Китти. Китти Гейл. Меня затапливает облегчение, когда я узнаю голос свой давней подруги. Затем я хмурюсь. Я не хочу, чтобы Китти расстраивалась, чтобы волновалась о том, чего не может изменить или даже принять. Китти не нужно знать об Эледрии. О Должниках. О сделках с фейри и об их возмездии.

О рейфах.

– Вот. Это поможет ей прийти в себя.

Еще один знакомый голос – теплый и слегка хрипловатый, всегда с оттенком печали. Дэнни. Здесь Дэнни. Мне сразу дышится легче. Дэнни поможет. Он всегда помогает. Он позаботится об Оскаре и…

Оскар!

Ноздри наполняет жгучая вонь. Я задыхаюсь, хватаю ртом воздух и распахиваю глаза. Надо мной склонился Дэнни, его глаза цвета летнего неба потемнели от беспокойства. Он держит у меня под носом нюхательную соль.

– Фу! – отталкиваю я его руку. Но мощные пары сделали свое дело, полностью приведя меня в сознание. Теперь я вижу, где нахожусь: лежу на жестком диванчике в гостиной Гейлов. Как я сюда попала – непонятно.

– Дэнни. – Закашлявшись, качаю головой и пытаюсь сесть. – Доктор Гейл, – поправляю себя.

– Лежи, Клара, – просит Китти, и я перевожу на нее взгляд. Она встревоженно выглядывает из-за плеча Дэнни. – Ты пережила неприятный инцидент. И Оскар тоже. Но теперь вы здесь, в безопасности. О Дэнни! – сжимает она плечо брата. – Они больны? Это серая лихорадка?

– Не паникуй. – Дэнни мягко отодвигает сестру на пару шагов. – Отойди, ей дышать нечем. Мисс Дарлингтон потеряла сознание из-за головокружения. Признаков болезни нет ни у нее, ни у ее брата.

Так странно слышать от Дэнни «мисс Дарлингтон». Наверное, я никогда к этому не привыкну. Мы с детства, все четверо, были очень близки. Но за последние пять лет между мной и Дэнни разверзлась пропасть. Пропасть междумирья. Не знаю, сможем ли мы когда-либо пересечь ее и найти путь друг к другу.

– Где Оскар? – У меня непривычно слабый, подрагивающий голос.

Я сажусь, опершись о подушку. Комната кружится, и я закрываю глаза. В памяти мелькает пронзающая голову острая боль. Сейчас ее нет, как нет и… чего-то другого. Воспоминания? Или почти воспоминания. Того, чего я никак не могу полностью выловить в своем сознании.

– Не волнуйтесь, мисс Дарлингтон. – Голос Дэнни действует успокаивающе, несмотря на тягостно формальное обращение. – Оскар отдыхает в моей комнате. С ним все хорошо, хотя выглядит он гораздо хуже вас. Похоже, он испытывает последствия употребления какого-то сильного наркотика. – Последние слова произнесены Дэнни неохотно, будто в присутствии дам о таких пугающих вещах говорить не положено.

Однако Китти, меряющую шагами комнату, его слова не шокируют.

– Он что-то курит! – восклицает она, всплеснув руками. – О чем этот бедный глупый мальчик думает? Хочет умереть молодым? Наверное, находит во всем этом какую-то романтику, подходящую для его творческой души!

Я качаю головой и встречаюсь взглядом с Дэнни.

– Это не совсем так.

Он выглядит подавленным.

– Я так и думал. В уголках его глаз какой-то осадок. Я такого никогда не видел. – Помешкав, Дэнни добавляет: – Зеленый.

Зеленый и, без всякого сомнения, светящийся. Как-то раз принцесса Эстрильда вернулась в свои покои после особенно бурной ночи разгула и танцев. Следующие несколько дней ее веки покрывала зеленая корка.

– Это нектар ротли. – Понизив голос, искоса бросаю взгляд на Китти: – Эледрианский наркотик.

Выражение лица Дэнни становится совсем угрюмым. Повернувшись к сестре, он тихо просит:

– Китти, не принесешь мисс Дарлингтон чашечку чая?

– Я позову служанку. Хомини принесет чай.

– Мне бы хотелось, чтобы ты сама заварила чай. Ты знаешь, какой предпочитает мисс Дарлингтон. И посмотри, пожалуйста, как там Оскар.

Китти хмуро молчит. Переводит взгляд с Дэнни на меня и обратно. Я не знаю, в какой мере она осознает, почему я столько лет появляюсь раз в месяц. Наедине мы с ней делаем вид, что я и впрямь работающая в провинции гувернантка. Мы так давно играем в эту игру, что порой мне кажется, Китти искренне в нее поверила.

