Тем самым он обесценивал все, что между нами было. Он словно плевал мне в лицо. В душу. Боюсь, этот смех теперь всю жизнь будет преследовать меня. Напоминать о самом ужасном дне в моей жизни.

Мне бы бежать отсюда без оглядки, удалить это видео к чертовой матери. Я ведь достаточно услышала, все поняла для себя, но я с маниакальным упорством продолжала прислушиваться к голосам. И мучительно медленно подыхать от поганой несправедливости.

– А меня тем более! Опускайся на колени и возьми уже в рот, – жестко скомандовал Макар. – Или ты хочешь, чтобы я кончил тебе в руку? Нет, детка, так не пойдет.

Я крепко зажала рот ладонью, пытаясь удержать внутри крик, разрывающий легкие на ошметки. Стараясь не показать самой себе, как на самом деле звучит адская боль предательства самого дорогого человека. Того, кого я люблю больше жизни.

Какой кошмар… Я не могу поверить…

Ради простого удовольствия мой Макар перечеркнул все то, что между нами было! Это невыносимо больно осознавать.

– А я, смотрю, ты любишь пожестче?

– Угадала. Охренеть, как люблю.

Неправда. Это не он. Не мой Макар. Не тот человек, которого я знаю.

Мой Макар – нежный, чувственный и внимательный. А на видео был грязный человек, которым управляло одно лишь примитивное желание. Жажда животного секса.

Но голос… Он точно принадлежал ему. Я бы не смогла спутать его ни с кем. Хотела бы, но…

– Открывай рот! – прорычал он повелительно.

Нет, Макар! Не лишай меня шанса простить тебя! Не делай этого!

– А теперь соси! – процедил он.

Далее, судя по характерным звукам, девушка фактически давилась его напором, но не останавливалась ни на краткий мир.

Телефон выскользнул из рук, упал на пол экраном вниз, а эти мерзкие звуки всё равно стояли в ушах, вызывая внутри лютое омерзение.

Ощущение такое, будто всю с ног до головы вымазали в грязи, от которой мне уже никогда не отмыться.

– Че-е-ерт, – прошипел хищно Макар, застонал. – Да, детка. Вот так. Ты… ты… отвечаю, ты богиня минета.

Оцепенев от леденящего ужаса, я не могла заставить себя пошевелиться. Я захлебывалась горечью, но все, что я могла еще делать – и дальше казнить себя.

За что? Я не знаю, за что он так со мной поступил. С нами. У нас же малыш скоро будет.

– Глотай! – указал он надрывно.

Я уже не видела ничего перед собой. Пелена слез была настолько плотной, что в какой-то момент показалось, я ослепла.

– А у тебя презики же есть? – девушка бросала вызов, очевидно рассчитывая на продолжение.

– Обижаешь, конечно есть, – и он без раздумий принял этот вызов.

Но откуда они у него? Мы ведь не предохраняемся.

Он знал, что сегодня изменит мне. Вооружился заранее.

Я задержала дыхание и согнулась, тщетно пытаясь унять сильное головокружение и подкатывающую к горлу тошноту.

– Ого, ты прям к марафону подготовился. Хочешь остаться со мной на всю ночь? – проворковала девушка.

– Ну ты губу-то совсем не закатывай, это лишь меры предосторожности. Венеричка и дети в мои планы как-то вообще не входят, – отозвался мой жених, забивая последний гвоздь в крышку гроба, в котором он собрался похоронить наши чувства. Доверие. Любовь. Семью, которая у нас могла бы быть.

– А зачем же ты тогда жениться собрался, раз дети в твои планы не входят?

– Да черт бы знал.

Рухнула обессиленно на колени, ощущая как острые осколки разбитого сердца оставляют во мне глубокие кровоточащие раны.

Это конец. Он отравил нашу любовь. Безжалостно растоптал меня и нашего будущего ребенка.

Я не знала, что было бы лучше – потребовать у Макара немедленных объяснений или просто сдохнуть в этом грязном туалете. Заживо сгореть от боли, причиненной им, или помешать Макару, остановить его, заставить одуматься.

И в результате я сделала неправильный выбор – подобрала с пола телефон и онемевшими пальцами кое-как набрала номер Макара.

