Альбина Ярулина: Железная леди

Не гляди на ее запястья

И с плечей ее льющийся шелк.

Я искал в этой женщине счастья,

А нечаянно гибель нашел…

С. А. Есенин

Милейшего вида бармен с розовыми по-детски плюшевыми щеками заботливо наполнил осиротевший бокал багряным вином. Довольная улыбка коснулась моих губ. Я кивком выразила благодарность и сделала глоток пьянящей полусладкой легкости, которая вроде бы как неплохо справлялась с хронической усталостью. Одурманивающий привкус далеко несвежего винограда разливался по артериям, расслабляя мышцы и наполняя их приятным теплом. Расслабление шло полным ходом, только куда именно оно шло, было неясно, да и, в принципе, неважно. Ну шло себе и шло, никого не трогало, но нет же, непременно кому-нибудь да взбредет в голову привязаться с глупым вопросом:

–– Ты что, издеваешься?

Скривившись от кислого недовольства, я повернулась к Никите. Он заметно нервничал, то и дело поглядывая на циферблат наручных часов.

–– Еще пять минут, – пробубнила я, уткнувшись носом в бокал.

–– Какие пять минут? – опешил он. – Сашка, ты хочешь, чтобы меня Сабуров закопал где-нибудь под липами? Скоро приземлится его самолет… – начал ныть Ник словно сопливый мальчишка.

–– Замолчи! – перебила я омерзительное нытье и пробурчала по-старчески: – Иду я, иду. Сейчас только расплачусь и сразу же выхожу, – изображая активные поиски кредитки в карманах, я добавила: – Иди в машину.

Он недовольно фыркнул и направился к выходу. Проводив Ника контролирующим взглядом и убедившись, что он действительно покинул зал, я повернулась к бармену и, довольно улыбнувшись, воскликнула торжественным голосом:

–– Уважаемый! Плесни-ка мне в бокальчик еще полусладкого, пожалуйста!

Но и эта порция как-то быстро улетучилась, и мне таки пришлось отправиться восвояси. Сунув карту обратно в карман, я накинула на голову капюшон для маскировки и понуро поплелась к выходу. Оказавшись на улице, я осмотрела темноту, хмуря лоб: еще пару часов назад над входом в бар светил яркий фонарь, а сейчас его лампа, иногда судорожно вздрагивая, вновь погружала прилегающую территорию во тьму. Я пыталась в этой самой тьме отыскать глазами авто Никиты, но это было абсолютно нереально: черный кузов кроссовера наверняка утонул в такой же черной темноте.

–– Бестолковый Ник, хоть бы фары догадался включить, – пробубнила я себе под нос, недовольно всматриваясь в непроглядную ночь, – мне тебя что, по запаху искать, что ли, как ищейка?

Сделав несколько шагов вперед, отдаляясь от крыльца, я увидела приближающийся автомобиль. Он негромко порыкивал в уличной тишине, стремительно сокращая расстояние между нами. Я даже успела вздохнуть с облегчением, будучи уверенной в том, что это Никита на своем вороном мерине, но прямо передо мной притормозил незнакомый седан. Я отпрянула назад в страхе, что его колеса окажутся на моих белых кроссовках, и уже готова была прокомментировать навыки вождения этого горе-водителя, как задняя дверца настежь распахнулась, а из салона высунулась длинная рука. Она ухватилась за толстовку и мгновенно втянула меня в авто. Дверь тут же закрылась, отрезав путь к отступлению; щелкнул центральный замок – и седан сорвался с места.

Я повернулась к незнакомцу, обратившему ко мне каменную физиономию. Его холодный равнодушный взгляд коснулся испуганного лица. Сердце стучало громко в висках, напоминая барабанные палочки, безжалостно бьющие по мембране. Ладони обильно потели, заставляя подрагивать холодные пальцы, сжимающиеся в кулаки. Не заинтересовавшись красочным испугом, разукрасившим мое лицо, мужчина отвернулся. Я еще долго рассматривала его затылок, освещенный уличными фонарями, продолжая бороться с собственным страхом. Немного времени – и я все-таки одержала победу в этой нелегкой борьбе. Тело обрело подвижность, ладони потели уже не так обильно, да и сердце поумерило свой пыл. Скинув капюшон, я снова осмотрела короткостриженый затылок.