Однако сейчас в ее глазах мелькает понимание, вслед за которым отражается страх. Слегка побледнев, Китти кивает, выскальзывает из комнаты и прикрывает за собой дверь.

Дэнни поворачивается ко мне. Забавно… Его лицо настолько знакомо, что я частенько забываю о том, насколько он красив. По сравнению с прекрасными фейри Дэнни, конечно же, довольно невзрачен. Но ямочка в уголке его рта, появляющаяся лишь во время редких улыбок, преображает все его лицо.

Сейчас ямочки нет, и Дэнни смотрит на меня серьезно.

– А теперь, мисс Дарлингтон, – говорит он, сохраняя формальную манеру обращения даже наедине, – расскажите мне, что происходит.

– Сама не знаю. – Я опускаю взгляд на сжатые на коленях руки. – Никогда не видела Оскара таким. Душевные взлеты и падения для него обычная вещь, но чтобы он был в таком состоянии… Он заявил, что влюблен. Думаю, возлюбленная и принесла ему нектар ротли.

– Значит, ты считаешь, что его возлюбленная – эледрианка? – осторожно уточняет Дэнни, перейдя на «ты». – Но как это возможно? Разве это не нарушение Договора?

Я уныло пожимаю плечами.

– Честно, не знаю. Я мало что понимаю в Договоре и той части, которая относится к народу Эледрии. Все, что я знаю: в этом мире Оскар не должен был столкнуться с чем-то подобным.

– Это не совсем так. – Дэнни задумчиво откидывается на спинку стула, который придвинул к дивану. Он ловит и удерживает мой взгляд. – Даже здесь, в городе, есть места, где собираются люди, знающие об Эледрии. Есть и такие, кто говорит, что путешествует между мирами. Я слышал о «Рынке чудес», где покупаются и продаются эледрианские товары. Мог ли Оскар найти наркотик там?

По позвоночнику пробегает дрожь.

– Наверное, мог. Все возможно. Я здесь бываю так редко и недолго, что почти ничего не знаю о его жизни! У меня сложилось впечатление, что брат редко покидает дом. Но куда он ходит, я не знаю. Он не доверяет мне.

– И мне не доверяет, – признается Дэнни. – Я считаю своим долгом навещать его, когда выпадает возможность, но в последние дни он редко открывает мне дверь. Я не заметил, чтобы у него были друзья или посетители. И уж точно не видел… женщин.

Я киваю.

– Как он? После обморока?

– Лучше, чем можно было ожидать. Мне ничего не известно об этом нектаре ротли. Он вызывает привыкание?

– У фейри – нет. У людей… не знаю.

– Он только из-за этого потерял сознание?

Я глубоко вздыхаю. Мне не хочется вспоминать те мгновения на площади, не хочется вспоминать слова из рецензии, но они выжжены в моей памяти. Я медленно качаю головой.

– Вчера в «Старлине» опубликовали рассказ Оскара. Сегодня утром в «Обозревателе» напечатали рецензию Филверела и Луриса.

– Плохую?

– Нет… – Я снова опускаю взгляд на свои руки, сцепляю пальцы. – Рецензенты сравнили рассказ Оскара с работами отца. Никакой негативный отзыв не мог ранить его больнее. Над братом всегда довлеет отцовское имя. Что с личной, что с профессиональной стороны. – Я поднимаю взгляд и смотрю на Дэнни из-под ресниц. – В душе он все еще тот запертый в погребе маленький мальчик. И я не уверена… не уверена, что он когда-нибудь сможет выбраться из него.

Дэнни долгое мгновение не отпускает мой взгляд. Затем протягивает руку и крепко сжимает мою ладонь.

– Ты смогла. Ты выбралась.

С моих губ срывается невеселый смешок.

– Если в том, что меня забрали в Эледрию, и есть что-то хорошее, то, полагаю, это то, что я наконец-то порвала со своим прошлым.

И это правда. Разве нет? Я ясно помню свое детство и его ключевые моменты, но все чувства, связанные с ними, угасли. И продолжали угасать, пока… пока…

Пока Оскар не потерял сознание на площади Короля Дейна.

Я прикрываю глаза и в окутавшей меня тьме опять чувствую колющую боль. Менее острую, менее сильную. Но в этот миг я вновь оказываюсь коленопреклоненной на каменной мостовой у дома. На моих руках липкая кровь. Ноздри наполняет запах железа. Крепкие пальцы больно хватают меня за волосы.

