Стараясь не шуметь, кое-как выбравшись, я нелепо распластался под днищем. Полежал секунд десять, а потом, подгадав момент, выкатился из-под техники и быстро принял вертикальное положение. Стараясь вести себя невозмутимо и не делая резких движений, спокойно побрел в сторону. Практически тут же скрылся за углом какого-то здания, быстро осмотрелся – никого. Перевел дух. Вроде бы меня никто не видел. Нужно было срочно переодеться… Вся моя душманская одежда была похожа на грязные обноски. В таком виде я точно не смогу пройти туда, куда мне нужно. А иначе ничего не узнать.

И где взять одежду?

Вообще, второй лагерь, где хозяевами наверняка были сами пакистанцы, теоретически должна была происходить передача груза, оказался меньше первого, но куда лучше. Здесь не было складов, не было кривых и косых сараев. По сути, лагерь размещался на территории хавели, усадьбы или чего-то в том же духе… Скорее всего, до афганской войны тут жил кто-то из уважаемых людей, а потом территорию кому-то отдали. В любом случае, сейчас здесь все было перестроено. Вокруг лагеря заканчивали строить каменную стену – теперь она выглядела хорошо, а не руины от того, что много лет назад было крепостью. А строили ее, конечно же, советские военнопленные, которых, скорее всего, держали где-то здесь.

Где держали нашего старшину, я так и не узнал. Может, здесь, а может, там, откуда мы приехали. Ведь ни в карцер, ни в зиндан мне попасть не удалось – такой задачи я себе не ставил, да и времени не было.

Надеюсь, что летчик по фамилии Шерстнев и Сергей смогут поднять парней на бунт. И хорошо бы, если бы там все получилось, потому что в ином случае мой план мог провалиться на любом моменте.

Я прошел вдоль стены, выглянул. Осмотрелся. Здесь было относительно чисто, имелись дорожки, какие-то бараки, все было освещено. В стороне виднелся вертолет на огороженной площадке, но точно не советского производства. Было несколько машин, все либо военного типа, либо пикапы. Кое-где были видны вооруженные люди.

Черт возьми, да где я? Что здесь происходит?

Возникало ощущение некой нереалистичности происходящего, будто это и не жизнь вовсе, а сюжет какого-то постановочного военного фильма с фантастическим допущением.

Очевидно, что здесь будет не просто передача груза, а что-то серьезнее. Быть может, наше задание к этому не имеет никакого отношения, а может, наоборот. В любом случае, скоро все начнется. И в любом случае, мне нужно будет попасть внутрь главного здания. Скорее всего, внутри уже собрались представители недружественных Союзу стран, продавцы или покупатели. Черт его знает, не разобрать. Может, я перегибаю палку и на самом деле это нормальное явление? Может быть, здесь собираются лидеры афганской оппозиции… Для чего? Да чтобы в безопасной обстановке обсудить совместные действия против правительства ДРА и Советских войск? Да вполне!

Я должен попасть внутрь! А для этого мне нужна другая одежда!

Единственный, чья форма могла бы мне подойти, был тот самый водитель – американец. Вокруг никого, а сразу за транспортом какие-то колючие заросли – придется действовать здесь и сейчас. Но убивать не стоит, зачем лишний раз проливать чужую кровь? Мы вроде бы, пока еще, не враги, скорее так, условно. Хотя, конечно, Холодная Война и противостояние с Западом сделали свое дело.

Я решительно вышел из-за угла, неторопливо направился к американцу. Тот как раз стоял у капота, внимательно рассматривая какую-то важную для него деталь.

Услышав мои шаги, он повернул голову, но не увидев при мне огнестрельного оружия, почти сразу потерял ко мне интерес. Отвернулся. Душманы в своей традиционной одежде на этой земле, это все равно, что афроамериканцы в Нью-Йорке. На них уже просто не обращали внимания. Вот и сейчас – водитель просто не увидел во мне угрозы. И неважно, каким грязным я был и как сильно от меня воняло.

Когда я был уже совсем близко, сбавил темп. Взял в руки какое-то ведро.

