Чэн Ю кивнул. Он пролистал документы. Внезапно слова Лин подали ему идею.

Помощница заметила изменения во взгляде наставника. Его глаза заблестели. Он отложил документы и улыбнулся Лин:

– Ты абсолютно права. Причины агрессии у питомцев зачастую кроются не только в психологическом состоянии самого животного, но и в состоянии хозяина. Давай вместе поедем к Дин Мэймэй. Только лучше надень джинсы, а не платье.

5

Притаившись за железной оградой дома Дин Мэймэй, Чэн Ю и Лин наблюдали за происходящим. Плющ, оплетавший ограду, едва скрывал их от посторонних глаз.

– Господин Чэн, мы собираемся вторгнуться на чужую собственность? – обеспокоенно спросила Лин.

– Чего не сделаешь ради спасения людей и собак, – тихо ответил Чэн Ю. В руках у него был небольшой бинокль. Они долго простояли под палящим солнцем и видели, как ушла Мэймэй. Ее отец так и не появился. Фишер сидел в своей конуре: они слышали лязг цепи.

– Кто же будет счастлив, сидя целый день на цепи, – пробормотала Лин.

– Эй, дохлятина! Пора есть! – раздался чей-то голос.

Если бы Чэн Ю не слышал его раньше, никогда бы не догадался, кому он принадлежит. Они увидели, как старый садовник швырнул Фишеру миску с собачьим кормом.

– Эй, дохлятина! Оглох, что ли? Или тебе встать лень? – садовник Ван уселся на стул у будки и уставился на пса.

– Это ты мне вчера все клумбы потоптал? Правильно мой отец говорил: если собаку не наказывать, она вообще от рук отобьется. – И, взяв мотыгу, медленно наклонился к Фишеру.

Сердце Лин сжалось. Оглянувшись на Чэн Ю, она увидела, что наставник помрачнел.

– Фишер! Ну что за кличка! Придумают же! – И с этими словами садовник принялся бить плоской стороной металлической мотыги по лбу пса. – Фишер, Фишер!

Он бил, словно по деревянному колу, который вколачивают в землю.

Лин видела страх в глазах животного. Судя по всему, садовник издевался над псом не впервые. Забившись поглубже в конуру, Фишер лег на землю. Но Лин успела заметить ненависть, которая таилась в его полных страха глазах. Она была подобна закипающей магме, которая вот-вот вырвется наружу.

– Довольно! – вмешался Чэн Ю.

– О, это вы! – садовник Ван сразу же заулыбался и подошел к ним. – А я тут с собакой решил поиграть.

– Прекратите! Вы взращиваете в нем ненависть к людям, – воскликнул Чэн Ю. – Это опасно.

– Да что собаки понимают? Это же просто звери! В моем родном городе зимой варят суп из собачьего мяса, и всем нравится! Не понимаю, почему здесь все пылинки с них сдувают? Все никак не могу к этому привыкнуть… Неужели к животным отношение должно быть лучше, чем к людям? – недоумевал садовник.

Чэн Ю пристально смотрел на него. Перед ним стоял старик, который многое повидал в жизни. Но это не давало ему права отыгрываться на более слабом существе. Психотерапевт понимал, что садовник недоволен своей жизнью, что он одинок – ведь в родном городе у него, скорее всего, остались жена и дети, а он вынужден быть здесь и следить за псом.

Их разделяла железная ограда, увитая плющом. Казалось, лишь она сдерживает две противоборствующие стороны. Чэн Ю отметил, какое загорелое лицо у мужчины – оно выдавало, какие тяготы судьбы приходилось постоянно преодолевать старику.

– Прекратите так делать! Этот пес опасен, – предупредил Чэн Ю в последний раз и, позвав Лин, пошел прочь.

– Господин Чэн, я впервые вижу вас таким угнетенным, – прошептала его помощница.

– Я чувствую, что мы с вами очень похожи! Надеюсь, хоть вы меня понимаете! – раздался ему вслед голос старого садовника.

Чэн Ю шел не оглядываясь. Лин едва поспевала за ним. Его шаги были тяжелыми и стремительными, а душу переполняли гнев и печаль.

Мог ли гнев Фишера передаться ему?

В тот день они видели старого садовника в последний раз.

* * *

– Мой телефон разрядился, – сказал Чэн Ю. В руке он держал шоколадный батончик.

