Уперев локти с обеих сторон от нее, поднимаюсь, протягиваю руку. Отказывается и встает сама.

– Еще раунд или все, сдаешься? – дразню ее.

Не сдается. Вихрем летит на меня, ловлю удар, группируюсь, перехватываю инициативу и снова роняю ее под себя.

– Да я смотрю, тебе нравится такая поза, – смеюсь беззлобно. – Могу показать еще парочку интересных.

– Иди к черту, – хрипит она.

– Проиграла. Три-ноль, – сообщаю ей, поднимаясь на ноги.

– Это еще не конец! – летит в меня с надрывом и обидой в голосе, как будто я виноват в ее проигрыше. Она даже не сопротивлялась толком.

Ива снова поднимается, игнорируя мою руку. Уходит в дальний угол. Торопливо одевается и не прощаясь убегает из зала.

– И что это было? – хмыкает Стас и, подозрительно прищурившись, смотрит на меня.

– Хрен ее знает, – пожимаю плечами. – Может, детка обиделась?

– Я вообще-то тоже на нее ставил.

– Ну спасибо, – закатываю глаза.

– Макс, заканчивай гнобить девчонку. – Взгляд начальника тяжелый, как многотонная плита. Как будто реально я виноват.

– Да я даже не начинал.

Стас качает головой и уходит.

– Ну ты даешь, – стебутся парни. – Всухую сделал.

– Да что там делать? – отмахиваюсь небрежно и игнорирую червячка сомнений, что закрался внутрь. Что-то тут не так. Непростая девочка. Подвох улавливаю за километр, но пока не могу идентифицировать.

– Думаешь, свалит теперь? – сухо интересуется Илья.

– Если завтра не придет, Дэн, – перехватываю его взгляд, – возьми с собой Шамана.

– Так точно, – без энтузиазма кивает он.

– Все, вы тут убирайте, а я домой.

Надеваю рубашку и застегиваю пуговицы.

– Не, ну нормально? – возмущается Егор. – Мало того что деньги проиграл, так еще и убираться.

– А кто все это устроил? – усмехаюсь я. – Вот и развлекайтесь.

Поднимаюсь в свой кабинет, чтобы забрать личные вещи. Какое-то неприятное чувство свербит внутри, словно я упускаю что-то очень важное, но усталый мозг не в состоянии трезво проанализировать ситуацию.

– Максим Олегович. – Женский голос ловит меня за секунду до спасительной двери.

Оборачиваюсь на цокот каблуков. Леночка… вот стоило только вспомнить.

– Елена Юрьевна, – расплываюсь в улыбке. – Вы как всегда замечательно выглядите.

– Врешь, – лукаво облизывается. – Но приятно.

– Да ну что вы… – всеми силами стараюсь сохранить легкую игривость в нашем общении, но меньше всего хочется играть какую-то роль сейчас.

– Ты домой? – Ее голос становится мягче и нежнее.

– Собирался, – невольно напрягаюсь. Вселенная слишком буквально воспринимает мои мысли, надо бы быть поосторожнее в своих желаниях.

– Подкинешь меня? – Намек слишком откровенный, чтобы его не понять. Но я не готов сегодня к геройствам. Бои без правил с Иванной отняли последние силы.

– Нет, я сутки не спал и…

– Просто. Подвезти. – Елена скидывает с моей рубашки невидимые пылинки. – Здесь недалеко.

– Выходи. Пять минут у тебя.

Жду в машине и нервно стучу пальцами по рулю. Ну и где она? Что за идиотская привычка заставлять себя ждать? Идет. Медленно и грациозно, словно и не торопится никуда, а я закипаю. Нахрена согласился?

Елена сама открывает себе дверь и садится в салон.

– Поехали?

– Еще раз заставишь себя ждать, пойдешь пешком, – сухо констатирую и резко трогаюсь с места.

Елена не отвечает. Отворачивается к окну и молчит. Обиделась? Ее проблемы.

– Правда, что у вас пополнение? – с деланным безразличием интересуется она.

– Да, – едва заметно усмехаюсь. Скрывать смысла нет. Шила в мешке не утаить.

– И это девушка? Красивая?

Уж не ревностью ли повеяло? Не-не-не, мы так не договаривались. Наши недоотношения не предполагают мозготрах.

