Вечеринка проходила в доме женщины по имени Хелен. По дороге Саймон рассказал Алекс, что первый муж Хелен утонул. Ныряя с аквалангом или что-то в этом роде, он забыл. Один из тех странных несчастных случаев, жертвами которых становятся богачи, – слишком много людей поддерживают их в слишком хорошей форме, чтобы они могли умереть естественной смертью. Жизнь перестала быть опасной – кислородные баллоны, гормональные анализы и шприцы с витаминами группы В защищают от былых убийц.

Движение на дороге практически замерло.

Саймон выключил радио. Музыка, похоже, не доставляла ему никакого удовольствия, и Алекс нравилось, что он не притворялся, будто это не так. Молодым мужчинам непременно требовалось придавать всему какое-то значение, превращать выбор чего угодно, любое предпочтение в демонстрацию своей индивидуальности. В обществе сверстников, с которыми она встречалась, ей всегда становилось не по себе. Вероятность разоблачения была слишком велика. Гораздо лучше иметь буфер в виде разницы в поколениях, мужчины в годах не могли вписать Алекс в какой-либо понятный им контекст, не могли даже ненароком составить хотя бы отдаленное представление о ее истинном «я».

Алекс положила руку на колено Саймона. За окном едва-едва ползли дома и витрины магазинов, затем какой-то пустырь. Наверное, участок под строительство для тех, кто не прочь жить прямо на шоссе, среди всего этого шума. Впрочем, привыкнуть можно к чему угодно.

– Ох ты черт, – сказал Саймон. – Ну вот в чем проблема.

Транспортный поток огибал место аварии. На обочине валялся искореженный белый кабриолет, на дороге за ним наискосок стоял массивный джип. На бровке были припаркованы две полицейские машины с включенными фарами, но без сирен.

Не видно было ни погибших, ни раненых, только полицейский в оранжевом жилете регулировал движение.

Саймон присвистнул и почти остановился, чтобы посмотреть.

– Это все тот поворот налево. Он самый поганый.

– Может быть, никто не пострадал. – Голос Алекс звучал раздраженно, и она тут же постаралась смягчить его.

– Вряд ли. – Саймон мрачно покачал головой, однако Алекс уловила нотку возбуждения. – После такого не выживают.

Хотя Алекс понимала, что они едут на машине Саймона и что днем она всего лишь попала в мелкое ДТП, у нее почему-то внезапно возникло ощущение, что это она находилась в той белой машине. Что она погибла здесь, на шоссе. Глупая мысль, но она никак не могла от нее избавиться. Может, она сходит с ума? В то же время она знала, что не способна сойти с ума, а это даже хуже. Она почти завидовала своим знакомым из города, которые начисто свихнулись, унеслись в какой-то другой мир. Какое, наверное, облегчение – отключиться от реальности.

Саймон пересек главную дорогу, свернул на дорогу поуже, а затем еще на одну. Дома отступали дальше и дальше, пока почти не скрылись за стенами и живыми изгородями. Алекс почувствовала запах приближающегося океана.

– Знаешь, – сказал Саймон, кивнув на окно, – раньше все это были картофельные поля. Трудно представить, да?

Он говорил это не впервые. Казалось, Саймону нравилось представлять себе процесс, который обратил нечто бесполезное в нечто, имеющее немалую ценность. Но представить это было не особенно трудно – достаточно убрать эти дома, большие грузные коробки, над входными дверями которых развевались американские флаги, и останется зелено-золотистая земля, не так уж сильно отличающаяся от родных мест Алекс.

Глава 2

Они остановились перед металлическими воротами в высоком деревянном заборе, и из интеркома донесся искаженный помехами голос. Саймон дважды повторил свое имя, прежде чем ворота распахнулись, и они въехали на светлый гравий. Прямо впереди, перед главным домом, полукругом стояли машины. Алекс разглядела теннисный корт и бассейн за воротами поменьше.

Алекс сохраняла скучное, кроткое выражение лица, хотя ее и взволновала явная близость моря. Она провела языком по верхним зубам, чтобы убедиться, что в них ничего не застряло.

Саймон выключил зажигание.

– Пойдем?

