Сергей Тарасов: Знаток: Узы Пекла

Посвящается нашим мамам

В традиционной жизни села обладающие магическим знанием люди, связанные, как считалось, с иным миром (знающиеся с нечистой силой), занимают особое место. Как правило, и по сей день в большом селе или в нескольких рядом расположенных деревнях обязательно есть хоть один человек, который, по общему мнению, умеет колдовать. Таких людей называют знатками, знатухами или знающими. Это самое общее наименование, отражающее не оценочную позицию, а суть явления: эти люди ведают нечто, недоступное другим – обладают особым, тайным знанием, – и еще они знаются с потусторонними силами…

Из книги «Знатки, ведуны и чернокнижники. Бытовая магия на Русском Севере». А. Б. Мороз, Н. В. Петров

© Герман Шендеров, Сергей Тарасов, текст, 2025

© Тимофей Заяц, ил. на обл., 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Искупление

– Итак, вы хотите оплатить размещение на год вперед? – Продажница в брючном костюме открыла рекламный проспект на нужной странице. – А родственник себя обслуживает? Если он неходячий, то и цена, конечно, будет выше…

– Ходячий-ходячий, – заверила Маша, блондинка с торчащими зубами.

– Тогда подходит программа «Круглогодичная», на ней вы экономите до сорока процентов в сутки, всего сто сорок девять тысяч рублей.

– Маш, дорого выходит! – пожаловался Машин супруг, рано начавший лысеть одутловатый мужчина.

– Нормально! Не жадничай. Ты посчитай, Володь, выходит всего четыреста в сутки.

– Ну, твой отец, тебе и… – крякнул Володя. – Берем. Не везти же обратно его.

– Именно! – обрадовалась продажница. – Как зовут пациента?

– Демьян Григорьевич Климов, двадцать седьмого года рождения, – оттарабанила Маша.

– Ого! Так он у вас войну прошел?

– Ему всего четырнадцать было. Да, партизанил помаленьку. Он сам из Беларуси, из-под Минска, где карательные отряды были, ну, сами понимаете…

Все трое скорбно примолкли, точно отдавая дань уважения погибшим.

– Так, а чем у нас болеет Демьян Григорьевич? Артрит, деменция, сердечно-сосудистые, катаракта, диабет? – Ручка хищно нацелилась на многочисленные графы в бланке.

– Да, знаете, ничем. Артрит, конечно, возраст, сами понимаете. Передвигается с трудом, но в коляску нипочем не хочет. Зубов половина, но до сих пор крепкие и свои все, представляете?

– Ничего себе, у меня-то вон, видите, о, – продажница оттянула пальцем губу, демонстрируя золотые коронки. – Скажите, почему вы решили привезти Демьяна Григорьевича в центр «Долголетие»?

– Как бы… – Маша замялась. – Я, как шестнадцать стукнуло, в Москву сбегла из Можайска. Не общались особо. Деньги пересылала, и будет. Потом мама… – раздался натужный всхлип. – А недвижимость в Москве – сами знаете. Мы квартирку продали, думали – отца к себе заберем, но вот…

– Соболезную. Возникли проблемы со взаимопониманием?

– Ну… Дело в том, что папа – он колдун. – В ответ на недоуменный взгляд собеседницы Маша усмехнулась: мол, сами все понимаете. – Или знахарь, если хотите. «Зна́ток», так он себя называет. К нему, кстати, правда люди обращались – от бутылки отучить, порчу снять там…

– А венец безбрачия снимает? – полушутливо поинтересовалась продажница.

– Ой, да чего только не снимает… Так вот, шарлатанствовал помаленьку. Денег не брал, только бартером. Он вроде даже в Союзе отсидел за что-то такое, не помню, он не рассказывал. Там на поселении с мамой и встретился. И вот, перевезли мы его – и началось: обряды-ритуалы-заговоры, не продохнуть. Бабаек да домовых по углам ловит.

Маша смущенно хихикнула.

– Угу, – кивала продажница, делая заметки в бланке. – Буянит, значит?

