Возможно, я не так услышала. Возможно, он действительно говорил о другой химчистке. Но… черт возьми! Я не страдаю провалами в памяти, он точно говорил о Бруклине.

Досчитав до десяти, я выдохнула и направилась в нужную мне химчистку. Через тридцать минут я была на месте.

– Мне нужно забрать вещи. – Я продиктовала его личный номер и назвала детали заказа. Девушка за стойкой что-то набрала на клавиатуре и растерянно взглянула на меня.

– Заказчик попросил доставить вещи курьером.

Я почувствовала, как мой правый глаз стал дергаться, и хлопнула себя по лицу, чтобы это остановить.

– Что? К-когда?

– Почти час назад, – ответила она, разглядывая меня с едва заметной неприязнью в глазах. Думаю, все дело в моем внешнем виде. Дурно пахнущее метро и парочка автобусов определенно не прибавили мне шика. Мои рыжие волосы были растрепаны, одежда помялась.

Час назад. Он попросил их о курьере до того, как я попала в первую химчистку. Но, тем не менее отправил меня сюда.

Я блаженно закатила глаза, представляя, как под оперу «Аве Мария» заливаю его клавиатуру водой, чтобы, когда он коснется ее, произошло короткое замыкание, и загорелась его напыщенная, садистская задни…

– Могу я вам еще чем-нибудь помочь? – спросила неприятная особа за стойкой.

Человек, который мешал мне обдумывать тысяча и одну жестокую смерть для изверга, рисковал попасть в мой «красный» лист и отправиться к праотцам следом.

– У вас есть на примете хороший киллер? – шепотом спросила я.

Ее глаза расширились, будто я предложила ей попробовать устрицы. Никто ведь не любит чертовы устрицы. Такие как Конрад – да, такие как я и эта фифа, которая почему-то считает себя выше меня – нет.

– Н-не совсем понимаю, о чем вы.

Ее идеальные тонкие брови сошлись на переносице, гладко уложенные волосы блестели от света, падающего из окна. Везучая, ей всего лишь нужно стоять за стойкой. Я же, как заведенная, бегала по всему городу.

– Всего хорошего. – Я кивнула ей напоследок, и поспешила вернуться в отель. На обратную дорогу у меня ушло около тридцати минут. Когда я добралась до своего кабинета, то едва не валилась с ног. К тому же очень сильно хотела есть.

– Сабрина, где тебя носит и почему ты не напомнила мне о встрече? – спросил Конрад, появляясь в дверях приемной.

Я взглянула на него и чуть не взвыла от чудовищной несправедливости. Черная футболка сидела на накачанном теле идеально, как и джинсы. Его обувь была чистой, одежда в великолепном свежем состоянии, темные волосы небрежно зачесаны назад, а на лице аккуратная щетина. Я же к середине дня выглядела как бедная попрошайка у приходской церкви.

– Я была в химчистке, в двух химчистках, которые находятся в противоположных концах города, – сказала я, наблюдая за переменой синих глаз.

– И? Это мои проблемы? Я плачу тебе за то, чтобы ты все утро каталась по городу без надобности?

– Я ездила за вашим костюмом! – в отчаянии выкрикнула я.

Конрад устало потер переносицу.

– Его привез курьер, и я говорил тебе об этом.

– Не говорили.

– Говорил, если бы ты слушала внимательно, то проблем бы не возникло. И да, мне все-еще нужен мой сэндвич с индейкой.

– Сейчас попрошу Пьера приготовить его вам.

Я схватила телефон, собираясь позвонить в ресторан на первом этаже отеля, но Конрад вдруг взял меня за запястье. Я замерла и медленно перевела взгляд на его лицо. Кожа от его прикосновения едва не плавилась, странное покалывание чуть ниже ключиц заставило меня разволноваться.

Соберись, Сабрина. Ты ненавидишь его.

– Я похож на идиота?

«Да», – чуть не вырвалось у меня.

– Извините?

– Я сам мог попросить Пьера об этом. Мне нужен сэндвич из той закусочной в конце улицы, и поторапливайся.

Конрад скрылся за дверью своего кабинета.

Я чувствовала, что чаша моего терпения вот-вот переполнится.