Дверь главного дома открылась, и к ним выбежал мопс. Следом шел мужчина в черной рубашке поло и черных брюках, но мопс опередил его и с лаем закружил вокруг лодыжек Алекс.

– Добро пожаловать, – сказал мужчина. – Сюда.

Внутри дома мерцали свечи в больших стеклянных вазах. Несмотря на это, в прихожей было довольно темно, что дезориентировало после солнечного света. Алекс обернулась, чтобы убедиться, что Саймон идет за ней.

– Вперед и наверх, – сказал Саймон, и его голос отозвался странным эхом.

По мрамору цокали когти мопса.

Казалось, большая комната, ведущая в патио, частично заполнена дымкой – сыростью от тумана, проникшего в окна. За патио простирался океан. Солнце уже садилось, и свет угасал.

Дверь в патио была открыта. В дверном проеме стояла Хелен.

Она была в черном – платье без рукавов с чем-то вроде пелерины, ниспадающей сзади. Светлые волосы стянуты в тугой пучок на затылке. Сколько ей лет? Алекс не могла бы сказать наверняка, но при такой профессионально обработанной коже выглядела она на заурядные тридцать. Ее темные глаза моргали, пока наконец не остановились на Саймоне и Алекс.

– Саймон. – Хелен шагнула к нему, раскрывая объятия. – Я не была уверена, что ты приедешь.

Они расцеловались в обе щеки. Хелен повернулась к Алекс.

– А это кто? – спросила она.

Алекс напустила на себя жизнерадостный, скаутский вид. Кому может угрожать девочка-скаут? Почтительная, чистенькая – такой она научилась притворяться перед пожилыми женщинами. Тем не менее Хелен оглядела Алекс с головы до ног, задерживаясь на каждой детали. Алекс наблюдала, как она впитывает информацию о платье и сумочке от Саймона. Вероятно, люди вроде Хелен точно знают, сколько стоит каждая вещь.

– Большое спасибо за приглашение, – сказала Алекс. Всегда лучше не хвалить дом, не подавать виду, что ты незнакома с этими местами.

– О, не стоит, – ответила Хелен, уже потеряв к ней интерес.

В Хелен угадывалось что-то безумное, но, возможно, такое впечатление создавалось только из-за ее пелерины, которая струилась у нее по спине, развеваясь на ветру. Алекс позволила Саймону взять ее под руку и отвести к столикам, расставленным на террасе.

Гости смотрели на океан или сбились под матерчатым шатром, обеими руками вцепившись в полные бокалы. Алекс внимательно просканировала гостей. Но после быстрого взгляда по сторонам никто не показался ей знакомым, ни один мужчина не косился на нее с тревожным вопросом на лице.

Большинство женщин были одеты в прямые платья цельного кроя, подчеркивавшие их стройные ноги. Сколько сожженных калорий, сколько часов упражнений требуют такие ноги? Золотые браслеты на запястьях были такие же крупные, как и серьги в ушах. Вид у женщин был забавный, девчачий – мелкие шажки, неуверенные улыбки, атласные банты в хвостах, – хотя многим, вероятно, за шестьдесят, они выросли во времена, когда женщины всю жизнь вели себя по-детски.

На террасе двое седовласых мужчин в резиновых сапогах и комбинезонах установили устричный бар и умело разделывали каменистых устриц острыми ножами. Алекс видела этих мужчин и раньше – они присматривали за ложем из колотого льда и раздавали устриц в ракушках с соленой водой на многих вечеринках, где она побывала с Саймоном за последние пару недель. Хозяева никогда не упускали случая указать на присутствие этих опытных ловцов и отметить, что они поймали все в этот самый день. Алекс чувствовала какое-то родство с этими мужчинами – как и она, они играли здесь свои роли.

Хелен разглядывала ее платье. Хелен спросила, не от известного ли оно дизайнера, того самого.

– Нет, – ответила Алекс. Платье было от этого дизайнера.

Что-то в тоне Алекс было не так – настолько, что Хелен слегка нахмурилась. Оставалось надеяться, что Саймон этого не заметил. Алекс взяла себя в руки и вымученно улыбнулась.

Алекс показалось, что им принес по бокалу вина тот же мужчина, что провел их в дом, но это был просто человек, одетый в такую же черную рубашку поло.

