Тут же обнимаю ее ладонями и греюсь. Внутри абсолютный раздрай, но я так перенервничала и устала за сегодня, что собрать себя воедино не получается. Горячий напиток обжигает губы и плавно стекает по горлу, а глаза снова закрываются. Батарейки сели, ресурсы организма исчерпаны. Мирон явно хочет получить ответы на свои вопросы. Я уже в третий раз замечаю, как он набирает в грудь воздуха и открывает рот, чтобы заговорить, но смотрит на меня и просто пьет свой чай.

Наверное, я выгляжу жалко на его кухне, в его одежде, зареванная и зашуганная. Об этом тоже я буду думать не сегодня.

– Ты голодная? – спрашивает Мирон.

Отрицательно качаю головой. Ничего в меня сейчас не полезет.

Он кивает и сосредотачивается на животном. Оглаживает и ласкает, а пес аж светится от удовольствия. Пара минут, а я не могу отвести от них глаз. Так это все гармонично и красиво.

– Пойдем, комнату тебе покажу. Примешь ванну, поспишь, а утром мы спокойно все обсудим. Окей? – предлагает Мирон.

Положительно киваю, как болванчик. Да я сейчас он и есть. Опустошенная болванка, не имеющая понятия, что делать дальше.

Мы поднимаемся на второй этаж. Две спальни напротив друг друга. В моей большая кровать, окна в пол с видом на поселок. Не лес. Это и огорчает, и одновременно радует. Так странно…

– Там ванная, – показывает Мирон. – Моя спальня напротив. Сейчас принесу полотенца. Если мне надо будет зайти, я сначала постучу. Хорошо? – дожидается кивка и отступает спиной вперед.

Дверь плотно закрывается. Через минуту я слышу стук. Выждав еще немного, заходит Мирон и кладет на край кровати стопку чистых полотенец, а сверху лежит его футболка.

Поблагодарив, забираю все и ухожу в ванную. Долго стою под горячей водой, возвращая себе ощущение человека. Еще бы ошейник снять. Насухо вытираюсь, надеваю чистую футболку, тоже хранящую запах своего владельца, как и все в этом доме.

Устраиваюсь на самом краю кровати и застываю, глядя в окно. За дверью слышатся шаги и фырканье Харда, а в мою пустую голову лезут кошмарные картинки о подвале, мисках и плетках. О жестком взгляде, приказах, ударах тока и еще более жестком сексе после. Спать не получается. Мне все кажется, что Хозяин сейчас придет за мной. Он ведь идет, я знаю. Он рыщет по городу в поисках своей любимой игрушки.

Подчиняясь инстинктам, как привыкла за последние два года, поднимаюсь и, тихо ступая босиком по теплому полу, шагаю в комнату напротив.

Вхожу и сразу же плотно прикрываю за собой дверь.

Здесь не так страшно.

Мирон спит, отвернувшись к окну. Я не смею лечь рядом, но мне так нужна его сила, чтобы окончательно не сломаться сегодня. Я просто спрячусь от своих кошмаров и тихонечко посижу рядом.

Опускаюсь на пол, опираюсь спиной на кровать. Подтягиваю к себе колени, обнимаю их обеими руками и кладу на них подбородок. Сижу и смотрю в одну в точку, зевая, всхлипывая и чувствуя, как, наконец, засыпаю.

Мне снятся руки. Сильные, крепкие и одновременно такие нежные. Они подхватывают меня и куда-то несут. Все равно куда. Мне так хорошо и совсем не страшно. Я лечу будто в невесомости, но недолго.

Полет сменяется упругим матрасом и мягкой подушкой. А еще этот аромат. Он пропитывает целиком и становится частью меня. Надо проснуться, но сил, чтобы открыть глаза, нет, и я сдаюсь. Просто расслабляюсь в этих руках и неожиданно уплываю в какой-то красочный сон.

Балансируя на грани реальности, ощущаю на талии тяжелую мужскую руку, резко открываю глаза и понимаю, что лежу на кровати. Но совершенно точно не одна. Дышу через раз и пытаюсь осмыслить происходящее.

Я лежу на боку, а Мирон за мной. Прижимается ко мне своим горячим телом и крепко обнимает. Он так близко, что сердцу тут же становится тесно в груди. Оно подскакивает к горлу и колотится, как сумасшедшее.

Я совсем не помню, как здесь оказалась. Все в той же футболке, укутанная теплым одеялом и объятиями. Он перенес? По груди разливается благородное тепло. Не знаю, как на это реагировать, и просто застываю в одной позе, чтобы случайно не коснуться и не разбудить Мирона.

