Логическая цепочка стремительно удлинялась, словно притягивая новую информацию. К бешеным собакам приближаться нельзя, поэтому их усыпляют с помощью духовых ружей. А что, если явиться в скит, ставший тюрьмой для хорошего человека, с таким вот ружьишком? Тихонько усыпить монахов-охранников да умыкнуть узника! Насчёт усыпляющего зелья можно посоветоваться с аптекарем, ну, или в крайний случае съездить к Виринее. Гордей говорил, что сегодня к обеду должны прийти помпы. К их установке всё уже давно готово. Дел там часов на шесть. Что же касается пневматического ружья, то и с этим у меня есть к кому обратиться.

– Батюшка, – окликнул я приунывшего и погрузившегося в тяжкие раздумья отца Никодима. А когда он посмотрел на меня, вывалил на него весь ворох накопившихся идей.

Священник долго переваривал услышанное, а затем разродился неожиданным заявлением:

– Ты снова пугаешь меня, Степан, но твоя задумка диво как хороша. Эдак ведь можно не убивать бесноватого, а усыпить его и после с молитвами изгнать нечистого!

Теперь уже я попытался осмыслить странность хода мыслей бывшего скорбника и, встрепенувшись, сказал:

– Батюшка, давайте мы сначала вызволим вашего друга и уже потом будем делиться своими идеями с братством Скорби. Причём сделать это нужно через кого-то постороннего, чтобы на нас не подумали. Пусть умным выглядит кто-то другой.

Священник снова удручённо покачал головой:

– Похоже, Господь действительно послал тебя мне во испытание. Вот скажи, отрок, почему, когда приходится выбирать между смирением и желанием сделать глупость, рядом появляешься ты с готовым решением?

– А может, это не во испытание, а в помощь?

– Не богохульствуй! – строго потребовал священник, но прежней оторопи на меня нагнать не смог.

Я уже как-то привык. За последние недели он раз пять обещал убить меня, если встану на тёмный путь. Но главное сейчас то, что он воспрял духом.

– Что же, постарайся побыстрее попасть к своей ведьме. Мне противно даже говорить о ней, но тут проблема не только в усыплении смиренцев, а в том, что Илия очень плох. Как бы не пришлось тащить его на себе. Нужно какое-то укрепляющее зелье, – отец Никодим горестно вздохнул и перекрестился. – Прости, Господи, прегрешения мои тяжкие. Ещё нужно найти это твоё духовое ружье. Не думаю, что такое отыщется в Пинске.

– Но поискать всё же стоит, – не унывал я. – Даже знаю, с кем поговорить на эту тему.

Моё заявление вызвало ещё один приступ удивления у священника, и он снова то ли опечалился, то ли просто озадачился:

– Как-то слишком быстро ты начал обрастать связями. Ох, одолевают меня сомнения, Степан. Ты иди и делай то, что должно, а я помолюсь. Испрошу у Господа сил и разума, дабы отличить скверну от блага.

Быстро прогнав крамольную мысль о том, что молитвой делу не поможешь, я улизнул из пристройки и сразу направился к аптекарю. Теплилась надежда, что обойдёмся без поездки в Крачай. Увы, как только я начал тонкими намёками подводить наш разговор к нужной теме, Артемий Фёдорович тут же всполошился и заявил, что никаких усыпляющих и тем более отравляющих составов он для меня делать не станет. А если я ещё раз заведу такой разговор, то вообще откажется от дальнейшего сотрудничества. Пришлось успокаивать его и обещать, что подобное не повторится. Можно было бы поговорить с ним об укрепляющем отваре для узника, но коль уж всё равно придётся ехать к Виринее, то с ней это и обсудим. Так что я вежливо попрощался и отправился восвояси. Точнее, в сторону оружейного магазина.

То, что этот день будет до предела наполнен не только заботами, но и странностями, я понял, как только вошёл в торговый зал и увидел реакцию оружейника на моё появление.

– Здравствуйте, Олег Остапович, – поприветствовал я бывшего ушкуйника и в ответ получил не то чтобы враждебный, но насторожённый и немного угрюмый взгляд.

– И вам не хворать, Степан Романович. С чем пожаловали? – Его вопрос был наполнен какой-то непонятной эмоцией, и это точно не радушие.