– Прекрасный вид, – сказала Алекс, и так оно и было.

Оттуда, где стояли они с Саймоном, песка было не видно. Только вода, гладкая и серебристая, которая, казалось, простиралась от края террасы до ярко-розовой линии горизонта. Каково было бы жить здесь, наслаждаться этой необузданной красотой каждый день? Можно ли привыкнуть к этой потрясающей водной бескрайности? Зависть подействовала на Алекс подобно выбросу адреналина – быстрый, бодрящий прилив к голове. Иногда лучше не знать о существовании некоторых вещей.

– Пойдем посмотрим на закат, – сказала Хелен, сжимая руку Саймона. На Алекс приглашение не распространялось, но она все равно последовала за ними.

Они встали на краю террасы, на вершине деревянной лестницы, ведущей к воде. В последних лучах заходящего солнца песок окрасился фиолетовым. Дальше по пляжу собака молча бегала туда-сюда в полосе прибоя.

Хелен оглядела свой участок пляжа. Заметив что-то, она напряглась и досадливо выдохнула.

– Что ж, – сказала она, – посмотрите на это. Надеюсь, они хорошо проводят время.

Алекс проследила за взглядом Хелен и увидела два шезлонга, установленных под большим зонтом. Она разглядела сидящую и болтающую парочку. Они были в джинсах, мужчина в клетчатой рубашке – явно не гости и не знакомые Хелен.

– Надо бы принести им по стакану лимонада, – сказала Хелен. Ее смех испугал Алекс. – Люди, наверное, так рады, что им повезло наткнуться на эти свободные шезлонги. Только для них!

Хелен обернулась в поисках подмоги. Когда подошел человек в черной рубашке поло, она негромко отдала распоряжения, махнув рукой в сторону шезлонгов.

Они втроем смотрели, как человек в черном идет по песку. Когда он наклонился, обращаясь к сидящим, те, нисколько не смутившись, рассмеялись. Парочка неторопливо поднялась на ноги, подчеркивая, что они уходят. Мужчина в черном ждал и, убедившись, что нарушители удаляются по пляжу, начал разбирать зонт и деловито складывать шезлонги.

Солнце уже село, и обслуга засуетилась, спеша опередить подступающую темноту. Включили уличные светильники и зажгли свечи с цитронеллой. Имя Алекс было небрежно написано на карточке, явно добавленное в последнюю минуту. Саймон сидел за другим столом. Он комически утрированным жестом помахал Алекс. Она послала ему воздушный поцелуй. Слева от Алекс сидел австриец. Лоб у него был гладкий, как яйцо. Его семья владела универмагом со множеством отделений по всей Австрии, универмагу уже сто лет. Австриец приезжал сюда каждый август.

– Это место ни с чем не сравнится, – сказал он. – Все наши друзья тоже приезжают.

– Здесь красиво, – тупо отозвалась Алекс.

– Да. – Мужчина вздохнул. – Так красиво.

Все говорили, что здесь красиво. Сколько раз можно повторять эти слова? Это был вежливый консенсус, к которому можно прибегать снова и снова, лейтмотив каждого разговора – лозунг, который объединял всех в общей удаче. Да и кто бы мог не согласиться? Место действительно настолько красиво, что людям не нужно было ничего делать. И, судя по разговорам за столом, никто ничего и не делал. Казалось, никто не занимался чем-то помимо отработки бэкхенда, еды на свежем воздухе, прогулок до наступления дневной жары.

Единственной надежной темой для разговора, помимо погоды и колебаний температуры океана, было обсуждение того, в какое именно время люди планируют покинуть это прекрасное место, как именно они собираются избежать пробок. С тех пор как они приехали, Алекс слышала, как люди рассуждают о своем отъезде, подробно излагая точную логистику своего отбытия.

Когда подали первое блюдо, австриец рассказывал собравшимся о каком-то ужасном преступлении в Мюнхене, произошедшем в начале лета. Женщина убила пятерых младенцев.

– Своих? – спросила Хелен. Она порхала от стола к столу, вклиниваясь в разговоры. Похоже, она воображала себя хозяйкой великосветского салона.