– Клара?

Сделав вдох, возвращаюсь в настоящее.

Дэнни подался вперед, обеспокоенно сведя брови. Дорогой Дэнни! Неизменно добрый, неизменно заботливый. Неизменно надежный. Я смотрю ему в глаза, и страх с тревогой частично отпускают меня.

– Ты вернулась намного раньше, чем я ожидал, – сжимает он мои пальцы.

– Да. – Хотела объяснить ему почему, но не стала. Как объяснить ему, в каких обстоятельствах я оказалась? Рассказать Дэнни о принце Веспры, о полной рейфов библиотеке, о своей новой пугающей роли – обо всех переменах, что произошли со мной за последнюю неделю… Нет, это слишком. – Мне дали дополнительный выходной, – коротко говорю я. Мой ответ жалок и ничего не объясняет.

Судя по взгляду Дэнни, он знает, что я утаиваю правду.

Я высвобождаю руку, встаю и прохожу к окну. Передо мной лежит Элмит-лейн – обычная приятная улица с рядом домов, ухоженных и респектабельных. Реальность их существования сокрушает. Вот он – реальный мир. Мир, которому я принадлежу. Мир, далекий от высокого дворца, высеченного прямо в горе, далекий от живых кошмаров и гримуаров, в которые они заключены. Далекий от губительных лордов и своенравных принцесс фейри. Далекий от всех тех необычных ужасов, что стали частью моей новой реальности.

Я могу вырваться оттуда. Всего десять лет. Через десять лет Элмит-лейн может снова стать моим миром. Я могу выйти замуж за Дэнни, жить в этом самом доме, вести домашнее хозяйство, подготавливать меню, согревать постель Дэнни и растить наших с ним детей. Могу позабыть о тьме Веспры и других мирах.

Почему эти мысли сейчас похожи на мечты?

Я вдруг остро ощущаю присутствие Дэнни за своей спиной. Закрыв глаза, закусываю нижнюю губу… и в следующее мгновение он берет меня за локоть и разворачивает к себе.

– Клара… – От его голоса мое заледеневшее сердце слегка оттаивает. – Что случилось? Ты можешь мне рассказать?

Я отрицательно качаю опущенной головой.

– Дело не только в Оскаре, – настаивает Дэнни.

– А разве одного Оскара не достаточно? – с горьким смешком отвечаю я и поднимаю глаза к потолку, сдерживая слезы. – Прошу прощения, доктор Гейл. Я оторвала вас от работы в благотворительной больнице.

Он качает головой.

– Моя смена почти подошла к концу. К тому же я рад находиться здесь, рад помочь.

– Со мной уже все хорошо. Что же касается Оскара… можно он останется у вас ненадолго? Пока не наберется сил? Боюсь, он не очнется до моего ухода.

– Конечно, Клара. Конечно, Оскар может пробыть здесь столько, сколько пожелает. Двери нашего дома всегда открыты для него. Надеюсь, ты это знаешь. Мы всегда здесь, как для него, так и для тебя. Не важно, когда и чем, мы с Китти готовы помочь.

– Спасибо, Дэнни, – выдавливаю я улыбку. – Для меня это большое утешение.

Его ладонь скользит вверх по моему плечу, чтобы обнять щеку. Я потрясенно смотрю ему в глаза.

– Клара, – произносит он низким хрипловатым голосом. Его взгляд опускается на мои губы. – Клара, можно я тебя поцелую?

Нельзя. Нельзя ему позволять. Это несправедливо по отношению к нему. Несправедливо по отношению ко мне. Он должен был давным-давно забыть обо мне, жить дальше и найти себе в жены чудесную девушку. А он – верный, как и прежде, – стоит тут. Верный и искренний Дэнни. Мой Дэнни. Мой давний и лучший друг.

Я киваю, едва заметно качнув подбородком.

Дэнни без колебаний сокращает расстояние между нами и прижимается к моим губам своими – нежными и теплыми, как и он сам. Его мягкие губы застывают на мгновение, а после его рука ложится мне на затылок. Притянув меня к себе ближе, он углубляет поцелуй. Сердце подпрыгивает к горлу, пораженное неожиданным всплеском страсти. Все тело, с головы до пят, охватывает трепетная дрожь, и я теряюсь в этом восхитительном ощущении. Теряюсь в опьяняющей сладости поцелуя, похожего на залпом выпитое вино, сразу ударившее в голову. Я хочу большего.

Но нельзя.