Можно было бы напрямую спросить, что, собственно, происходит, но мы пока не так близко знакомы.

– Вопрос у меня появился по одному необычному оружию.

Становилось всё страннее, потому что оружейник вдруг просветлел лицом и заинтересованно уточнил:

– И что именно вас интересует?

– Вы когда-нибудь сталкивались с духовыми ружьями?

– Вы имеете в виду пневматические? – уточнил Олег Остапович.

Этот термин я и хотел использовать, но побоялся, что оружейник может не понять. Сам осознал его всего полчаса назад.

– Именно так.

– Я хорошо знаком с этим видом оружия, но практического смысла в нём не вижу, особенно после изобретения глушителей звука выстрела. Надеюсь, вы не намерены попросить меня продать вам глушитель? – нахмурившись, тут же уточнил оружейник.

– А на кой он мне? – изобразил я недоумение.

– Это хорошо, – тут же успокоился мой собеседник. – Давайте вернёмся к пневматическому оружию. Раз уж вы заинтересовались, я могу заказать его в Турове. Только не понимаю, зачем оно вам. Пневматические ружья сложны в использовании и имеют малую мощность.

– Простите, Олег Остапович, это не мой секрет, но, как только всё сладится, обещаю рассказать вам первому.

А что? Через какое-то время поведаю ему о желании помочь нашим доблестным бесогонам. Если, конечно, не возникнет шумиха с побегом узника.

– Что же, воля ваша, хотя мне очень любопытно. Что касается вашего заказа, то в Турове точно есть пара винтовок системы Хофера. Насчёт других не знаю, но эти самые надёжные.

Оружейник уже принялся пояснять мне особенности этого оружия, но для себя я отметил лишь калибр в девять и семь миллиметров. Очень хотелось поговорить с оружейником о дротиках для этого усмирителя монахов, но я пересилил себя. Не нужно складывать яйца в одну корзину. Лучше озадачу Гордея. Он мне хвастался, что увлекается ремонтом и даже модернизацией карманных часов. Так что с тонкой работой должен справиться.

Немного пообсуждав необычное оружие, я свернул разговор, потому что дел сегодня невпроворот. Сошлись на том, что Олег Остапович уже сегодня телеграфирует своему знакомому в Туров и, если получится, закажет два пневматических ружья и послезавтра они придут с почтовым пароходом. По цене больновато, но я надеялся раскрутить Виринею на помощь товаром. Когда прощался, заметил очередное изменение в настроении собеседника. В начале нашего разговора он выглядел насторожённо и даже как-то разочарованно. Затем обрадовался и стал самим собой – степенным и чуточку снисходительным, зато доброжелательным и весёлым. А под конец подозрительность вернулась, и Олег Остапович зачем-то спросил:

– Больше ни о чём не хотите поговорить?

Я с недоумением пожал плечами и уточнил:

– А есть о чём?

– Нет. Всё в порядке, – ещё больше озадачил меня оружейник. – Просто показалось, что вы пришли не только за оружием.

Он добродушно улыбнулся и вежливо попрощался со мной. Я не стал забивать себе голову странностями в его поведении, сразу же поймал пролётку и направился в доки.

Как оказалось, меня там уже ждали, потому что помпы пришли ещё три часа назад и даже началась их установка, а Гордей Иванович хотел, чтобы я лично приложил к делу руки. Но всё же, перед тем как заняться ответственным делом, я отвёл его в сторону и озадачил просьбой изготовления дротиков нужного калибра под пневматическое оружие. Пришлось помучиться с подачей информации и даже нарисовать требуемое, указав калибр. Хотелось бы получить подобие шприцев, но можно и просто иглы со стабилизаторами.

Гордей сразу насторожился и потребовал подробностей. Ему я доверял не то чтобы полностью, но после отца Никодима и семьи Спанос это был самый близкий для меня человек. Так что поведал всю историю о нечеловеческих условиях проживания друга отца Никодима и о том, что собираюсь вытаскивать его, но так, чтобы не брать греха на душу.

Вопреки моим опасениям рассказ тронул душу только на вид угрюмого, а на самом деле очень сердобольного Гордея, и он даже порывался прямо сейчас начать работу над дротиками, но быстро опомнился и потащил меня к ушкую. Мой кораблик уже не напоминал пустую скорлупку, хотя до полной готовности ему было ещё далеко. Мастера успели лишь сварить внешний усиленный каркас в виде рубки, занимающей почти всю длину катера. Свободным остался лишь нос. Зато оба двигателя уже стояли на своих местах. Также были подготовлены заборники и водоводы для помп.