– Лови! – произнес я, швырнув ведро ему в грудь. Тот неуклюже его поймал, а уже в следующую секунду получил прямой удар в нос. Почти сразу второй удар – ребром ладони по шее – оказался очень болезненным и гарантированно выключил водителя. Тот пошатнулся и сполз вниз, на землю.

Я быстро осмотрелся – никто этого не увидел. Быстро ухватил его за ноги, развернул и потащил за технику. Там стянул с него штаны, китель и ботинки. Быстро переоделся и сам – в целом подошло, хотя и было несколько тесновато. Он был почти на голову ниже меня, рост составлял где-то метр семьдесят. А вот ботинки, наоборот, оказались свободными. Причем ощутимо.

– Сорок шестой? – тихо удивился я, натягивая берцы. – Что ты с такими ластами в армии-то забыл? Шел бы в подводники, не прогадал бы.

Вырубить-то я его вырубил. Но он мог очнуться, поэтому нужно было принять соответствующие меры. В салоне броневика я нашел веревку, какую-то тряпку. Затрамбовав тряпку в рот американца, я так же зафиксировал ее, чтобы тот не выдавил ее языком. Затем туго связал противника по рукам и ногам, чтобы не освободился. Лежащий без чувств американец остался в одних трусах и майке. Его я оттащил за кусты и спрятал. От греха подальше, вдруг кто увидит? На голову надел то самое ведро, ну чтобы его не узнал никто. Даже если пиндос очнется, он не сможет привлечь к себе внимание ни голосом, ни каким-либо иным способом.

В транспорте я нашел кепку водителя, винтовку М-16, три магазина к ней. Несколько гранат. Карту местности. Канистру с водой. Вообще, там много чего было – если порыться. Но вот как раз на осмотр у меня времени не было совсем. Взял с собой пару гранат, сунул в карманы.

Помыл руки, умылся водой из канистры, чтобы смыть с лица пот.

Посмотрел на себя в зеркало – более-менее стал похож на человека. Вряд ли во мне можно было признать советского разведчика.

В голове пульсировала одна мысль – где «Закат»? Что, если передача идет совсем в другом месте, там, где командование в расчет не взяло, и где нет ни одной из наших групп?

Да нет, чуйка подсказывала, что я на верном пути.

Итак, что мы имеем? Я достаточно хорошо говорю по-английски, выгляжу примерно так же. Смогу слушать, смотреть и говорить при необходимости. Документы тут никто не потребует, главное ‒ не привлекать к себе внимания. При мне есть пистолет, нож я нашел на торпеде в машине. Мне нужно только тихо проникнуть внутрь. Но сначала нужно позаботиться о том, чтобы в случае экстренного отступления, у меня был шанс это сделать.

Увидев слева несколько машин, которые однозначно не принадлежали гостям – пикапы, в кузове одного из них даже имеется пулемет ДШК.

Вообще 12.7 миллиметровый пулемет Дегтярева-Шпагина, это лютая машина войны, прошедшая достойный боевой путь. Его изобрели еще в конце тридцатых годов, но до массового производства дело не дошло, фашистская Германия без объявления войны СССР, коварно напала на границы. Многие виды вооружений были отложены в долгий ящик.

Если из ДШК долбануть по бортовой броне БТР-70, то она не удержит. А если по небронированной колесной технике, так порвет, словно бумагу.

Судя по запущенному и грязному внешнему виду машин, это душманы Теймураза. Чисто теоретически, они-то и могли совершить нападение на советскую колонну и выкрасть «Закат». Могли действовать по заказу американской разведки – ведь знали же, где и когда пойдет эта колонна с секретным грузом на борту. Могли атаковать самостоятельно, но вряд ли бы поняли, на что именно они наткнулись.

Сейчас у машин никого не было – видимо, все духи были заняты чем-то другим и весь транспорт оказался брошен без присмотра. Интересно, а сам Теймураз здесь? Хотелось на него посмотреть и понять, что там за головорез такой.

Я быстро влез в салон первой машины, выдернув предохранительное кольцо от гранаты, сунул ее между педалью и креплением. Теперь если кто-то влезет сюда и попытается тронуться с места, то его будет ждать веселый и громкий сюрприз. А сама машина после этого уже вряд ли куда-то поедет.