"Господи, и зачем я только унижаюсь? Что от этого изменится? Разве мне станет легче?" – спрашивала саму себя и не находила ответов.

Противные, длинные гудки били по мозгам точно отбойным молотком. На звонок он не ответил ни с первого раза, ни со второго, что бывало крайне редко.

И тут вдруг я загорелась бредовой идеей. Такое на ум могло прийти только идиотке, у которой отродясь не было гордости. Но тогда я совершенно не задумывалась об этом.

С трудом я поднялась на ноги, а через минуту уже выбегала из туалета. Ничего не видя перед собой, я понеслась к барной стойке, где заметила Клима, стоявшего в очереди за напитками.

Он хорошо выделялся среди толпы не только ростом и крепким телосложением, но и маниакальной любовью к ярким бейсболкам. И в настоящий момент кислотно-розовая бейсболка, надетая козырьком назад, сыграла мне на руку.

Я подлетела к Климу ураганом и буквально вырвала его из лап приставучей брюнетки, а затем выдернула и из очереди.

– Ал-лёна? Ты какого хрена тут делаешь? – опешил он, принимаясь растерянно озираться по сторонам.

– Где Макар? – спросила я, всячески стараясь держать свои эмоции под контролем, вот только силы мои были не безграничными.

Еще и Клим, как назло, медлил с ответом, делая вид, что действительно высматривает кого-то среди людей.

– Так это… Он в туалет, наверное, пошел, – выгораживал он лучшего друга как мог.

Ясно.

Шумаков считал меня дурой. Все здесь считали меня дурой набитой. И это обижало. Ранило меня еще сильнее.

– Кто такая Оля? Он уехал с ней? – мой голос надломился, горло сжало в сильном спазме.

Вытянув физиономию, Клим оглянулся на брюнетку, которая терлась рядом с ним. А та кажется, что-то знала. Точно знала. Неспроста же она сразу утекла на танцпол и затерялась в толпе.

– Понятия не имею, о какой Оле идет речь, – ответил Клим, воззрившись на меня честными-пречестными глазами.

Бесполезно. Он ничего не скажет мне. И дело тут даже не в мужской солидарности. Просто Клим на дух меня не переносит. Не знаю, чем я насолила ему. И знать особо не желаю.

На эмоциях я схватила его за горловину футболки и потянула в сторону фиолетового коридора, где музыка звучала гораздо тише.

– Эй, полегче! Футболку порвешь же! – сопротивлялся он, с неохотой следуя за мной.

– Дай мне свой телефон! – потребовала я, выставив руку ладонью кверху.

Парень окатил меня скептическим взглядом и с кривой усмешкой на губах произнес:

– А еще чё тебе дать?

– Клим…

– Алён, поезжай-ка ты домой! – упрямо перебил и принялся оттеснять меня в сторону выхода. – Я передам Макару, что ты его искала.

– Клим, прошу, дай мне свой телефон, – взмолилась я, ощущая, как вся расползаюсь по швам.

Увидев перед собой полнейшее бездействие и нежелание помочь мне, я снова разревелась. Не смогла сдержать слез. Под бурные и неуемные рыдания прислонилась раскаленным лбом к прохладной стене тамбура.

И не знаю, что в итоге нашло на Клима – пожалел ли он меня, такую жалкую идиотку, или была какая-то другая причина, но после нескольких секунд сомнений Клим вынул свой смартфон из кармана джинсов, разблокировал и передал мне. Тем не менее выражение его лица давало понять, что я об этом крупно пожалею.

Плевать! Жалеть уже нечего…

По памяти я торопливо набрала номер Макара, поднесла телефон к уху. И разумеется он ответил на звонок буквально после первого гудка.

– Шум, что-то срочное? Я просто занят сейчас немного, – живенько отозвался он в трубку.

Прислушалась, сосредоточившись на фоновой музыке, но это была совсем не та, что звучала в клубе.

– Макар, где ты? Куда ты уехал? – проскрипела я, давясь слезами, кусая свои губы до крови.

Секунда молчания, другая, третья. Шумный выдох, а затем раздались короткие гудки.

