Ложь между нами (страница 7)
Что-то тяжелое ударяется в стекло со стороны Альберта. Осколки летят на пол и сиденье, а уже через пару секунд Пекарского и шофера вытаскивают из машины и грузят в микроавтобусы.
Люди Хаванского действуют настолько быстро, что мне не хватает времени испугаться. Интуитивно жмусь в свой угол, а когда вокруг все стихает, сама выхожу на улицу.
– С тобой все в порядке?
Одновременно с этими словами на плечи опускается мужской пиджак. Теплый, нагретый сильным, тренированным телом. Такой большой, что висит на мне как пальто.
– Да. В порядке. – Оглядываюсь. – И сразу отвечу на следующий вопрос. Не испугалась.
Вряд ли на планете Земля найдется еще одна пара людей, которые вместо приветствия постоянно уточняют, все ли в порядке. Аномалия этикета. И ничего с этим не поделать. Все наши встречи как стихийные бедствия.
– Обязательно было садиться к нему в машину? – Клим поправляет на мне свой пиджак и недовольно щурится.
– Нужно было выяснить, кто еще из акционеров представляет опасность.
– Никто, кроме этого придурка, не связан с шантажом. – Хаванский кладет ладони на мои плечи. Сжимает их, словно хочет притянуть меня к себе или сделать больно. И тут же отпускает. – А если бы я не успел?
– Ты все и так знал? О собрании. – Умышленно пропускаю мимо ушей последний вопрос.
У меня нет на него ответа. Ставка была гораздо выше, чем моя безопасность. В случае сговора акционеров компанию не спасло бы никакое чудо.
– Я знаю столько, сколько нужно. – Клим как всегда темнит.
– Знаешь или участвуешь? Контрабанда на границе не твоих рук дело?
– Я не пачкаюсь подобным дерьмом. Контрабанду подложили те же, кто отправил Марка в реанимацию.
– А Пекарский? Он так вовремя обо всем узнал. Так быстро придумал план с собранием.
Возможно, все мои вопросы лишние. Марк доверял Климу, он будто заранее знал, что никто другой не сможет мне помочь. И все же не получается молчать. Альберт не так умен, как пытался казаться. А вот Клим… он точно не дурак. К тому же слишком давно хочет заполучить меня в свою кровать.
– Выключи паранойю, Диана, – усмехается Клим. – Пекарский исключительно твоя заслуга. Знай я заранее, что он так сильно на тебе помешан, отправил бы старого мудака к Марку. На соседнюю койку.
– То есть ты совсем ни при чем? С перьями и нимбом.
Я закутываюсь в пиджак как в кокон. Телу уютно в этом тепле и облаке аромата. Ему плевать на то, что я чувствую к хозяину одежды и чего боюсь.
– Не важно, с чем я. – Клим распахивает пассажирскую дверь своей машины. Той самой, что приехала последней и лихо перегородила две полосы. – Ты сама мне позвонила и дала согласие на все условия. Назад не отмотаешь.
Он кивком приказывает, чтобы я села.
– Я не жду никаких поблажек. – Покорно устраиваюсь на сиденье.
– Как и в случае со стариком, который чуть не изнасиловал тебя.
Клим опускается на водительское место и заводит двигатель. Хаванский спокоен, если не считать желваков на скулах.
– Он будет жить? – Вспоминаю ужас на лице Пекарского.
– Долго и счастливо. Подальше от тебя и от компании.
– А его охрана? – Я, точь-в-точь как Альберт, оборачиваюсь назад. – Они нас так и не догнали…
– Николай уже занимается этой проблемой.
– Один?
– Ты думаешь, я приставил бы к тебе любителя?
– Ясно… – Вжимаюсь в спинку сиденья.
В машине тепло, но холод сковывает по рукам и ногам.
– Спрашивай, – Клим будто мысли читает.
– Можно узнать, на что я согласилась?
– Обязательно, Диана, – выруливая в незнакомом направлении, бросает Хаванский. – Ты узнаешь. И сделаешь все, что нужно. Очень скоро. У меня дома.
Глава 14
Чтобы хоть немного успокоиться, всю дорогу гадаю, каким будет дом Клима. На ум приходят древние крепости и обнесенные двойными стенами особняки местных чиновников. Но когда мы подъезжаем, становится ясно, что я ни капли не знаю своего тюремщика.
