Все более мелкие участки были уже разобраны, но пока их не начали перепродавать. Никто не пришел из-за горы. Рано или поздно это произойдет; зажиточные фермеры, у которых есть земля для продажи, заключат свои сделки.

Он знал, что старый Боб Хансон уже начал подыскивать покупателя на свое ранчо «Медвежья гора». Точнее, он вспахал бульдозером десять или двадцать акров относительно ровной земли по обе стороны от окружной дороги, чтобы привлечь покупателей.

Днем в городе слышался рев бульдозера, и все, кому было не все равно, уже все поняли. Однако земля Хансона была недешевой. Кажется, он хотел около шестисот долларов за акр. Это означало, что покупателю понадобятся примерно двадцать тысяч наличными. Довольно много, и это только на покупку земли. А чтобы разбить ее на более мелкие участки и продать, по закону округа нужно проложить дороги. А это целое состояние. И ведь о строительстве еще и говорить не начали. Дороги просто разбили бы большой участок на, скажем, шестьдесят маленьких. К каждому участку нужен был подъезд, а земля тут была по большей части холмистая. Понадобятся собственные машины, потому что, если отдавать работу на сторону, это разорит первоначального покупателя. Могут потребоваться годы, чтобы продать сто акров мелкими участками. А чтобы привлечь людей, надо показать им образец дома и смету. Но если взять, например, дом Джанкуззи…

– Но… – неуверенно сказала Джанет, – разве можно вести бизнес с друзьями?

– А почему нет?

– Потому что бизнес разрушает дружбу.

– Почему?

– Потому что… – она запнулась, – это же конфликт. Это как будто муж и жена пытаются вести бизнес вместе. Помнишь, что случилось с нами в пятьдесят седьмом…

Это был год, когда она пыталась работать в агентстве Рансибла.

– Или когда муж пытается научить жену водить машину.

Она замолчала и с надеждой улыбнулась ему.

– Почему ты хочешь лечь на самом деле? – спросил он тоном, который требовал правдивого и полного ответа.

– Знаешь, после того, что тогда случилось, мне неприятно сидеть в одной комнате с Полом и Филли. – Она говорила так тихо, что он едва ее слышал. Ему пришлось наклониться к ней, как глухому старому фермеру.

– Эта жуткая игра, – пояснила она, – шарады…

Как это похоже на его жену – зацикливаться на ерунде. Несколько месяцев назад они вчетвером были на вечеринке в Сан-Ансельмо, в доме у делового партнера. Джанет слишком много выпила, и, когда настала ее очередь изображать название книги, она просто глупо размахивала руками и делала неловкие бессмысленные гримасы, пока время наконец не истекло и она не прокралась назад на свое место.

– Все, кроме тебя, давно это забыли.

– Я так и не понимаю. Даже если бы я была трезвой, даже если бы у меня были недели на подготовку. Как, интересно, можно показать «Тезаурус Роже»?

Она беспомощно посмотрела на него.

– Чертишь в воздухе линию. А потом рисуешь букву J.

– А потом?

– Не знаю. Но точно могу сказать вот что. Если ты пойдешь спать, вместо того чтобы провести время с Уилби, я испорчу тебе всю жизнь.

Наступила тишина.

Опустив голову, она пробормотала:

– Я еще останусь ненадолго. Но, честно говоря, мне правда нехорошо. Кажется, снова тот грипп. Опять в том же месте болит. – Она провела рукой по талии.

Увидев выражение ее лица и тревогу в ее глазах, он понял, что она не уйдет спать. Она боялась бросить его. Как бы ей ни хотелось лечь под одеяло, читать и есть артишоки с лимоном и сливочным соусом, она останется в гостиной и будет вести беседу, как полагается жене и хозяйке дома.

– Ты можешь обсудить свою книгу с Филлис, – предложил он.

– Филлис Уилби, – отрезала она, – читает только журналы в салонах красоты. Никто, кроме меня, не читает хороших книг.

Мгновение она вызывающе смотрела на него, а потом снова начала убирать со стола.

Какая она жалкая, подумал он. Она называет этот порнографический мусор из книжного клуба «хорошими книгами». Это просто мерзость. Лежать в кровати, жевать вареные артишоки и читать про стариков, которые трахают маленьких девочек. И все эти книжные клубы работают только за счет таких женщин. Которые могут получить хоть какое-то подобие оргазма только из вторых рук, из книг.