Макар сбросил звонок. Он струсил, а мое сердце замкнуло и окончательно вышло из строя.

Больше я не слышала ничего. Сознание атрофировалось, и в уши словно воду залили.

Я даже не чувствовала уже ничего, будто все во мне внезапно умерло. Выключилось разом.

Вот и все. Моей счастливой сказочке пришел конец.

***

Вернувшись домой в режиме автопилота, я первым делом отыскала в гардеробной чемодан и принялась выгребать все свои вещи. Без разбора, только бы быстрее уйти отсюда. Испариться без объяснений. Исчезнуть к чертовой матери, оставив на память о себе свое свадебное платье, которое я так и не надену.

Не могла я находиться в квартире, в которую прежде любила возвращаться. Дышать не могла в этом месте. Задыхалась, словно вокруг шеи удавку обмотали.

Да что там… Я даже к вещам Макара прикасаться не могла. Противно до того было. Все они внезапно превратились для меня в грязь. В погань.

И как бы мне ни хотелось убраться отсюда поскорее, с каждой секундой двигаться становилось все труднее. Конечности не слушались. Все вываливалось из рук.

Тяжесть предательства придавливала меня к полу. Выть хотелось от собственной немощи, от обиды, поселившейся за ребрами.

Стоило на секунду только прикрыть глаза, и я представляла Макара в объятиях той девушки. А в ушах по-прежнему стоял его демонический смех, от которого кровь в жилах стыла.

Ну и как теперь вычеркнуть все из памяти? Как жить с этим дальше?

"Не прощу. Никогда не прощу. Даже если найдет меня. Даже если на коленях приползет. Я не заслужила к себе такого отношения", – твердила себе, повторяла, как мантру.

Видит бог, я хотела, чтобы мы были счастливы. Я мечтала, чтобы мы стали семьей.

Не суждено, видимо. Такова судьба. А судьба бывает той еще подлой сукой.

Но я благодарна ей хотя бы за то, что она открыла мне глаза на правду до того, как я вышла замуж за такого беспринципного подонка.

Розовые очки, которые я носила довольно долгое время, наконец разбились. И плевать, что стеклами внутрь.

Да, больно и неожиданно. Но жизнь ведь на этом не заканчивается.

Мне всего лишь изменил любимый человек. Подумаешь, предал перед самой свадьбой. В день, когда я узнала, что скоро нас станет трое… Ничего страшного…

И тут вдруг на меня накатила новая волна истерики. Эмоции вновь захлестывали меня.

Правильней было бы направить их куда-нибудь, чтобы они не разнесли меня в щепки.

Обозлившись на весь белый свет, я забежала в ванную, отыскала ножницы в шкафчике и снова ринулась в гардеробную. Я сорвала с плечиков свое свадебное платье и изрезала его на мелкие куски, наивно полагая, что мне станет легче.

Ни черта не полегчало!

Тогда я понеслась в гостиную и с пронзительным ревом смела с настенных полок все ненавистные безделушки, все рамки с нашими совместными фотографиями. Одна из них угодила в стену и разлетелась на осколки, чем-то напоминающие фрагменты моего разбитого сердца.

– Ненавижу! Сволочь! Предатель… Я же доверяла тебе больше, чем себе, – заскулила я, как раненый зверь.

Испытывая невыносимое головокружение, я рухнула на пол и забила кулаками по паркету и битому стеклу. Отчаянно. Из последних сил.

Но черт с ним с моим разбитым сердцем…

А вот когда взгляд упал на тест с двумя полосками, который также оказался на полу среди осколков, праведный гнев внезапно отошел на второй план. На его место пришли странный трепет и волнение.

Ребеночек. Наш малыш.

Неужели и ему придется расти без отца?

Я приложила ладонь к своему плоскому животу и ощутила невероятное тепло, разливающееся по венам.

А затем я вздрогнула от хлопка входной двери.

Сердце сжалось в микроскопический комок и будто бы замерло. Всего на миг, поскольку оно вдруг гулко забилось. Взревело, ускоряясь до страшного предела.

Мне же сейчас придется смотреть в глаза предателю. И не просто смотреть, но еще и выслушивать его жалкие оправдания и мольбы о прощении. К такому я как-то не готовила себя.