Она кивнула. Прюдон махнул рукой, подзывая официанта. И уже через минуту тот стоял рядом с Коко. Чистая белая салфетка была перекинута через его руку. Официант вопросительно поднял бровь и нагнулся к Коко.

– Там только что была кошка, вон на том месте, когда из-за угла выскочил автомобиль. – Она повернулась к официанту. – Мне это показалось?

Официант выпрямился и улыбнулся.

– Это была крупная рыжая кошка с половиной хвоста, мадемуазель?

Она кивнула, все еще удивленная.

– Да, вы правы.

Мужчина сложил руки на груди.

– Тогда вы стали свидетельницей лучшего трюка Цыганки – исчезновения. – Он пожал плечами. – Она избегает любой беды. Это цыганский трюк, что-то вроде магии.

Коко со вздохом снова посмотрела на лежащий перед ней конверт. Она бы не отказалась от такой магии прямо сейчас.

– Принести вам еще чаю? Этот, должно быть, совершенно остыл.

– Нет, благодарю. Все в порядке.

Официант повернулся к Прюдону.

– Что-нибудь желаете, месье? Аперитив? Чай?

Директор покачал головой и посмотрел на часы.

– Не сегодня. У меня нет времени. – Когда официант отошел, Прюдон повернулся к Коко. – Что с письмом? Я привез дурные вести?

– Да, месье Прюдон, это действительно плохие вести. Но вы правильно сделали, что приехали. Дело срочное.

Он открыл было рот, чтобы ей ответить, но она подняла руку.

– Помолчите, прошу вас. Я должна подумать.

Ее ответ должен быть быстрым и фатальным для Пьера. Ей следовало ожидать, что Пьер Вертхаймер провернет что-то подобное, когда он перебрался из Франции в Америку. Он говорил, что хочет убежать от немцев и угрозы войны. А теперь это письмо! С тех пор как они вместе создали «Общество Мадемуазель» в 1924 году, чтобы продавать № 5, ей приходилось не раз сражаться с ним, чтобы защитить права на свой парфюм и на свое имя.

Какой же дурой она была. Но когда они познакомились, к ней только-только начал приходить успех благодаря созданным ею для своего парижского Дома платьям. И она только что создала № 5. А Пьер с его деньгами и крупными парфюмерными компаниями захотел стать инвестором. Его компании «Ленталь» принадлежала фабрика под Парижем, которая была готова сразу производить и распространять ее парфюм. Идея партнерства между ними казалась мечтой.

Они заключили сделку, и в результате Коко стала владелицей всего лишь десяти процентов акций «Общества Мадемуазель». Контрольный пакет получили Пьер и его брат Поль. В те времена она была новичком в парфюмерном бизнесе и сосредоточилась на том, чтобы сделать себе имя в от-кутюр. Детали соглашения она оставила Пьеру. И он, такой добродушный, успешный и богатый, казался ей очень мудрым. Он занимался всеми контрактами, всеми юридическими моментами в окончательной документации. А она не поняла, что ему незачем думать о ее выгоде.

Из-под ресниц Коко изучала директора Прюдона. Ей понадобится его помощь, поэтому она должна ему довериться. Она никому не доверяла. Но он проработал с ней много лет. Он знает цену осмотрительности, особенно в полном конкуренции мире моды. И он точно знал, что сдержанность – это постоянное условие его работы.

Коко переплела пальцы и прямо посмотрела на него.

– Я должна довериться вам, директор Прюдон. – Она помолчала немного. Когда он кивнул, Коко продолжила: – Судя по всему, мой деловой партнер – вор.

– Прошу прощения? – Его глаза расширились. – Вы говорите о месье Вертхаймере?

– Да. Да! – Коко сделала глубокий вдох, стараясь справиться с накатившей яростью.

Между бровями Прюдона пролегла глубокая складка. Он нагнулся вперед на тот случай, если их подслушивали, и понизил голос.

– Насколько я знаю, месье Вертхаймер и его брат вместе с семьями переехали в Америку несколько месяцев назад. – Он склонил голову к плечу. – В Нью-Йорк, если я не ошибаюсь?

– Да, они эмигрировали.

