Мужчина резко отпускает меня, дёргает ворот своего пальто и садится прямо.

– Иди. Тимур тебя проводит до дома, – холодно велит он мне. —Большая кнопка справа, – подсказывает, как открыть дверь.

Хочу спросить про сеансы массажа. Не то чтобы я хочу их делать. Я даже не знаю, как мне в следующий раз смотреть этому человеку в глаза. Если сеансов не будет, то моя судьба решена. Но так и не могу выдавить из себя этого вопроса.

Нажимаю на кнопку дрожащими руками и почти вываливаюсь из машины. Меня подхватывает тот самый Тимур, не позволяя упасть.

– Проводи девушку, – велит водителю Литвин.

Тимур сжимает мое плечо и ведёт к дому. Отпускает возле подъезда и терпеливо ждёт, когда я дрожащими руками найду ключи. Как только открываю магнитный замок и вхожу в подъезд, он уходит.

Останавливаюсь в подъезде, облокачиваясь на стену, и громко дышу, словно загнанная лошадь. Нет сил даже передвигать ноги и подняться на второй этаж.

Не знаю, сколько так стою. Прихожу в себя, когда начинает звонить телефон, вынимаю его из кармана пальто.

Это Эдуард.

Равнодушно смотрю на экран, не собираясь отвечать. Когда звонок прекращается, вызываю такси и уезжаю домой. В свой родной дом, к бабушке. Не могу я сейчас одна, иначе моя истерика начнёт прогрессировать и будет совсем плохо.

Глава 6

Надежда

Моей бабуле шестьдесят семь лет. Она воспитывает меня с десяти лет. Бабушка – практически вся моя семья, за исключением пары теть и двоюродных братьев, с которыми мы мало общаемся, ибо живем в разных городах.

Нет, меня не бросили родители, никто не спился и никого не посадили. Мои родители погибли при взрыве на заправке, когда заехали туда по пути на дачу. Вот так, в одно мгновение. Эта трагедия подкосила здоровье бабули, но ради меня она нашла силы жить дальше.

Мы никогда не нуждались, но и не жили богато. Мы жили обычно, как миллионы среднестатистических людей.

Бабуля всю жизнь работала поваром в столовой. Сейчас она на пенсии и сажает небольшой огород. Так, ничего грандиозного: небольшая теплица, зелень, ягоды. Яблони и сливы в саду, цветы в палисаднике. Домик маленький, двор еще меньше, но мне всегда здесь уютно. О том, что я совершила и чем занимаюсь сейчас, бабуля, естественно, не знает. И, надеюсь, никогда не узнает, ее и так подорванное сердце не выдержит того, что внучка – преступница.

Она думает, что я нашла хорошую работу и салон дает мне жильё. Бабушка долго вообще не хотела меня отпускать. Мы живём в черте города, и она никак не могла понять, зачем жить в съёмной квартире, когда дома лучше. Мне пришлось ей беспощадно лгать и нести чушь про взрослую самостоятельную жизнь.

К черту такую самостоятельность!

Где один мужчина хочет меня посадить, а другой – принуждает к минету.

Мне снова хочется стать маленькой девочкой, закрыть глаза, а когда открою, то все монстры исчезнут. Но, к сожалению, в реальной взрослой жизни монстры страшнее, чем бабайки под кроватью.

– Сметанку бери домашнюю – Люда дала. Она у нее на сливках – не то что в ваших супермаркетах, – фыркает бабуля. – На булочку ее намажь.

– Она в меня уже не влезет, – отказываюсь. – Я еле сырники осилила.

– Да что ты там съела. Прекрати сидеть на своих диетах. Весь организм угробишь! – ругается бабуля. – Исхудала вся. Скоро одни кости останутся. И что в этом красивого?

Она права, я похудела, да. Но дело не в диетах, я на них не сижу. Это нервы. Аппетит давно пропал, с того рокового дня, когда моя жизнь стала похожа на триллер с элементами ужаса.

Демонстративно намазываю толстый слой сметаны на сладкую булочку и откусываю, бабуля удовлетворенно улыбается.

– Останешься сегодня?

– Да, окна помою, в огороде тебе помогу.

Не хочу я назад в свой ад. Мне нужна передышка, хотя бы один день. Я выключила телефон, отстранилась от этого страшного мира и погрузилась в свой, где тепло, уютно, все просто и понятно.

