– Работаю, как всегда, – в ее голосе легкая усталость, но и теплая нотка дружеского общения. Мы с Эммой давно знакомы. Я работал с ее бывшим мужем, и даже после их развода наше общение не прекратилось. Она один из немногих людей, с кем можно говорить откровенно, без фильтров. Красивая, умная, но по уши влюбленная… в своего второго мужа, кажется гинеколога.

– У меня вопрос, – перехожу к делу. – Про мать Павлы. Ты в курсе ситуации?

– Конечно, – Эмма сразу понимает, о ком речь. – Состояние стабильное, сегодня к вечеру переведем ее из реанимации в обычную палату. Пока рано делать прогнозы, но динамика положительная.

Я киваю, хотя она этого не видит. Хорошо. Значит, Павле пока не о чем беспокоиться.

– Хочу забрать документы с анализами для проверки, – говорю чуть тише. – Подготовишь?

– Конечно. Только не тяни. Если хочешь получить точную картину, лучше заняться этим как можно быстрее.

– Хорошо, пришлю курьера, – уверенно отвечаю.

Эмма коротко вздыхает, будто хочет сказать что-то еще, но в итоге молчит. Я понимаю, что она не тот человек, который лезет с вопросами, если не уверен, что хочет услышать ответ.

– Спасибо, Эм.

– Всегда пожалуйста, – отвечает она. – Ну, а ты-то как? Или звонки по делу теперь заменяют личные встречи?

Я усмехаюсь. Подловила.

– Как-нибудь загляну к вам с Игорем.

– Только не начинай его жалеть! – шутливо возмущается она.

– И не думал даже.

Смеемся оба и тепло прощаемся. Все же хорошо, когда есть близкие люди.

Я бросаю телефон на сиденье и закрываю глаза на пару секунд. Просто, чтобы перевести дыхание. День сегодня выдался насыщенным. А так хочется просто расслабиться в компании приятной девушки и ни о чем не думать.

Водитель въезжает в шлагбаум и останавливается напротив подъезда. Здесь живет Кэт. Квартира в элитном районе, которую сам же ей и оплачиваю. Вид из окон на реку, идеальный интерьер, дизайнерская мебель. Все так, как она любит – дорого, статусно, с намеком на безупречный вкус.

Кэт всегда знала, как жить красиво за чужой счет. Но, в общем, все честно. Она пользуется моими деньгами, я – ее роскошным телом.

Нажимаю на звонок. Дверь открывается почти сразу, и Кэт появляется на пороге – в легком шелковом халате, с распущенными волосами, ухоженная, как всегда. Тонкий аромат ее парфюма заполняет пространство, сладковато-манящий, выверенный до мелочей. Кэт умеет производить впечатление, но сегодня на меня это не действует.

– Марк, дорогой, – она улыбается, притягивая меня за руку внутрь. – Проходи, кофе уже готов.

Я следую за ней в просторную гостиную, сажусь на диван, принимаю чашку, но делаю всего пару глотков. Ровно такой, как я люблю. Ни больше и ни меньше.

Кэт говорит без остановки. Последняя коллекция ее бутика, эксклюзивные клиенты, глупые девицы, которые думают, что могут позволить себе дизайнерские вещи, но не умеют их носить.

Где-то на фоне голос Кэт продолжает журчать. Она красива, сексуальна, умеет быть соблазнительной, я привык к ней. Но сегодня все не так, мои мысли снова уплывают. Я думаю, не сбежала ли Павла? Черт ее знает.

Невольно сравниваю. Павла проигрывает Кэт во всем. Внешне – не та порода, не та грация, не те манеры. Не ухожена, грубовата, слишком упряма. Кэт – противоположность. Женственность, соблазн, опыт. Я знаю, чего ожидать от нее.

Но все равно сижу здесь, а думаю не о ней.

– Ты сегодня странный, – голос Кэт вырывает меня из мыслей.

Я моргаю, словно возвращаясь в реальность. Павла снова вытеснила все остальное. Даже здесь. Даже с Кэт. Меня это раздражает. Я перевожу взгляд на Кэт. Она прищуривается, изучает.

– Просто устал, – лениво отмахиваюсь, допивая кофе.

Кэт скрещивает ноги, подается чуть ближе, мягко проводит пальцем по моей кисти. Очевидное приглашение. И еще недавно я бы с удовольствием им воспользовался.

– Я рассчитывала, что ты останешься.