После того как Гитлер занял Польшу, Пьер решил, что это предупреждение для всех еврейских семей и что эта непонятная война вполне реальна. Коко взяла конверт и принялась обмахивать им лицо, словно веером.

– Но какое отношение…

– По словам месье Бодена, Пьер взял… Нет, не так. Пьер Вертхаймер украл с фабрики мою формулу № 5.

– Украл! – Прюдон отвел глаза. – Я всегда считал его джентльменом. Вы уверены, что тут нет никакой ошибки, мадемуазель?

– Да, месье Прюдон, я абсолютно уверена. Судя по всему, Ален Жобер, правая рука Пьера, два дня назад прибыл в Нейи из Нью-Йорка. У него была письменная доверенность и инструкции от Пьера, чтобы забрать формулу Chanel № 5. – Коко замолчала, перебирая жемчуг ожерелья. – Месье Боден уверяет, что ему не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться. Поэтому Ален Жобер уехал, увозя с собой формулу моего самого драгоценного аромата.

По выражению лица Прюдона она поняла, что директор наконец полностью осознал ее слова. Формула украдена. Та самая формула № 5, которая никогда не покидала сейф в Нейи, поскольку формула духов, как и рецепты лучшего шеф-повара, полностью зависят от их секретности. Шифр от сейфа знали всего три человека: Коко, Пьер и Жорж Боден.

Разумеется, Коко, не доверявшая никому, хранила копию формулы в своем сейфе в Доме моды.

Прюдон покачал головой.

– Месье Вертхаймер вор! Мадемуазель, как такое возможно? Забрать формулу без вашего согласия!

– Все довольно просто. Ален Жобер порой бывает просто устрашающим. – Ее улыбка получилась горькой.

– Но все знают, что № 5 ваш. Формула ваша.

– Да, – Коко как будто выплюнула это слово. – Но как месье Боден напоминает мне в этом письме, Пьер Вертхаймер контролирует компанию.

На лице Прюдона появилось озадаченное выражение, а голос понизился до утешающего шепота.

– Напрасная кража, мадемуазель. Мир знает, что это вы создали № 5. Поэтому аромат и носит ваше имя. И № 5 всегда производили в Нейи. Зачем эта формула господину Вертхаймеру в Америке?

В самом деле. Хороший вопрос.

Неожиданно картина стала абсолютно ясной. Пьер не собирается возвращаться во Францию. Он осмелился похитить формулу № 5 из Нейи только по одной причине: он намерен выпускать парфюм в Америке. Для него это возможность раз и навсегда отделаться от ее жалоб. Он перенесет бизнес в Нью-Йорк, избавившись от Коко. Он выкинет ее из дела, пока она в ловушке в Европе, охваченной войной. Как бы ни складывались дела у Германии, Пьер бросит Коко.

Chanel № 5 всегда производили в Нейи. Почему же Пьер поступил так подло, почему действовал тайком, почему прислал Алена вместо того, чтобы открыто обсудить все с ней? Осознав всю глубину предательства делового партнера, Коко шлепнула ладонью по столешнице, и Прюдон поморщился. Никто не знал, насколько она зависела от дохода, который давал № 5. Да, у нее были накопления в виде золота и инвестиций, хранящихся в сейфе в Женеве. Но когда годом раньше она закрыла Дом моды после забастовки работниц, № 5 стал главным источником ее дохода. Она вздернула подбородок.

– Chanel № 5 мой, господин Прюдон. Формула моя. Я креативный партнер в компании. Да, № 5 – мои первые духи, но они же и самые лучшие. Я создала аромат после многих лет планирования и долгих месяцев работы в сырых химических лабораториях в Грассе.

И Пьер сделал это именно сейчас! Даже если бы она захотела снова открыть Дом моды, то теперь совершенно невозможно раздобыть ткани, когда Гитлер воюет в других частях Европы. С тех пор как Франция объявила войну Германии, даже ткацкие фабрики в стране были реквизированы в пользу непонятной войны. Коко прищелкнула языком, подумав об утраченных шелках, шерсти и хлопке.

«Не война закрыла твой Дом моды, Коко. Это сделал твой характер.

Что ж, в этом не было моей вины».