– Он одноэтажный? Или там под землей бункер на несколько ярусов?
Смотрю на странное здание из стекла и бетона. Больше всего дом напоминает ангар. Нет ни крыльца, ни окон, ни дорожек. Только стеклянные и бетонные стены.
– В наличии чулан. Для женщин, – криво усмехается Клим и останавливает машину у двери, на закатанной в асфальт площадке.
– Я догадывалась, что ты Синяя Борода. – Сквозь стекла видно просторный холл, гостиную и кухню. – А еще вуайерист.
– Тебе понравится!
– Боюсь, я недостаточно испорчена.
– Это поправимо.
Клим выходит из машины и ждет меня. Никаких попыток помочь или прочей благородной суеты.
– Я должна буду здесь жить?
– Без «должна» мне нравится больше, но суть ты уловила.
Он открывает дверь и пропускает меня вперед.
– Долго?
Внутри дом такой же странный, как и внешне. Просторный лофт. С серой, под бетон, штукатуркой, такими же полами и промышленными светильниками.
Ни одного намека на уют или женскую руку.
– Пока я не разберусь со всеми твоими проблемами или…
Клим снимает с меня пиджак. «Распаковывает как подарок», – приходит на ум сравнение.
– Или? – жду продолжения.
– Или я сам тебя отпущу. – На лице Хаванского не остается и следа от улыбки.
Словно знакомлюсь впервые, скольжу по нему взглядом. Высокий лоб. Густые светлые брови. Прямой нос с небольшой горбинкой. Четко очерченные скулы и такая же жесткая геометрия подбородка.
Одни линии. Никаких изгибов. Стопроцентная мужественность и суровая арктическая красота.
Последняя мысль заставляет отшатнуться.
Я много раз замечала жадные взгляды, которыми женщины буквально облизывали Клима с ног до головы. Слышала в клубе сладкие стоны. Видела опьяневших от секса с ним девушек, готовых исполнить любую прихоть ради повторения или чести стать постоянной. Все они были одноразовыми игрушками. Слишком слабыми, чтобы сказать: «Нет!» Скучными для этого хищника.
– Ты хочешь прямо здесь? – Завожу руки за спину и до талии расстегиваю платье.
Для чего я здесь, ясно как день. Если цена безопасности компании – мое тело, так тому и быть. Не хочу ждать.
– Так спешишь? – Клим позволяет платью стечь к ногам. Не прикасается, но и не отводит глаз.
– У меня нет никакого желания изображать из себя не такую. – Расстегиваю бюстгальтер. – Это сделка. Значит, каждый платит за свою услугу. Мой черед.
– Да… —По его губам кривой трещиной ползет улыбка. – Ты единственная женщина, за которую я когда-либо платил.
– В этот раз я обойдусь тебе очень дорого. – Следом за платьем на пол падают белье и шпильки для волос.
– Заводит? – Клим выбрасывает вперед правую руку и резко притягивает меня к себе. Впечатывает в каменный торс.
– Ты знаешь, как проверить.
Мне страшно и одновременно легко. Так давно боялась этого, что от напряжения выгорели все защитные механизмы.
– Знаю. – Наклонившись, Хаванский касается носом моей щеки. Проводит им вдоль скулы и жадно вдыхает. – Ты пахнешь другим.
Вздрагиваю.
– Тебя это останавливает? После всех тех женщин, что ты перетрахал в клубе?
– Они были «те». Всего лишь.
Он отпускает так резко, что я пошатываюсь.
– Тогда… – Облизываю губы.
– Идем!
Ничего не объясняя, Клим берет меня за руку и ведет вглубь квартиры. К длинному коридору.
– Здесь? – спрашиваю, когда мы останавливаемся у первой двери.
– Нет. – Он смотрит на меня как на диковинную зверушку. – Дальше.
– Там? – Толкнув следующую дверь, делаю глубокий вдох.
– Снова нет. – Клим указательным пальцем накрывает мои губы. Запечатывает их.
– А можно без игр? Я не настроена.
Чувствую себя марионеткой в руках кукловода. Голой, слепой и беспомощной.
– Придется настроиться.
Он проводит меня мимо третьей двери и останавливается у четвертой. Секунду назад войти в комнату было просто, а сейчас словно запал иссяк.