Я усмехаюсь, наклоняюсь к ней, касаюсь губами виска. Ее кожа теплая, мягкая, пахнет дорогими духами. Все идеально. Но не зажигает. Сегодня я будто проклят. Той самой занозой с карими глазами.

– В другой раз.

Она недовольно морщит нос, но не настаивает. Я беру пиджак, бросаю последний взгляд на нее. Я бы остался. Но не сегодня…

Я встаю и ухожу, не оборачиваясь.

Водитель плавно въезжает в распахнутые ворота. Особняк встречает меня тишиной. Снаружи все спокойно, как и должно быть. Я выхожу из машины, поправляю пальто и прохожу внутрь.

Поймал себя на том, что ускорил шаг. Черт, это раздражает. Я не должен волноваться, но почему-то важно увидеть, на месте ли она.

Открываю дверь и вижу ее. Павла на месте. Меня охватывает странное чувство. Какое-то облегчение, которое я тут же себе запрещаю. Почему мне вообще не все равно? Но раздражение вспыхивает моментально. Какого черта она так на меня действует?

Она идет в мою сторону. Уставшая, но не сдающаяся. В глазах нет покорности, только твердость. Даже в усталости она не выглядит сломленной. Ее вид вызывает у меня смешанные эмоции – облегчение, раздражение, интерес. Она не ушла, не сбежала, не сломалась. Пока.

Наши взгляды встречаются. И я понимаю, что мне хочется заставить ее сломать этот взгляд. В ее глазах усталость, но ни капли смирения. Ее дико раздражает, что я наблюдаю за ней, оцениваю. Но мне плевать.

– Как день прошел? – спрашивает я с усмешкой, склонив голову на бок.

– Да пошел ты, – фыркает она недовольно, разворачивается и уходит.

– Угу, в кабинет, – бросаю я, не давая себе времени на лишние мысли.

Павла замирает, а меня едва не сносит волной ее негодования. Она шумно выдыхает, ломая свой внутренний протест и все же идет в кабинет. Я за ней.

Я замечаю, как ее плечи чуть опущены, как в шаге есть усталость. Она все еще борется. Тяжелый день? Возможно. Но мне нужно знать, что именно произошло.

Мы заходим, я закрываю дверь, прохожу к своему столу, опираюсь о край.

– Ну, рассказывай, как прошел день? – спрашиваю, опираясь на край стола. Мои пальцы небрежно стучат по деревянной поверхности, но я внимательно слежу за ее реакцией.

Она скрещивает руки на груди и фыркает:

– Как видишь, я все еще здесь, – во взгляде все тот же вызов.

Я не могу сдержать легкую усмешку. Павла все еще дерется, даже не понимая, что этим только сильнее цепляет.

– Значит, выстояла, – отмечаю я, наблюдая, как она сжимает губы. – И униформа тебе к лицу.

Она хочет сказать что-то резкое, но передумывает. Стоит передо мной, напряженная, готовая к бою. И я понимаю, что не сдастся. В этом что-то есть. И это дьявольски интересно. Я жду, в предвкушении, когда Павла заговорит первой.

Глава 10 Павла

Сжимаю кулаки, а внутри все закипает. Ленивое спокойствие Марка выбешивает. Он сидит, чуть склонив голову, и смотрит так, будто я просто часть интерьера. Мне хочется, чтобы Марк сам сказал, чего от меня хочет. Но он упрямо молчит.

– Так сколько? – мой голос звучит резко, почти с вызовом. Я готовлюсь к бою, но противник не торопится нападать. – Когда ты наконец скажешь сумму?

Марк не отвечает сразу. Он тянет этот момент, словно кошка, играющая с мышью. Смотрит, изучает, будто проверяет, как далеко может зайти. В этом взгляде что-то опасное, не терпящее возражений, но я не отвожу глаз. Все это бесит еще больше. И в то же время разрывает изнутри непонятным волнением.

– Нет никакого долга, – Марк говорит холодно и отстраненно. Но в уголке губ мелькает почти незаметная усмешка, и от этого мне становится не по себе. – Ты можешь уйти прямо сейчас и никогда не возвращаться. Искать и принуждать тебя я не собираюсь.

Я замираю. Внутри будто что-то ломается. Грудь сжимается, дыхание сбивается. Он рушит сценарий, который я для себя прописала. Но я знаю, что так не бывает. Это какой-то розыгрыш. Марк должен требовать, угрожать, ставить условия. А он просто отпускает меня?

В голове мгновенно включается паника. Это ловушка? Новый способ унизить меня? Или он просто проверяет, как далеко я готова зайти?

