Вот она – солидарность поперла. Где же она была, когда Симон присаживалась на колени, чтобы сделать моему бывшему постановочный минет?

Тут ее глаза расширяются, ресницы начинают порхать, а губы вытягиваются в неестественное «о!». Я узнаю это выражение лица – у нее появилась очередная гениальная мысль.

– У меня будет последняя скромная просьба.

– Какая? – спрашиваю я, мысленно выстраивая оборону.

Она выдает умоляющую улыбку.

– Ты же будешь писать про мою свадьбу? Ты лучше всех пишешь о нашей сфере, а мне на личные события нужен только лучший. Можешь использовать материалы и для своего маленького канала. Сама я в свой блог ничего писать не смогу, а для тебя это прекрасная возможность. Можешь привести кого-нибудь с собой, я учту «плюс один».

Она реально думает, что я захочу пойти на свадьбу бывшего? На свадьбу с моей начальницей-предательницей? Что я стану притворяться, будто их лесная свадьба – это какая-то сказочка про фей, а не унылая погоня двух отчаявшихся за трендами, которые уже на следующей неделе будут считаться безвкусицей?

Да это будет позорище.

Стоп.

Мать твою!

Это точно будет позорище, на которое она сама дает мне билеты! Еще и наместа в первом ряду. Я все-таки смогу использовать ее, чтобы запустить свой канал о моде. Я пишу о моде для других уже не первый год. Настала очередь поработать на себя.

Я улыбаюсь и беру приглашение на свою – уже вторую за день – награду, полученную заранее.

– С удовольствием приду, – говорю я.

* * *

Джексон и Обри ждут снаружи, пока я выйду. Я сажусь на заднее сиденье машины Джексона, чувствуя себя на седьмом небе.

– Вы просто не поверите, – говорю я.

– Удиви нас! – командует Обри.

Я рассказываю друзьям горячие сплетни, напоследок оставляя самое интересное:

– А еще она с чего-то решила позвать меня освещать их свадьбу, так что у меня есть приглашение! Все любители моды захотят увидеть, как эти двое становятся семьей. Просто подарок! Мне даже стараться не нужно, чтобы выставить ее злодейкой, она это сделает сама.

Джексон издает радостный возглас, выворачивая руль своей черной спортивной машины, пока лавирует в вечерних пробках.

– А когда свадьба-то? Что ты наденешь и кого возьмешь с собой? На этот счет есть определенные правила. Первое: нельзя приходить одной на свадьбу бывшего.

Обри энергично кивает мне с переднего пассажирского сиденья:

– Второе: твоим «плюс один» должен быть кто-то привлекательнее, богаче и шикарнее, чем твой бывший.

Я называю дату, а потом расплываюсь в улыбке.

– Я знаю, кто со мной пойдет.

Мы с Джексоном всю жизнь были лучшими друзьями. Наши старшие братья – известные в этом городе хоккеисты Райкер Сэмюэлз и Чейз Уэстон – тоже дружили с детства. Наши мамы – лучшие подружки. В общем, мы с Джексоном тоже подружились.

– Тебе придется пойти со мной и оказывать мне эмоциональную поддержку, – говорю я ему.

Он всегда был моим «плюс один», а я всегда была его. Мне даже в голову не пришло бы брать кого-то другого на эту свадьбу.

На светофоре Джексон смотрит на меня через зеркало заднего вида.

– Я всегда готов быть твоим запасным вариантом, но я не смогу, пупсик. Я буду в Лос-Анджелесе по работе.

У меня внутри все обрывается, и я безвольно падаю на спинку кресла.

– И где мне теперь искать приличного кандидата?

– У нас есть еще время, – успокаивает меня Обри. – Айви, мы можем подключить сайты знакомств! Или поговорить с Триной. – Трина – давняя подруга Обри; где-то год назад она начала встречаться с моим братом, и мы тоже быстро подружились. – Спросим девчонок из книжного клуба. Женщины и не на такое способны. – Обри издает воинственный возглас: – Мы найдем кого-то даже лучше Джексона!

Она права. Придется мне искать не только работу, но и мужчину. Собственный блог не начнет сразу приносить мне доход. Редактору в модной индустрии сейчас сложно найти короткую подработку, неважно, фриланс это или штат. Хорошего мужчину найти еще сложнее.

