– Нет, мы не сестры, – ответила Марион. – Но выросли в одном приюте.

– Подруги?

Марион кивнула.

– Интересно. – На этот раз вампир подошел к Анне и приказал: – Посмотрите на меня.

Анна знала, что произойдет, как только их взгляды встретятся. А потому продолжила стоять, как стояла, молча рассматривая грязные носки своих изношенных ботинок.

Второй раз вампир просить не стал. Он грубо схватил ее за подбородок, вынуждая исполнить его волю. Терпкая магия тут же защекотала ноздри. Запах был бы приятным, если б не отвратительная суть. Анна была бы рада перестать дышать, но это ничем не поможет. Вампир способен заставить ее делать все, что ему заблагорассудится. И возможно, лучше не оказывать сопротивления.

– Имя? – строго спросил он, буравя пустыми светло-голубыми глазами.

– Анна.

– Как давно осиротели?

– В младенчестве.

– Лет сколько?

– Семнадцать.

Лишь три вопроса он задал, прежде чем заключить:

– И вы мне тоже подходите.

Глава 4
Ошибки, ошибки, ошибки

Мать-настоятельница провела четырех отобранных девушек в книгохранилище и усадила каждую за отдельный письменный стол. Там уже лежали заранее приготовленные писчие перья, плотные листы бумаги и чернильницы.

Вампир, вошедший следом, закрыл за собой дверь и прошел вглубь хранилища. Сцепив руки за спиной, принялся рассматривать корешки раритетных фолиантов с таким непринужденным видом, будто случайно забрел сюда.

Плотно сомкнув губы, Анна следила за ним, едва сдерживая неприязнь. Его магическое воздействие длилось совсем недолго, но даже от того в ее мыслях образовалась неприятная вязкость.

– Генералу Клементу н-необходима ваша п-помощь, – натянув улыбку, сообщила мать-настоятельница. Прежде она никогда не запиналась. – Сейчас он раздаст вам книги и укажет главы, которые нужно аккуратно переписать. Пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы ваш почерк был ровным и красивым, а письмо – чистым, без помарок и клякс. И не торопитесь, дабы не замарать бумагу.

Что-то с этим заданием было не так. Иначе зачем понадобилось выгонять остальных девушек? Например, у Дороти Пэркинс очень красивый почерк, она всегда подписывает монастырские открытки. Да и печатный станок изобрели давным-давно.

Вскоре четыре увесистые книги покоились на столах, раскрытые на нужных главах.

– Пишите, – велела мать-настоятельница.

Марион и Иветта первыми взяли перья, окунули их в чернила и послушно принялись переписывать текст. Не желая провоцировать чужака на агрессию, Анна тоже взяла перо. У нее был красивый почерк, вот только она не собиралась его демонстрировать. Она намеренно писала постыдно коряво и допускала глупейшие ошибки якобы по невнимательности.

Анна успела начеркать несколько строк, прежде чем заметила, что Зейна так и не приступила к заданию. Это заметил и вампир.

– Почему не пишете? – обратился он к Зейне.

Та сжалась в его тени. Затряслась, как пугливый зверь, загнанный в угол.

– Я… – начала Зейна, глядя ему в глаза и быстро-быстро моргая. В черных ресницах южанки заблестели слезы. – Я н-не умею… П-простите меня, господин!

– Пишите, – с нажимом приказал он, снова используя незримую силу.

Зейна всхлипнула. Обмакнула перо в чернильницу, но не успела поднести его к бумаге, как тут же испачкала стол. Чернильная капля растеклась по дереву, пока девушка испуганно смотрела на нее, боясь наказания.

– Зейна, пишите.

Девушка склонилась над бумагой. Сосредоточившись, она попробовала вывести какие-то буквы, но поскольку она не знала алфавита, ничего не получилось.

– Господин, – вмешалась мать-настоятельница, сидевшая в стороне. – Не все наши воспитанницы обучены грамоте.

Вампир обернулся на нее и спокойно бросил:

– Я разве спрашивал о чем-либо?

– Нет, господин, – осеклась монахиня, потупив взор. – Пожалуйста, простите меня, неразумную.

