– Пусть тоже сделают «буль-буль», – заржали пацаны. – Расскажете потом, сколько им времени понадобилось, чтобы утопиться? Уложились они или нет?

– Расскажу, – улыбнулся я. – Давайте идите страдать на математику. Встретимся скоро, может быть, даже завтра, у нас с вами четыре урока в неделю, ещё успею вам надоесть.

Фокус был в том, что никто никогда не укладывался. За пятнадцать лет моего стажа – ни разу, ни один класс не собрался с мыслями за пять минут. Зато у меня всегда имелся рабочий инструмент, чтобы раскочегарить народ, вывести ребят на эмоцию и понять, кто из них что собой представляет в коллективе. Очень удобно!

Впереди оставалось всего каких-то три урока. И совещаловка, куда без нее?

3. Заземление

Воду р-р-раз – и отключили. Была – и нет! Час, два, три… Все нет и нет! Вечернее время, люди приходят с работы, хотят принять душ, приготовить еду. Ан нет!

Несмотря на печальную ситуацию в сфере коммунального хозяйства Вышемира, по матерщине соседей я понял, что такое безобразие – вырубать воду без предупреждения – произошло впервые. Меня-то подобными мелочами не испугать: переодевшись в тенниску и джинсы, я закинул на плечо сумку с полотенцем и кое-чем еще и решил зайти в магазин купить питьевой водички на запас, потом – догулять до турничков и искупаться в реке. Если ночью водопровод заработает – отлично, и душ приму еще. А если нет – всяко свежее буду, чем после линейки, уроков и странной совещаловки.

На лестнице я столкнулся с мадам Зборовской и всей командой Евгеньевичей. Четыре ребенка – это сила! Старшие мальчики явно младшего школьного возраста, меньшие девочки – дошколята. Одна в садик ходит, наверное, в старшую группу, малышка в коляске сидит, пустышку обсасывает со всех сторон.

– Давайте я вам хоть транспорт спустить помогу, – предложил я.

– Спасибо, но нет. Пусть вон мои мужчины справляются, – твердо улыбнулась соседка и достала дочку из коляски. – Не расслаблялись – нечего и начинать. Хватайте, чего стоите?

Все-таки она была красивой женщиной, несмотря на четыре беременности. Статная, светловолосая, высокая, не худая и не толстая – такая как надо. Талия, бедра, грудь – все при ней! Повезло журналюге! Или не повезло, или – сам повез, четверых детей вообще попробуй вывези! Пацаны примерно семи и девяти лет ухватили коляску и, спотыкаясь, избивая себя пластмассовыми и железными деталями, пачкая колесами и путаясь в тряпичной обшивке, храбро поперли ее вниз. Однако, достойный пример воспитания!

– Мы пойдем на пляж, – сообщила Зборовская. – Хорошо – сентябрь теплый, так хоть искупаемся. Женя звонил, сказал – авария на подземном коллекторе. У моста через железную дорогу провал в дорожном полотне семь метров глубины, все стоки вытекают наружу, потому весь город, у кого центральная канализация, будет без воды минимум часов шесть еще, пока проблему не решат. Сейчас он материал в газету готовит, и вроде как в Сети будут размещать, но кто у нас тут в Сети что читает? Разве что молодежь… А газета – завтра. Люди ничего не понимают, злятся… Ладно – кто в частном доме, у них септики, скважины, колодцы у многих. А квартиры?

Газета тут была мощной силой. Тираж – тысяч двадцать, не меньше. Не привыкли люди в земщине к интернетам, да и скорость связи тут такая, что заплачешь, пока статью с семью фотками подгрузишь. Про видео и говорить не приходится… Тем более – не у всех «Яблочковы», как у меня. Самая популярная линейка компьютерной техники – «Алдан», у большинства – пятой модели, но встречаются и четвертые, и третьи, а там вообще седая древность, на уровне в двухмерного «Марио» погонять. Тут у них, правда, не водопроводчик Марио бегает, а некий абстрактный Опричник монстров топчет, но суть та же. Потому – газеты, радио и телевидение крепко держат позиции в земских городах, формируют общественное мнение. Выписывают прессы много, вон – в нашем подъезде почтовые ящики по утрам лопаются.