– Что вам надо? – негромко спросила я, иногда поглядывая в окно, желая понять, куда меня везут.

Каменнолицый невежа, нерасторопно повернув мрачную физиономию, одарил меня таким жутчайшим взглядом, что я, подобно виноградной улитке, втянула шею в плечи, желая стать менее заметной в глазах сильного плотоядного существа с длинным клювом. Интерес бесследно пропал. Желание задавать глупые вопросы тоже. Я примирилась с происходящим, покорно принимая его правила игры.

Вскоре автомобиль уткнулся мордой в ворота, больше напоминающие листы гофрированного железа. Водитель выскочил из салона и, скинув с мощной цепи амбарный замок, освободил проезд. Вернувшись за руль, он вкатил седан на территорию заброшенного долгостроя, хрустя рассыпанным по площадке гравием. Каменнолицый выбрался наружу и, обойдя кузов сзади, распахнул дверцу с моей стороны.

–– Выходи, – флегматично сказал он и сдвинулся в сторону.

Я поспешила покинуть салон, не усмотрев никакого смысла в сопротивлении. Страх стал активно наступать, заходя с тыла: возвращалась дрожь, стук в височных долях становился четче и громче, сердце закопошилось в груди, путаясь в ребрах. Я подняла лицо вверх, в попытке рассмотреть недостроенный дом в темноте: высокое серое здание с плитами вместо балконов и дырами вместо окон пряталось за занавесом ночи. Рядом стоял высокий желтый кран с длинной стрелой, напоминая цаплю с клювом, на конце которой не спеша покачивался увесистый крюк.

Мужчина неожиданно схватил меня за руку, увлекая за собой, и двинулся в сторону строения. Иногда спотыкаясь о куски кирпичей и арматуру, я шла следом, стараясь не отставать, так как любое промедление причиняло боль руке и оканчивалось резким рывком. Мы поднялись по лестнице примерно на седьмой этаж и вошли в серую бетонную коробку с квадратной дырой вместо окна, справа от которой стояла наполовину разобранная кирпичная упаковка. Мужчина повернулся к плетущемуся позади водителю. Тот вытащил из кармана наручники и сунул ему в руку. С испугом наблюдая за происходящим, я отступила назад. Два широких шага – и каменнолицый ухватил меня за предплечье, молниеносно защелкнув на запястье браслет. Второй же браслет оказался на ржавой трубе стояка, пронизывающей потолок и бетонный пол комнаты насквозь. Мужчины направились к выходу и вскоре скрылись из виду, а я так и осталась стоять недвижимо у незастекленного окна.

Долго я еще ждала, что они вернутся, но время шло, а высотка захлебывалась в тишине и ночной темноте, будто субмарина, погружающаяся все глубже и глубже. Обреченно вздохнув, я опустилась на кирпичи и, прижавшись плечом к трубе, закрыла глаза. В голове что-то неприятно гудело, напоминая шум завода, а я думала о том, что во всех моих бедах виноват муженек (черт бы его побрал!). Я уже тринадцать лет являюсь средством манипуляций Дамиром.

Мой муж – муниципальный депутат, хотя эта должность всего-навсего занавес, скрывающий истинное положение вещей: Дамир Сабуров по уши погряз в криминале, называя его бизнесом, который, согласно запрещающему закону заниматься предпринимательской деятельностью, зарегистрирован, само собой, на подставные лица. Его многие ненавидят, величая себя гордым званием «враг». Вот такие враги, периодически возникающие в моей и без того паршивой жизни, и доставляют неудобства.

Невеселые мысли помогли пережить промозглую ночь. На улице небо приобрело голубой оттенок, а восходящее солнце наполнило мою коробку солнечными зайчиками. Невыносимая боль в затылке причиняла неудобство, спина ныла от боли и напряжения, а руки замерзли до такой степени, что пальцы не подчинялись мышцам. Где-то вдалеке послышались голоса. Сначала я приняла их за галлюцинацию, но чем громче они становились, тем все больше я верила в их реальное существование. Конечно же, я надеялась на то, что это мой благоверный пришел освободить меня из каменного плена, но разочарование напомнило о его нерасторопности.