Не замечаю, как снова засыпаю. И второй раз открываю глаза от ощущения горячего дыхания прямо в районе своего лица. Из груди рвется немой крик. Я подскакиваю на кровати, прижимая к себе одеяло, и, запыхавшись, в ужасе смотрю в наглые карие глаза…

Глава 8

Мирон

Спускаюсь на первый этаж. Хард нетерпеливо перебирает лапами, цокая когтями по плитке.

– Дружище, – присаживаюсь на корточки и треплю по мощной шее. – Не пугай девочку, ладно?

Ведет ушами. Мечет взгляд в сторону лестницы и обратно на меня. Умный, чертяка, но тот еще плут.

– Да-да, ты все правильно понял, – смеюсь и иду на кухню.

Накладываю корм в миску и меняю воду.

– Прости, брат, сегодня я уже набегался. – Пес виляет обрубком хвоста. – Утром погуляем, ладно?

У Харда есть свободный выход на улицу через заднюю дверь. Территорию он охраняет сам. Натасканный на защитку и охрану зверь гораздо эффективнее любой сигнализации. Тем более моего дома нет на картах. Его вообще не существует. Он стоит чуть в отдалении от жилого массива, а до ближайшего поселка несколько километров. Ни души вокруг. Мне нравится мое одиночество, в нем есть своя прелесть.

Поднимаюсь на второй этаж, пес неслышно крадется за мной.

– Хард, место. – Он обиженно опускает голову и плетется обратно.

Наглеет без нагрузки. Завтра надо его погонять как следует, а то совсем распоясается.

Прежде чем уйти к себе, останавливаюсь у гостевой спальни. Хочется пойти проверить, как там Лия, но не решаюсь тревожить ее. Пусть отдыхает.

Устал, как черт, но заснуть не получается. Не идет из головы вся эта история с похищением и ошейником. Кто такое мог сотворить с девочкой? Дите же. Интересно, сколько ей лет? Навскидку не больше восемнадцати. Малышка совсем… Проматываю еще раз все произошедшее, как в замедленной съемке. У меня складывается лишь одна версия, но она мне совсем не нравится.

Ладно, все завтра. Организму нужен отдых. Прикрываю глаза и слышу движение за дверью, набираю в легкие воздуха, чтобы рявкнуть на непослушного пса, но дверь тихо открывается. Застываю и не реагирую. Прислушиваюсь к тихому шороху и, кажется, не дышу. Тишина, но я чувствую присутствие Лии в комнате. Осторожно поворачиваю голову и приоткрываю глаза. Девочка сидит на полу у моей кровати, уткнувшись в колени. Обалдела, что ли?

– Лия, – тихо зову, но она никак не реагирует.

Вот же дурочка… Вскакиваю на ноги и иду к ней. Присаживаюсь на корточки и провожу ладонью по ее волосам. Не дергается. Уснула вроде. Подхватываю на руки, совсем ничего не весит. Пушинка. Чуть сильнее прижимаю к груди и касаюсь губами макушки. Все инстинкты мгновенно обостряются, а внутри проносится ураган незнакомых мне эмоций.

«Что же ты со мной творишь, девочка?!» – рычу про себя и от греха подальше кладу свою ношу на кровать. Укутываю одеялом, а сам ложусь на противоположный край.

Смотрю на растрепавшиеся по подушке волосы и едва не вою от желания прикоснуться. Помешательство какое-то. Тело сходит с ума, требуя близости. За что мне это все? Отворачиваюсь к окну и закрываю глаза, на сон нет и намека. Может, в душ сходить?

«Ты еще поотжимайся», – издевается внутренний голос.

Прислушиваюсь к тишине. Тихое дыхание неожиданно успокаивает, веки тяжелеют. Все-таки засыпаю. Но сны мои далеки от безмятежных. Горячие и страстные, в главной роли все с той же белокурой трусишкой.

Еще не до конца проснувшись, чувствую напряжение во всем теле. Едва уловимый аромат проникает в меня вместе с воздухом, а упругая попка прижимается к паху, генерируя самые откровенные фантазии.

Вау… Вот это запрещенный прием.

Открываю глаза и медленно осмысливаю происходящее. Каким-то образом за ночь я оказался в опасной близости к своему искушению. Обнимаю девочку за талию, а она жмется ко мне, как испуганный котенок. Вот же засада.

Нервно сглатываю и стараюсь не шевелиться. Но кровь все равно приливает в пах, член болезненно пульсирует, упрашивая дать ему свободу. А девчонка так сладко пахнет. Чистотой и свежестью.

