Личный браслет умника тревожно звякнул. Он вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь. Лежащий на платформе Нильс закрыл глаза. Глубоко дышал, пытаясь, как учили, восстановить равновесие и перестать волноваться. Получалось с трудом. Но Нильс пробовал снова и снова.

Дверь резко распахнулась. От неожиданности Нильс вскочил и чуть не упал на пол. В проёме возвышался бледный умник. Руки у него заметно дрожали.

– Что? – спросил Нильс дрожащим голосом.

– Переодевайся обратно и жди. Ты больше не нужен, —

– Как это не нужен? – Нильс опешил.

Сел, свесив ноги с платформы и опираясь на неё руками.

– Себастьян умер.

– Этого не может быть, – потрясённо прошептал Нильс. – Есть же я! – закричал он, спрыгнул и в два прыжка добрался до умника.

Нильс рванул его за руку и повис, запнувшись за порог. Зубы стучали. Холодная испарина выступила на лбу, в подмышках стало противно мокро.

– КД 146/1.0, отпустите мою руку, переодевайтесь и ждите. С вами встретятся, – металл в голосе умника заставил Нильса разжать руки и бесформенной кучей опуститься на пол.

Таблоиды надрывались криком. Сочились ядом. До мельчайших косточек обсасывали трагедию знаменитой семьи Дэноплэ. Внезапная смерть единственного наследника тех самых, что плевали на установленные правила, разбудила шакалов. «Никто не предполагал, что это может быть опасно!» – осторожничали одни. «Эти чёртовы студенты! Что ещё они придумают? Может быть, в следующий раз они нас взорвут, и им покажется это забавным!» – не сдерживались в выражениях другие. Вновь поднявшая голову группировка ЗЛОКИ – Защита Людей От Клонов Индивидуальных – буквально на копьях подняла свои лозунги. «Богачи возомнили себя бессмертными! – кричали они что есть силы. – Клоны вас не спасут!»

Сама семья хранила молчание.

***

Нильс считал, что ему повезло. Это подтверждал и умник, который приходил каждую неделю.

– Чувство благодарности к семье и хозяину, это главное твоё счастье, – говорил умник, покачивая головой. –  Уверенность в завтрашнем и сегодняшнем дне. Что ты чувствуешь, когда я говорю тебе это?

– Умиротворение, – с удовольствием отвечал Нильс.

Это ощущение разливалось тёплым пушистым комочком в области груди. Оно грело и успокаивало. Умник обрадовался, когда Нильс впервые рассказал ему о своих переживаниях, и посоветовал воспроизводить это чувство почаще. Особенно когда Нильс начинал волноваться. Вспоминать и представлять, как тёплое пятно растёт и заполняет всё тело, вытесняя негатив и оставляя только чувство благодарности. К семье и хозяину. Ему повезло. И он должен об этом помнить.

Его забрали из спецприюта в пять лет и дали имя, потому что он удачный экземпляр и получился с первого раза. Психокорректоры приюта пытались возразить и образумить семью Дэноплэ. Они ссылались на то, что нет соответствующих протоколов. Что это неприемлемо и не этично. Но семья настояла, надавила и получила Нильса. Его передали под патронаж умников, и это тоже – повезло.

Нильс – клон. Он знал об этом с рождения и видел напоминание всякий раз, когда смотрелся в зеркало. На лбу, ближе к кромке волос и за левым ухом было набито КД 146/1.0. Клон действующий. Индивидуальный. Если разглядывать внимательно подушечки пальцев, то на среднем пальце каждой руки можно увидеть маленькую родинку – вживлённый чип, который считывается любым биометрическим сканером. Таких точек на теле Нильса несколько. Он весь посчитан, как любил шутить хозяин. Он весь посчитан, помечен и всем телом и мыслями принадлежит хозяину – Себастьяну Дэноплэ. Любимому и единственному сыну крупнейшего финансиста Эдварда Дэноплэ и его жёны Анны-Марии, наследницы древнего аристократического рода.

Нильс знал, что, получив разрешение на рождение сына, Эдуард и Анна-Мария сразу же заказали клона. Всё получилось удачно. И сын, и клон – с первой попытки. Об этом писали все таблоиды. Новость обсуждали и обсасывали целых восемнадцать часов и девятнадцать минут.