– Я не знаю, с чего начать, – обращаюсь я к небесам, – но, кто бы там ни покровительствовал всем брошенным женщинам, молю, мой «плюс один» просто обязан быть идеальным. Я приду на эту лесную свадьбу и буду держаться гордо и достойно, мое перо будет остро и готово ко всему, а Мистер Идеальность будет держать меня под руку. – Я делаю паузу. – А потом мне придется еще и найти работу.

– Начнешь вести свой блог, – говорит Обри.

Я нервно тру пальцы.

– Только мне нужна будет подработка, которая будет приносить деньги. – А параллельно с этим смогу искать свежие вакансии в сфере моды. – Единственная вакансия, о которой я хотя бы краем уха слышала, – это та, о которой недавно говорил Райкер. Но она слабо относится к моде. Типа как дальний родственник.

– Насколько дальний? – спрашивает Обри, выгибая бровь. Она знает, что я люблю преувеличить.

– Троюродный. Ну там что-то связанное с костюмами, но не более того.

– Тогда, Айви, – говорит Джексон, – тебя ждет прокачка во всех сферах.

Мы подвозим Обри и едем к дому. Джексон высаживает меня у двери, чтобы самостоятельно пройти квест «припаркуйся в Сан-Франциско». Я захожу в здание и шагаю по вестибюлю, прижимая к себе коробку с офисными пожитками. У лифта стоит мужчина, и что-то в нем кажется мне смутно знакомым. Темные волосы, немного лохматые у самого лба, едва заметная щетина, чтобы придать легкий флер опасности, и целая гора мышц.

Наш новый сосед – голый садовник.

Глава 2
Пошла жара

Хейз

Мне не стоит флиртовать с соседями, как бы сильно мне ни приглянулась горячая брюнетка, стоящая со мной в вестибюле.

Особенно не в предпоследний день перед выходом на новую работу. У меня весь вечер расписан по минутам. Днем я уже был на пробежке, полил овощи на крыше, осталось проглотить ужин, который я только что забрал. Для себя и для арендодателя.

К тому же курица в остром кокосовом соусе и печеные баклажаны, которые я добыл навынос в местечке дальше по улице, пахнут так же прекрасно, как и темноволосая красавица в шаге от меня.

Хорошо, продолжай себе врать.

Я вдыхаю ее запах полной грудью. Ягодно-конфетный аромат – просто какое-то парфюмерное колдовство. Это шампунь? Гель для душа? Или крем для тела, который она втирала в нежную, голую, мокрую кожу сразу после душа?

Грязные мыслишки, вы мне не помогаете!

Лучше придерживаться плана. Ужин, йога, ранний отбой. Завтра я впервые выхожу на лед, чтобы потренироваться с «Эвенджерс».

Быть новичком всегда сложно. Казалось бы, я давно должен был научиться вливаться в любой коллектив, ведь это уже четвертая моя команда в четвертом городе за четыре года. Но я все еще ненавижу этот первый день. Страшно представить, что мне придется знакомиться с сокомандниками, тренерами и фитнес-тренерами – а потом, сюрприз! – узнать, что меня снова перепродали. В этот раз будет еще сложнее. Капитан команды – мой старый друг еще из универа, но мне не хочется садиться ему на шею.

Я жду тягуче-медленный лифт. Ягодно-конфетная девушка тяжело вздыхает. Я бросаю на нее еще один взгляд украдкой. Она хмурится, будто ушла глубоко-глубоко в собственные мысли.

Она держит открытую коробку, из которой торчат уголки фоторамок. Я успеваю заметить несколько ярких тетрадок, хаотично закинутые ручки и розовый блокнот, типа ежедневника, с причудливым рисунком на обложке.

Вот же! По всем признакам она либо уволилась сама, либо ее выставили. Нельзя просто помолчать.

– На работе выдался сложный день? – спрашиваю я, откашлявшись.

Она резко поворачивает ко мне голову. Теперь я могу ее рассмотреть. Пухлые красные губы. Вздернутый кончик носа. Круглое личико. Целая копна длинных, волнистых волос, за которые было бы просто прекрасно ухватиться. В правом ухе целый ряд сережек: роза, череп и какая-то висюлька. Миловидная, но с огоньком. Как и глаза: сапфировая радужка и золотые пятна, словно танцующие искры.

