Ульяна Муратова: Когда случается невозможное. Том 1

Когда случается невозможное. Том 1

Пролог

Лима́р

За три года до описываемых событий

Сундук у меня получался справный, оставалось только крышку подогнать, ею я сейчас и занимался. Строгал доски, из рубанка лезла золотистая стружка, одуряюще пахло древесной смолой. За работой всегда хорошо думалось, вот и сейчас разные мысли лезли в голову.

Отец у меня был человеком немногословным, серьёзным и порядочным, происхождения самого простого. Мать подарила жизнь ещё семи братьям, поэтому хозяйство у нас не просто крепкое, а самое что ни на есть крупное, даже батраков нанимали. Большинство из нас, как и батька, пошли по столярному делу, и только двое занимались огородом и скотиной.

Жили мы дружно. Два десятка лет назад отец удачно купил эту землю, и теперь у нас был свой дол, хоть и в приграничье. Сейчас наша семья держала две лавки. Одну в соседнем государстве, Альмендри́и, в городе И́тарь, что была до нас ближе. А вторая в столице Шемалья́ны, в Великой Бухте, Не́йпе. Обеими лавками управляли дядья, братья отца.

Отец, хоть сам читать и писать умел плохо, считал хорошо и на образование для сыновей не скупился, что в нашей глуши редкость. Только если маг какой уродится, того азбуке, конечно, обучат, а остальным зачем она, коли только в поле горбатиться?

– Сын, мы с матерью хотели поговорить с тобой, – сквозь шум послышался голос отца, и хлопнула дверь мастерской.

Отряхнув руки от стружки, я размял шею и вышел на двор.

Двор у нас справный.

Площадку между постройками замостили камнем ещё дюжину лет тому назад, дорожки выложили, колодца аж целых два вырыли в разных концах участка. Я подошёл к ближайшему, поплескал прохладной воды на лицо и смыл с рук древесную пыль. И намучились же мы, когда его копали, не земля, а сплошные камни. Хотя их тоже в дело потом пустили.

Всего на участке стояло семь домов. Отцовский и по одному для каждого из шести женатых братьев. Уже разметили места и под восьмой с девятым, мой да Натара, вот только строить их ещё не начинали. Холостым свой дом был не положен, поэтому мы с братом жили пока что в отчем. Дома у нас добротные – даже водопровод есть. Заставили женщины провести – сговорились и взбунтовались. Правда, стоило это маготехническое изобретение, как строительство ещё одного дома, но спокойствие в семье дороже.

А батя, небось, опять про женитьбу будет говорить. Вот не милы мне девки местные. Остальные братья, кроме нас с Ната́ром, давно уже женаты, да и племянников с племянницами у нас уже дюжина. Старших грамоте обучали да к делу привлекали. У одного из братьев жена образованная, из столичных, вот она ребятню и учила. Нас-то заезжий грамотей обучал в своё время. За учёную невесту батя в Нейпе выкуп дал порядочный, а когда та не пошла замуж за назначенного брата, лютовал сильно. Ох и вышел бы скандал, если б старший сам первым от своей невесты не отказался, заметив их с Дави́ром переглядки. Так и сложилось у неё в итоге с Давиром, который старше нас с Ната́ром всего на четыре года, а невесты своей, Лади́ги, младше на два. Шутили мы, конечно, знатно, но любовь. Что поделаешь? Живут они дружно и радуются, деток только пока у них нет.

Вот поэтому я жениться и не торопился. Хотелось мне семью по любви, как у Давира. Натар тоже к браку не стремился, да и куда, молодые мы с ним ещё.

Открыв дверь в горницу, я опешил. За столом сидели не только родители, но и все остальные братья. Видимо, серьёзный будет разговор. Дел-то невпроворот просто так днём рассиживаться!

Я с тоской вздохнул. Точно женить будут, угнетатели.

– Лима́р, садись. Речь пойдёт о вас, младшие сыновья. Хочу я вам сказать, что парни вы достойные: серьёзные, ответственные, работящие. В нашу, Арскую породу, – сказал отец, потирая коротко стриженую бороду.

