Я блокирую двери, мои руки дрожат, дыхание становится частым и прерывистым. Смотрю через окно, как Марата окружают. Люди с оружием. Их жесты резкие, голоса агрессивные. Мое сердце готово разорваться. А он стоит слишком спокойно, будто у него все под контролем. Но это ведь не так, правда? Никакой уверенности в этом у меня нет.

– Мамочки… – судорожно вырывается у меня. Я зажимаю рот ладонью, чтобы не закричать. Гул голосов снаружи становится громче, а внутри все разрывается на куски. Мне хочется закрыть глаза и исчезнуть, но я не могу оторваться от окна. Все внутри сжимается, когда я понимаю, что это конец. Никто нас не спасет.

Глава 11 Марат

Холодный воздух бьет в лицо, как только я выхожу из машины. Один короткий вдох – и весь мир вокруг становится резче, как после пощечины. Внедорожник стоит в нескольких метрах от меня. Фары неприятно моргают и тухнут, а дверцы распахиваются. Из машины выходят четверо. Массивные, в кожаных куртках, будто их только что вытащили из дешевого боевика. Один держит руку на поясе, видимо, у него там ствол. Остальные не скрывают оружия и смотрят на меня, как волки на добычу. "Интересно, кто в этой стае альфа?" – мелькает у меня в голове, и кривая усмешка появляется на губах.

– Ну и что дальше? – бросаю я, скрестив руки на груди. Даже не двигаюсь, просто жду, будто все это спектакль, который давно приелся.

Главный – высокий мужик с шрамом на щеке – выходит вперед. Голос низкий, как раскат грома, но в нем нет уверенности. Он здесь для показухи, и это видно сразу.

– Отдай нам девку и разойдемся мирно, – он кивает на мою машину, а я лишь усмехаюсь. Медленно оглядываю их, будто оцениваю товар на рынке. И что, это лучшее, что вы смогли найти?

– Девку? – тяну я с ленивой усмешкой. – Ты, наверное, не в курсе, но она моя. И она остается со мной.

Лицо главного кривится, как будто я только что наступил ему на ногу. Он делает шаг ближе, теперь между нами пара метров. Остальные начинают медленно обходить меня по кругу. Примитивная тактика – сдавить и запугать. Я уже почти зеваю от скуки.

– Ты, кажется, не понимаешь, с кем связался, капитан, – шипит он. – Если не хочешь неприятностей, будь умнее, уйди с дороги.

– А если хочу? – хмыкаю дерзко и мажу небрежным взглядом по циферблату на запястье. – У вас есть ровно две минуты, чтобы свалить нахрен, – спокойно говорю я, на секунду поднимая глаза. – Иначе пожалеете, что вообще ввязались в эту историю.

Они начинают ржать. Смех звучит грубо, почти истерично. Один даже наклоняется, упираясь руками в колени, будто услышал лучший анекдот. Какие же идиоты. Мне очень хочется узнать на кого они работают. И я это обязательно сделаю, но не сейчас.

– Ты серьезно? Две минуты? – хохочет тот, что с оружием. – Ты совсем больной, капитан?

Я не отвечаю. Просто стою, неподвижно наблюдая за ними. Сердце бьется ровно, мысли холодные и четкие. Они думают, что меня можно сломить напором. Глупцы. Так и хочется закатить глаза.

Смех обрывается резко, когда сзади раздается гул двигателей. Из-за зданий появляется черный микроавтобус. Двери распахиваются, и оттуда выходят люди в балаклавах. Черная форма, перчатки, оружие – все это создает нешуточное впечатление. Автоматы Калашникова блестят под солнцем.

– Я предупреждал, – спокойно говорю я, кивая в сторону новоприбывших. – Теперь у вас ровно десять секунд, чтобы исчезнуть. Время пошло.

Их лица меняются. Напряжение в воздухе нарастает, как перед грозой. Один из них делает шаг назад, другой судорожно оборачивается к своему внедорожнику. Главный все еще стоит, пытаясь сохранить лицо, но я вижу, как его уверенность утекает с каждой секундой.

– Ну, что скажешь? – спрашиваю я, наклоняя голову чуть вбок. – Мирно разойтись уже не выйдет?

Они еще пару секунд стоят, словно оценивают шансы, но потом начинают двигаться к машине. Их оружие уже опущено, а шаги нервные. Парни из смежной структуры быстро обезвреживают эту борзоту и утыкают мордами в колючий грязный снег.