– Возьмите, – Лин протянула ему свой мобильный. – У меня два телефона. Можете пока пользоваться моим, а потом вернете.

Чэн Ю позвонил Дин Мэймэй, чтобы снова попытаться уговорить ее отдать Фишера.

– Он больше не доверяет людям, и у него нет чувства привязанности. Все, что он знает, – это цепь, мотыга и обожание. Еще раз прошу тебя, отдай Фишера.

– Господин Чэн, я понимаю, что лечение психического расстройства у собаки – дело сложное, но я разочарована тем, что вы так легко сдаетесь! Когда вернусь, обязательно обсужу этот вопрос с Чжан Яном. Но в любом случае я верю в своего Фишера и не отпущу его так просто.

Чэн Ю пару секунд помолчал.

– Тебе же неважно, кто этим занимается, ты просто хочешь добиться своего, не так ли? Как же глупо и самонадеянно! Боюсь, что ты об этом пожалеешь.

Дин Мэймэй понимала, что Чэн Ю в гневе. Тем не менее она с улыбкой положила трубку. Она знала, что Фишер по-прежнему будет ждать ее и радоваться ее возвращению.

6

Той ночью, когда Чэн Ю позвонила Мэймэй, его мучило плохое предчувствие. Пронзительные звуки звонка телефона не предвещали ничего хорошего. Как оказалось, интуиция его не подвела: старик Ван был найден мертвым в саду. На него напал Фишер.

– Полиция пока не знает, было ли причиной смерти кровоизлияние в мозг или потеря крови. Но дядя Ван мертв! – произнес дрожащий от страха голос Мэймэй.

Тело садовника уже убрали, осталась лишь огромная лужа крови. Дин Мэймэй должна была дать показания.

Вздрогнув, она произнесла:

– Фишер… Его цепь порвалась… Садовник Ван повредил ногу и не мог встать, и Фишер накинулся на… на… – Она всхлипнула. – Калитка была открыта, и он убежал…

– Быть загрызенным лабрадором, какой ужас… Разве это не самая дружелюбная порода? – пробормотал полицейский. – А где же ваши родители? Почему они не с вами?

– Я не знаю, кто моя мама… Никогда ее не видела… А папа ведет переговоры за границей. Он сказал, что вернется послезавтра… Это все, что я могу вам сказать… Не заставляйте меня говорить! Не спрашивайте больше! – вскрикнула она.

Рядом не было никого, кто мог бы поддержать ее… Полицейский закрыл блокнот. Увидев Чэн Ю, Мэймэй подбежала к нему. Ее губы дрожали, словно она пыталась что-то сказать.

Какой бы дружелюбной ни казалась собака, в ней всегда есть агрессия. Животные похожи на людей: трудно определить, проявят они жестокость или нет… Но Фишер точно не был обычным дружелюбным и покладистым псом.

Чэн Ю закрыл глаза. Видимо, в ту ночь старик Ван пошел в сад. В сумраке он случайно упал, возможно, порезался – и запах крови привлек пса. Садовник столько лет взращивал в собаке жестокость и агрессию… Фишер поначалу доверял ему, а тот снова и снова доказывал свое превосходство, демонстрируя силу. И как только садовник оказался слабее, сам стал целью атаки. Фишер действовал по «закону джунглей» – закону выживания, который ему так долго внушали. В тот момент человек перестал быть хозяином, а его кровь пробудила в животном инстинкт хищника.

Чэн Ю открыл глаза и посмотрел на Дин Мэймэй – девушка дрожала. Он мягко произнес:

– Все будет хорошо.

Мэймэй осознала, что Чэн Ю не винит ее в произошедшем, хотя и пытался ее предостеречь. Сердце у нее невольно пропустило удар, и на глазах навернулись слезы.

7

Нельзя было оставлять Мэймэй одну в огромном доме, в саду, пропитанном запахом крови.

Когда полиция ушла, Чэн Ю повез ее к тете. Они мчались в темноте на мотоцикле. Мэймэй прижалась к нему так крепко, что чувствовала его сердцебиение.

– Мэймэй?

– Да?

– Где ты спрятала Фишера?

Чэн Ю мог поклясться, что девушка вытаращила глаза.

– Не понимаю, о чем вы.

Мотоцикл остановился у обочины, и лишь звук проносящихся мимо машин нарушал тишину.