В бетонной коробке появились уже знакомые мне мужские фигуры, замерев в солнечном свете. Сердце снова с волнением ударило в грудь азбукой Морзе, сообщая об опасности. Неожиданно в помещении возникла еще одна незнакомая мне фигура. Она мгновенно оказалась в ярких утренних лучах, представ предо мной. Я по-прежнему сидела неподвижно, глядя на высокого мужчину лет тридцати пяти, в свою очередь рассматривающего меня. Его черная футболка плотно обтягивала накаченную грудь, которая периодически раздувалась, выдавая вдох, а рукава темно-синего джемпера стягивали бицепсы, словно эластичные бинты. Такие же синие спортивные брюки и черные кроссовки дополняли образ человека, увлекающегося спортом. Мужчина продолжал с интересом рассматривать меня, отчего-то хмуря брови, а я остановила свой взгляд на его монохромных глазах. Серый оттенок был холодным и глубоким, а при попадании солнечного луча на радужку, цвет глаз как будто растворялся, становясь полупрозрачным. Этот мужчина внушал больший страх, нежели те двое, что стояли чуть позади, за его спиной. В его взгляде читался высокий иерархический статус, а небогатая мимика придавала лицу хмурости и жестокости. Он посмотрел на мужчин поочередно, неспешно поворачивая корпус то вправо, то влево, а затем снова перевел взгляд на меня.

–– Вы кого мне привезли? – спросил сероглазый леденящим душу тембром.

–– Кого ты и просил… – начал говорить водитель седана, но под его злобным взглядом, резко притих.

–– Ты, – обратился мужчина ко мне, – жена Сабурова?

–– Нет, – соврала я, усмотрев в этом самом «нет» спасение.

Он нахмурился еще сильнее, глядя на меня исподлобья. Я перестала дышать и двигаться. Все, как в дикой природе: дабы тебя не сожрали, надо притвориться неживой, чтобы жаждущий крови хищник отступил, и ежели он не питается падалью, то эта уловка должна сработать на ура.

–– Так кого вы мне привезли? – шипя, спросил мужчина моих похитителей.

–– Жену Сабурова, – в один голос произнесли они, как двое из ларца, и синхронно пожали плечами.

–– Жене Сабурова лет пятьдесят, а этой – вполовину меньше, – недовольно скривился он, глядя на меня.

–– Так это бывшей жене пятьдесят, а это, – указал на меня кивком каменнолицый, – нынешняя.

Мужчина еще несколько секунд рассматривал смуглое каменное лицо моего мучителя, наверное, пытаясь рассмотреть признаки лжи на нем, а после перевел взгляд на меня.

–– Ты кто? – прошипел он так зловеще, что я словно под гипнозом машинально произнесла:

–– Жена Сабурова…

Его физиономию перекосило от гнева. Он раздул ноздри, раза два-три шумно вдохнул, всматриваясь в мой перепуганный взгляд, а позже сказал:

–– И на будущее: у меня хреновое чувство юмора.

Пауза вползла в окно вместе с солнечным лучом и зависла в воздухе, левитируя у нас над головами. Мужчина все пристальнее всматривался в мое лицо, а из его глаз медленно испарялась злость. Я тоже наблюдала за ним, а мне с каждой минутой все больше казалось, что в эти монохромные глаза я уже смотрела когда-то.

–– Почему твое лицо мне так знакомо? – первым нарушил он пыльную тишину.

–– Откуда же мне знать? – как можно тише сказала я, с опасением пожимая плечами.

–– Отстегните ее, – приказал мужчина, продолжая пялиться на меня, не моргая.

Каменнолицый невежа мгновенно оказался подле и, сунув маленький ключик в такой же маленький замочек браслета, освободил мою руку из оков. Схватившись за ноющее от боли запястье с алой отметиной, я подняла взгляд затравленного волчонка на сероглазого, внимательно наблюдающего за мной. Продолжая шнырять глазами по моему, несомненно, бледному лицу, он иногда щурился и хмурился, не оставляя попыток отыскать в памяти знакомые черты. Я с трудом поднялась с кирпичной упаковки и попыталась сделать шаг вперед, проверяя работоспособность ног.

–– Сбежавшая невеста! – неожиданно воскликнул мужчина, а я вздрогнула от этой восклицательной неожиданности и замерла на месте, с трудом удерживая тело в вертикальном положении.