Я развязала берцы и уже было потянулась к застежке на комбинезоне, как вдруг остановилась. Появляться в неглиже перед кем-то из братьев, кроме врачевателей, запрещали строгие правила ордена. И как же быть теперь, когда мы вынуждены жить на одной территории?

Гарм сообразил первым. Крикнув «Не смотрю!», он уткнулся лицом в подушку, для верности закрыв глаза руками. Ост тоже тактично отвернулся. И лишь Деймон продолжал размещаться, будто плевать он хотел на правила.

– Брат, не будешь ли ты так любезен?.. – вежливо и осторожно начала я.

– Думаешь, мне есть до тебя дело? – проворчал Деймон.

– О Великий Обелиск! Брат, сколько еще будешь дуться? Если важно, старший дознаватель все еще ты, а не я. Не по своему желанию я копаюсь в мозгах неверных.

– Ты слишком много о себе возомнила, Пророчица, – в голосе дознавателя зазвенела сталь. – Думаешь, я не имею понятия, где ты переходишь границы дозволенного? Твой дар – не талант, а проклятие! Преступление против заповедей Зоны! Поверь, ты еще не раз убедишься, что я прав. И горько об этом пожалеешь.

– Спокойно, брат, – примиряюще вмешался Ост. – Случившегося не изменить. Сестра благоразумна. Она обойдется со своим даром лишь во благо Зоны и Обелиска.

Деймон ничего не ответил, молча покинув комнату. Наконец без лишних свидетелей я смогла скинуть броню, переодевшись в привычный серый камуфляж.

Забравшись под одеяло, я ожидала наступления долгожданного сна, но отчего-то привычный ко всему организм упрямо отказывался отдыхать.

Шаги и гомон в коридоре, присутствие людей вокруг не позволяли расслабиться. И вновь приходилось обманывать себя. Как бы ни хотелось увериться в том, что гневные слова брата – всего лишь бессильная угроза, некая тревога все равно играла на струнах души.

Мама-Зона, покинувшая одинокие пустые сны, научила меня многому. Чувствовать и понимать, казнить и миловать, смотреть на несколько шагов в будущее, не забывая о прошлом.

Настоятель верил мне, потому что верил Ей. Но не всегда принятые во благо Ее решения устраивали тех братьев и сестер, кому не была дарована столь тесная связь с Зоной.

Неприятные слухи периодически ползли среди членов ордена, но так же быстро угасали. И без экстраординарных способностей задач, над которыми полагается глубоко задуматься, у клана было предостаточно.

К тому же, кажется, только Деймону это доставляло моральные неудобства. Не удивительно. Попасть в немилость к дознавателю мог кто угодно и по малейшему поводу. Единственные, перед кем он мог склонить голову, даже когда явно нарушались его интересы, – Настоятель и весь высший командный состав. Что-что, а чувство ранга Деймон чтил строго.

По замыслу Настоятеля предполагалось, что наличие в ордене человека, умеющего прочесть мысли любого подобного себе, будет укреплять дисциплину и благоволить победам клана. Однако при моем появлении никто не понижал голос и не шушукался по углам. У каждого есть свои запретные тайны, но мне до них без приказа не было никакого дела. Такие же, как Гарм, давали мне фору в получении секретной информации вполне тривиальным путем. Все личные опасения разбились о прочное доверие соратников.

Настоятель и команда нейротехников вместе со мной изучали новый дар и возможности применять его в бою. Вопреки ожиданиям, больших достижений так и не произошло. Я не могла продемонстрировать того уровня способностей, что даны рожденным Зоной кукловодам. Но при этом если речь шла о контроле сознания одного человека – тут мне не было равных. Я буквально становилась тем, над чьим разумом получала контроль. Будто бы перенося себя в чужое тело, внедрялась в каждый нейрон и подчиняла мозг моей воле.

В бою это могло внести сумятицу в ряды противника, но делало меня более уязвимой и нуждающейся хотя бы в двух товарищах, способных прикрыть спину.