– Ты бы не отпустила Фишера так просто. И ты понимала, что после произошедшего его усыпят. Поэтому ты его где-то спрятала и только потом позвонила в полицию.

Дин Мэймэй слезла с заднего сиденья.

– О чем вы? Он убил человека! Разве после этого я могла бы решиться на подобное? Думаете, не испугалась бы?

– Да, обычный человек испугался бы. Собака перестала бы быть для него домашним любимцем, который радостно виляет хвостиком при встрече. Но ты никогда не относилась к Фишеру как к простой собаке. Он для тебя – отражение самой себя. Проекция, которую ты так отчаянно защищаешь и балуешь, – мягко произнес Чэн Ю. Сняв шлем, он пристально смотрел на нее.

8

– Проекция – ключевое слово в твоем случае. Каждый из нас проецируует свое внутреннее состояние на что-то или кого-то. Садовник Ван проецировал на Фишера обиду и недовольство своей жизнью, положением. Для пса это худший тип хозяина. Ты, в свою очередь, проецируешь на Фишера страх одиночества и неуверенность. Вот почему для тебя так важно, чтобы в огромном пустом доме был кто-то живой, неважно кто.

Ты теряла надежду всякий раз, когда слышала шаги, думала, что отец или мать вот-вот появятся на пороге, но это оказывалось ошибкой. Ты боишься своих ожиданий, но ничего не можешь поделать, когда понимаешь, что есть кто-то, кто ждет твоего возвращения. Садовник Ван и ты – два разных хозяина. Вы постоянно вводили Фишера в заблуждение.

То, как относишься к нему ты, дает ему возможность чувствовать близость с тобой, но не как с хозяином, а как с другом. Даже когда ты далеко. Может быть, на это повлияли твои воспоминания о детстве. Ты крепко держишься за него, словно мать. Это единственная причина, по которой он еще не напал на тебя.

Но отношения в животном мире – иерархия, а не дружба. Правильно построенная иерархия подобна контракту. Он позволяет собаке чувствовать себя в безопасности, и тогда питомец доверяет человеку, подчиняется ему.

Когда ты уходила в школу, хозяином Фишера становился человек, который морил его голодом, избивал. Это стало для пса суровой и жестокой реальностью. Ты не замечала, какой потерянный взгляд у Фишера? Он не понимал, кто его настоящий хозяин и почему к нему так относятся. Его то кормили досыта, пичкали витаминами и играли с ним – то били по голове мотыгой и заставляли сидеть в конуре. Собаке же не объяснишь, почему так происходило. Фишер для тебя – всего лишь дорогая вещь. А между другом и вещью глубокая пропасть… – Чэн Ю развел руками. – Садовник Ван был жесток, он не понимал, что насилие – не лучший способ приручить собаку. Даже если пес на какое-то время подчинится, то лишь потому, что осознает правила игры: сильнейший занимает высшее положение. Но стоит человеку утратить эту силу, и животное будет драться за свое господство, – Чэн Ю заговорил тише. – Вы использовали разные методы: ты – обожание, а садовник Ван – жестокость. Это вызвало в сознании Фишера смятение. Теперь он опасен, Мэймэй! Мы должны найти пса как можно скорее.

Ваши доверительные отношения разрушены. Больше никто не сможет стать его владельцем. Теперь Фишер испытывает по отношению к людям настороженность и страх. А проявленная к нему жестокость пробудила в нем сильную агрессию…

Слезы навернулись на глазах Мэймэй. Девушка попыталась скрыть это, но не сумела.

– Ему всего два года. Я помню, как его только принесли, он был таким маленьким, боялся темноты и так жалобно скулил…

– Я понимаю, что тебе грустно. Но ваша разлука неизбежна, – спокойно произнес Чэн Ю. – Отведи меня к нему.

Дин Мэймэй подняла голову. В ее взгляде читались боль и страх.

– Он в безопасности. Я отведу вас туда, но у меня есть условие: вы не должны звонить в полицию. Они только сильнее напугают Фишера.

9

Мэймэй и Чэн Ю вернулись в загородный дом.

В абсолютной тишине Чэн Ю слышал лишь собственные шаги. Внутри горел свет, но розовые стены сейчас отливали зловещим красноватым оттенком.

– Он в подвале, – тихо произнесла Дин Мэймэй с грустью в голосе.

– Подожди, я возьму что-нибудь для защиты, – отозвался Чэн Ю.