Подойдя к окну гостиной, он встал, засунув руки в карманы, и стал смотреть в сторону дороги под холмом. Кое-где горели фонари, освещая соседние дома. Когда гости свернули с шоссе и поднялись по подъездной дорожке, свет фар попал в гостиную. Дорожка была довольно крутой, и Пол всегда долго выбирал, чтобы потом нормально выехать. Иногда он уезжал слишком пьяным, чтобы долго разворачиваться.

– Они могут себе позволить дом Макгаффи? – спросила Джанет из кухни.

– Слушай, – сказал он, – Пол может позволить себе все что угодно.

– Но он такой большой! А их двое, и детей нет. Там куча спален. Три этажа!

– Дом Макгаффи – это лучший дом в нашем районе. Независимо от цены.

– А как же дом Марстона?

– Ты собираешься это повторить, когда придут Пол и Филлис?

– Ты лучше подожди и посмотри, что они скажут, когда увидят дом. Они наверняка решат, что он слишком большой.

– Они его уже видели. И нет, он не слишком большой. Им нужно место для гостей.

– И когда ты его им показывал? – Она вышла из кухни.

– Месяц назад.

– И сколько запросил?

– Тридцать две.

– Но ты же говорил, что Макгаффи хочет сорок две.

– Да мне плевать, чего хочет этот старый пердун.

– Но ты его брокер… вы договорились.

– Мы договорились, что я получу максимальную возможную цену, – перебил он. – Сорок две тысячи за дом не выручить. Он жадничает. Он понятия не имеет о рынке. Это моя работа.

– И давно дом у тебя в работе?

– Месяц, – признался он.

– И ты уже скинул десять тысяч? – Она повернулась к нему лицом. – А ты бы назвал ту же цену чужому человеку? Любому, кто просто пришел бы и захотел купить дом? Это неправильно, – решила она, – у тебя эксклюзивный контракт на три месяца.

– Четыре.

– Макгаффи может продать дом только через тебя. И ты собираешься отдать его своему другу гораздо дешевле, чем…

– Я тебя учу соусы готовить? Или стиральный порошок выбирать?

– Ну ты и дрянь, – сказала она, – кусок дерьма.

– Что? – ошеломленно спросил он.

Не отвечая, она вернулась на кухню и загрохотала посудой. Он услышал, как она резко говорит с Джеромом, который сидел в своей комнате и смотрел телевизор.

Через десять минут гостиную озарили фары. Приехали Уилби. Он включил свет на крыльце и пошел открывать дверь.

Пока огромный Пол Уилби поднимался, держа жену под руку, Рансибл разглядел, что он хмурится. И Пол, и Филлис его, казалось, не замечали, тихо переговариваясь.

– Приветствую, – сказал Рансибл.

– Привет, Лео. – Пол протянул ему сильную руку, и они обменялись рукопожатием. Филлис, поздоровавшись с Джанет, прошла в дом.

– Что случилось, Пол? – спросил Рансибл.

Пол закрыл за собой дверь, взял у супруги пальто и повесил в шкаф.

– Ничего. Лео, здесь есть цветные?

– Нет, – ответил Рансибл, – ни единого.

– Точно? – спросил Пол.

Филлис добавила:

– Может, кто-то недавно переехал, а ты не знаешь?

– Нет. А почему ты спрашиваешь?

Пол сел на диван и положил руки на колени.

– На подъезде к твоему дому… знаешь, тот дом справа, с решеткой и деревьями?

– Это дом Домброзио, – сказала Джанет.

– Я знаю, – ответил Рансибл, – ну да, я хорошо знаю этот дом, а что?

– Там на крыльце горит свет. И мы увидели цветного мужика.

– Абсолютно точно, – добавила Филлис, – мы очень медленно ехали.

– И что дальше? – спросил Рансибл.

– Он вошел в дом, а мы поехали дальше.

– Такой, знаешь, круглолицый, угольно-черный и блестящий, – сказал Пол.

– Но Домброзио не могли продать дом, – возразила Джанет и повернулась к мужу. – Не могли ведь? Ты бы ведь знал? Лео всегда знает такие вещи.

Рансибл попытался заговорить, но ему показалось, что у него что-то случилось с языком. Как будто бы он распух и еле ворочался. Он закашлялся и потер руки.