– Дашь мне хотя бы минуту? – Позорно робею.
Собрав мои волосы в хвост, Клим тянет его назад. Вынуждает запрокинуть голову.
– Я дам тебе больше. – Он голодным взглядом пожирает мои губы, скользит по тяжелым полушариям груди и со свистящим вдохом смотрит ниже. Туда, где все гладко и нежно. Где никогда не было никого, кроме него и мужа.
– Клим… – Волнение колючими иглами впивается в кожу.
– Всему свое время, Диана.
За спиной распахивается дверь. Не в спальню. Не в гостиную. В светлую, просторную ванную!
– А сейчас иди!
Глава 15
Под теплыми струями душа наконец удается расслабиться. Не думаю о том, что ждет впереди и на что я подписалась. Не вспоминаю, что сегодня случилось. Спасаю остатки психики.
Отключившись от проблем, я старательно тру кожу мягкой мочалкой. Растираю до красна руки, грудь и плечи – все, чего касался Пекарский. Дважды мою голову и, обнаружив на полке запечатанный флакон средства для волос, наношу ароматный бальзам на всю длину.
Изо всех сил я оттягиваю момент возвращения из ванной. Пропадаю под ласковой водяной завесой. Растворяю в ней все свои страхи и сомнения. Как много лет назад делала одна глупая девчонка в номере отеля.
Дурацкое дежавю. Лишь с моей удачей можно было дважды попасть в одинаковую ситуацию. Но когда после душа я надеваю пушистый халат и выхожу из своего убежища, оказывается, что меня никто не ждет.
Клима нет ни в гостиной, ни в холле. Его нет и на улице. Нет в дальней комнате, похожей одновременно на тренажерный зал и на библиотеку.
Этот бессовестный манипулятор снова рвет мои шаблоны. Вместо того чтобы чувствовать себя использованной – ощущаю брошенной. А вместо того чтобы страдать из-за горькой женской доли, не знаю, куда деть свою несчастную тушку.
Это совсем не то продолжение вечера, на которое я настраивалась во время встречи с Пекарским. Никаких авансов в виде минета, никаких расчетов в коленно-локтевой позе.
Сбитая с толку, полчаса сижу на диване, ожидая, когда же появится хозяин дома и одновременно – ясность в моей голове. А потом, начав зевать, вслух с чувством посылаю Хаванского к черту и иду искать кровать.
Сплю так хорошо, как не спала, наверное, год. Без сновидений и без пробуждений. Я будто утопаю на ночь в подушке с одеялом. И воскресаю с первыми лучами солнца.
Уже за один этот сон можно отдать и душу, и тело. Но как только я шепчу: «Доброе утро», чей-то внимательный взгляд обжигает лоб и левую щеку.
– Клим? – Резко отрываю голову от кровати. – Ты здесь? – Натягиваю одеяло до самого подбородка.
В ответ должно бы прозвучать «здесь», «здравствуй» или что-нибудь еще, однако никто ничего не говорит. Не двигается. И лишь два желтых кошачьих глаза смотрят на меня все пристальнее.
Меньше всего на свете я ожидала, что у Хаванского есть домашний питомец. Даже подключив фантазию, не смогла бы представить Клима ухаживающим за кем-то, кроме его члена.
Но кот сидит прямо передо мной. Короткошерстный. Черный как смоль. И такой большой, что без кастинга подошел бы на роль булгаковского Бегемота.
– У тебя есть кот? – спрашиваю я через пару минут, когда встречаю Клима на кухне.
– Есть. Только он уверен в обратном. Что это я у него, а не он у меня. – Хаванский подносит к губам чашку с кофе и, щурясь, делает глоток.
– А как его зовут?
– По паспорту Дориан, – нехотя признается Клим.
– Солидно. – Я протягиваю ладонь и забираю чашку.
Так странно – вместо секса обсуждать кота. Никакого напряжения или волнения. Это либо какая-то гениальная стратегия, либо… Второй раз за сутки в голову приходит мысль, что я совсем не знаю Клима. И я вновь гоню ее прочь.
– А обычная, домашняя кличка у него есть?
Клим вопросительно хмурит брови.
– Ты же как-то его зовешь, – поясняю. – На что он откликается?
– Он не откликается. – Хаванский с интересом следит за тем, как я делаю глоток из его чашки. – Дикий.