«Да пиздец! Я как озабоченный подросток!» – улыбаюсь и осторожно поднимаюсь с кровати, чтобы не разбудить Лию и ухожу в душ.

Прохладные струи беспощадно лупят по коже, но тело не желает расслабляться, а член стоит колом. Требует награду за мучения. Может, Гуле позвонить? Пересечемся вечером, проведем время.

Ага, а Лия будет ждать в соседней комнате, пока ты натрахаешься.

В чем, собственно, проблема?

В том, что я не трахаться я хочу, а Лию. Пиздец!

Нельзя о ней думать. И присваивать тоже нельзя! Это не моя девочка и никогда ей не будет.

Но перед глазами она обнаженная и такая сексуальная. Моя ладонь инстинктивно обхватывает ствол и проводит вверх-вниз. Несколько фрикций, и я с глухим рыком кончаю. Прикрываю глаза и упираюсь лбом в стену. Как пацан, блядь! Дожил почти до сорока лет, чтобы дрочить в ванной.

Шумно выдыхаю и включаю воду теплее. Ну вот, хоть мозг прояснился. Смываю с себя следы «преступления» и выключаю воду. Вытираюсь, повязываю полотенце на бедра и выхожу из ванной.

Картина маслом. Лия забилась к стене, а Хард пытается ее достать. Тянет морду, но лапы на кровать поставить не решается. Больше похож на тюленя, чем на собаку. Вот же засранец.

– Хард, твою мать! – рявкаю я, он мгновенно бросает все и бежит ко мне. – Ты же видишь, девочка тебя боится, – отчитываю строго.

Он нетерпеливо скулит, а я глажу по короткой шерсти. Сгребаю за шкирку и чуть приподнимаю.

– Нельзя, – указываю на Лию. Он уши прижимает и смотрит так виновато. – Давай на место. Я скоро спущусь

Плетется к двери и оглядывается в надежде, что я передумаю.

– Быстро! – срывается с места, словно получил ускорение. Только и слышно топот лап по лестнице.

Лия смотрит на меня огромными глазами и едва не плачет. Меня сносит от ее беззащитности. Какая трепетная и нежная девочка. Только ошейник портит всю красоту.

– Испугалась? – Голос предательски проседает. Лия робко кивает. – Иди сюда.

Нерешительно подходит. На ней моя футболка висит, как балахон, но совершенно не скрывает изящные женские изгибы. Убираю волосы ей за уши и за подбородок поднимаю голову, чтобы смотрела мне в глаза.

– В этом доме не бывает посторонних. Только близкие мне люди, – стараюсь говорить тихо и спокойно. – И так уж вышло, что сейчас ты входишь в их число. – Взгляд рефлекторно спускается к ее губам.

Лия словно специально облизывает их, приглашая меня, но я не сдаюсь. Выпускаю ее из своих рук и отхожу на безопасное расстояние.

– Хард выглядит сурово, но никогда тебя не обидит. Он молодой и дурной еще, энергия через край. Играть хочет. А еще ревнует. Но, повторю, не обидит.

Лия хлопает своими длинными пушистыми ресницами и от волнения снова кусает губки.

– Я понимаю, тебе сложно, но постарайся дать ему шанс, ладно? – нервно сглатываю, ощущая, как внутри поднимается волна жара. – Ты не можешь говорить, но он, в отличие от меня, прекрасно понимает жесты. Я научу тебя. Пойдем с нами гулять?

Она в страхе распахивает глаза.

– Во дворе тихо и спокойно. И совсем никого нет. Мы одни на несколько километров. Веришь мне? – протягиваю руку.

Лия кивает и с готовностью вкладывает свою ладошку.

– Ну и отлично. – Поддавшись порыву нежно глажу прохладные пальчики. – Приводи себя в порядок и спускайся на кухню. Позавтракаем и выйдем из дома.

Одеваюсь и оставляю девочку в растерянности одну. Пока спускаюсь по лестнице, листаю ленту в телефоне. Пропущенный от Гульнары. Что за дура? Не собираюсь перезванивать. Стираю. Я же тысячу раз говорил, что мне не надо звонить. Когда понадобится, сам наберу.

Хард прибегает с мячом в зубах. Готов к прогулке.

– Подожди, дружище, девочку надо покормить. – Пес кидает мяч на пол и поворачивает голову набок. – Она смотри какая худенькая. Не то что ты, здоровяк, – треплю его по бокам, а он радостно виляет обрубком хвоста.

Открываю холодильник и застываю в нерешительности. И чем таких нежных фиалок обычно кормят?