Ложь между нами (страница 11)
Глава 22
Как ни странно, после приезда Клима ко мне возвращаются хороший аппетит и крепкий сон. Еще злая на него за ужином, я съедаю все до последней крошки – и стейк, и салат, которые нам привезли из ближайшего ресторана. А ночью сплю так сладко, что не слышу будильника.
Случись такое в рабочий день, произошла бы небольшая офисная катастрофа с дюжиной пропущенных звонков и коллекцией сообщений. Но сегодня выходной, и, плюнув на время, я иду на кухню за кофейным допингом.
Почти как у себя дома, не глядя по сторонам, не боясь столкнуться с хозяином, шлепаю босыми ногами по коридорам. Зеваю, расслабленная и довольная, пока не подхожу к столовой.
– Бедный мой Дори. Этот изверг совсем тебя не кормит, – доносится до меня знакомый женский голос и уверенное кошачье «Мяу». – Один сухой корм и вода. Как в тюрьме. Чудовище! Сатрап!
Сделав последний шаг, я вижу совершенно нереальную картину. Дикий кот Хаванского сидит на коленях той самой Алисы, трется лоснящейся черной мордой о ее грудь и урчит как обычный домашний Мурзик.
– Если бы не учеба, я ни за что не отдала бы тебя этому черствому сухарю, – как ни в чем ни бывало продолжает девушка. – Мой сладенькой зайчик! – Чешет кота между лопатками. – Мой любимый мальчик! – Наклонившись, целует кошачий лоб.
– А по официальной версии он дикий, – говорю я, выйдя из своего укрытия.
– Я, конечно, люблю своего брата, но его привычка судить о других по себе ужасно бесит. – Алиса морщит свой красивый курносый нос и еще сильнее прижимает к груди кота.
– Значит, кот не его? – Сажусь рядом.
– Дори мужчин на дух не переносит. Убежденный гетеро!
– А ты сестра… – Губы сами расползаются в улыбку.
– Сводная, – с такой же веселой улыбкой отвечает Алиса. – У нас разные отцы. Мама очень любила алкоголь и красивых мужчин. Первое было в ее жизни постоянно, а вот вторые не задерживались. – Она говорит об этом так легко, словно рассказывает чужую, порядком надоевшую историю.
– Да, вы не похожи. Лишь рост. – Я закусываю губу.
Становится стыдно за себя вчерашнюю. Нужно быть слепой или ненормальной, чтобы принять брата и сестру за любовников. Алиса ни капли не похожа на женщин, с которыми Клим приходил в клуб. Еще меньше она походит на охотницу за кошельками.
Слишком домашняя, без украшений и дорогой одежды. Совсем девчонка. Такая же, какой я была в свои девятнадцать.
– Говорят, характер один в один. – Алиса демонстративно хмурит брови, точь-в-точь как Клим, когда злится. И тут же начинает смеяться.
– Только если чуть-чуть. – Я тоже смеюсь.
– Дядя Ярик в этом уверен. Именно он воспитывал Клима после детдома и помогал вытащить меня.
Алиса все еще смеется, но глаза становятся серьезными. В отличие от прошлой попытки спародировать брата, сейчас она похожа на него как родная.
– Вы оба попали в детдом?
Это не мое дело. Возможно, Клим умышленно ничего о себе не рассказывал – не хотел, чтобы я сочувствовала или жалела. Однако уютная домашняя обстановка и урчание кота так и подстегивают к неудобным вопросам.
– Ой, это длинная история, – вставая, отмахивается Алиса. – Да и не слишком веселая, чтобы рассказывать ее в такой солнечный день.
Она поворачивается к окну и жмурится, совсем как кот у нее на руках.
– Прости…
– Тебе не за что просить прощения. Мой братец так любит тайны, что рядом с ним у любой женщины просыпается любопытство.
– И многие уже пытались что-то узнать? – Выдаю себя с головой, но почему-то нестрашно.
Мне впервые легко с кем-то настолько, что вопросы сами слетают с губ и не хочется срывать стоп-кран. Очень непривычное ощущение.
– Многие. – Алиса спускает кота с рук, чешет его за ухом, а потом неожиданно добавляет: – Правда… в этом доме ты первая. До тебя Клим сюда вообще никого не приводил. Это его личное пространство. Допуск у меня, охраны и дяди Ярика, – прибивает она меня к полу неожиданным признанием.