– Ты пожалеешь об этом, – цедит главный сквозь зубы, но голос звучит сдавленно.

– Уже боюсь, – хмыкаю я, убираю ствол за пояс и иду обратно к машине. Но перед тем, как сесть, останавливаюсь у одного из микроавтобусов. Дверь приоткрыта, и оттуда выглядывает знакомое лицо.

– Спасибо, парни, – киваю я, бросая короткий взгляд на людей в балаклавах. – Без вас было бы не так весело.

– Должен будешь, Мажор, – отвечает один из них. Его голос глухой, но я слышу в нем улыбку.

– Сочтемся, – ухмыляюсь и хлопаю по дверце.

Бандитов грузят, как мешки с картошкой. Придумают им увлекательную легенду и промурыжат в каком-нибудь отделе несколько суток до выяснения личностей. А может и найдут за что притянуть серьезнее. Мне в принципе без разницы.

Микроавтобус скрывается за поворотом, оставляя после себя лишь следы протектора.

Все же изнутри немного потряхивает от волнения. Хоть риск был и минимален. Прикуриваю сигарету и опираюсь на капот. Прикрываю глаза и крепко затягиваюсь. Дым стремительно заполняет легкие, вызывая легкое головокружение.

– Ты… это… всегда так? – из машины выбирается Дарья. Бледная, как бумага, но взгляд взволнованный.

– Всегда, – жадно затягиваюсь и выдуваю вверх сизую струю дыма. – Тебя не впечатлило?

– Было страшно, – признается она, стараясь говорит ровно, но голос все равно дрожит. – Я думала, тебя убьют.

– Не дождешься, – усмехаюсь я и откидываю окурок в сторону. – Ну что, поехали дальше?

– Куда? – Даша растерянно хлопает ресницами.

Вот сейчас она совсем не похожа ну ту фурию, что недавно на меня огрызалась. А уж скорее на маленькую девочку, которой очень нужна защита. И эта защита – я. Однозначно. Вот только я не уверен, что готов ради нее рисковать всем, что имею. По голове за сегодняшний спектакль явно не погладят, а дальше, судя по всему, приключений только прибавится. Но не бросать же ее одну в этом треше?

Поступить по закону никогда не поздно, – наставляет внутренний голос. А я лишь закатываю глаза. Какой же он скучный иногда.

– Есть у меня одна идея…

Глава 12 Дарья

Машина мчится по пустой трассе, и тишина, которая раньше казалась спасением, теперь давит, как тяжелое одеяло. Марат сидит неподвижно, его руки крепко сжимают руль, взгляд прикован к дороге. Спокойный, уверенный и невозмутимый. Словно не он несколько минут назад стоял в окружении людей с оружием.

Я не могу больше сидеть молча. Делаю глубокий вдох, собираясь с духом, и, не отрывая взгляда от окна, спрашиваю:

– Почему ты вообще мне помогаешь? Это часть твоей работы или что-то еще?

Марат мажет по мне невозмутимым взглядом. Трудно разобрать эмоции, но его реакция мгновенная.

– Меньше знаешь – крепче спишь, – бросает он с легкой усмешкой, снова возвращаясь к дороге. – А тебе точно нужно отдохнуть.

Я сжимаю руки в кулаки, чувствуя, как раздражение поднимается внутри, как горячая волна.

– Ты издеваешься? – резко поворачиваюсь к нему. – Ты помогаешь мне, рискуешь своей жизнью, а теперь делаешь вид, что это все пустяки? Я не могу просто сидеть здесь и притворяться, что это нормально!

Он молчит. Его лицо остается непроницаемым, как камень. Это сводит с ума.

– Марат, я серьезно! – почти кричу я. – Я должна знать, почему ты это делаешь. Потому что, если у тебя есть какой-то скрытый мотив, я хочу об этом знать сейчас, а не потом.

Он вздыхает, словно это разговор, которого хотелось избежать. Его пальцы чуть сильнее сжимают руль, но взгляд по-прежнему прикован к дороге.

– Почему? – повторяет медленно, словно пробует слово на вкус. – Потому что я ненавижу, когда все идет наперекосяк. Вот и все.

Я моргаю, мои мысли спутываются и зудят сильнее.

– Наперекосяк? – переспрашиваю я возмущенно. – Ты считаешь мою жизнь просто неудобным обстоятельством?