Пацаны как раз дотащили коляску и теперь выпихивали ее в двери подъезда. Я придержал створки и зашагал к магазину за питьевой водичкой. Очередь там была капитальная, брали всё, что можно пить: бутилированную, минеральную, лимонад, пиво, соки. А еще – соль, спички, гречку. Похоже, это в подкорке у нашего народа: в любой непонятной ситуации затариваться солью, спичками и гречкой. Типа – лишним не будет.

– Пракляцце на Вышемире! – уверенно вещала неопрятная бабка. – То Радзивил нас прокляу! Таму, што трэба было пад яго руку…

– Говно из канализации полезло – так сразу и магия? Обязательно – проклятье? – спорил с ней дядька в очках. – Мы в земщине, сударыня, у нас чудес не случается, ни плохих, ни хороших. Это Вышемир, тут скука смертная!

– А амнистия? – парировала толстая тетка в соломенной шляпе. – А кто бандитов спалил месяц назад в хмызняке? Это что – тоже скука смертная? А психические эти, которые теперь по улицам шатаются? Вон главный инженер у коммунальщиков шею свернул, когда в пьяном виде по лестнице спускался, на прошлой неделе. Это что – тоже совпадение? Там ни один начальник не выживает! Город зарос, в джунгли превращается, ворон уже больше, чем людей, и собак бродячих – больше, чем ворон! Я слышала, что в Зверинце какого-то алкаша уже псы эти обглодали! А вы – «не случается»! Точно говорю: надо всем нам в церковь идти и каяться, каяться, молиться и каяться! Тогда нас Господь простит и все наладится.

– Вот и кайтесь, – отрезал дядька. – А я к сыну в Минск перееду. Давно пора.

– А подтопления? – влез благообразный дедушка с палочкой. – Я тут живу семьдесят шесть лет и никогда не видел, чтобы участки у вокзала топило. Паводок – это вдоль Днепра всегда было! А в этом году по весне лягушки у людей под кроватями квакали! Нечисто дело, что-то не так, точно вам говорю. Или власти наши земские что-то в природе нарушили, или то злонамеренность какая-то колдовская… Я вам говорю: надо нам в сервитут переходить и всем миром решать вопросы! То ли магов нанимать, а может – частное агентство, чтобы разобралось и ревизию провело, что у нас вообще происходит и кто виноват! Может – кибургеров! У них компьютер вместо башки, всё посчитают-вычислят! Это не наши вахлаки!

В итоге мне досталось две полторашки «Ессентуки». Воду давали по три литра в одни руки, дожили! Вода – дефицит, на Полесье! Какой кретин поспиливал колонки по городу? Надо вместо квартиры хатку себе покупать, скважину бурить и ручной привод к ней. И лампу керосиновую. И печь-буржуйку! И ружье, это само собой разумеется.

Город раз за разом оказывался не готов к накрывающим его бедам. Об этом говорили повсюду, на каждой лавочке и каждом перекрестке. Люди материли отсутствие воды, нерасторопность земского руководства, бессилие коммунальных служб. Грозились голосовать против нынешнего «земского предводителя», поддержать кого угодно, хоть бы и Рыбака или даже каких-нибудь магнатских клиентов, которые загонят город в кабалу к аристократам – только бы уже бардак закончился.

Два или три раза я замечал откровенных сумасшедших, или – кликуш, как их тут звали. Одна закутанная в тысячу платков женщинка размахивала руками и что-то выкрикивала напротив здания милиции, другой – сутулый дядечка, моргающий всем лицом, – остановился посреди проезжей части, на светофоре, и что-то шептал губами и возюкал в воздухе перед собой пальцем, как будто чертил математические формулы на доске. Машины сигналили, водители ругались – он не обращал внимания, явно занимаясь гораздо более важными делами.

В общем – впечатление от прогулки выдалось гнетущее. И я сам не заметил, как ноги понесли меня к церкви. Столько раз грозился и собирался, а ни разу так и не зашел. Суета!