– Что?.. – вырывается у меня почти шепотом.

– Ты свободна, – повторяет он все так же спокойно, без эмоций.

Свободна?

Я не понимаю. В голове все путается, мысли скачут, а слова словно застряли в горле. Это какая-то игра? Сердце бешено колотится, а воздух в кабинете становится густым.

Где-то подвох. Марк провоцирует меня. Я знаю это. Но в то же время мы оба осторожно балансируем на краю пропасти – шаг вперед, шаг назад. Кто первым сорвется? Он играет. Мы оба играем. Только я не знаю, кто в этой игре ведет, а кто ведомый.

Марк чуть склоняет голову, изучая мою реакцию. Он ждет. Наблюдает. Развлекается?

– Если хочешь – можешь остаться. Работаешь за зарплату, на общих условиях. Если нет – можешь вернуться в свой убогий район. Продолжать промышлять воровством… или проституцией.

Я вспыхиваю. Ладони моментально сжимаются в кулаки.

– Я не торгую собой! – выплевываю я, чувствуя, как все внутри пылает.

Марк лишь лениво усмехается. Его глаза цепляются за меня, как будто он уже знает, что я скажу дальше.

– У всех есть цена. Рано или поздно тебе придется озвучить свою. Таковы законы места, где ты живешь.

Он медленно усмехается и чуть откидывается назад. Его взгляд в этот момент особенно раздражает – уверенный, будто он уже выиграл. Его тон меня бесит. Спокойствие бесит еще больше. Я киплю, ощущая, как в груди разгорается ярость.

– Откуда ты знаешь? – выпаливаю я, почти шипя.

Марк хмыкает, но не отвечает. Как будто мои слова не заслуживают реакции. Он просто берет виски, наливает в стакан и делает небольшой глоток, все так же невозмутимо глядя на меня. Не собирается объяснять. Не собирается спорить. Он уже все сказал.

– Думай до утра, – бросает Марк, поднимая на меня темные глаза. В них что-то скользит – насмешка? Ожидание? Интерес? Я не могу понять. – Переночевать можешь во флигеле.

Я на грани, чтобы взорваться, но каким-то чудом все еще контролирую себя. Последнюю его фразу оставляю без ответа. Умышленно. Пусть я проиграла этот бой, но вся война еще впереди.

– Мне нужно съездить к матери, – сухо констатирую я и складываю руки на груди.

Марк кивает и отпивает из своего бокала.

– Я скажу водителю, он отвезет тебя.

И так хочется послать к чертям собачьим с его подачками, но благоразумие берет верх, и я не спорю. Водитель – это гораздо лучше, чем общественный транспорт, тем более что я очень устала.

Шумно выдыхаю, разворачиваюсь и выхожу из кабинета. Внутри все клокочет, будто я проиграла раунд в игре, правила которой даже не знаю, но ничего, придется их изучить.

Сажусь в машину на заднее сидение. Кресло такое удобное, как будто обнимает со всех сторон. Устраиваюсь поудобнее и ощущая, как напряжение в теле постепенно ослабевает.

Всю дорогу я смотрю в окно, наблюдаю, как город сменяется приглушенным светом улиц, как здания остаются позади. В голове крутится тысяча вопросов. Что теперь? Что делать дальше? Но ответов нет. Я не знаю. Какое принять решение тоже.

Поговорив с лечащим врачом, вхожу в палату и внутри сразу становится теплее. Мама выглядит лучше. Глаза ясные, в уголках губ легкая улыбка. Она всегда улыбается, даже если больно.

– Привет, моя хорошая, – ее голос мягкий, теплый, родной, а у меня внутри все сжимается от эмоций. Слезы наворачиваются на глаза, но я не позволяю им пролиться.

Я сажусь рядом, беру маму за руку. Она такая хрупкая. Мне хочется сказать многое, но слова застревают в горле.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю тихо.

– Уже лучше, – отвечает она. – Врачи говорят, что скоро переведут в палату. А ты? Ты выглядишь… усталой.

Я улыбаюсь, пряча волнение.

– Все хорошо. Я устроилась на работу, – все же рассказываю я. Хочется порадовать, точнее приободрить.

– Как на работу? – волнуется мама. – Детка, не делай глупости, тебе учиться надо.

– Я знаю. Все хорошо, мам, – ободряюще сжимаю ее ладонь. – Мне же не пятнадцать.

– Ты всегда для меня будешь маленькой девочкой, – шепчет она устало.