– Не буянит, но… Володь, ну что ты молчишь, расскажи! – ткнула Маша мужа. Тот, будто очнувшись от глубокого сна, проморгался, откашлялся и заговорил:

– Да тут рассказывать нечего. Ну, таскает домой всякий хлам, талисманы из веток и шишек делает – вся квартира в этом гербарии, это ладно. Орет постоянно, что мы то домового не уважили, то, понимаешь, мусор на ночь глядя вынесли – какого-то хобыря якобы прикармливаем. А что она рыбу чистила и на всю квартиру вонь идет – это ему ничего… Ладно, тоже глаза закрыли – все-таки человек пожилой, имеет право на причуды. Но потом…

– Что потом?

– Мы ж его поначалу когда перевезли – думали, стерпится. Ну вот, кошку в дом притащил и по углам какие-то веники развесил – тоже пережить можно. А потом Лешенька родился… – Маша издала тщательно отрепетированный всхлип, – и папа как с цепи сорвался. То в кроватку что подбросит, то Лешеньку на руки – и ходит, пыльные углы ему показывает… А однажды, представляете, ночью не спалось, я встала, а он стоит над колыбелькой со свечой и шепчет что-то. И воск-то, воск – прямо в кроватку капает! Криксы, говорит, спать ему мешают. Ясно дело, что здесь только дом престарелых…

– Извините! – с неожиданным нажимом воспротивилась продажница. – У нас не дом престарелых. «Долголетие» – престижный реабилитационный центр на базе санатория для лечения суставов. Я понимаю, что говорят о подобных заведениях, вы наверняка думаете, что у нас здесь вонь, антисанитария…

– Нет-нет, ни в коем разе!

– Вы посмотрите сами – у нас обширная лесопарковая зона для прогулок, хвойный лес. Вдохните, вдохните! – Под напором этой приземистой женщины чета Симахиных послушно засопела. – Чувствуете? То-то ж. Современное оборудование, меблированные апартаменты, круглосуточное наблюдение, четырехразовое питание, сотрудники строго с профильным образованием, никаких дилетантов!

– Мы верим-верим, извините, просто… Стереотип такой, что отправлять родственника в дом престарелых – это…

– Правильное и мудрое решение, – продолжила за клиентов продажница. – Вы избавитесь от лишних хлопот, а ваш отец получит квалифицированную медицинскую помощь, уход и обслуживание. И трудности быта перестанут отравлять радость общения с пожилым родственником. А наш главврач… Александр Семенович, между прочим, – видный специалист в геронтологии и ревматологии в частности! Какие препараты он принимает?

– Да… Собственно, никакие, – Маша растерянно переглянулась с мужем. – Он сам какими-то травками-корешками лечится, чаи заваривает.

– Ох уж эти знахари! – по-доброму усмехнулась продажница. – Ничего, схему лечения мы подберем.

Демьян Рыгорыч не любил, когда его называли по имени-отчеству. Лучше просто Демьян, на худой конец дядька Демьян. Но как-то с возрастом все чаще окружающие почему-то поминали его по батюшке. Тот за свою жизнь только тем и отличился, что спьяну поколотил Демину мамку, а после повесился на осиновой балке в погребе. Его-то Демьян и увидел первым – покойник страшно хрипел, пучил глаза, шевелил синим вывалившимся языком и раскачивался на веревке, пытаясь схватить сына…

И вот опять:

– Демьян Григорьевич, вы присаживайтесь, и мы мигом вас докатим! – неестественно ласково проворковала санитарка, толкая его под колени сиденьем инвалидной коляски.

– Сам дойду, не калечный! – резко каркнул он и зашагал к главному корпусу. Белый, украшенный потрескавшейся лепниной, тот напомнил ему Дом культуры в райцентре. Опирался старик на грубо обтесанную осиновую трость, покрытую черной вязью сложных узоров, – шишковатая четырехпалая кисть дрожала от напряжения, шаги давались с трудом, но это всяко лучше, чем ехать, как убогому, в коляске. Левую руку убрал в карман, вдруг засмущавшись давно расплывшихся и поблекших лагерных наколок.

– А попрощаться? – виновато протянули родственники, застывшие у занюханной «вольво».

– Попрощалися! – буркнул старик и, не оборачиваясь, ускорил шаг, насколько позволяли больные суставы.

На входе в здание его, разведя руки в стороны, встречал тучный мужчина лет пятидесяти, в белом халате и в очках с крошечными линзами, всем видом походивший на крота-альбиноса.