Они вынудили ее закрыть Дом Шанель, когда ее «маленькие ручки», ее швеи, присоединились к коммунистическим толпам во время забастовки. Они требовали платить им больше, чем они уже сумели выжать из своей хозяйки. Это были плохие времена, громилы рушили прекрасные памятники, атаковали предприятия и таких, как она, работодателей. А ведь она набирала своих девушек с улицы, учила каждую, платила хорошую зарплату. Как они посмели восстать против нее, ее «маленькие ручки», преградив ей вход в собственный Дом моды?!

Разве не понятно, почему она многих уволила?

Они сказали, что она сделала это назло.

Хотя в то время это было еще и отличным решением для бизнеса. Доходы от № 5 уже затмевали продажи платьев.

И что теперь? Эта кража всего лишь еще одна в череде попыток Пьера помешать ей в бизнесе на каждом повороте. Годами они сражались из-за созданных ею духов, спорили о каждом элементе дизайна, о распространении, маркетинге, продажах. Пусть не ей принадлежит бóльшая часть акций «Общества Мадемуазель», но единственным имуществом компании являются парфюмы Коко Шанель и немного косметики. Ее творческий талант намного важнее количества принадлежащих ей акций. Эта кража, эта попытка выкинуть ее из бизнеса стала последней каплей. Она не позволит Пьеру победить.

И тут ее осенило. План был настолько логичным, что она едва сдержала улыбку.

«Общество Мадемуазель» – это французская компания, и она подчиняется французским законам, а не законам США. И права на № 5 принадлежат французской компании, а не Пьеру. Коко сжала губы. Любой справедливый суд во Франции решит, что раз Пьер в Америке на неопределенное время, а Коко во Франции, то это дело мадемуазель защищать самое ценное имущество компании.

Она немедленно подаст иск. Она будет бороться за моральную и легальную необходимость контролировать компанию. Chanel № 5 – достояние Франции. И, как напомнил директор, и компания, и духи уже носят ее имя. Да, этот план сработает так или иначе. Так как Гитлер наступает, Пьер не осмелится вернуться во Францию, чтобы сражаться в суде.

Директор Прюдон молча ждал, его брови сошлись на переносице, а глаза блуждали по пейзажу за спиной Шанель.

– Месье Прюдон? – Ее голос звучал очень мягко, когда она подалась к нему.

– Я к вашим услугам, мадемуазель.

– Нам нужно немедленно приняться за работу.

Шаг первый – остановить производство ее духов в Америке. Для начала она скупит весь оставшийся жасмин в Провансе, чтобы он не достался Пьеру. Жасмин, выращенный в Провансе, это главный ингредиент № 5. Жасмин из других источников уменьшает аромат. Синтетическая замена его просто убьет.

Шаг второй – она использует приобретенный жасмин, чтобы производить парфюм в Нейи. Она будет продавать его по всей Европе, пока политическая ситуация на континенте не стабилизируется. А потом она сразится с Пьером на мировой арене. В конце концов, № 5 – это Шанель.

И шаг третий – при необходимости она будет отстаивать это в суде.

Коко посмотрела на Прюдона из-под полуопущенных век. Пока она скажет директору только то, что ему необходимо знать.

– Как мой эмиссар, вы отправитесь в Грасс сегодня же днем и приобретете весь жасмин, который еще есть на рынке в этом регионе.

Он нахмурился.

– В Грасс?

– Да, в Грасс, парфюмерную столицу мира. – Коко махнула рукой в сторону севера. – Это недалеко, примерно минут тридцать от Канн. Как вам известно, для № 5 мы используем только лучший жасмин, который растет в этом регионе. Большинство тех, кто выращивает здесь жасмин, продают урожай химикам в Грассе. Нам нужно спешить. Сбор жасмина скоро начнется, и мы опоздали с выходом на рынок. К счастью, Грасс – городок маленький. Вы зайдете к каждому представителю парфюмерных компаний.

– Но, мадемуазель…

– Я должна получить весь запас жасмина, который еще есть в продаже. То, что осталось от поставок прошлого года, хранится на фабрике в Нейи. Если Пьер только что решил украсть формулу и производить № 5 в Нью-Йорке, то едва ли он успел подумать о том, чтобы оплатить жасмин нового урожая. На этом мы его и обойдем. Сбор урожая совсем скоро, так что он уже опоздал. – И она уточнила: – Это понятно?