Вернувшись к Зейне, вампир коротко произнес:

– Свободны.

Зейна тут же подскочила и убежала прочь, попутно вытирая рукавом слезы. Стало быть, генералу не подходят неграмотные. Анна специально стала делать еще больше ошибок. А дождь за окном все моросил и моросил.

«Как так вышло, что из всех воспитанниц монастыря остались всего трое, и я в том числе?! Что за нелепое недоразумение? Господь милостивый, помоги…»

В то время как перья тихо скрипели по бумаге, вампир ходил между столами и внимательно наблюдал за процессом. Анна ожидала, что он велит ей писать чище, однако вампир молчал. Он вообще не отпускал никаких комментариев, лишь его губы время от времени изгибались в ухмылке.

«Интересно, какие мысли вертятся в его голове?» – гадала Анна, выводя еще более неказистые буквы, чем вначале. Если спросит, она ответит, что не привыкла много писать и рука быстро устала. А не спросит – так и вовсе отлично.

Спустя некоторое время генерала Клемента утомило монотонное хождение туда-сюда. Он поставил напротив столов потертое кресло и вальяжно развалился в нем, наблюдая за девушками уже оттуда.

Повернувшись к Иветте, Анна отметила ее бессловесные заигрывания с генералом. Красавица вела себя крайне вызывающе: строила ему глазки, проводила пальцами по золотой косе, касалась шеи и скул кончиком пера, томно вздыхала и закусывала нижнюю губу. Когда же вампир отвечал на ее заинтересованные взгляды, Иветта лучезарно улыбалась.

От такого зрелища у Анны сами собой закатывались глаза. Неужели Иветта всерьез полагает, что состоятельные господа ищут в жены именно таких распутных девиц? Или ей достаточно парочки страстных ночей, после которых ее выкинут как наскучившую игрушку? Казалось, Иветта готова пойти на все, лишь бы генерал Клемент сегодня же забрал ее с собой, даже неважно куда.

Закрывшись ладонью от постыдного зрелища, Анна продолжила переписывать текст, который гласил о мытарствах четверки известных праведников.

Спустя час или, быть может, полтора вампир объявил:

– Достаточно.

Уставшие девушки отложили перья.

– Вы, – он обратился к Марион, распрямляясь в кресле. – Возьмите свои труды и подойдите.

Бросив на Анну взволнованный взгляд, Марион взяла со стола три исписанных листа, подошла к мужчине и протянула их на оценку. Тот какое-то время рассматривал текст, переводя взгляд с одной строчки на другую. Не похоже, чтобы читал. Скорее сравнивал.

– Все понятно, – наконец изрек он. Глянув на Марион снизу вверх, велел: – Сядьте. Еще понадобитесь.

Должно быть, Марион выполнила просьбу материнастоятельницы и действительно старалась писать красиво. Генерал Клемент выглядел довольным ее работой.

Следующей он вызвал Иветту.

– Пишете хуже, чем выглядите, – бросил он, оценивая написанное.

– У меня другие таланты, господин, – не растерялась та и подмигнула.

Лицо матери-настоятельницы тут же сделалось багровым от негодования. Если этот вампир сегодня же не заберет Иветту, здешние монахини ее точно высекут за распутство. Высекут до кровавых ран, а как только раны хоть немного заживут, высекут снова. Иветта прекрасно понимала это, а потому была готова на самые отчаянные, грязные меры.

– Гожусь ли? – спросила она в нетерпении.

– Годитесь, – заключил вампир, и Иветта выдохнула от облегчения. – Сядьте. – Приказал он, обратив взор на Анну. Некоторое время оба молчали, словно проверяя друг друга на прочность. – Ждете особого приглашения, мисс Блан?

Взяв два исписанных листка, Анна подошла к вампиру и грубо сунула их ему в руки. Тот даже смотреть в них не стал.

– Схитрить решили?

Неожиданное начало, но Анна мастерски скрыла удивление.

– Не понимаю, о чем вы, – безразлично сказала она, успокаивая сердцебиение.