Пьер – работник ресторана при отеле «Хэтфилд» был лучшим поваром в Нью-Йорке, какая на хрен закусочная? Ни одна закусочная не сделает сэндвич лучше, чем это делал Пьер.

Одолевая желание упасть в кресло и уснуть, я схватила сумку и побрела в закусочную.

Он ненавидел меня, изводил, и все из-за чего?

Я не знала, что устраиваясь на работу, встречу парня из прошлого. Парня, с которым провела лишь одну ночь. Теперь я вынуждена быть его ассистенткой, пока он подыскивает замену своей сестре: управляющего, способного руководить отелем. Я надеялась, что подходящий человек найдется как можно скорее, ведь работать на Хэтфилда невозможно. Он грубый, нетерпеливый, деспотичный, упрямый придурок, который, кажется, отыгрывается на мне из-за каких-то своих детских травм. Другого объяснения я не находила.

Я поставила стакан с виски на стол перед мужчиной, который не раз в этот вечер обращал на меня свое внимание. И снова его глаза не отрывались от моего лица. Он пытался поймать мой взгляд, словно понимал, что если у него это получится, то я буду в ловушке.

– Джошуа? Нестандартное имя для такой милой девушки, – прозвучал низкий голос, который я расслышала даже за битами энергичной музыки, под которую двигались наши танцовщицы. Одна из них как раз откинула в сторону бюстгальтер из черной кожи с шипами, являя гостям свою большую грудь. Все мужчины в этом зале сосредоточили свои взгляды на Эмме, больше известной по прозвищу «Китти», но только он – загадочный брюнет смотрел на меня.

– Джошуа это наш бармен, мы иногда меняемся бейджикам забавы ради, – пояснила я.

В соседних креслах находились двое друзей или деловых партнеров незнакомца. Перед одним из них на колени опустилась Лотти, она медленно провела руками по его бедрам, а затем расстегнула брюки, выпуская наружу эрегированный член. Его ладонь запуталась в светлых волосах, Лотти коснулась губами крупной головки и, не отрывая взгляда от лица мужчины, принялась дразняще посасывать ее.

Я отвела взгляд, чувствуя неприятную тяжесть в животе. Отвращение. Такое происходило часто, многие из элиты не любили уходить в приватные комнаты, им нравилось, когда на них смотрели другие девушки, а я никак не могла привыкнуть к подобному. Ничего личного, просто не страдала вуайеризмом ¹ .

Когда я коснулась пустого стакана загадочного брюнета, он накрыл мою руку своей.

– Как тебя на самом деле зовут? – спросил он стальным голосом, словно тот факт, что я сразу не выложила перед ним все карты, злил его. И при всей его устрашающей энергетике я не собиралась следовать правилам.

– Пусть это останется загадкой, – ответила я, позволяя ему все-таки поймать мой взгляд.

Земля под моими ногами дрогнула, до этого момента мне не удавалось разглядеть его лицо. Но теперь я видела, как потрясающе он выглядел. Проницательные темно-синие глаза в обрамлении длинных ресниц, высокие скулы, прямой нос и в меру полные губы. На нем была черная футболка, которая по стоимости была сравнима с моей зарплатой за три дня работы, а также стильные джинсы, из-за горловины футболки выглядывали края татуировки, плечи и руки его тоже были усеяны черными рисунками, которые мне вдруг захотелось рассмотреть.

Остановись, Сабрина.

Нельзя попадаться на эту удочку. В твоей жизни и так полно проблем.

– Я люблю загадки, – скользнув кончиком языка по нижней губе, протянул он.

Брюнет оглядел меня с ног до головы с каким-то хищным прищуром, и клянусь, на секунду я рассмотрела в этих омутах цвета непокорного океана нечто, что способно сломать меня. Все знают, что шторм – не лучшее время для парусных прогулок, а именно таким и казался этот человек – никому неподвластная стихия, оставляющая после себя только обломки.

Это так сильно смутило меня, гораздо сильнее причмокиваний Лотти, усердно работающей над удовольствием мужчины в соседнем кресле, что к щекам моментально прилил жар. Я молча улыбнулась мужчине и направилась к бару. А чуть позже в кармане черного фартука нащупала маленькую бумажку с его номером телефона.