Он повернулся к нашему старшему, Куре́лу. Разница у нас с ним была почти семнадцать лет, так что он многие дела вёл сам и готовился принять главенство в семье.

– Говори, Куре́л.

– Семь лет назад, когда у вас проявилась магия, мы с отцом и братьями сговорились отправить вас на обучение. Всё это время мы откладывали, кумекали, присматривались. Через месяц в Ковене будет набор в Школу Магического Мастерства, и мы готовы оплатить вам обоим полный учебный курс, три года, – с гордостью пристукнул Курел по столу широченной ладонью.

Такого я, конечно, не ожидал. Магия у нас была, только вот насколько сильная? Магов среди простого люда была малая толика, едва один на сотню. А сильных среди них и того меньше. К чему деньги понапрасну тратить? Ну какой из меня маг? Брат вроде тоже магическими талантами не блистал, всё больше тяготел к изготовлению топорищ да древков для копий и алебард. Мы – обычные столяры-ремесленники.

– Ежели получится дар ваш развить, то будете магические артефакты делать, на сундуки защиту ставить, на лари заклинания накладывать супротив гниения, разложения да древоточцев всяких, – важно продолжил отец. – Да что говорить, все и так знают, сколько возможностей разных перед умелым магом открывается. А вы, сыновья, ещё и столяры отличные. Редко кто из магов так простое ремесло ведает, как вы в него вникли. Будут наши сундуки да шкафы ещё в Императорском Дворце стоять!

За столом дружно вздохнули. Все взгляды были устремлены на отца. Он же, не торопясь, отхлебнул из кружки, вытер рот рукавом и посмотрел на нас с братом.

– А теперь ещё одно. Три года срок немалый. Может, встретите там какую магичку, может, и до женитьбы дело дойдёт. Знайте – благословение моё получаете выбрать себе любую! Одно только ставлю условие: при любом исходе наказываю продолжить дело семейное! Ну, что скажете, сынки?

– Спасибо, отец! Мы не подведём! – обрадовался Натар.

Брат всегда был готов хоть к пчёлам в улей, лишь бы с приключениями.

– Даже не знаю, что и сказать… – замялся я. – За обучение, небось, цена немалая…

– Немалая, но и не настолько великая, чтобы оставить вас без знаний. Али мы не видим, как ты книжки тайком читаешь да на дальнем поле тренируешься? Али не замечаем, как Натар навострился очаг магией разжигать? – усмехнулся один из средних братьев.

– Вернётесь домой – обучение сторицей окупится! – улыбнулся Курел.

– А посему учёбе быть! – стукнул отец тяжёлой ладонью по столу.

К недоделанному сундуку я возвращался с широченной улыбкой на губах.

Танари́л

За полгода до описываемых событий

После короткого разговора с отцом мне приходилось сдерживать шаг, чтобы не бежать. Я был воодушевлён до предела. Во всём Великом Лесу, раскинувшемся под древним синим небом, не было более счастливого перворождённого, чем я.

Отец и Советник назначили день, и скоро прекраснейшая Ланадриэ́ль станет моей женой. Я глубоко вздохнул и улыбнулся. Моя наречённая была не только одной из красивейших лала́р¹ Великого Леса, но и девушкой удивительной чистоты и целомудрия. Рядом с ней я робел от любви и восхищения, лишь изредка позволяя себе коснуться струящихся золотым великолепием волос.

Мне не верилось, что я наконец смогу сделать её своей. Каждый раз, когда мы отправлялись на прогулку, Ланадриэль застенчиво розовела, опускала глаза в пол и не позволяла даже взять себя за руку. Я декламировал ей самые изысканные стихи, посвящал ей песни, находил её неотразимый образ в лучших картинах мира. При одном лишь взгляде на неё в душе рождалось светлое, восторженное чувство. Как же сладко было знать, что оно взаимно! Ланадриэль говорила о своей любви ко мне робко, стесняясь. И каждое такое признание заставляло ощущать за спиной крылья. Я любил страстно, беззаветно, преданно, и был любим в ответ.

И вот теперь назначен день свадьбы!