– Какая разница? – огрызаюсь раздраженно. – Это просто новый сотрудник.

– Я поняла, – натянуто улыбается. – Останови здесь. И спасибо, что подвез.

Даже не собираюсь спорить. Торможу у обочины.

– Всего доброго, – выходит, не удостоив меня даже взглядом.

А я прям расстроиться должен, что ли? Нахер с пляжу. Нажимаю на «тапочку» и трогаюсь с места. Все. Домой. Спать!

Глава 9

Ива

Тру себя мочалкой до покраснения на коже. Больно становится, горит все, а кажется, что его голое тело, его запах, его руки все еще касаются меня сразу везде. Его слишком много, надо научиться это выключать, иначе будет трудно. Макс провоцировал. Слишком очевидно. А я что? А я повелась, потому что он попал по самому больному. Знает? Вряд ли. Зачем тогда так себя вести? Чтобы избавиться от меня? Все равно не уйду!

А внутри горит еще сильнее, чем снаружи, но там не отмыться никак и ничем. Надо дать себе перегореть, тогда отпустит.

Выхожу из душа, быстро сушу волосы феном и собираюсь на вечернюю прогулку с Тагги. Он, как всегда, чувствует мое настроение и, вместо того чтобы побегать после целого дня дома, послушно идет рядом, иногда толкаясь головой мне в ладонь.

Свежий воздух остужает кожу, но липкое ощущение чужого мужского тела на моем никуда не девается. Я никак не могу сделать полноценный вдох. Мне все время кажется, что сейчас вместе с кислородом вдохну в себя запах Макса.

Веду Тагира домой. На автомате наливаю ему в миску чистой воды и собираюсь на тренировку. Морально я уже выжата. Надо сделать это еще и физически, чтобы вернуться и отключиться без сновидений.

Переодевшись в мотоэкипировку и закинув в рюкзак спортивную форму, сажусь на байк, опускаю визор шлема, крепче сжимаю руль и стартую с места, разгоняясь в попытке слиться с мощным потоком воздуха. Пульс учащается, меняется дыхание, и в какой-то момент не остается ничего кроме скорости. Я обожаю это ощущение. Отдаваясь ему, я могу чувствовать себя свободной.

Какие-то минуты от дома до зала, а мне стало гораздо легче.

Оставляю байк на парковке. Скользя ладонью по прохладным металлическим перилам, забегаю по ступенькам на крытое крыльцо и вхожу в зал.

– Привет, – ударяемся кулаками с Кирой, местным администратором.

– Где пропадала? – спрашивает она.

– Работа, – морщусь, протягивая ей карту клиента.

Она быстро отмечает мой визит в базе. Перекидываемся еще парой слов, и я ухожу переодеваться в форму.

Разминаюсь, тянусь и прошу тренера отработать со мной все моменты, в которых я облажалась сегодня с Максом. Мне сейчас себе надо доказать, что я могу с этим справиться. И дело было совсем не в физическом преимуществе соперника.

Меня сначала отправляют на тренажеры. Окей, я совсем не против. Средняя нагрузка на все группы мышц, передышка и в спарринг.

С женщиной легче. А мне надо ломать себя, иначе от этой тренировки не будет толку. И мне находят в партнеры парня по комплекции и весу примерно как Макс. Только этот не раздевается. Нам дают три раунда. Два из них я у него выигрываю.

И ни разу он не пытался уложить меня под себя! Это был естественный бой с захватами, болевыми приемами, работой со слабыми местами противника.

Тренировку заканчиваем, когда все тело начинает гудеть от нагрузок. Пальцы покалывает, во рту сушит. Восстанавливаю дыхание и осторожно пью воду маленькими глотками.

– Полегчало? – смеется тренер, присаживаясь рядом со мной на скамейку.

– Немного, – устало улыбаюсь ей.

– На следующей тренировке предлагаю взять соперника крупнее. На улице вряд ли кто-то будет ориентироваться на массу.

– Знаю. Сегодня мне было принципиально разобраться именно с этим, – прикрыв глаза, отвечаю ей.

Снова иду в душ. В этот раз быстро. Чувствую, как приятно подрагивающие мышцы расслабляются под потоком теплой воды. Теперь можно и домой…

Добираюсь. Тагги встречает меня в прихожей, радостно виляя хвостом.

