– Дядя доктор, а у меня будет укол? – спрашивает Артем, и мое сердце замирает. Он морщит нос точно так же, как Денис, когда концентрируется – та же милая складочка между бровями.

Я вижу, как пальцы Дениса пальцы непроизвольно сжимают ручку, оставляя вмятины на бланке рецепта. Однако лицо мужчины поразительно спокойно.

– Нет, солнышко, – он гладит Артема по голове, и его пальцы задерживаются на секунду дольше необходимого, запутываясь в мягких каштановых прядях, – будешь пить вкусный сироп. Клубничный.

– Можем выйти на минутку? Мне нужно обсудить лечение, – говорит он мне, и его взгляд такой интенсивный, что я чувствую, как по спине пробегают мурашки. Я машинально киваю, чувствуя себя загнанной в угол.

В тесном коридоре, где старые обои местами отстают от стен, он прижимает меня к стене, заслоняя своим телом от любопытных камер. Его дыхание пахнет мятной жвачкой, как в университетские времена, но теперь в нем чувствуется дорогой кофе и что-то, возможно, одеколон.

– Сколько ему лет? – шепчет Денис, и его взгляд впивается в мое лицо, выискивая правду.

Я чувствую, как подкашиваются ноги.

– Шесть… шесть с половиной, – мой голос звучит хрипло, как будто я пробежала марафон.

Ковалеву бессмысленно врать. Он отличный педиатр и догадается.

Он закрывает глаза и быстро считает в уме. Когда открывает – в них бушует настоящая буря.

– Он мой? – эти два слова звучат как приговор.

Мое сердце падает в пятки, а потом на месте страха рождается ярость: если он попробует сделать очередную сенсацию для своего шоу, я лицо ему расцарапаю, ведь это, кажется, Денис ценит в себе сейчас больше всего. И вообще постараюсь уничтожить его репутацию. Я молчу, кусая губу до крови – старая привычка, которую он всегда ненавидел.

– Ты… ты должен вернуться к пациенту, – бормочу я, глядя куда-то за его плечо.

– Доктор Ковалев, подойдите к мальчику! – зовет продюсер, и ее каблуки цокают по нашему скрипучему полу.

Денис резко выдыхает и сует мне в руку визитку.

– Мой личный номер. На случай, если в лечении что-то пойдет не так, – Его пальцы сжимают мои на мгновение. – Это не конец разговора.

Я чувствую, как камера фиксирует этот момент, и быстро запихиваю белый прямоугольник в карман халата.

– Нам ничего не нужно от тебя, – шепчу ему вслед, надеясь на то, что хотя бы этот момент не попадет на камеры. Но Денис разворачивается, делая вид, что ничего не слышал и возвращаяется к своей телевизионной роли.

Когда съемочная группа наконец уходит из моей квартиры, я замечаю, что соседкина дверь приоткрыта. Старая Марья Ивановна, конечно же, не пропустит такого. Завтра весь подъезд будет обсуждать уникальную сенсацию – к нам в дом пожаловал сам доктор Ковалев.

– Мама, почему ты плачешь? – спрашивает Артем, когда я закрываю входную дверь.

Мальчик сжимает в руке конфету, которую перед уходом сунул ему "дядя доктор". Его глаза – его глаза! – смотрят на меня с такой детской непосредственностью, что у меня перехватывает дыхание.

Я быстро вытираю щеки и притягиваю к себе сына.

– Это от радости, что тебе помогут, – целую мальчика в макушку, вдыхая знакомый детский запах.

Визитка жжет карман, как раскаленный уголек. Шесть лет молчания. Тысячи невысказанных слов. И один вопрос, который висит в воздухе, тяжелый, как свинец: "Почему ты мне не сказала?"

За окном хлещет дождь, а я стою посреди своей квартиры и понимаю – где-то там, снаружи, Денис Ковалев садится в свою дорогую машину и набирает чей-то номер. Возможно, юриста. Возможно, свою новую девушку. А я знаю – это только начало. Он не оставит это так просто. Не теперь, когда увидел его – своего сына.

Я подхожу к окну и смотрю, как черный Mercedes медленно отъезжает от нашего дома. Последние слова Дениса звучат у меня в голове на повторе: "Это не конец разговора." Наверное, это только начало. Начало конца моей тихой, незаметной жизни.

