– Будьте сейчас внимательны и ловите каждое мое слово… – Шарлотта Эддингтон шумно вздохнула и сделала попытку подтянуть одеяло. Движение вышло слабым, судорожным и не дало особого результата. – Вы сестры и должны всегда помнить об этом. Да, матери у вас разные, но отец один. И не нужно думать плохо о своих родителях, вы еще маленькие и вам не понять, как трудна порой бывает жизнь. Я бы хотела, чтобы вы этого никогда и не узнали, но это невозможно… – Впалая щека Шарлотты Эддингтон дернулась, точно где-то вспыхнула заблудившаяся боль. – Ваш отец был человеком долга, именно поэтому он и женился на женщине своего круга. Но его сердце желало большего… Поспешил ли он в чем-то? Да, поспешил. Однако не нам с вами его судить. – Последнее предложение Шарлотта Эддингтон произнесла твердо. – Твоя мать, Энни, тоже была человеком долга, но, к сожалению, у нее было слабое здоровье. А твоя мать, Габи, не смогла вынести смерти Даниэля, моего дорогого сына и твоего отца… Как много людей меня покинуло… Как много… Но есть вы, и это главное! – Ее глаза вспыхнули, точно эти слова дали дополнительную энергию уставшему от болезни сердцу. Шарлотта Эддингтон сжала губы, помолчала немного, а затем продолжила: – Я повторю, вы сестры и всегда должны помнить об этом. В вас обеих течет кровь нашего рода. Сомневаюсь, что хотя бы капля этой крови досталась Хью. Он из тех, кто рано или поздно непременно бросит тень позора на родовое гнездо, а потом промотает все деньги и превратится в подлого и бесчестного человека, способного на все. Если бы я могла, я не оставила бы Хью ничего… Но это невозможно, закон будет на его стороне, а Маргарет уж точно вцепится в наследство двумя руками… Вас пугают мои слова?

– Нет, – торопливо ответила Энни, и это была правда. Но она точно знала, что испугается потом, когда останется наедине со своими мыслями.

– Нет, – спокойно сказала Габриэлла.

– Это хорошо… Мужество вам понадобится, – одобрительно произнесла Шарлотта Эддингтон, и Эмми показалось, будто тонкие сетчатые морщины на ее бледном лице разгладилась. – Когда я умру, а случится это скоро, вас ждут тяжелые времена. Очень тяжелые. Вам мало лет, а значит вы не вправе распоряжаться своей частью наследства и принимать какие-либо решения. Управлять всем будет Маргарет, а она не из тех, кто знаком со справедливостью и добротой. Более того… Она сделает все, чтобы лишить вас даже куска хлеба. Тебе, Эмми, повезет немного больше. Ты законнорожденная, и Маргарет не посмеет расправиться с тобой сразу. Ей придется беспокоиться о том, что скажет общество. А вот Габи… Конечно, Маргарет захочет вышвырнуть тебя из дома на следующий же день после моей смерти… И я должна была все продумать заранее… Должна была решить, как поступить, чтобы этого не случилось.

У Эмми пересохло во рту, и она облизала губы. Неужели этот страшный день действительно настанет? Неужели бабушки скоро не будет?.. Нет… нет… Пусть болезнь уйдет! Пусть жизнь станет такой, как прежде!

– Все непременно образуется, – с надеждой произнесла Эмми и бросила еще один короткий взгляд на Габи. Но та стояла неподвижно и пристально смотрела на бабушку.

– Образуется, но не сейчас, – возразила Шарлотта Эддингтон и криво усмехнулась. – А лет через семь, когда вам исполнится восемнадцать. И при условии, что вы сделаете все, что я вам скажу, и выдержите те невзгоды, которые непременно обрушатся на вас. Но хватит болтать по пустякам, перейдем к делу. Дороти, помоги мне, подложи под голову еще одну подушку. Ту, что побольше. Я должна лучше видеть своих девочек.

Камеристка бросилась к кровати, взбила одну из подушек и помогла Шарлотте Эддингтон лечь повыше, а затем вернулась к двери и заняла свой пост.

