Ложь между нами (страница 4)
Это не первый прокол поставщиков, хотя до этого лета ничего подобного не случалось. Все материалы приходили вовремя, и качество можно было даже не проверять. Теперь же словно сглазили.
– Их генеральный не хочет со мной разговаривать. То короткие, то просит перезвонить позже.
– Юрист уже выслал претензию? – Все еще более странно, чем я ожидала.
– Я думал сперва согласовать с Марком Юрьевичем, – ссылается на моего бывшего мужа. – Насколько я знаю, они хорошо знакомы. – Он нервно мнет в руках бумаги и отводит глаза.
В принципе, ничего особенного. Я уже привыкла, что каждый норовит прыгнуть через мою голову. Однако сегодня это не злит, а беспокоит.
– И как? Дозвонился? – Бросаю взгляд на свой телефон.
За последний день я трижды набирала Марка. Поговорить пока удалось только с его автоответчиком.
– Нет, – жмет плечами Алексей. – Утром хоть гудки были, а сейчас недоступен.
– Уже недоступен?
У меня нет оснований тревожиться. Еще вчера все было в полном порядке. Но волнение холодной волной окатывает с головы до ног.
Марк уже давно отошел от управления компанией. После разговора об акциях у него дома прошло больше месяца. Я знаю, что у Шаталова был какой-то суд. Незадолго до заседания он передал мне доверенность. В клубе, на глазах у своей девушки, словно не нашел другого места или действовал с лишь ему известным умыслом.
И все же такой тишины, как сегодня, еще не было.
– Я попрошу кого-нибудь из водителей, чтобы съездил к Шаталову домой.
Тревога становится все сильнее и, пока она не переросла в панику, я вызываю Арину, своего секретаря.
– Я могу сам скататься, – будто самый свободный, вызывается Алексей.
Так и хочется его осадить. Но не успеваю открыть рот, как в кабинет, белая как мел, входит Арина.
– Диана Дмитриевна, вы уже знаете? – испуганно спрашивает она.
– О чем? – Барабаню пальцами по столу.
– Марк… Марк Юрьевич… С ним… – Она прижимает ладонь ко рту и опускается на ближайший стул.
– С ним что-то случилось? – Кровь отливает от щек.
– В новостях… – Секретарь указывает взглядом в сторону телевизора на стене.
– Что в новостях? – Я беру пульт.
– Только что показали… он попал в аварию, – со всхлипом произносит Арина. – Водитель… не выжил.
– А Марк? – Сердце замирает.
– Марк Юрьевич… – Секретарь мотает головой. – Он…
– Он жив?! – Отбросив пульт, я подхожу к Арине и встряхиваю ее за плечи.
– Я не знаю. Не сказали. Но там слишком много крови и машина… она вся искорежена.
Глава 7
Новость об аварии обрушивается на меня как снежный ком. Я и представить не могла, что с Шаталовым может что-то случиться. В моей персональной вселенной он был единственной константой, маяком, на который всегда можно ориентироваться.
Мысль, что Марк тоже мог погибнуть, опутывает тело невидимой цепью. Лишь спустя долгую минуту заставляю себя собраться и, прихватив ключи от авто, бегу на парковку.
Дорога в больницу проходит как в тумане. Мозг работает четко, будто компьютер. Лавируя в потоке автомобилей, я отдаю указания секретарю, требую узнать точный адрес клиники, скидываю всю свою текучку на Алексея. А эмоционально… на нуле. Ничего не ощущаю!
Состояние похоже на адреналиновый шок. Нет ни боли, ни страха, ни волнения. Они как под колпаком. Я знаю, что где-то внутри разгорается настоящий пожар, но руки уверенно вращают руль, а ноги без рывков, плавно давят на педали.
Этого спокойствия хватает до самой больницы. Иногда мелкой дрожью пробивает паника, дымкой перед глазами окутывает тревога. И все же я иду к крыльцу приемного покоя. Несусь мимо стойки администратора к лифтам. Пряча в карманы пальто влажные ладони, поднимаюсь на этаж отделения интенсивной терапии.
Никогда не молилась, а сейчас хочется. Не ради Марка, не ради компании. Ради себя. Чтобы с этим упрямцем ничего не случилось и все в моей жизни осталось по-прежнему.