Глава 3. Забытая папка

К обеду Артему становится легче. Я сижу на стуле рядом с ним и поправляю одеяло. Пальцы свободной руки перебирают визитку Дениса, край бумаги уже истрепался за это бесконечное утро. Я подношу ее к носу – пахнет дорогими чернилами и едва уловимым ароматом его одеколона, тем самым, от которого у меня когда-то кружилась голова.

– Мама, ты поспала? – хриплый голосок вырывает меня из раздумий. Артем смотрит на меня запавшими, но более живыми глазами. Его ладошка тянется к моему лицу, вытирая мокрую полосу на щеке, о которой я даже не подозревала.

– Немного, солнышко. Как головка? – делаю вид, что проверяю температуру губами.

– Уже не так болит. А тот дядя… он правда доктор?

Сердце сжимается.

– Да, очень хороший доктор. Он… он тебе понравился?

Артем задумывается, потом кивает.

– Он добрый. И обещал клубничный сироп.

Отворачиваюсь, понимая, что сын в чем-то прав. Ковалев был намного внимательнее, чем участковый врач и добрее, чем больничные медсестры.

Раздается резкий стук в дверь, от которого мы оба вздрагиваем. Артем тут же заливается кашлем, а я, чувствуя, что сердце готово выпрыгнуть из груди, подхожу к двери – не Денис ли на пороге? Но за дверью курьер в униформе элитной аптеки.

– Для Артема Миронова. Оплачено.

В огромной коробке не только антибиотики, но и детские витамины в форме мишек, упаковки фруктовых пюре и… новый градусник. Электронный, дорогой. Я сжимаю его в руке, чувствуя, себя не в своей тарелке. На эту посылку наверняка ушла бы добрая четверть моей зарплаты.

Телефон вибрирует в кармане. Незнакомый номер, но я уже подозреваю, кто это может быть.

– Света, это Денис. Как ребенок? – звучит в трубке.

Голос бывшего звучит так близко, будто он стоит рядом.

– Спит, – вру. – Спасибо за лекарства, – отвечаю сухо.

– Света, мы должны поговорить. Лично, – настаивает Ковалев.

Услышав это, я иду в атаку.

– Как бы достал мой номер?

– Это неважно.

Резко бросаю трубку, но через минуту приходит SMS: "Я приеду в 18:00. Без камер."

Весь день я на нервах. Для того чтобы расслабиться мою полы, вытираю пыль, и сообщаю заведующей о том, что снова не приду и вру, что продлила больничный, хотя из-за визита Ковалева я лишилась такой возможности. Врач, даже звездный, не имеет права выписывать освобождение от работы. Да и, признаться, его пациентам-звездам такие бумажки не нужны. А нам нужно было бы сходить в поликлинику.

Останавливаюсь посреди кухни со шваброй и утираю с лица пот. Какой в этом смысл? Денис уже видел нашу обшарпанную квартиру, наш бедный быт. Артем, окрыленный улучшением, носится по комнате:

– Мама, а дядя Денис правда придет? А он привезет еще конфет?

– Он придет проверить, как ты себя чувствуешь, – отвечаю, избегая его взгляда. Как объяснить шестилетнему мальчику, что этот "дядя" – его отец? Что я шесть лет скрывала от него правду?

Ровно в шесть раздается стук – сдержанный, но уверенный. Денис стоит на пороге без белого халата, в простых темных джинсах и сером свитере, будто намеренно старается выглядеть менее пугающе. В руках у него яркий детский рюкзак с логотипом его клиники.

– Можно? – он указывает на ботинки, уже приподнимая одну ногу, чтобы снять обувь.

Я молча отступаю, пропуская Ковалева внутрь. Его взгляд сразу находит Артема, который замер посреди комнаты, уставившись на гостя.

– Ну что, пациент, покажешь горлышко? – Денис опускается на корточки, чтобы быть на одном уровне с ребенком. В его движениях нет ни капли наигранности – он действительно умеет общаться с детьми.

Пока эти двое заняты осмотром, я наблюдаю, как сильные пальцы Дениса уверенно, но нежно проверяют лимфоузлы на шее Артема. Те самые пальцы, которые когда-то так бережно касались моего лица.

– На кухне поговорим? – шепчу я, когда Артем увлекается содержимым подаренного рюкзака (там оказался игрушечный стетоскоп и книжка про тело человека).