Впрочем, один действительно весомый плюс все-таки обнаружился. Покинутый город и Красный лес, находившиеся вдали от хоженых сталкерских троп, изобиловали разного рода созданиями Зоны: от собак до колоссов. Несмотря на принципы «Обелиска», некоторые существа не видели в нас союзников, отчего атаковали, если вдруг кто-то заходил на их территорию. Однако меня дети Зоны по неизвестным причинам не трогали. Я могла абсолютно безоружной бродить по их землям и, при необходимости, даже провести собратьев по клану.

Дорожки, ранее недоступные для наших групп, стали проходимыми. И если лично я не внесла в боевую мощь ордена существенного вклада, то открытие новых путей капитально подпортило жизнь еретикам. «Независимых» удалось отбросить далеко от Красного леса, а девчонка из Покинутого города потеряла добрую часть своих солдат, отчего перестала быть интересной для «Обелиска». Несколько крупных столкновений сделали ее умнее и отбили всякое желание соваться к нам, как и научили хорошим манерам. Сталкеры стали вести себя уважительнее к Покинутому городу и его обитателям.

Шум сервоприводов вернул меня в реальность, выдернув из все же накрывшего обрывочного сна. В комнате не было никого, кроме меня и Оста. Брат настроил экзоскелет и приблизился, осторожно коснувшись плеча.

– Сестра, пора в трапезную… но сначала на пару слов.

– Слушаю тебя… – Я протерла глаза.

– По поводу Деймона. Знаешь, почему он стал дознавателем?

– Потому что он конченый псих?

– Не только… – Брат огляделся. – Я не умею читать мысли, как ты. Но не нужно быть кукловодом, чтобы знать об очевидном. Успокой свою душу и прости брата Деймона. Обелиск учит нас смирению, не позволяй гордыне царствовать над ним.

– Предлагаешь позволять ему и дальше сплетни распускать? – я невольно повысила голос. – И кто мне это говорит?

– Да, я не без греха, – неожиданно спокойно ответил Ост. – И Деймон – тот еще засранец. Но он никогда всерьез не причинит вреда собрату. От тебя зависит, будешь ли ты питать его гнев или сможешь погасить. Какую меру ты изберешь, той же мерой и тебе ответ будет.

Я вздохнула. Брат в чем-то оказался прав. Действительно, победы и достижения способны вскружить голову и заставить ложно чувствовать себя выше себе подобного. А кто из нас воистину чист?

Глава 2

В трапезной было немноголюдно. На традиционную утреннюю молитву мы едва не опоздали. Впрочем, у нас было самое веское оправдание – передвижение по лестницам теперь давалось Осту не так легко, как раньше. Да и увольнительный после двух суток бодрствования позволял немного пренебречь распорядком.

Кратко поприветствовав присутствующих, мы присели за стол рядом с Гармом и Лилит.

– Как тебе нововведения, сестра? – тихо начала разговор я. В общих помещениях принято не повышать голоса без веских на то причин, соблюдая благочинный порядок.

– Непривычно, – коротко ответила Лилит, отчего-то опасаясь встречаться со мной взглядом. Нет, она определенно не из тех, кто легко верит в сомнительные слухи и пустую болтовню, ожидаемо появившиеся, когда история с лабораторией стала известна клану. Значит, есть нечто иное…

– Не обращай внимания, – оправдал сестру Гарм. – Ее группу сильно потрепали у Насосной. Нарвались на подготовленный отряд «Независимых». Два «двухсотых», один ранен, да и сама с контузией. Никак не придет в себя.

Брат взглядом указал на заштопанную и залитую зеленкой рану на виске сестры.

– Сочувствую. Да примет Обелиск души павших.

Я прикрыла глаза и склонила голову в знак уважения к почившим братьям. В последнее время Лилит преследовала полоса невезения. То новички под ее командованием найдут себе приключения на хвост и всей группой отправятся в лазарет. То дурной колосс, не поделив территорию с охотником, снесет все тщательно выставленные на подходе к Красному лесу мины и растяжки. Теперь еще и «Независимые».