Марат фыркает, чуть усмехаясь. Но в этой усмешке нет ни грамма тепла.

– Знаешь, Даша, иногда проще просто делать свою работу и не задавать лишних вопросов, – произносит он. – Если это поможет тебе спать лучше, можешь считать, что я просто играю в героя.

Как-то совсем неприятно звучит. А может просто моя нервная система сбоит. Ибо слезы подступают к глазам, но я глотаю их, не давая пролиться.

– А если я не хочу спать лучше? – мой голос срывается на хрип. – Если я хочу знать, кто ты на самом деле? Почему ты здесь? Почему ты не оставил меня?

Марат качает головой, его усмешка становится чуть шире, но в ней больше горечи, чем веселья.

– Ты не хочешь знать, кто я, – говорит он тихо, почти шепотом. – Поверь мне, ты не хочешь.

Эти слова звучат как предупреждение. Его глаза на мгновение становятся серьезными, слишком серьезными. Я чувствую, что он говорит правду, но от этого становится только хуже. Я отворачиваюсь, кусая губу, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.

– Знаешь, – начинаю я, несмотря на ком в горле, – ты можешь быть циничным сколько угодно, но, если тебе все равно, зачем я вообще здесь?

Марат поворачивает голову, его взгляд пронзительный, холодный, как зимний ветер.

– Сколько лишних вопросов, – вздыхает он раздраженно.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но слова застревают в горле. Я отворачиваюсь к окну. Не могу понять свои эмоции. Обида? Разочарование? Огорчение? Всего понемногу

– Просто сиди тихо, Даш. Не отсвечивай, – внезапно говорит Марат, но уже чуть мягче. – Доверься мне. Пока что это единственное, что ты можешь сделать.

Я сжимаю зубы, но киваю. Тишина снова наполняет машину, но теперь она звенит, как натянутая струна. Его цинизм ранит, но в глубине души я чувствую, что он заботится – пусть и по-своему.

Лицо Марата холодное, будто высеченное из камня. Он кажется таким уверенным, таким недосягаемым, что это злит сильнее всего.

– Я… – начинаю, но голос срывается, застревает где-то в горле.

– Если собираешься что-то сказать, сделай это громче. Я не читаю мысли, – бросает он сухо, даже не поворачивая головы.

Слова обжигают, как резкий порыв ветра и мгновенно приводят в тонус. Я вдыхаю глубже, сжимаю руки на коленях, чтобы не выдать дрожь. Если я не скажу ничего сейчас, шанса может не быть.

– Я была у Громова в тот вечер, – произношу, глядя на свое отражение в окне. – Там был еще кто-то. Мужчина. Я не знаю его имени, но я его видела.

Марат хмыкает, его пальцы на руле чуть напрягаются, но он не отвечает. Молчание давит сильнее, чем любой крик, заставляя меня продолжать.

– Он… он был высокий. Костюм дорогой, явно не простой человек. Они спорили. Я слышала только часть разговора. Что-то про "удар всей системы" и… – я замолкаю, пытаясь вспомнить, но слова застревают. – И еще про "чистые деньги ".

Теперь Марат поворачивает голову. Его взгляд тяжелый, изучающий, как прожектор, выхватывающий из темноты самые сокровенные мысли. В нем нет ни капли мягкости, только холодный расчет.

– И это все, что ты слышала? – делант акцент на каждом слове. Его тон такой, будто он уже знает, что я вру.

– Да, – бросаю я, но мой голос звучит так неубедительно, что сама бы себе не поверила.

Марат усмехается, качает головой. Его усмешка острая, как бритва, разрезает мою жалкую попытку спрятаться за словами.

– Я не специалист по психологии, – произносит с язвительной насмешкой, – но врать в таких делах – плохая идея.

Мое лицо заливает краской стыда, я отворачиваюсь к окну, стиснув зубы. Конечно, он догадался. Но как мне сказать все, что я знаю? Как?

– Там был еще кто-то, – тихо добавляю я, избегая его взгляда. – Кто-то, кто… важен для меня.

Марат не перебивает, но я чувствую, как он полностью сосредоточен на мне. Его молчание словно вытягивает из меня слова, даже если я не готова их произнести.

– Я не могу рассказать всего, – выдыхаю я, чувствуя, как глаза начинают жечь слезы. – Если я это сделаю, они… они убьют ее.