– Здравствуйте, Демьян Григорьевич! – с театральной зычностью поприветствовал его «крот», протянул руку. – Добро пожаловать в наши хоромы!

– Здоровее бывали, здоровее бачили, – скрипнул Демьян, пожимая мягкую, будто тесто, ладонь.

– Ух, ну и хватка! Сразу видно – руками работали!

– А вы животом, мабыть?

– Аха-ха-ха-ха! Отличное чувство юмора! А я буду Александр Семенович Варженевский, главврач и директор сего почтенного заведения! С самого дня основания, между прочим, здесь. Еще при Брежневе практику проходил.

– А я, знаете, при Сталине того… практику.

– Эх-хе-хе! – Александр Семенович будто еще никогда в жизни не встречал такого искрометного шутника. – Ой, уморили, Демьян Григорьевич…

– Просто Демьян.

– Как скажете… Позвольте мне, Демьян Гр… Демьян-с, так вот, по-дворянски, позвольте провести для вас экскурсию и показать, где тут у нас что. Вы своим ходом? Не прикажете ли подать транспорт? – «крот» кивнул на очередную коляску – та стояла рядом со входом.

– Я, мабыть, кости разомну.

– Это вы по адресу!

Аристократические замашки главврача удачно сочетались с антуражем центра «Долголетие» – здание чем-то походило на помещичью усадьбу. Пахло, на удивление, недурно – лавандовым мылом и антисептиками.

– Обратите внимание, совершенно безбарьерная среда – никаких дверей, порогов и лестниц! Если устали – вот, пожалуйста, коридоры оборудованы перилами. Все для удобства. Здесь у нас дежурит медсестра, Елена Сергеевна, прошу любить и жаловать!

На громогласную презентацию из-за двери выплыла похожая на белугу женщина, выдавила «Здрас-с-сте» и вернулась восвояси.

– Тут выход во внутренний дворик, там беседка, фонтан, дорожки, даже поле для крикета.

– Для чаго?

– Не забивайте голову. Партнера по игре в нашем заведеньице отыскать все равно будет непросто. Ну да, прошу за мной, на третий этаж.

С услужливым «динь» распахнулись двери лифта. Демьян взглянул в кабину, окинул взглядом зеркало от пола до потолка, прочерченное посередине перилами и, как-то изменившись в лице, проворчал:

– Я, мабыть, пешки пройдуся, ноги яшчэ не отсохли.

– Ну вы, Демьян Григорич, кремень! – покачал головой главврач. – Давайте и я разомнусь с вами за компанию.

Каждая ступенька давалась с немалым трудом. Колени разве что не скрипели. Нависнув над лестницей, Демьян с трудом преодолевал пролет за пролетом, сопровождая подъем хриплым свистом из легких. Варженевский все порывался помочь, но старик отталкивал его тестоподобные ручонки.

Добравшись до третьего этажа, старик, изможденный, привалился к стенке. Тут же под колени его толкнуло сиденье коляски. Он было воспротивился, но рыхлая, слегка влажная рука опустилась на плечо, удержала.

– Будет-будет. Устали, поди. Давайте я вас покатаю. Тросточку вашу позвольте…

– Не чапа́й! – громко приказал Демьян, и его голос заметался по длинному пустому коридору. Грубо обтесанную осину, похожую на длинную, неровную, с острым концом щепу, он прижал к груди.

– Как скажете, уважаемый, я ее только переложить хотел…

На третьем этаже находились жилые помещения. К сильному, уже навязчивому запаху лавандового мыла примешивались нотки многократно замытых человеческих нечистот. Большинство дверей были закрыты, некоторые – наоборот, распахнуты настежь, демонстрируя упакованные в полиэтилен белоснежные кровати.

– Тут у нас располагаются нумера, – не прекращал разглагольствовать главврач, пыхтя и толкая коляску.

В одном из дверных проемов Демьян заметил движение, приподнялся рассмотреть. Пахнуло свежим дерьмом. Санитар, менявший подгузник еще совсем не ветхому на вид деду, брезгливо морщился. Вдруг, будто почувствовав взгляд Демьяна, резко рванулся к проходу и захлопнул дверь.