В комнате горит приглушенный свет ночника, но это все равно даёт Тине рассмотреть все шрамы, оставленные мной. Только увидев на её лице недоумение и очередную злость, понимаю свою оплошность. Я не должна была раздеваться перед ней. Хотя бы не так близко.

В следующую секунду, сестра тянет к себе, и застыв, разглядывает мои плечи.

– Ты до сих себя режешь, – в ее голосе отчетливая дрожь.

Мартина поднимает взгляд полный жалости и слез.

– Сестра, – теперь я, беру ее за руки, крепко сжимая, – Не плачь, прошу. Я пыталась, но…

– Не можешь? – хмурит она брови, показывая, насколько больно ей, – Андреа, ты делаешь хуже только себе. Что ты хочешь доказать этими шрамами? – Тина крепко цепляется за мои плечи, и встряхивает, будто это меня образумит, – Что можешь убить боль? Перестань, Андреа. Прошу, остановись, – сестра прямым образом умоляет, а я не могу ответить даже, одним словом.

Мне нечего ей сказать.

– Я правда стараюсь. Мне тоже не нравится это. Я тоже хочу остановиться, но не могу, – голос становится запредельно тих.

Я не пытаюсь снять маску и показать сколько бездны во мне таится. Не пытаюсь объяснить, что со мной происходит. Это её сломит.

– Милая моя, – Тина делает шаг и заключает в свои крепкие объятия.

Закрываю глаза, вдыхая до жути любимый аромат. Он так напоминает маму. Вся сестра напоминает мне её. С возрастом Тина становится точной копией мамы.

– Веточка, – детское прозвище искажает душу.

Мама всегда называла меня так.

Тина поднимает моё лицо к себе.

– Я знаю, ты меня не послушаешь. Но брак с Рицци – единственный выход из этой бездны, – она гладит меня по волосам, собранным в объёмный хвост с пробором на боку.

Не желаю слушать. Отхожу на шаг, прежде чем вытащить из шкафа любимую толстовку и пижамные штаны. Надеваю их, пока Тина садится на кровать, сняв туфли и вытянув ноги. Укладываю голову на её колени, умиротворённо выдыхая. Раньше, каждую ночь мы проводили именно так.

– Когда отец сказал мне о свадьбе с Моро, – начинает Тина, играя с прядями моих волос, – Я была в полнейшем ужасе, хоть и не пыталась идти против.

Она никогда не рассказывала об этой части. За все годы, период ее свадьбы, был табу между нами.

– Мне казалось, ты была счастлива, – подаю голос, – Ты ждала помолвки, и первой встречи с мужем. Ты хотела этого.

– Да, хотела. Но ты никогда не думала, что я тоже способна бояться?

– Ты боялась его? – спрашиваю тихо.

Тина усмехается и отводит взгляд.

– До жути, – признается она, – В первую нашу встречу, он даже не посмотрел на меня. А когда нас отправили поговорить, сказал, что не хочет этого брака, и он никогда не будет настоящим.

Сердце больно екает. Я знала, что Моро тот ещё ублюдок. Но чтоб настолько. Хотя…он был честен с самого начала. Неожиданно, на меня падает тень подозрения. Распахиваю глаза, успевшие слипнуться от успокаивающих движений на голове.

– Погоди, – восклицаю удивлённо, – Вы никогда…

– Нет, – заливается сестра румянцем, – У нас был секс, Андреа, если ты об этом. Но немного позже…

– Насколько позже? – хмурюсь в недоумении.

– Три месяца после свадьбы.

– Оху…, – внезапно мне затыкают рот, и нос в добавок, перекрывая все пути для дыхания.

Мычу, что бы меня отпустили, пока Тина угрожает указательным пальцем.

– Что за слова, Андреа? – строго изъявляет сестра, освобождая меня.

Резко вдыхаю воздух, толкая сестру в бок.

– Я не задохнулась чуть, – обвиняю её, возмущенно нахмурив брови.

Сестра заливается смехом. Ее щеки пылают. Она слишком застенчива.

– Ну, а если честно? Неужели тебя не влекло к нему? Ну или его к тебе?

– Мы все эти месяцы жили вдали от Чикаго. Так Моро занимался некоторыми делами отца.

– Вы спали в разных комнатах? – тут же предполагаю.