– Все непременно образуется, – повторила Эмми, точно эти слова были заклинанием и могли исполнить самые заветные мечты. И теперь она уже точно почувствовала, как локоть Габи коснулся ее локтя. И это была та самая сестринская поддержка, которой Эмми не знала и в которой сейчас нуждалась особенно сильно. «Спасибо», – мысленно поблагодарила она, не решаясь посмотреть на Габи и произнести благодарность вслух.

– Дмитрий Григорьевич Болдырев. Запомните это имя, – торжественно сказала Шарлотта Эддингтон, и ее брови победно приподнялись. – Он русский. И он мой старинный друг. Безусловно, имя для вас звучит непривычно, но вы должны его выучить. Засыпайте и просыпайтесь с этим именем. Именно этот человек является вашим спасением и надеждой на справедливость. Дмитрий Григорьевич Болдырев. Повторите.

Они повторили почти хором, и вышло не очень-то хорошо. Мешало волнение, да и русские слова будто прилипали к языку. Следующие пять минут ушли на то, чтобы выучить имя незнакомого человека, впитать его и спрятать на дальних полках души.

– Достаточно, – наконец удовлетворенно выдохнула Шарлотта Эддингтон и добавила: – Все будут думать, что я умираю, не оставив завещания, но оно давно написано и хранится у графа Болдырева. Временами он будет интересоваться вашей судьбой, а когда вы подрастете и получите право самостоятельно управлять финансами, завещание увидит свет. И еще у Дмитрия Григорьевича есть документ, в котором указано, что я признаю тебя, Габи, своей родной внучкой. Не скажу, что это будет много значить для нашего высокомерного и склочного общества, однако… – Шарлотта усмехнулась, – ты будешь богата, а значит многие сразу захлопнут свои поганые рты. Да, нужно было признать тебя давным-давно, но… сначала мне не хватало храбрости, а потом я пришла к выводу, что это лишь ухудшит твое положение после моей смерти. Нельзя недооценивать Маргарет.

– Бабушка, пожалуйста, живи как можно дольше, – произнесла Габи и мотнула головой, точно хотела прогнать все горестные мысли разом.

– Это не в моей власти, дорогая. И мне пора встретиться с теми, кто меня давно покинул… Там, в другом мире, я непременно расскажу вашему отцу, какими замечательными вы стали. – Слеза скользнула по морщинистой щеке, замерла на подбородке, а потом исчезла, будто ее и не было. – Мое сердце болит только о вас, но я верю, что какие бы трудности ни легли на ваши хрупкие плечи, вы справитесь. Не отвлекайте меня больше, я должна успеть рассказать многое… – Шарлотта Эддингтон немного помолчала, набираясь сил, а затем произнесла сухим и деловым тоном: – Ваша тетя Маргарет сущий дьявол, она не остановится ни перед чем. Ее главная мечта – это прибрать к рукам все состояние Эддигтонов. И она ни за что не станет делиться с вами. Если она узнает о завещании сейчас, то я сильно сомневаюсь, что вы доживете до восемнадцатилетия… Маргарет вполне способна отравить человека или подстроить несчастный случай. Я уверена в этом. Воспользовавшись моей болезнью, она уже поменяла почти всех слуг в доме, и они верны ей. Какое бы коварство ни случилось, они будут молчать и всегда встанут на сторону хозяйки. – Шарлотта Эддингтон шумно вздохнула. И это уже был не вздох усталости – презрение и злость кипели в душе. – Я не ошибаюсь в людях, Маргарет – настоящее зло. Красивое и хитрое зло. А Хью… теперь единственный мужчина в нашем роду, и к сожалению, он является ее сыном. Да, он мой внук, но… У Хью гадкая душонка, и я не собираюсь делать вид, будто это не так. Я старая, но не сумасшедшая! – Шарлотта Эддингтон гневно фыркнула и тяжело задышала, пытаясь успокоиться. Сейчас нельзя было растрачивать силы. Она еще не сказала своим внучкам главного. – По моему завещанию вы в равных долях получите почти все состояние, Маргарет и Хью достанется только загородный дом с земельным владением и та сумма денег, которая им поможет вести сносный образ жизни. У Хью всегда будет возможность улучшить свое положение, потому что земля – кормилица. Тут главное не лениться. Его отец никогда не был лентяем. Но я сильно сомневаюсь, что эту мелкую душонку можно исправить… Эмми, Габи, чаще всего наследники могут вступить в наследство и управлять своими правами по достижении двадцати одного года, но… – Шарлотта Эддингтон многозначительно подняла узловатый указательный палец, – …допускаются особые условия. В моем завещании особым условием указано ваше восемнадцатилетие. Пожалуй, впервые я довольна тем, что вы родились в один день. Восемнадцать лет… Именно в этом возрасте вы сможете получить все, что вам причитается. К сожалению, раньше нельзя. А зачем тянуть? Каждый год для вас и так будет трудным. Как же я рада, что вы у меня есть… Вы все поняли?