Справились мы быстрее, чем предполагалось, поэтому я тут же потребовал спуска на воду. Мастера начали ворчать, потому что им не улыбалось снова возвращать неготовый катер на стапеля для доработки. Пришлось пообещать премию, зато к пяти вечера мой маленький ушкуй уже закачался на речной воде.

Механизмы управления были смонтированы ещё вчера, так что мы с Гордеем успешно запустили двигатели, и широкобокий катер заскользил по водной глади. Стоявший у штурвала Гордей не удержался и поддал оборотов. Меня охватил бурный восторг, и тут же захотелось отодвинуть механика от штурвала, но удалось сдержать свой ребяческий порыв. Тем более завтра мне придётся рулить весь день, так что успею не только получить удовольствие, но и набить оскомину.

Когда уже возвращались к стапелям, попросил Гордея подвести катер к находящейся рядом невысокой пристани. Используя для знаков одну руку, он поинтересовался зачем. И вот тогда я сообщил ему, что собираюсь идти в Крачай уже завтра. Сначала механик удивил меня тем, что просто вернулся к управлению и не спеша подвёл катер к пристани. И только после этого, освободив обе верхние конечности, показал мне, что он думает об этой идее. Часть знаков я не понял. Скорее всего, они были матерными.

Я спокойно выслушал его, точнее смотрел на мелькавшие перед самым носом руки. Спорить не собирался, потому что другого варианта всё равно нет, и Гордей это тоже понимает. Правда, моё спокойствие продлилось недолго. После того как механик отказался отправиться со мной в это путешествие, он выдал совет, который мне совершенно не понравился. Гордей предлагал взять с собой Зайца.

– Мы об этом уже говорили. Не хочу тащить пацана к язычникам. Он же мелкий совсем! – стараясь не кричать и внятно сопровождать свою речь соответствующими знаками, возмутился я.

Гордей в ответ поинтересовался, как я собираюсь в одиночку следить за состоянием катера и заниматься ремонтом, если случится поломка. А она, скорее всего, случится!

В чём-то он прав. При переборке двигателей в мастерской на удобных станинах и то хватало проблем. А в походных условиях придётся серьёзно раскорячиться. Да и две понимающие головы куда лучше, чем одна не такая уж светлая. Андрюха уже поднаторел в этом деле и лишним точно не будет. Но, ёшки-матрёшки, ему же только двенадцать! С другой стороны, когда парень кидался с ножом на гопников чуть ли не вдвое старше себя, малый возраст ему помехой не стал.

– Ладно, возьму с собой Акиру, пусть присмотрит за мальцом. Нихонцу всё равно для лицензии ушкуйника нужно выйти как минимум в один успешный поход, – проворчал я себе под нос и вздрогнул, услышав громкий хлопок в ладоши. Гордей был недоволен, что я не сопровождаю свою речь знаками. Пришлось повторять всё на языке глухонемых.

Но на этом Гордей не успокоился. Он отмахнулся от моих слов о занятости, притащил с берега канистру с газолином и заставил полчаса гонять катер выше по реке, куда не совались большие суда. Так что возможности самому встать за штурвал радовался я недолго. Гордей стоял рядом и довольно болезненными шлепками по спине отмечал мои ошибки в управлении.

В итоге покидал ушкуй на немного дрожащих ногах. Гордей пообещал за ночь сделать всё, что можно в плане доводки ушкуя, а я чуть ли не бегом поспешил к речному вокзалу, намереваясь поймать там извозчика. Мысль о том, чтобы отправиться на встречу со старейшинами прямо из доков, отбросил, хотя отсюда идти совсем недалеко. Когда говорил о том, что Акира может присмотреть за Зайцем, мелькнула мысль, что мне самому не помешает его защита. Что-то подсказывало, что в главном кабаке ушкуйников наглого выскочку встретят совсем не ласково. Да и моральная, пусть и молчаливая, поддержка всегда такого спокойного нихонца тоже не помешает. В конце концов, Акира претендует на место в моей ватаге, вот пусть и привыкает.