– Можно и так сказать, – резко говорит она, уверенно заглядывая мне в глаза. – Уволилась примерно минут тридцать назад. Ну я сделала это в приступе ярости, но моя начальница каким-то образом даже не заметила моего гнева.

Ох, пошла жара.

– Почему ты злилась?

– Потому что сегодня я узнала, что моя начальница выходит замуж за моего бывшего. Ну и что здесь такого, можешь спросить ты, – я выбираю промолчать, – а то, что этот самый бывший бросил меня всего три месяца назад, потому что хотел, – она делает паузу, чтобы изобразить пальцами кавычки и при этом не уронить коробку, – девушку уровнем повыше.

– Ой, – говорю я с искренним сочувствием и отвращением, – какой козел.

Она выдает мне еще несколько деталей, а потом кивает на закрытые двери лифта:

– Это самый медленный лифт в мире.

– А я и не против. – Не флиртую, нет, просто принимаю ее пас. Просто не хочу показаться отстраненным. Бывшая постоянно говорила, что я произвожу такое впечатление.

– Больше времени пожаловаться. Хочешь, даже их фотку покажу?

У меня голова кружится от скорости ее речи, но я вижу, что ей нужно выговориться.

– Конечно, – соглашаюсь я, и лифт снова оживает.

Она достает из заднего кармана телефон, и из-за этого коробка начинает медленно выскальзывать. Я резко выставляю руку и подхватываю ее за край, чтобы не упала.

– Может, помочь? – спрашиваю я, хотя в одной руке у меня все еще пакет с ужином.

– Спасибо. Там все мои ручки для записи новых идей.

– Я буду очень бережен. – Забирая у нее коробку, я задеваю ее руку, и наши пальцы соприкасаются.

Всего несколько секунд ее взгляд гуляет по моему телу, а потом она быстро поднимает глаза. Старается держать голову прямо, даже по-королевски прямо. Будто изо всех сил стараясь не смотреть на нижнюю часть моего тела.

Та-а-а-ак…

Странно, может, она не почувствовала притяжения, когда я ее коснулся. Ну и ладно. У нас же тут не свидание.

Она отвлекается на телефон, снимает блокировку экрана, что-то листает, а потом показывает мне. Прямо в этот же момент двери лифта открываются.

Глаза расширяются, когда мне удается полностью рассмотреть фото.

– Это же…

Ну я-то прекрасно знаю, что это. Обожаю в таком участвовать. Обычно я не стесняюсь обсуждать минет – или показывать женщине, как мне нравится, – но из лифта выходит пожилая дама с седыми волосами, так что я прикусываю язык. Бабуля замечает снимок и закатывает глаза:

– Ну и молодежь пошла.

У брюнетки на лице написано «твою ж мать!».

– Да это не…

– Стесняются показывать свои колбаски, – продолжает женщина, трясет головой, а потом расстроенно машет рукой, – это всего лишь пенис да яйца, расслабьтесь уже!

Договорив, она неторопливым шагом пересекает вестибюль. Ничуть не стесняется своих слов.

Я закрываю открытый в удивлении рот и тыкаю в старушку пальцем:

– Мне же это не послышалось?

– Что? Что она только что раскритиковала наше поколение за недостаток бесстыдства?

– По ходу, да. – Я придерживаю двери лифта. Эта женщина уволилась с работы из гордости. Что делает ее еще более привлекательной.

– Спасибо, – говорит она, заходя в лифт, – ты настоящий джентльмен.

–Иногда да,– уклончиво уточняю я. В постели я другой. Совсем другой.

Я захожу следом:

– Какой этаж?

– Восьмой.

Я жму для нее кнопку, а потом на секунду замираю, боясь показаться заносчивым уродом, который выбрал себе пентхаус. Но я всего лишь снимаю. Мне не нужна ответственность ни в виде жилья, ни в виде отношений.

– Спорим, тебе в пентхаус, – говорит она, и я поворачиваюсь к ней лицом. На ее губах играет хитрая улыбка. Она пытается ее быстро скрыть: – Ну ты выглядишь как человек, который живет в пентхаусе.