Сестра кивает. Ей становится не смешно. Кажется, это были не самые красочные моменты её жизни.

– Было тяжело. Я наивно полагала, что смогу построить семью и найти любовь. У меня не оставалось больше выбора. Но ещё до брака, Моро разъяснил все свои намерения. И только после свадьбы я поняла, что он не раскидывался словами на ветер. После трех месяцев мучений, у меня был нервный срыв. Тогда я решила, что все кончено. Мне оставалось жить так все оставшиеся годы, показывая на публике любящую пару, а дома вести себя как два незнакомца. Я сорвалась. Устроила такой скандал, что в доме не осталось посуды, в которой можно было покушать. Тогда Моро признался, что боится меня обидеть. Сказал, что он недостоин меня.

– Почему ты мне не рассказала?

– Не могла, – пожала она плечами, – Если бы правда выбралась наружу, Моро лишился бы уважительного звания. Какой мужчина откажется от своих обязанностей заявить права на свою жену? В тот день, я решила разломать все стены, что он построил между нами.

– Как понимаю, разломала, – ехидно улыбаюсь, понимая, что Тина могла, когда хотела.

Интересно, что именно любовь раскрыла то, что годами было несвойственно сестре.

Тина кивает, улыбаясь и поджимая губы.

– На это ушло много месяцев.

– Но сейчас вы счастливы? Вы любите друг друга? – я переживаю за сестру. Моро был прав. Он недостоин такого ангела.

– Даже больше, чем ожидалось.

– Я счастлива за тебя, – шепчу, смотря в потолок и грустно улыбаясь.

Хоть кто-то из нас мог быть искренне счастлив.

– Ты тоже можешь быть счастливой, – заявляет Тина, словно читая мои мысли, – Рицци своенравный. Да, порой бывает невыносимый, но это терпимо. Он ни за что не сделает тебе больно. Они очень сильно отличаются от нашей семьи, Андреа, – это было сказано искренне.

Самое страшное, я верю ее словам. И кажется, приняла решение.

Тина права. Я не одна обречённая на брак по расчёту. Каждая девушка в синдикате выходит замуж за того, кого скажут. И вроде, все живы и здоровы. По крайней мере, так я слышала.

– Ты не выйдешь нас провожать? – собираясь выходить, спрашивает сестра.

Качаю головой, присаживаясь на кровати и подтягивая одеяло к телу.

– Скажи, что я приболела. И, передай, что я очень извиняюсь.

Сестра кивает, и наклонившись оставляет поцелуй на моей щеке.

– Я сказала Моро, что приеду к тебе для выбора свадебного платья. Скоро увидимся.

Улыбаюсь, поцеловав ее в ответ. Тина открывает дверь, но останавливается на пол пути. Её плечи напрягаются. Обернувшись, она говорит:

– У меня есть знакомая психолог, Андреа.

– Это плохо идея, Тина.

Да, и вправду плохая. Не могу себе представить, что смогу хоть слова сказать. Да и у нас такое не считается нормальным. Мы не можем делиться о своей жизни, когда хотим, и с кем хотим.

– Ей можно доверять. Я отправлю тебе номер, – и Тина закрывает за собой дверь, оставляя после себя шлейф ароматных ванильных духов, и тишину, что пробивают тикающие часы.

Устало подобравшись на подоконник и укутавшись в одеяло, гляжу на море. Только с моей комнаты открывается такой прекрасный вид. Даже высокие кирпичные заборы, которые отец возвел после смерти мамы, не мешают наблюдать за красотой природы.

Только присмотревшись, вижу, как из воды выходит мужчина. Силуэт знакомый. Это Даниэль.

Словно чувствуя мой взгляд, он ловит меня с поличным. Дыхание перехватывает, когда его внимание падает на мое окно. Быстро спрыгиваю с уютного местечка, убегая под одеяло и устало выдыхая.

С этого дня придётся держаться от него подальше.

Он не тот, кого можно любить. Нет, я не та, что должна его любить.

Глава

5

Promise me, if I cave in and break,

And leave myself open,

That I won’t be makin a mistake…

Пообещай мне, что если я сдамся,

Сломаюсь и откроюсь перед тобой,

Это не будет моей ошибкой…

(с) Eminem

__________

Вся оставшиеся неделя до помолвки проходит совершенно скоротечно.