От волнения я впервые влетел в её покои без стука. Светлая резная дверь отворилась бесшумно. Слова извинений уже хотели сорваться с языка, но увиденная картина меня парализовала.

Намотав на руку золотистые локоны, прикосновения к которым я лелеял в душе, как самую большую драгоценность, мою невесту грубо имел мой единственный брат. От шока я застыл, не в силах ни уйти, ни отвернуться. Ланадриэль протяжно застонала, и брат ускорил темп.

Глядя на это предательство, во мне умер младший принц Великого Леса Танарил Коравиэль.

Магия скользнула к кончикам пальцев, а смертоносные знаки начертил я сам. Наблюдая, как навечно каменеют сплетённые в похотливом соитии фигуры, я зло оскалился. Защита дворца взвыла, оповещая, что было применено убивающее заклинание.

Я обошёл получившиеся статуи по кругу. Даже сейчас, став серо-мраморной, моя невеста была прекрасна. Забавно, что её восхитительное тело мне удалось рассмотреть только в камне.

Лицо брата было искажено судорогой удовольствия, и в этом был свой символизм. Именно за наслаждениями он гонялся, именно их он ценил превыше всего в жизни. Брат был старше на пять лет, и для него не существовало большей радости, чем забрать что-то моё. С раннего детства я был вынужден прятать свои игрушки, хранить в секрете имена друзей, держать в тайне местонахождение любимых вещей и много учиться, чтобы иметь возможность защищаться.

Однако скрыть помолвку было невозможно. О ней было объявлено, когда окрепла моя уверенность в чувствах Ланадриэль. Двух других невест брат соблазнил, и я стал осторожнее. Мне казалось, что он не сможет её заинтересовать, ведь она была совсем иной: нежной, чувствительной, ранимой, поэтичной и неиспорченной. Или это тоже было обманом?

Первым в покои уже бывшей невесты ворвался начальник стражи дворца. Увиденное шокировало его не меньше меня, и он замер там же, где стоял я несколько секунд назад. Вот только ошеломила его не измена Ланадриэль, а окаменевшее тело наследного принца. Да, с моей лёгкой руки Великий Лес в один миг лишился обоих наследников. Старший брат мёртв, а меня теперь должны казнить за его убийство.

Я рассмеялся. Нужды нашего народа я всегда ставил выше своих. В отличие от брата, я был погружен в жизнь страны, заменял его в Суде, возглавлял посольства и делегации, лично посещал больницы, школы и дома помощи. Брат же предпочитал проводить время за азартными играми в компании любовниц и друзей. Он любил скачки, охоту и путешествия в другие миры, на которые мне вечно не хватало времени из-за учёбы или обязанностей. Теперь же одним заклинанием я перечеркнул будущее страны, для которой так много сделал и которое имело для меня такое огромное значение.

И это было ужасно смешно.

Я хохотал, когда в покои своей единственной дочери ворвался Советник. Ох, до чего же уморительно белым он стал! Мой отец тоже вскоре появился, вслед за ним вбежала и мать. Увидев подвиг первенца, увековеченный в камне, она с кулаками бросилась на меня. От безудержного хохота уже болел живот, сводило скулы, но перестать смеяться было невозможно.

Отец отвёл меня в камеру сам.

Следующие месяцы я воспринимал сквозь пелену абсолютного равнодушия.

Мать меня вообще не навещала, словно второго сына у неё никогда не было. Не удивительно, ведь я убил её любимчика. Это ведь с её негласного одобрения брату можно было забирать у меня всё что угодно. «Он – Наследный Принц», – с придыханием говорила мать. Именно она настояла, чтобы брат переехал в мои покои, едва он этого захотел, а потом обратно, когда они ему надоели. Именно она распорядилась, чтобы я взял на себя его обязанности в Суде – ведь ему предстояло нести нелёгкое бремя правителя, поэтому сейчас требовалось больше времени на развлечения. Именно она устраивала браки обесчещенных им лалар, деньгами, угрозами и шантажом затыкая рот их родственникам. Именно она заставила меня поверить, что одним фактом своего рождения я бесконечно что-то должен другим.