Сколько я знаю Лилит – она никогда не была ротозейкой и не относилась к своим обязанностям спустя рукава. В ее отряде всегда царила железная дисциплина. И даже в самых безвыходных ситуациях находилось спасительное решение, сохранявшее жизни всем бойцам. Трагическая гибель близкой подруги также не лишила сестру здравомыслия. Стоит выяснить, что произошло на самом деле, когда придет время.

Неожиданный скрип деревянных ножек стула по полу прервал рассуждения об изменении привычек соратницы. Грохот быстрых тяжелых шагов привлек внимание всех присутствующих, включая Настоятеля, поддерживавшего тихую беседу с Гаалом, сидевшим по правую руку от него за центральным столом. Глава ордена изящно отставил в сторону чашку и внимательно посмотрел на нарушителя спокойствия.

– Сестра Норна! – прогремел неприятно знакомый голос.

– Абзац… – прошептал Гарм и с максимально отрешенным видом уткнулся в тарелку. Лишь бы не встречаться глазами с тем, кто так бесцеремонно нарушил правила приличия.

Длинная темная тень нависла над нами, на стол упала укрепленная пластинками кевлара тактическая перчатка.

– При свидетельстве братьев и сестер, перед лицом Настоятеля, я обвиняю тебя в предательстве ордена, вероотступничестве и пособничестве еретикам! – твердо отчеканил Деймон и развернулся к командиру, склонив голову. Я медленно поднялась на ноги, не позволяя оппоненту возвышаться и занимать доминирующую позицию.

– Прелат Деймон… – Губы главы ордена слегка дернулись в едва заметной усмешке. – Мне слишком хорошо известен твой нрав. Такие обвинения крайне серьезны. Я не могу оставить их без внимания. Есть ли здесь кто-либо, способный подтвердить твои слова?

– Да, Настоятель… – Лилит поднялась из-за стола, повернувшись к главнокомандующему, положила правую руку на грудь, к сердцу. Подобный жест означал, что даже под страхом смерти говорящий не откажется от своих показаний, и они – истина без приукрашивания и фантазий. Похоже, ритуальный знак должен был изничтожить на излете все сомнения, что родились бы у любого, услышавшего предательскую дрожь в голосе сестры.

Я незаметно сжала кулаки. Больше не требовались ответы – история разворачивалась слишком очевидно. Брат Ост ошибался. Гнев дознавателя вряд ли способно смягчить хоть что-то. В ненависти своей Деймон старательно искал любой мой просчет, не гнушаясь, по всей видимости, ничем. Сестра Лилит ни за что на свете не выступила бы против меня, зная, ради чего и кого мне пришлось пойти на непростое решение. Более того, не согласилась бы поддержать Деймона… добровольно.

Неужели мстительный дознаватель настолько перешел все грани здравого смысла? Страшно даже подумать, что он нашептал сестре, чтобы завербовать ее на свою сторону.

– Говори… – мягко приказал командующий.

– Сестра Норна… Да будет Обелиск милостив… На погосте ты говорила о ком-то из клана «Возмездие»… – каждое слово стоило Лилит невероятных усилий. Голос дрогнул, пальцы левой руки нервно перебирали край куртки. – Ты…

– Говори же! – прорычал Деймон, но быстро умолк под строгим взором Настоятеля.

– Ты… искала встречи с ним и способы помочь, – скороговоркой выпалила сестра. Ее плечи задрожали.

– Ты нарушила таинство молитвы? – улыбка исчезла с лица Настоятеля, взор стал пронзительным и холодным.

– Да… то есть нет… Не специально… Я приходила к…

– Не важно! – перебил Деймон, воспользовавшись слабостью. – Сестра Лилит подтверждает виновность Норны!

– Прелат Деймон, ты требуешь права поединка?

Воздух вокруг сгустился. В зале потемнело. Само солнце не желало лицезреть разворачивающийся конфликт и скрылось за облаками. Настоятель поднялся и свысока посмотрел на присутствующих. Я бросила взгляд на Гаала. Медик выглядел мрачнее тучи. Его тонкие пальцы с силой сжимали край стола, а на шее едва заметно пульсировала вена.

– Так точно, Настоятель! Она должна очиститься кровью! – торжествующе рыкнул дознаватель.

– Сестра Норна… – обратился командующий.