Все эти дни бабушка Кора и Вивьен готовятся к помолвке, в то время как я, не высовываюсь из комнаты и не снимаю наушники. Только по вечерам выхожу на пробежку, под охранной Даниэля, чтобы не сойти с ума в четырёх стенах. Думая о нем. Его голосу, запаху, губам и теплу.

Даже сейчас, чувствуя, как прогибается под ногами песок, лёгкие сжимаются от отдышки, а мышцы на ногах мучительно болят, я не перестаю о нем думать.

Музыка в ушах играет громким битом, когда оглядываюсь назад через плечо, на своего телохранителя, бежавшего за мной. И сердце снова пробивает медленный удар, а тело ноет, и очень надеюсь от усталости, а не желания. Но черт возьми, даже песня говорит об обратном.

How do you want me, how do you want me?

Как сильно ты меня хочешь? Как сильно ты меня хочешь?

Настолько, что схожу с ума.

Даниэль поднимает взгляд, словно прочитав мои мысли.

Сегодня он в одних футболке и шортах. Это оказывается неожиданно и смущённо; видеть его без слоя униформы.

Смотря на безразличное выражение его лица, удивлялась железному терпению этого мужчины. Ничто, кроме крапинок пота, покрывших его лоб, не говорит о том, что он бежит больше тридцати минут, когда я валюсь на колени без сил продолжать.

– Все, – дышу часто, снимая наушники, – С меня хватит, – наконец порочные строчки песни не путают мысли, но все же остаются в голове, как надоедливая пластинка.

Baby, I wanna fuck you

Малыш, я хочу тебя,

I wanna feel you in my bones

Хочу чувствовать тебя каждой клеточкой своего тела.⁸*

– Да ладно, – усмехается Дэн, подбегая ближе, и вырывая из пелены мечтаний. – Я готов пробежать ещё несколько футов.

– Беги сам, – перевернувшись, сажусь на ягодицы, стряхивая песок с рук и леггинсов. Грудь вздымается и опускается от отдышки.

Море тихими волнами бьется о берег. Это приятно успокаивает.

Даниэль не бежит дальше, плюхаясь рядом и подтягивая колени, поставив поверх руки.

– Решила похудеть к свадьбе? – с усмешкой спрашивает он, и получает от меня стрелы злобного взгляда.

– Почему всё в последнее время сводится к свадьбе? – хмурюсь, сжимая губы.

И это так.

Я начала много спать? Да это из-за свадьбы. Мне не хочется есть? Да это из-за свадьбы. Я стала слишком тихой? Да ладно, это из-за свадьбы.

Так говорит бабушка Кора. Всю неделю она гостит у нас, и кажется будет до самой свадьбы, что не может не выводить из себя. Эта женщина, одна из причин, почему я убегаю из дома. Просто чтобы не слышать её слов о предстоящей «свадьбе».

Порой, кажется, будто она готовится к своей свадьбе. Настолько её поглощает этот процесс.

– Потому, что ты, выходишь замуж, – спокойно говорит правду Даниэль.

Он больше не смотрит в мои глаза. Его взгляд устремлен на звездное небо. Замечаю, как играют желваки на мужских скулах.

– Меня выдают замуж. Я делаю это точно не по своей воли, – горькая усмешка слетает с губ, когда понимаю, насколько в безвыходном положении нахожусь.

– Свадьба уже не за горами, – будто самому себе говорит Даниэль.

– Марко пытается сделать все как можно быстрее. Он боится мести Конселло. Сейчас было бы разумно, немного растянуть все до тихих времен. Но разумно и Марко – несовместимы, – усмехаюсь, сжимая руки в теплом песке, – Он хочет избавиться от меня, пока другие этого не сделали.

Даниэль молчит, и эта тишина нагнетает.

– Ты не называешь его папой, – замечает он после минутного молчания.

– Он не достоин этого, – взгляд опускается к кроссовкам, испачканным в песке.

– Если судить по твоим синякам, то, не могу не согласиться.

– Сколько себя помню, он всегда бил нас, – не знаю почему говорю это. Зачем перехожу границу, которую обещала не переходить. Но душа так и наровится все рассказать.

Даниэль заметно напрягается. Он явно не ожидал таких откровений.