу – уж слишком бледным стало лицо друга. Некоторые люди от гнева краснеют, а у Ивана – другая кожная реакция.

– Да-да, – кивнула я, – я Арина Виолова, но это авторский псевдоним. В паспорте у меня стоит «Виола Тараканова».

– А, понял! – воскликнул юноша. – Просто раньше видел вас только на снимках, а их постоянно фотошопят. В жизни вы другая, намного старше и выглядите проще!

Зарецкий тихо кашлянул и процедил:

– Вадим, мы ждем ваш доклад по теме совещания.

Юноша открыл ноутбук и заговорил. Минут через десять меня охватило горькое уныние. Оказывается, мои книги никому не нужны! Продажи обвалились в ноль!

– Почему Милада Смолякова скачет впереди всех на лихом коне? – сверкая глазами, вещал Вадим. – Скажу в нашем узком кругу правду! Пишет тетка дерьмовые истории, но она трудолюбива, словно раб на плантации. Небось не спит, не ест, только строчит безостановочно. А читатель к ее фигне привык, романы Смоляковой – эдакая жвачка для глаз. Вот и весь секрет! Милада – графоманка с атомной батарейкой!

Мне стало обидно за любимую писательницу.

– У Смоляковой хорошие книги, читаю их с удовольствием.

– А, – махнул рукой парень, – свояк свояка видит и на табуретке! Вы с ней похожи по стилю письма! Та же лабудень, только вы лентяйка!

У меня пропал дар речи. Лабудень? Лентяйка?! Да, я работаю медленно, но не из-за лени! Написание детективов – мое хобби, я работаю в агентстве мужа. Свояк свояка видит и на табуретке? Русская пословица звучит иначе: свояк свояка видит издалека. И если мои тексты, по мнению парня, похожи на труды Смоляковой, то, значит, мои книги – тоже жвачка для глаз? Если честно, то мне очень хочется обладать талантом Милады. Попросите ее написать детектив, где главные героини – две столовые ложки, – и получите захватывающую криминальную историю. Я так не умею.

Похоже, сейчас мне сообщат, что «Элефант» более не нуждается в моих рукописях и что мне, писаке, пора на помойку…

Глава шестая

– Забудем про Арину! – вскрикнул Вадим.

К моим глазам подступили слезы. Держись, Вилка, не вздумай сейчас зарыдать!

– Здравствуй, Вила Таран! – договорил пиарщик.

Ну хватит! Я медленно встала.

– Иван Николаевич, мне пора на работу. Все поняла. Больше свои рукописи приносить не буду.

Потом повернулась и, держа спину прямо, старательно изображая олимпийское спокойствие, вышла в коридор и даже улыбнулась секретарше Лене. Но потом поняла, что слезы сейчас хлынут потоком, и бросилась в туалет, где разрыдалась, стоя у раковины.