– Избранная, – говорю с нервным смешком и запоздало замечаю высокую фигуру хозяина, который наблюдает за нами из коридора.
– И ты даже не представляешь, как я рада, что он впустил в этот бункер женщину!
Алиса тоже замечает брата. Только не смущается, а наоборот – подходит ко мне и обнимает, словно мы давние подруги.
– Уже спелись? – вместо приветствия хмыкает Клим.
Войдя в кухню, он прямо из-под крана наливает в пузатый стакан холодную воду и жадно пьет, поглядывая на нас.
– Я, между прочим, твой любимый яблочный пирог испекла. Всю ночь у плиты стояла. И оладьи нажарила. – Алиса вздергивает подбородок и взглядом указывает на тарелку с идеальными, как у опытного повара, золотистыми оладушками.
– Ага, и явилась пораньше, чтобы устроить Диане допрос. – Клим грозно заламывает левую бровь.
Смотрится угрожающе. Любой другой на месте Алисы, наверное, предпочел бы скрыться подальше, однако она лишь сильнее льнет ко мне и улыбается.
– Вот за что люблю тебя, брат, ты все обо всех знаешь. Мне даже врать не нужно. – Показывает ему язык.
– И какой следующий пункт твоего плана? – Прихватив тарелку, Клим устраивается на барной стойке рядом с нами.
На миг теряюсь. В словесной игре брата и сестры слишком много полутонов и намеков. Но Алиса быстро вносит ясность.
– Сегодня выходной… – Она на секунду стреляет по мне глазами. – Никаких лекций, никакой работы… Как ты смотришь на то, что я украду твою девушку и мы вместе прогуляемся по магазинам?
Мы с Климом одновременно открываем рты. Он тут же спасается тем, что запихивает в него оладушку, а я позорно откашливаюсь.
– Сплетничать будете? – Взгляд голубых глаз темнеет.
– Будем! – бодро кивает Алиса. – А еще подарок тебе купим. – Оставив меня, она тянется к щеке брата и целует его. – Ко дню рождения.
Будто забыв обо мне, эти двое внимательно смотрят друг на друга.
– Рождения?..
– Насколько помню, он у тебя завтра, – первой оживает Алиса и, не дождавшись ответа, тянет меня из кухни в гостиную.
Глава 23
После трехчасового марш-броска по магазинам начинает казаться, что я знаю Алису минимум лет десять. Несмотря на разницу в возрасте, с ней нескучно. Я с интересом наблюдаю, как она выбирает одежду и подарок для брата, слушаю рассказы об учебе и изредка позволяю себе вопросы.
– Получается, тебя и брата растил дядя?
Никогда не интересовалась прошлым Клима, но после утреннего рассказа уже не могу справиться со своим любопытством.
– Юридически да. Дядя Ярик был нашим опекуном.
– А фактически?
– Фактически сложнее. – Алиса притормаживает у красивого диванчика и падает на него как подкошенная.
– Расскажешь? – Я опускаюсь рядом.
Ноги уже гудят. Не хочется больше никакого шопинга. Только сидеть и разговаривать.
– Я предупреждала. Это невесело.
– О, я большой фанат невеселых историй! Подозреваю, другие в принципе бывают лишь в книжках.
– Я до вчерашнего вечера тоже так думала, – загадочно произносит Алиса и косится на красивый пакет с подарком в моих руках.
– Это намек на меня и Клима?
– Пока не знаю. – Она улыбается. – Брат больше всех в нашей семье заслуживает счастья.
Улыбка медленно стекает с пухлых губ, а затем Алиса, уже без пауз, начинает рассказывать.
– Мама отказалась от него почти сразу. Родители Клима не были расписаны. Папашка слился, как только узнал о беременности, а мама после возвращения из роддома тут же нашла себе новую любовь. На сына времени не осталось. Чтобы не мешал, она отправила его в дом малютки.
– Совсем маленького?
– В первый раз ему было три месяца.
– То есть? Что значит «в первый раз»? – Удивленно открываю рот.
– Мамин новый любовник оказался не только красивым, но и очень добрым. Узнав о ребенке, он потребовал забрать Клима назад. Обещал маме, что вырастит как родного сына. Нашел какого-то чиновника, который помог вернуть Клима матери, и даже обустроил в своей квартире детскую комнату.