– Да нечего мне помогать. Всё там хорошо в этом огороде. Осень, убрала уже почти всё, и окна мыть не нужно. Отдохни.

Вздрагиваю, когда наша собака начинает лаять во дворе, и ворота сотрясает стук. Не нужно быть ясновидящей, чтобы понять, что это за мной.

– Кого это принесло? – бабуля направляется на выход. Подскакиваю с места, опережая ее.

– Баб, я сама, иди завтракай, – не дожидаясь ее ответа, быстро обуваю тапки, раздетая, в одной футболке и шортах, несусь на двор.

С колотящимся сердцем открываю ворота, и меня тут же хватают за шею. Я не успеваю даже пикнуть, как рука на моей шее больно сжимается, перекрывая кислород.

Эдуард вытаскивает меня на улицу и молча тащит к машине. Спотыкаюсь о камень, одновременно хватаясь за сжимающую руку. Он открывает заднюю дверь и кидает меня на заднее сиденье.

Не успеваю отдышаться, как машина срывается с места. Дёргаю ручки двери, готовая выпрыгнуть на ходу, потому что такого злого Эдуарда я никогда не видела. Дверь не поддаётся, а машина набирает скорость. Мужчина молчит.

– Куда ты меня везёшь?! – хриплю, обнимая себя руками. А Эдуард молчит.

Боже, какая я дура.

Что мне стоило ответить на его звонки?

Кому я сделала хуже этим детским бунтом?

Всматриваюсь в окно, пытаясь понять, куда меня везут.

Я даже не знаю, что именно разозлило Эдуарда. То, что я не отвечала на его звонки, или то, что Литвин отказался от сеансов массажа.

Машина тормозит, поворачиваю голову и понимаю, что через дорогу находится полиция.

– Зачем мы здесь? – истерично спрашиваю, чувствуя, как горло начинает сжиматься, словно Эдуард опять меня душит.

– Всё, мышка, ты допрыгалась! Мне кажется, я был слишком добр к тебе, – выдаёт Эдуард. – Я сдам тебя ментам и найду более сообразительную девушку. Зае*ала ты меня своими тупыми капризами.

Щелчок – с дверей снимается блокировка.

– Выходи! – рычит на меня. Сижу на месте, вжимаясь в сиденье. – Я сказал, выходи! Или я вытащу тебя за волосы!

– Я всё поняла. Всё! Просто хотела немного выдохнуть. Такого больше не повторится. Правда. Я сделаю всё, что ты скажешь. Пожалуйста… – всхлипываю.

– Ты только обещаешь, мышка, а потом начинаешь показывать характер. Мне надоело. Выходи!

Оглядываюсь на полицейский участок, смотря, как оттуда выходят люди в форме, сглатываю.

– У меня получится. Литвин обратил на меня внимание, вчера в машине он предлагал мне интим.

– Что именно он предложил? – недовольно спрашивает.

Молчу, сжимая губы. Ну не могу я этого сказать вслух.

– Всё, блядь, выходи! – психует Эдуард.

– Минет, он предложил мне, минет! – выкрикиваю со злостью.

– И ты, дура, отсосала ему в машине? – гадко усмехается Эдуард.

– Нет! Нет… – сдуваюсь. – Но нам же не нужно, чтобы он просто меня использовал, как шлюху? – всхлипываю, снова хочется рыдать, потираю шею, потому что она до сих пор болит от хватки Эдуарда.

– Не надо, – Эдуард прикуривает сигарету и выдыхает дым прямо в салон. Морщусь. Не выношу запах табака. А Эдуард, кажется, курит самые вонючие сигареты. – И? Дальше что?

– Ничего, отпустил, приказав водителю проводить меня до дома. Он отказался от массажей?

– А должен был отказаться? – разворачивается ко мне, прищуривается и уже выдыхает дым мне в лицо. Обнимаю себя руками крест-накрест, потому что на мне тонкая футболка и под ней нет бюстгальтера.

– Не знаю, – выдыхаю я.

– Не отказался. Но перенёс сеансы на вечер. Сегодня в девять ты должна быть у него, – уже удовлетворённо сообщает мне Эдик.

– Почему так поздно?

– Ну давай ты еще по этому поводу возмутись! – снова психует. Молчу, кусая щеки изнутри. – Вот нельзя было сразу взять трубку и всё мне рассказать. У тебя дар выводить меня из себя. Это последний твой выкрутас. Следующий раз даже не повезу тебя к ментам, просто вызову их на дом.