Уж что-что, а злобных душманов жалеть не было никакого смысла. Они ведь тоже разные были, кто-то воевал за благополучие своего народа, а кто-то просто хотел крови и разрушений. Такие не успокоятся никогда. Не зря же республику Афганистан называли вечно неспокойным государством.

После ухода СССР, шаткий мир там продержался всего пару лет. Да и сколько я себя помню по прошлой жизни, когда к власти пришел Талибан, в республике все советское было окончательно забыто, все погрязло во внутренних конфликтах. Американцы, кстати, там тоже знатно обосрались.

Покинув машину, нацепив на голову кепку, я еще раз проверил свой внешний вид в боковом зеркале, затем направился к центральному зданию.

Оно было двухэтажным, сильно вытянутым с запада на восток, напоминая букву «Г». Красивым я бы его не назвал, но определенный вкус у его прежнего владельца непременно был. Сейчас, конечно, никто тут облагораживанием не занимался, все-таки – полтора десятка километров и граница с республикой, где уже не первый год идет война. Мирных жителей тут нет, только заинтересованные в войне люди и ее непосредственные участники.

Как ни крути, а отсюда очень удобно наносить быстрые удары, совершать вылазки на афганскую территорию. Пришел, точечно ударил и убежал. Когда подходит подкрепление с техникой и авиацией, противник уже в Пакистане, где ему ничего не сделаешь. И так раз за разом.

Пока шел, осматривался по сторонам и подмечал детали. Слева что-то гудит – возможно, там стоят дизельные генераторы. А может, здесь подведена внешняя линия, несмотря на район предгорья. Да и какая разница?

К стене с внутренней стороны было пристроено несколько строений непонятного предназначения. Имелось отдельное стрельбище, барак.

Вскоре на моем пути встретились двое душманов с автоматами Калашникова в руках. Темно-коричневые традиционные одежды, лица скрыты. В разгрузках магазины и гранаты. На меня они почти не обратили внимания, просто стояли и смотрели куда-то в сторону недостроенного участка стены и что-то бормотали.

Очевидно, что они даже мысли не допускали, что на внутренней территории может находиться советский разведчик. Раз здесь идет американец, значит, ему можно. Хотя я не раз слышал, что духи относились к ним по-разному, кто-то нейтрально, кто-то положительно. А были и такие, кто открыто их ненавидел просто потому, что они везде совали свой нос и пытались указывать, что им делать можно, а что нет. На их земле.

Судя по всему, где-то здесь тоже должен быть отдельный зиндан или карцер для военнопленных строителей. Гонять их из одного лагеря в другой будет слишком накладно, проще держать их прямо тут. Искать место заключения я не собирался, но так получилось, что наткнулся на него случайно. Точнее, я не сразу понял, что именно передо мной.

Это было небольшое, продолговатое каменное строение с плоской крышей, без окон, но с прочной деревянной дверью, засовом и амбарным замком на ней. А охранял его один-единственный моджахед, так же с Калашниковым в руках. Заметив мое приближение, он напрягся, но этим все и ограничилось.

Я подошел к нему, на расстоянии метра остановился. Спросил на английском:

– Как пройти в библиотеку?

Тот, естественно, ничего не понял. Что-то пробормотал, убрал руку от автомата.

Начал жестикулировать.

– Как! Пройти! В библиотеку?! – улыбаясь, по словам повторил я, тоже подкрепив свой вопрос жестами. Видимо, тот подумал что-то не то, потому что зачем-то повернулся ко мне боком и показал на небольшое строение метрах в сорока впереди. Оно подозрительно напоминало туалет, почти что сельский. Но не деревянный.

Ну, моджахед, ну удивил. Не нужен мне туалет.

Тут-то я и среагировал. Вырубить духа оказалось проще простого – левой рукой я резко ухватил его за шиворот и дернул на себя, а правой нанес быстрый удар в кадык и все. Тот захрипел, схватился за горло и сполз на землю. С ним, пожалуй, все. Когда он затих, я отобрал у него автомат, нож. На поясе нашел ключ от замка.

Вставил в скважину амбарного замка найденный ключ, со скрипом повернул. Прислушался – внутри тихо. Снял замок, сдвинул засов.