Эмми смотрела на бабушку с огромной любовью и мысленно повторяла: «Нет, с тобой ничего не случится, ты поправишься…» Но сердце сжималось от предчувствия расставания, и как же трудно было сдерживать слезы.

– Да, – ответила Эмми.

– Да, – произнесла Габи.

– Ваше спасение в том, что никто не будет знать, что вы настоящие наследницы. После моей смерти основным наследником станет Хью, потому что закон в таком случае всегда выбирает мужчину. Но так как он несовершеннолетний, управлять имуществом станет Маргарет. Однако все изменится, когда тайное станет явным. Ничего… Вы продержитесь. Эмми, чтобы ты не мешалась под ногами, тебя могут постараться побыстрее выдать замуж. Или это будет хорошо продуманная сделка… Не соглашайся ни в коем случае и не бойся Маргарет. Она многое может, но, повторюсь, она никогда не захочет попасть в скандальную историю. Мнение общества для нее слишком важно. А теперь я хочу вам кое-что подарить. – Шарлотта Эддингтон закрыла глаза и минуту лежала молча, восстанавливая силы после разговора. Затем открыла глаза и произнесла: – Габи, в правом верхнем ящике бюро лежит шкатулка, принеси ее, пожалуйста. Есть вещи, которые не имеют никакой ценности, но при этом они бесценны.

Габи бесшумно приблизилась к бюро, выдвинула ящик, приподнялась на цыпочки и достала небольшую удлиненную лаковую шкатулку красно-коричневого цвета. Вернувшись к бабушке, она смело сняла крышку, положила ее на прикроватную тумбу и чуть вытянула руку вперед, чтобы Эмми могла увидеть подарок. На зеленой бархатной ткани лежали два серых кольца. Вроде и простые, но взгляд буквально прилип к ним, хотелось хорошенько разглядеть детали и запомнить украшения.

Одно кольцо было поменьше, другое побольше.

«Женское и мужское», – сообразила Эмми.

И одинаковый узор – причудливые выгравированные стебли неведомого растения будто обнимали кольца и подчеркивали талант мастера.

– Красивые, – прошептала Габи.

– Этим кольцам много лет, – произнесла Шарлотта Эддингтон. Она явно осталась довольна реакцией внучек. – Однажды ваш дедушка, а это случилось задолго до нашего знакомства, увидел на улице, как какой-то пьяница обижает старушку. Уже темнело, и этот омерзительный негодяй явно хотел обокрасть беззащитную пожилую женщину. Надо ли говорить, что ваш дедушка немедленно наказал обидчика и помог старушке добраться до дома? Он был чуткий, благородный и честный человек.

– Ты раньше не рассказывала эту историю, – сказала Эмми, желая узнать как можно больше.

– Потому что всему свое время. В знак благодарности старушка подарила вашему дедушке эти кольца. Он не хотел их брать, потому что такие поступки совершают исключительно бескорыстно. Но женщина сказала: «Кольца стоят совсем мало. Здесь нет дорогих камней, да и металл самый обыкновенный. Но есть у них особая ценность. Эти украшения – обереги. Они спасают от зла и притягивают доброе сердце к доброму сердцу. Вот ты поспешил ко мне на помощь… Так захотели кольца… Мне уже много лет, и теперь у меня нет надобности в оберегах, пришло время передать их в другие руки. Ты молод и достоин владеть ими, пусть же теперь они охраняют тебя».

– Они спасают от зла и притягивают доброе сердце к доброму сердцу… – тихо повторила Габи.