Все трое смотрели на него. Жена и чета Уилби.

– Я клянусь вам, – хрипло сказал он, – что в этом районе не живут негры.

– Он, наверное, просто зашел к Домброзио? – предположила Джанет.

– Думаю, да, – кивнул Рансибл, – может быть, чинит что-то. Или он их друг.

– Сомневаюсь, – сказала Джанет, – они бы не позвали к себе негра.

Рансибл видел только ее; он не видел ни Уилби, ни собственной гостиной, ни вещей в ней.

– Сомневаешься? Это почему ты сомневаешься? Хотя не говори. – Он поднял руку. – Не хочу этого знать. Пол, – обратился он к Уилби, – я могу поклясться, что это хорошее место, чтобы растить тут детей. Ни к кому тут не ходят в гости негры. А если кто-то продал дом неграм, то… – он замолчал, тяжело дыша. Сердце у него колотилось, – и с евреями то же самое. Тут нет ни одного еврея, и некому гадить на улицах. Вот и все. И почему бы вам сюда не переехать?

Они молча уставились на него.

– Ты что, нацист? – спросил Рансибл. – Хочешь снова открыть Дахау?

Они посмотрели на него как на сумасшедшего, как будто у него изо рта пошла пена. Он невольно поднял руку и вытер губы тыльной стороной ладони.

– Слушай. – Лицо Пола Уилби наливалось кровью. – Что ты тут из себя изображаешь? Я только что проехал сорок миль, но я готов развернуться и поехать обратно, если хочешь.

– Ты же не можешь здесь остаться. В доме еврея.

– Еврей, шмеврей, – сказала Филлис, – кончай, Лео.

– Дорогой… – вмешалась Джанет.

– Я так понимаю, вам больше не интересен дом Макгаффи, – сказал Рансибл, – раз уж вы увидели чернокожего…

– Черт, – громко сказал Пол, – я просто спросил, есть ли в городе цветные. Я разве говорил что-то другое? Или это неприлично? А ты, как всегда, немедленно залезаешь на трибуну и начинаешь проповедовать…

– Да не залезаю я.

– Хрена с два.

– Я не продам вам дом Макгаффи, – сказал Рансибл, – и вот почему. С удовольствием вам об этом расскажу. Хватит с меня фашизма. Я сражался с ним и почти отдал ему жизнь. То есть почти отдал жизнь за то, чтобы стереть его с лица земли.

Он чувствовал, что у него горят уши. Филлис издала короткий резкий смешок. Рансибл почти кричал:

– Пока ты делал на войне деньги, я рисковал жизнью. Так что я тебе скажу, что ты можешь сделать со своими деньгами. Я скажу.

– Как ты смеешь так говорить с моим мужем? – резко сказала Филлис Уилби.

– Во Вторую мировую я был во Франции, – добавил Уилби. Его лицо потемнело, а губы дрожали.

– Пойдем. – Филлис направилась к двери.

– Пальто не забудьте. – Рансибл подошел к шкафу и вынул оба их пальто.

– Он что, пьяный? – спросила Филлис у Джанет.

– Мой муж не пил, – ответила Джанет и протянула одно пальто Филлис, а другое Полу, – я хочу, чтобы вы ушли.

– И ты? – До Пола медленно доходило. – Господи, их двое. Мы приехали в такую даль, чтобы на нас кричала пара психов.

Филлис Уилби уже открыла дверь и вышла на крыльцо. Она стояла спиной к двери.

– Пошли, – крикнула она, – не будем тратить на них время.

– Спокойной ночи, – сказала Джанет холодным официальным тоном и повела Пола Уилби к двери.

Он протестовал и пытался остаться, но она силой выставила его на улицу и захлопнула дверь.

– Спокойной ночи, – повторила она почти весело, улыбнулась и заперла замок. Повернулась к Рансиблу. Лицо ее было суровым и решительным. Так же весело она сказала: – Ну и сюрприз.

– Да уж, – кивнул Рансибл.

Они молча постояли. Через мгновение послышались шаги Пола Уилби по лестнице, хлопанье дверцей машины, заведенный мотор. Машина уехала, и стало совершенно тихо. Только гудел холодильник.

– М-да. Никогда не знаешь, что случится в следующую секунду, – сказал Рансибл.