– Спать, – сообщаю ему.

Сил осталось впритык на то, чтобы переодеться и упасть на кровать. Даже свет не выключаю. Плевать. Он мне сейчас не мешает.

Закрываю глаза и вырубаюсь, пока настойчивый будильник не заставляет меня снова их разлепить.

А вот и утро…

Повернув голову, смотрю в окно. Небо затянуто тонким серым слоем дождевых облаков с просветами то тут, то там.

Глянув прогноз на сегодня, делаю себе кофе и собираюсь на службу.

Байк на парковку не загоняю. Мало ли, опять придется экстренно куда-то срываться. Иду к операм. Они все так удивленно на меня смотрят. Надеялись, больше не появлюсь? Тем приятнее их разочаровать.

– Не раздевайся, – обращается ко мне Денис, снимая с вешалки свою куртку. – Со мной едешь.

– Куда? – задрав голову, смотрю на него.

– Макс распорядился опросить родителей погибшей девочки.

Почему я уверена, что он сделал это специально?

Ну да черт с ним. Не доставлять же этому заносчивому засранцу еще больше удовольствия. Хватит с него вчерашнего выигрыша.

Денис зовет к себе в машину. Решаю не отказываться. Надо же обсудить стратегию поведения. Он кажется мне адекватным и бесит меньше всех остальных.

Сажусь вперед, пристегиваюсь. Здоровяк усмехается, заводит движок и везет нас по нужному адресу.

– Постарайся абстрагироваться от эмоций. У них горе, им больно и даже страшно. Они жаждут справедливости. Могут плакать, кричать, оскорблять или чего-то требовать. Наша с тобой задача, несмотря ни на что, оставаться спокойными и задавать вопросы, которые могут нам помочь, – инструктирует Денис. – Поняла?

– Да, – киваю для убедительности.

– Вот и умница. Если чувствуешь, что не вывозишь, просто выйди в соседнюю комнату. Продышись и вернись. Мы им поможем, только если будем делать свою работу. Если готова, пойдем, – жестом указывает мне на подъездную дверь.

– Пошли, – выдыхаю я.

Пока поднимаемся, стараюсь настроиться на встречу с болью родителей, потерявших дочь, еще и при таких ужасных обстоятельствах. Не знаю, возможно ли когда-то к такому привыкнуть. Наверное, да. Что-то внутри нас отмирает, и мы начинаем смотреть на этот мир иначе. Как врачи, как МЧС-ники и все, кто так или иначе спасает или пытается спасать человеческие жизни.

Наверное, мне бы даже хотелось, чтобы внутри умерло что-то такое, но там все просто сломалось давно и безвозвратно. Теперь лупит изнутри при каждом удобном случае. Как осколок, который никогда тебя не убьет, но будет причинять боль до конца жизни.

Денис сам звонит в дверь, а я топчусь за его широкой спиной.

«Ты сможешь. Ты сможешь. Сможешь… – повторяю себе. – Должна».

Помогает слабо. Едва не подпрыгнув от щелкнувшего замка, закрываю глаза и медленно выдыхаю.

– Здравствуйте. Капитан Морозов. Нам надо поговорить. Мы войдем? – По подъезду гулким эхом разносится голос Дениса.

– Проходите. – Ему отвечает совершенно безжизненный мужской.

Перешагивать через порог сложно. Все горе этой семьи разом давит на плечи. На обувной полке стоят детские кроссовки с модными стразами, явно наклеенными вручную. На вешалке пара курточек, тряпичный рюкзак на веревочке. В таких носят сменку или физкультурную форму.

Руки сжимаются в кулаки, и я делаю над собой усилие, шагая за Денисом в одну из комнат.

На матери погибшей девочки нет лица, тень с красными, заплаканными глазами. Руки дрожат, она комкает насквозь промокший платок и смотрит на нас невидящим взглядом.

Когда приходили к нам домой, моя мама натянуто улыбалась и убеждала полицейских, что с ее дочерью ничего такого произойти не могло, они ошиблись. Помню, как она все время поправляла прическу, переживая за то, как выглядит перед ними. Все время убеждала оперов в высшей степени приличия нашей семьи. А в приличных семьях не случается насилия. Она так в это верила… Она до сих пор в это верит.