Я просто обязана убедиться, что Шаталов жив. Однако стоит выйти из лифта, как вокруг поднимается шум.
– Женщина, сюда нельзя, – устало произносит высокий немолодой мужчина в белом халате. Вероятно, врач.
– Кто вообще вас пустил? Совсем обнаглели. Проходной двор устроили! – истерично вопит девушка с кюветой в руках и со спущенной на подбородок маской.
– Дамочка, остановитесь! – гремит над ухом какой-то амбал в черном костюме и белоснежной рубашке.
– Там мой бывший муж! Марк Шаталов!
Мордоворот уже схватил за руку, но я все же пытаюсь прорваться дальше.
– Да хоть будущий! – возмущается девушка. – Вы табличку на двери не видите? Это не приемный покой! Даже не терапия!
Она выставляет вперед обтянутую тонким халатом грудь и машет в сторону лифта.
– Я должна знать, что с ним! – обращаюсь к доктору.
– Женщина, вы глухая или совесть потеряли?! – В голосе девушки прорезаются агрессивные нотки.
Отмахнувшись от хамки и бульдога, подхожу к врачу и незаметно кладу в его карман деньги.
– Просто скажите, как он!
Это обязано сработать. Мне нужно не так уж много. Всего одно слово – жив.
– Девушка… – Врач достает деньги и сует их обратно. – Извините… – Он открывает рот, словно хочет еще что-то сказать.
– …никакой информации, – продолжает вместо него амбал. – Покиньте помещение! – Широкой грудью теснит к лифту и нажимает на кнопку вызова.
От беспомощности хочется плакать. Спокойствие, которым я так гордилась, превращается в пыль.
– Умоляю вас… – шепчу с первыми слезами. – Ради всего святого… Он единственный близкий для меня человек. – Смахиваю со щек соленые капли.
Я задыхаюсь от своего отчаяния. Только никому нет до этого дела. Не дожидаясь, когда нажму нужную кнопку, амбал сам вдавливает в панель лифта единицу. Девушка же поднимает новую волну воя, предлагая вызвать полицию и запретить таким, как я, входить в медицинские учреждения.
После закрытия дверей она кричит что-то еще, но я уже не слушаю. Собственное сердце барабанит как отбойный молоток, а ладони сжимаются в кулаки до побелевших костяшек.
В шоке, я готова просить о помощи кого угодно. Хоть собственного брата, хоть родителей. Лишь оказавшись на улице, под мелкой моросью и на ветру, начинаю постепенно приходить в себя.
Не замечая ничего вокруг, достаю из кармана мобильный телефон. Глотаю похожий на всхлипы кашель. И непослушными пальцами листаю список контактов.
За пять лет брака я добавила сюда столько номеров, сколько и не снилось скромной студентке факультета экономики. От мелких клерков в государственных конторах до чиновников первого звена. У кого-нибудь из них обязательно должны быть связи в больнице.
Однако как только подношу телефон к уху, из-за угла на скорости вылетает черная, как воронье крыло, машина. И в следующую секунду чьи-то сильные руки резко дергают меня в сторону от дороги.
Глава 8
Все происходит настолько быстро, что я не успеваю ничего осознать. Миг назад перед глазами была улица – куцые деревья, серые пятиэтажки и грязный асфальт. А теперь – голубая рубашка и треугольник смуглой кожи над расстегнутым воротником.
Принципиально другая картина! Со знакомым ароматом и жаром как от печки.
– Ты в порядке?
Голос с бархатной хрипотцой заставляет вздрогнуть, и по телу разбегаются мурашки.
Дикая реакция. Лишь один человек на земном шаре способен ее вызвать. Не представляю, почему именно он. Какой-то издевательский сбой в программе.
– Да… Я нормально…
Пытаюсь отстраниться, упираюсь руками в широкую грудь. Без результата.
– Не испугалась?
Я чувствую на лбу и щеках внимательный взгляд. Он прошивает насквозь, вскрывает черепную коробку и перекладывает извилины в каком-то новом порядке.
– Уже можно отпускать.
Как за спасательный круг хватаюсь за мысль о Марке: «Жив он там или нет? Как его состояние? Почему нет никаких вестей?»