Но когда он успел?

Я вернулась с сэндвичем как раз, когда в приемной зазвонил телефон. Оставив пакет на столе, поспешила ответить на звонок.

– Приемная мистера…

– Сабрина! Мне нужен Конрад, срочно! – Я узнала этот голос, звонила сестра дьявольского начальника – Джоанна.

Она тоже иногда была резка, но в отличие от брата не потому, что ненавидела все живое, а потому, что действительно любила решать вопросы в быстром темпе.

Мой растерянный взгляд скользнул по приемной.

– У мистера Хэтфилда сейчас встреча. – Как только эти слова были произнесены, дверь кабинета Конрада распахнулась, а сам он вышел, на ходу прощаясь с другим мужчиной.

– Я благодарен за предоставленную возможность, – улыбнулся незнакомец.

На вид ему было около тридцати лет, невысокого роста, полноват. Конрад провел его до двери в приемную, затем обернулся ко мне, словно знал, что я жду его внимания.

– Вас к телефону, – тихо сказала я.

Его взгляд замер на моем лице, он подошел вплотную и аккуратно взял у меня из рук телефонную трубку. У него не было надобности теснить меня, однако он сделал это.

– Конрад, слушаю, – позвучал его строгий голос, теплое дыхание коснулось моей шеи, а взгляд не отрывался от моих глаз.

Мне с трудом удавалось сдерживать себя, чтобы не вздрогнуть от проницательного взгляда. Но как только Хэтфилд услышал сестру, моментально потерял ко мне всякий интерес, его губы растянулись в теплой улыбке, в уголках глаз появились маленькие морщинки, которые говорили о том, что у мудаков тоже бывают сердца.

Я смотрела на него, затаив дыхание. Моя грудь сжималась от давления. Искренней улыбкой Конрад напомнил мне кое-кого – кое-кого так чертовски похожего на него. Те же губы, чуть бледные по краям и розовые в центре, длинные ресницы, спутанные у внешних уголков и необычный цвет глаз.

Совершенно особенный.

Я так долго смотрела на своего начальника, разглядывая мужественное лицо, посветлевшее от такой простой вещи как разговор с его родной сестрой, что вызвала в нем подозрения. Он обернулся и прищурился, глядя на меня.

– Да, я знаю, Джо-джо, мне передавали, – говорил он сестре. – Я перезвоню тебе на мобильный, и у стен есть уши.

Хэтфилд вернул телефонную трубку на станцию, а сам ушел в свой кабинет.

У стен есть уши.

Это я-то стена?

Мудак.

В течение дня он больше не посылал меня петлять по городу, но я знала, что завтра будет новый день, и он придумает еще миллион совершенно ненужных дел для меня. Утешало то, что он, кажется, нашел себе замену, а значит, вернется в Лос-Анджелес, и я наконец смогу дышать спокойно.

Дорога домой была долгой. Скинув неудобную обувь, я привалилась к стене и застонала от облегчения. Из-за угла показалась Роза – няня и часть нашей маленькой семьи. Заметив меня, она широко улыбнулась и принялась что-то нашептывать малышке, сидящей у нее на руках. Моя маленькая Аврора улыбнулась, показывая только недавно прорезавшиеся зубки, а затем потянула ко мне свои пухлые ручки.

– Ма-ма, ма-ма, – повторяла она.

Ее тонкий голосок заставил меня расплыться в улыбке и моментально позабыть обо всех неприятностях дня.

Роза передала мне Аврору.

– Сегодня мы выяснили, что морковь не наша еда, – усмехнулась Роза, разглаживая руками платье бирюзового цвета, которое так хорошо шло ее темному оттенку кожи. – Аврора была настолько недовольна, что позже эта морковь оказалась у меня в волосах.

– Правда? – удивленно спросила я, не сводя взгляда с дочери.

Аврора радостно захлопала ладонями по моему лицу. Я поцеловала румяную щечку, пригладила непослушные топорщащиеся темные волосы и потонула в больших синих глазах дочери. Похожего цвета глаза я видела на протяжении месяца, но если те глаза вызывали во мне гнев, возмущение и иногда страх, то глаза Авроры наполняли меня счастьем.