Потом семья Дэноплэ забрала Нильса домой. Эту новость мусолили ещё дольше. Хейтеры кричали о недопустимости такого поведения. О создании ненужного прецедента. Статус компаний, занимающихся воспитанием и коррекцией клонов, упал на несколько пунктов и не восстанавливался два дня.

Но семье Себастьяна было всё равно, ведь он сказал: «Мне скучно, хочу клона». И Анна-Мария сделала так, чтобы это стало возможным. А что по этому поводу говорили другие, её не волновало. Её вообще ничего не волновало, кроме Эдварда и Себастьяна, и Нильс стал жить с ними. Получил имя, дом, семью, образование, приключения – весь мир. Возможность жить как человек. И при этом всегда помнил, что он клон. И создан для донорства. Если что-то произойдёт с хозяином Нильс – донор. Любой своей посчитанной идеально подходящей частью тела, принадлежащей семье.

***

Закон Второй. Клон должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону

Старый отель, в который привезли Нильса, находился в адаптивной социальной зоне. Просторная чистая комната, на светлых стенах рисунок из мелких розовых цветов. Два огромных окна с видом на пустые трубы давно остановленного завода. Третий этаж, сразу под крышей. «Ближе к звездам», – подумал Нильс, оглядывая своё новое жилище. Комната была практически лишена мебели. Только самое необходимое: кровать, платяной шкаф, комод с тремя выдвижными ящиками, письменный стол и жесткий стул с высокой спинкой.

– Хозяева отеля семейная пара без детей, – выкладывая из своего портфеля на письменный стол папку за папкой, начал разговор юрист. – Они обещали за тобой присмотреть и помогать. Не уверен в размере их возможностей, но обижать и оскорблять тебя они точно не будут.

Юрист перебирал бумаги и был сосредоточен исключительно на своих действиях. Умник, вынужденный находиться здесь протоколом для подтверждения психологического состояния клона, переминался с ноги на ногу на пороге комнаты и молчал.

– Ознакомься, пожалуйста. Я заберу эти бумаги с собой. Не стал делать аудиозапись, помня, что обучался ты вместе с Себастьяном, – мужчина передавал бумаги Нильсу, комментируя. – Подтверждение твоего права здесь находится, право на свободное перемещение, право на самостоятельное распоряжение выделенными денежными средствами, официальный отказ семьи на смену твоего статуса, подтверждение спецприюта об информированности, документ о твоём физическом и психическом здоровье, запрет на работу, дарственная на книги, что тебе подарил Себастьян. На каждую отдельное.

Юрист сделал паузу и посмотрел на Нильса.

– В книгах есть микрочипы на случай потери или кражи, ты знаешь, это обычная процедура. И всё же я не советую их кому-либо показывать. Рекомендую вообще не афишировать своё умение читать. Хозяева отеля за тобой присмотрят, да. Но они не твои опекуны. Заступаться не будут. То, что ты единственный на сегодняшний день отказной клон, к сожалению, знает уже весь мир. Не дразни ЗЛОКИ. И вот ещё.

С этими словами семейный юрист достал из своего бездонного портфеля простую серую коробочку с логотипом компании, выпускающей личные браслеты-коммутаторы для среднего класса.

– Не положено, – ровно заметил Нильс, равнодушно взглянув на коробку.

– Теперь данный браслет скорее необходимость, обеспечивающая безопасность. Разрешение на ношение у тебя имеется.

Юрист бережно достал браслет из коробки, разблокировал и занялся настройками.

– Чью? – тихо уточнил Нильс.

– Что? – мужчина покосился на клона.

– Чью безопасность обеспечивает браслет? – повторил Нильс свой вопрос.

Юрист сдержано улыбнулся кончиками губ и снова погрузился в настройки браслета. Закончив, всё же ответил на вопрос Нильса.

– В первую очередь – твою. Безопасность и информированность. Все разрешения и протоколы в него загружены. Полиция, медики, специнтернат – на быстром голосовом наборе. Мой номер в случае возникновения любых юридических вопросов тоже и… – он вопросительно посмотрел на умника, который так и не прошёл дальше порога комнаты.