– Тебе не стоило сюда приезжать. – Клим наконец убирает руки с моей спины.
Один жест, а как гора камней с плеч падает.
– Ты знаешь, что случилось с Шаталовым? – спрашиваю я и тут же поправляю себя: – Конечно, знаешь! Иначе тебя бы здесь не было.
– На текущий момент он жив, – сухо произносит Хаванский.
– На текущий… Все настолько плохо?
– Это вся информация, которую я могу сообщить.
– Сплошная секретность! Что у тебя, что в больнице.
Руки так и тянутся поколотить мерзавца или встряхнуть, как Арину. Жаль, эта каменная статуя даже не почувствует.
– Не все знания полезны, Диана. От некоторых бывают проблемы.
– Ты хотя бы можешь сказать, это случайное ДТП или… или что-то другое?
Все это время я гнала от себя мысли о «другом». У Марка всегда хватало врагов. Он наживал их гораздо быстрее, чем друзей. Но никто и никогда не пытался перейти Шаталову дорогу. Сумасшедших не было!
Однако телохранитель под дверью больничной палаты, Хаванский здесь и давние слова Марка об опасности, которая может мне грозить, не вяжутся с версией об аварии.
– Кто-то пытался его убить? – переспрашиваю, так и не дождавшись ответа.
– Никаких комментариев. Я предупредил.
– Проклятие! Да что за день такой?! – Я все же бью Клима в грудь. Раскрытой ладонью. Не жалея ни себя, ни его.
– Хреновый.
Вместо того чтобы отойти или выругаться, Клим берет меня за руку и дует на раскрасневшуюся от удара кожу.
– Тот амбал… – Дергаюсь, словно от электрического разряда. – В отделении интенсивной терапии… Я не помню его. У Марка не было такого телохранителя. Это ты приставил к палате этого цербера?
– Какое слово во фразе «Никаких комментариев» тебе не понятно?
– Твою мать, да хоть на один вопрос ты можешь ответить?! Это твоя охрана или нет?
– Через… – Клим смотрит на часы, – пару минут станет твоей.
Отпустив мою руку, он кому-то машет, и в нашу сторону сразу же выезжает огромный уродливый джип.
Когда железный мутант останавливается рядом, Хаванский распахивает пассажирскую дверь.
– За рулем Николай. Он отвезет тебя, куда нужно, – представляет водителя и протягивает мне руку.
– Мне не нужен извозчик. Я на машине. – Кивком показываю на свою ласточку.
– Не нужно обижать Николая. Он не извозчик, и ты прекрасно это поняла.
– У меня еще дела… В офисе.
– Значит, вначале в офис, – командует охраннику Клим. – А потом домой.
Все это ни капли не похоже на помощь или заботу. Скорее на полицейский конвой. Но я так сильно хочу сбежать подальше от Хаванского, что не спорю. С тоской оглядываюсь на свою машину и, проигнорировав протянутую руку, сама забираюсь в салон.
***
Как только джип трогается с места, набираю номер Германа. Именно ему я собиралась звонить до встречи с Климом и у него просить помощи. Связей Германа должно хватить, чтобы добраться до заведующего отделением, а если понадобится, то и до главврача.
Рассматривая пейзаж за окном, слушаю гудки. Мысленно повторяю: «Ну ответь же!» Однако ни после пятого, ни после десятого гудка друг не снимает трубку.
– Сговор какой-то… – Бросаю телефон в сумочку. – Мудацкая мужская солидарность.
От напряжения начинает болеть голова. Уже и не верится, что час назад я переживала из-за подрядчиков и поставщиков. Все это кажется мелочью в сравнении с аварией.
Неизвестность пугает намного сильнее. За прошедший месяц я почти забыла о предложении Марка выкупить акции. Убедила себя, что ничего не случится и я смогу работать так же, как и прежде.
За эти четыре недели ни разу не поторопила Германа с поиском спонсора. И вот теперь…
Наклоняюсь ближе к водителю:
– Николай, вы ведь давно работаете на Клима?
– Четыре года.
– Тогда, возможно, и мужа моего знаете, Марка Шаталова?
– Возможно.
– А что с ним случилось? Ваш босс в курсе. Вы, вероятно, тоже.
– Я не могу об этом говорить.