– Тогда… как мог случиться второй раз?
Невеселая история Алисы выходит гораздо более горькой, чем я предполагала. При мысли о брошенном малыше колет за ребрами, а переносица горит огнем.
– Мама продержалась всего три года. Она почти не пила, научилась готовить, вместе с новым мужем нашла для Клима хороший сад. А еще через полгода от скуки закрутила бурный роман с новым соседом по лестничной площадке. Муж застал их прямо в коридоре. Дальше по классике: слезы, обещания исправиться и развод.
– А Клим?.. – Я обхватываю себя руками.
– Он буквально через месяц загремел в детдом. На этот раз маме даже не пришлось отказываться от родительских прав. Забыв о сыне, вместе с новым любовником она уехала на его дачу. А вернувшись… спустя два дня, узнала, что соседи вызвали полицию и та, выломав дверь, забрала малыша.
– Господи…
– Клим говорит, что ничего не помнит. – Алиса поднимает голову вверх и часто моргает. – Я думаю, он врет.
Словно пришибленные, мы несколько минут перевариваем свои мысли. Смотрим то в потолок, то на названия магазинов. Оживаем, лишь когда на нас начинают оглядываться прохожие.
– В детдоме Клим прожил с трех до тринадцати, – с тяжелым вздохом продолжает Алиса. – Пару раз его хотели усыновить, но те двое суток в пустой квартире отбили у брата желание снова возвращаться в семью. Пусть даже чужую. Стоило услышать об усыновлении, он или исчезал, или устраивал такое, после чего приемные родители, крестясь, сбегали.
– А в тринадцать о нем вспомнил дядя? Это мамин брат?
– Нет, дядя Ярослав маме не родственник, – краснея, поправляет Алиса. – Он младший брат отца Клима. Мы так и не выяснили, как дядя узнал о наличии племянника и как поверил, что они родные… Однако в один из дней он явился на порог детдома и потребовал у директора передать ему опеку над Климом.
– И все получилось? – Почему-то не верится.
– Дяде на тот момент было двадцать, – смеется Алиса. – Никто ему никого не отдал. Но директор оказалась мудрой женщиной, она предложила упрямому родственнику работу в детдоме. На полставки, чтобы параллельно приглядывал за буйным племянником. И через три года, когда дядя обзавелся своей квартирой и молодой женой, помогла оформить нужные документы.
– А потом они забрали и тебя, – догадываюсь я.
– Благодаря дяде Ярику и Климу я пробыла в детдоме всего месяц. Очередной мамин любовник поставил перед ней выбор: он или семилетняя девочка от другого мужчины. И брат… тогда ему было двадцать, попросил у дяди взять под опеку и второго ребенка. – Алиса опускает взгляд.
Заметно, что о себе ей рассказывать гораздо труднее.
– Он согласился?
– Несмотря на протест беременной жены, дядя Ярик не отказал. Быстро оформил опеку, предоставил все нужные документы. Когда меня передали, мы с Климом переехали в пустующую квартиру деда.
– То есть тебя растил брат?
В голове не укладывается. Мне даже представить это сложно. Привычный образ Клима Хаванского, бабника, игрока и хама, покрывается трещинками и прозрачной трухой осыпается на землю.
– Они меня все вместе растили, – горько улыбается Алиса. – И Клим, и дядя, и его жена… пока она на последнем месяце беременности не погибла в аварии. – Последняя фраза дается ей особенно тяжело.
Не знаю, что связывало Алису с погибшей женой дяди, но слезы на глазах и бледное лицо говорят о многом.
– Ты была права. Очень грустная история. – Я обнимаю сестру Клима за плечи.
В голове куча вопросов: о матери, об отцах и о потрясающем дяде. Только язык не поворачивается спросить что-то еще.
– Не для выходного дня. – Алиса быстро вытирает слезы. – Тем более такого солнечного.
Она первая срывается с места и подхватывает свои пакеты.
– А еще у твоего брата завтра день рождения! – отвлекаю я, как могу.
– Клим терпеть его не может, – уже совершенно другим, деловым тоном произносит Алиса. – Сто процентов явится поздно вечером и сразу же ляжет спать.
– Но ты ведь придешь поздравить?