Эдуард заводит машину и снова трогается с места.

– В общем так, он у нас на крючке. Построй из себя недотрогу, целку, поломайся, но не сильно. За это я тебя и выбрал, шлюху просто оттрахают и выкинут, а мне нужно, чтобы ты задержалась в его постели хотя бы на месяц. В идеале – стала постоянной любовницей.

– Ты говорил, что спать с ним необязательно, – всхлипываю я.

– Ну если ты сможешь достать нужную мне информацию, не трахаясь с ним, я тебе даже премию выпишу, – снова гадко ухмыляется Эдик. – Не очкуй, мышка, все равно тебя кто-нибудь да трахнет рано или поздно, невелика потеря. И это лучше, чем стать подстилкой на зоне. Почитай на досуге в интернете, что там с такими сладкими невинными мышками делают.

Сжимаю зубы так, что, кажется, они хрустят.

Не так я представляла свой первый интим.

– В общем, подготовься к вечеру, белье там и все такое. На всякий случай. Не зря он перенёс сеансы на вечер, – Эдуард вынимает из портмоне несколько крупных купюр. – На, – кидает мне их на ноги. – В салон сходи, депиляцию сделай или что ещё там бабы делают? Включи, наконец, женщину. Немного скрытой сексуальности, без вульгарщины.

Молчу, отворачиваясь к окну. Не умею я так. Меня никто не учил, как соблазнять взрослых мужчин.

– Куда тебя отвезти? – уже снисходительно спрашивает Эдик.

– К бабушке… – прикрываю глаза, откидываясь на спинку. Я настолько перенервничала, что меня трясёт от холода.

Глава 7

Надежда

Без пяти девять я снова возле ворот особняка. Меня уже привычно без вопросов провожает тот же самый охранник. На мне белая форма массажистки, но я чувствую в ней себя неуютно. Потому что под формой на мне новое шелковое бельё, а под бельём полностью депилированное тело. Конечно, я могла солгать Эдику и сказать, что всё сделала. Но он перед тем, как выселить меня из дома бабушки, сказал, что, если усомнится, побреет меня лично тупым ржавым ножом. Нет никакой гарантии, что за мной не следят, поэтому, помимо депиляции, я сделала еще маникюр, немного обновила стрижку и брови.

– Сюда, – указывает мне охранник, и я немного торможу, потому что меня ведут не в привычный кабинет для массажа, а совсем в противоположную сторону, минуя гостиную.

– А куда мы? – интересуюсь я.

– Олег Андреевич распорядился проводить вас сюда, – открывает для меня дверь, пропуская вперед.

– Зачем? – на нервах задаю глупый вопрос. Парень ухмыляется, качает головой, ничего не отвечая, словно ответ очевиден. Он и мне тоже очевиден, я просто не хочу его принимать.

Как только делаю пару шагов, переступая порог комнаты, за мной закрывается дверь.

Осматриваюсь. Эта комната явно не предназначена для массажа. Я даже не могу понять предназначения комнаты. У нас с бабулей всё просто. Кухня – для еды, спальня – для сна, зал – для просмотра телевизора. А здесь…

Темно-бордовая стена, словно созданная из граней, как оптическая иллюзия, кажется подвижной и объёмной, другие стены бежевые, потолочная подсветка по всему периметру, тяжёлые плотные шторы на большом окне во всю стену, мягкий ковролин на полу. Бежевый кожаный диван, низкий стол с круглой столешницей из светлого дерева. Но мое внимание привлекает необычное кресло или это софа. Не совсем понимаю. Она обита той же бежевой кожей и сделана в виде волны. Если в нее сесть, то попа провалится вниз, а голова и ноги останутся наверху. По бокам изголовья для чего-то приделаны ручки. Очень странное кресло. Снимаю пальто, аккуратно укладывая его на диван, ставлю на стол свой кейс и присаживаюсь на край дивана. Разогреваю руки, потирая ладони, но что-то мне подсказывает, что массажа не будет.

Ой, мамочка…

Прикрываю глаза, пытаясь успокоиться. Самое страшное, что мне сегодня грозит, – это секс. Это же не так страшно, как тюрьма. Пытаюсь убедить себя. Но холодные ладошки отчего-то начинают потеть, а сердце – биться в панике.