– А ОНО, МОЖЕТ, И СЕЙЧАС ТЕБЕ НЕ НАДО? – коварным тоном спросил дракон. – ТЫ Ж ВРОДЕ НА ТУРНИЧКИ СОБИРАЛСЯ? А ЕСЛИ НА ПЛЯЖ ПОТОРОПИШЬСЯ – ТО СМОЖЕШЬ ЗАЦЕНИТЬ ФИГУРУ ЗБОРОВСКОЙ. ИНТЕРЕСНО, А ПОД ПЛАТЬЕМ ОНА ТАКАЯ ЖЕ ЛАДНАЯ, КАК КАЖЕТСЯ? КАК ДУМАЕШЬ? ПОСЛЕ ЧЕТЫРЕХ РОДОВ?

Я продолжал его игнорировать. Он меня здорово подставил с этим огненным дыханием, мог хотя бы предупредить, скотина! Да и такие предложения – типа попялиться на многодетную замужнюю соседку, пусть она и симпатичная, – весьма сомнительного свойства. Зараза, однако, а не дракон.

Так что я решительно свернул с Земской улицы в церковные ворота. Прихожане разбили тут настоящий парк: много высоченных кленов, детская площадка, дорожки, скамеечки, какой-то выложенный диким камнем прудик, в котором медленно, с чувством собственного достоинства, плавал выводок черепах… Сама церковь представляла собой большую византийскую базилику, белую, с полусферическими куполами и золотыми четырехсторонними крестами. Скромно, но впечатляюще.

Никакого разделения на православие и католицизм тут не произошло, правда, существовали целых двадцать патриархатов по всей Тверди – со своими особенностями богослужебной и богословской практики – и огромное количество маргинальных сект, но формально христианство было единым. Римский папа оставался обычным патриархом, таким же, как Александрийский папа, Константинопольский, Русский, Аравийский или Скандинавский патриархи. Реформации как таковой не случилось – по большей части потому, что главное требование Мартина Лютера не имело смысла: тут и так служили на национальных языках. На гномском шпракхе? На эльфийской ламбе? Латинском? Греческом? Галльском? Что угодно.

По сути, двадцать патриархий и разделялись по языковому принципу. Так что сейчас я находился в Вышемирском соборе Русского патриархата. Никому и в голову не приходило писать таблички с уточнениями типа «римско-католическая», «древлеправославная» или «евангельских христиан-баптистов».

Это было непривычно, но, в общем-то, внушало уважение.

На церковном крыльце я замер, взявшись за массивную дверную ручку. Дракон внутри шевелился, но молчал, так что я отворил дверь и шагнул внутрь. В нос ударил хорошо знакомый запах ладана, в голове на секунду потемнело, но я вдохнул поглубже и прошёл в притвор.

В храме было тихо, откуда-то с хоров звучал голос псаломщика, отдающийся эхом под церковными сводами. Расписанные стены и потолки представляли собой неплохую иллюстрацию местной библейской и церковной истории. Довольно странно было видеть среди святых незнакомых персонажей явно гномских бородатых статей или – с эльфийскими ушами, или даже – клыкастых орков!

В общем и целом тут все напоминало православную церковь, разве что у стен имелось несколько рядов скамей – примерно на четверть площади храма, не больше. Я присел на одно из таких сидений, сунул сумку под ноги и замер на несколько секунд, наслаждаясь атмосферой тишины и какого-то особого умиротворения.

Впереди и слева, у самого иконостаса, какой-то высокий мужчина в военной форме и с офицерскими погонами беседовал со священником. Бородатый невысокий батюшка однозначно принадлежал к народу гномов! Я не очень хорошо пока разобрался в религиозных заморочках кхазадов, но христианство никогда не делало различий по расе и национальности, и христианский принцип «не будет между вами ни эллина, ни иудея, ни эльфа, ни орка, ни раба, ни свободного» тут тоже соблюдался, раз я наблюдал перед собой этого широкоплечего бородача в чёрном подряснике с серебряным крестом на груди.

– …сотня человек летит на воздух и погибает! А он смеется, обрекая их на смерть одним движением руки! – горячо говорил офицер. – Моя вера пошатнулась, отец Клаус. Я всю жизнь служил в земских войсках, и мне не доводилось в бою пересекаться с магами, но теперь… Это ведь настоящая дьявольщина! Как Господь терпит магов, отец Клаус? Они ведь почти всесильны, мы – жалкие насекомые, ничтожества перед мощью магии…