На моей крохотной кухне Денис кажется еще больше. Его плечи занимают все пространство между стенами. Он первым нарушает тишину:

– Почему ты не сказала про ребенка? – голос тихий, но каждый звук будто бьет меня по лицу.

Я сжимаю край стола до побеления костяшек.

– Ты уехал в тот же день, как узнал о моей беременности. Даже не попрощался.

– Мне предложили стажировку в Швейцарии. Я звонил тебе – ты не брала трубку. Писал – ты не отвечала.

Внезапно вспоминается – да, тогда в приступе отчаяния я швырнула телефон об стену. А сообщения удаляла, не открывая. Боялась, что одно доброе слово от него сломает мою решимость, а потом мне снова придется страдать.

– Мама, а у дяди Дениса глаза как у меня? – неожиданный вопрос разрывает напряженную тишину. Артем стоит в дверях, держа в руках игрушечный стетоскоп, его голова забавно склонена набок.

В комнате повисает гробовая тишина. Я вижу, как Денис замирает, потом медленно опускается на колени перед ребенком.

– Потому что мы с тобой, наверное, родственники, – говорит он мягко, но его взгляд при этом прикован ко мне, будто проверяет реакцию.

– Дядя Денис шутит! – вырывается у меня.

– Круто! А ты будешь еще приходить?! – перекрикивает сын.

– Нет, все это неправда, – включаяюсь я.

Денис улыбается, но в глазах – непрочитанное послание для меня: "Я хочу участвовать в его жизни. Официально. Можешь ненавидеть меня, но дай ему шанс."

– А насчет визитов я подумаю, – выдавливаю из себя, хотя внутри уже понимаю – это начало войны. Войны между моей гордостью и его правом знать сына.

Уходя, он оборачивается на пороге:

– Я позвоню еще. Обещаю.

Дверь закрывается, и я замечаю – он оставил свою папку на столе. На этот раз – специально. И я понимаю: если возьму ее в руки – назад пути не будет. Но когда Артем спрашивает: "А когда он придет в следующий раз?" – я уже знаю ответ.

Глава 4. Первые проблемы

Целая неделя проходит без присутствия Ковалева. Хотя это скорее образно. Денис или его менеджеры строчат мне вопросы о состоянии ребенка и я вынуждена на них отвечать. Стоило попробовать сказать “нет”, как мне пригрозили неустойкой за срыв съемок, ведь я уже подписала все согласия на углубленное обследование сына в лучшей частной клинике у топовых специалистов.

Очередным утром я просыпаюсь от глухого стука. Сердце бешено колотится, пока я в темноте шарю рукой по тумбочке. Телефон. Визитка. Стакан воды, который я, видимо, задела во сне.

– Мам? – из-под одеяла доносится сонный голос.

– Всё хорошо, солнышко, спи.

Поднимаю визитку. Гладкая, плотная бумага. "Денис Ковалев. Врач-педиатр. Основатель клиники «Здоровое детство»". И номер телефона, который я уже знаю наизусть, хотя прошло всего несколько часов.

– Выбросить, – приказываю себе.

Но рука не слушается.

– Мам, а когда дядя Денис придёт?

Я чуть не роняю ложку. Каша в тарелке Артёма уже остыла, но он ковыряется в ней, явно не голодный.

– Он не придёт.

– Но он обещал! – сын надувает губы. – Он сказал, что привезёт книжку про динозавров!

– У тебя уже есть книжка про динозавров, – резко ставлю тарелку в раковину. Вода брызгает на халат.

– Но эта старая! А он сказал, что там будут объёмные картинки!

Разворачиваюсь к нему:

– Он просто хочет купить тебя конфетами и игрушками!

Артём замирает. Его глаза – эти предательские, точь-в-точь Денисовы глаза – наполняются слезами.

– Ты на него злишься?

Глубоко вдыхаю, сжимаю пальцы.

– Нет, малыш. Просто… он очень занятой дядя. У него много работы.

– Но он добрый… – шепчет Артём.

Подхожу, обнимаю его. Сын пахнет детским шампунем и чем-то своим, родным.

– Давай сегодня сходим в парк? Покатаемся на каруселях?

Он кивает, но в глазах остаётся печаль.

Когда звонит телефон, я чуть не разбиваю тарелку.

Незнакомый номер.

Но я знаю, кто это.