«Не вздумай нервничать! Он слышит! Слышит, как часто бьется твое сердце! Тише, тише. Все не так уж плохо…»

– Понимаете. – Цепкий, хищный взгляд скользил по ее шее. Туда, где бился неровный пульс. – Понимаете даже больше, чем о себе думаете.

«Что он имеет в виду? Откуда эта загадка в его размытых речах?»

– А еще, – он продолжил, впившись в девушку светло-голубыми глазами, – вы понимаете, что я могу заставить писать красиво.

В горле образовался комок. Анна сглотнула.

– А вы умеете писать красиво, так ведь? – снова кривая ухмылка. Несмотря на интонацию, он не спрашивал. Он утверждал.

– Нет. Я вовсе не умею писать красиво.

– Ложь. – Будто смакуя ситуацию, вампир подался вперед. Теперь их лица находились слишком близко. – Я вижу, когда человек намеренно коверкает свой почерк. Существует множество признаков, по которым вы сами себя выдали, маленькая мисс Блан. Однако любопытно другое. – Он выдержал паузу, изучая спокойное лицо девушки, чье сердце так и норовило вырваться из груди. – Мне любопытна причина, по которой вы решили, что умнее будет солгать.

«Причина в том, что я ненавижу вампиров».

– Знаете, мне тоже кое-что интересно, – внезапно осмелела Анна. – Что за дело невероятной важности заставило вас столь бесцеремонно ворваться в нашу святую обитель? Кого вы так отчаянно ищете в монастырских стенах? И неужели до сих пор не сумели понять, что я уж совсем никак не подхожу?

– Анна! – настоятельница ошарашенно зажала рот ладонью, а другой рукой схватилась за грудь, как если бы ее прямо сейчас хватил удар.

А вот вампир от ее выпада еще больше развеселился. Его рот приоткрылся в легком оскале, показались острые клыки. Не слишком длинные, но ведь… они могут становиться длиннее?

– О, мисс Блан… – бархатным тоном отозвался вампир, едва не закатывая глаза от понятного только ему удовольствия. – Вы даже представить себе не можете, насколько сильно в действительности подходите.

Глава 5
Не оказывайте сопротивления

– Скорее, скорее! – подгоняла мать-настоятельница, пока девушки поднимались наверх, чтобы собрать вещи.

– Было бы что собирать, – заметила Марион. – Жалкие пожитки.

– У кого как, – хвастливо протянула Иветта, намекая на набитый приданым сундук. У купеческой дочки имелись и платья приличные, и меха, и бусы. – Пришлите, матушка, кого-нибудь на помощь, в одиночку я свои вещи не унесу.

От счастья Иветта едва не танцевала.

– Чему ты радуешься? – сквозь зубы процедила Анна.

– Переменам! – ответила та. – Наконец-то мы покидаем эти заунывные стены! Как же они мне опротивели!

Подобной прыти мать-настоятельница не ожидала, однако никакой власти над этими девушками у нее больше не было, так что она хмуро покачала головой и лишь плотнее сомкнула губы.

– Говоришь так, словно стала свободной, – продолжила Анна. – Хотя это не так.

– Моя судьба в моих руках. – Иветта прошмыгнула в свою келью и с шумом захлопнула дверь.

В тусклом коридоре остались втроем.

– Матушка, прошу, скажите, что происходит! – взмолилась Анна, оборачиваясь на настоятельницу.

Женщина в бессилье развела руками:

– Если б я знала…

– Скажите хоть что-то! – присоединилась Марион.

– Знаю лишь, что на то воля короля, – нехотя прошипела женщина, бросая опасливый взгляд на лестницу. Не притаился ли там кто, не подслушивает ли? – Так что пошевеливайтесь, коли не хотите неприятностей.

«Стало быть, и правда гвардейская элита».

Рассчитывая получить еще хоть крупицу информации, Анна спросила:

– Кого они ищут?

– Они передо мной не отчитываются! Ничего не знаю и знать не хочу! А теперь хватайте свои тряпки и убирайтесь, покуда чего похуже не приключилось. Наш монастырь и без того сделал для вас больше, чем нужно. А сейчас время переменилось…

Собирались в тишине.