– Моя миссия закончена, – ещё больше сжав и без того узкие губы, процедил умник.

– И на этом всё, – вздохнув, закончил семейный юрист. – У тебя есть вопросы, Нильс?

– Только один: что мне теперь делать?

***

«Ждать», – сказал ему юрист.

«Ждать, ждать, ждать», – отдавалось в голове Нильса, пока он спускался по старым поскрипывающим ступенькам из комнаты, попрощавшись со своими сопровождающими.

«Ждать», – прозвенел ему над головой колокольчик, когда он вошёл в общую гостиную отеля на первом этаже.

– А мы уже заждались тебя, дорогой! – воскликнула невысокая черноволосая женщина, стоящая за стойкой бара.

Она улыбалась, и россыпь мелких морщинок как солнечные лучики разлеталась по её лицу.

– Какой ты славный, красивый мальчик. Проходи, проходи. Садись за стол. В оплату твоей комнаты входит полный пансион. У нас, конечно, еда не изысканная, но вкусная. Чуть позднее я познакомлю тебя со своим мужем. Сейчас он занят. Перебирает вещи в подсобке. Ну, знаешь, смотрит, что нам ещё понадобится, что можно выбросить, какие запасы пополнить.

Она тараторила, не останавливаясь и как будто не делая пауз для вдоха. При этом расставляла чистые бокалы по местам, переставляла бутылки, смахивала со стойки несуществующие крошки и совершенно откровенно разглядывала Нильса.

– Юридически я давно не мальчик. Мне исполнилось… – Нильс попытался вставить свою реплику в словесный водопад, стремясь остановить его.

– Да, знаю, знаю. Наверное, все в мире знают и сколько тебе лет, и что произошло с тобой, – женщина беспардонно его перебила. – И, надо же, великие и ужасные Дэноплэ выбрали именно наш отель. Удивительно, удивительно! Но, боже мой, какая трагедия. Потерять единственного сына! И так нелепо. И даже клон его не спас. Ну конечно, когда голова в лепешку, как можно хоть что-то сохранить. А ты симпатичный. Неужели их сын выглядел так же? Ну конечно, ведь ты его копия! Значит, выглядел так же. А вот у нас нет детей. Мы так и не получили разрешение. Какой-то генетический сбой. Сами-то мы в порядке. Но если нас смешать, то что-то может пойти не так, поэтому разрешения нам так и не дали.

– ЭЛИС! – раздался откуда-то из подсобных помещений громоподобный возглас.

– Это мой муж, – не обращая внимания на сердитый возглас, продолжила тараторить хозяйка отеля. – Опять недоволен, что я много болтаю. Меня, кстати, Элис зовут. Мужа моего Герман. А тебя Нильс? Ой, ну конечно Нильс, что это я. Ты голоден?

– Да. Вероятно, – у Нильса закружилась голова от потока слов.

Ещё утром он был в больнице. С того момента произошло столько событий и так быстро, что Нильс не мог вспомнить, завтракал ли он.

– Садись, садись, дорогой мальчик, сейчас я тебя накормлю. До чего же красив был твой хозяин, ох, какое горе, какое горе, – поцокала Элис. – Но вот, знаешь что, дорогой… Ты, когда будешь выходить из отеля, чёлочкой всё же закрывай свои знаки. Не надо дразнить гусей. Либо челочка, либо шапочка.

Она довольно бесцеремонно зачесала пятерней волосы Нильса на затылок и ткнула острым пальцем в набитые на лбу цифры.

– Знаешь, как вас называют ЗЛОКИ? Никогда не слышал? Хотя откуда тебе. Ты со своего Олимпа и не сходил ни разу, жизни-то нашей не знаешь. Простой жизни, я имею в виду. За пределами вашей Золотой мили. ЗЛОКИ называют вас Долли. Самое скверное оскорбление для человека, мальчик.

– Долли? – удивленно переспросил Нильс.

– Да, Долли. Овечка.

***

Дни потянулись шаркающей походкой: неторопливо, тягуче и однообразно. День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем. Уже давно закончилось лето. Осень уверенно щипала морозом за нос утренних прохожих.