– Я сожалею. В следующий раз, буду внимательнее.

– Ерунда. Я повидал уйму таких случаев.

– Правда? – вдруг оживляется девушка.

– У меня к тебе вопрос, – беру ее за руку. – Ты голодная?

– Очень. Сумасшедший день. Но я возьму с собой еду и поем в комнате. И как обычно, засну с тарелкой в обнимку.

Я начинаю смеяться и говорю то, чего совсем от себя не ожидаю:

– Составишь мне компанию?

– А разве вы с тем парнем не ужинали? Ну, тот, что любит горячих училок?

– Он я думаю, остался доволен, а я не притронулся к еде. Так что?

– Ладно, но хочу сказать, – она застегивает молнию куртки и поправляет шапку. – Никаких поцелуев. Вся эта романтическая дурь, мне в данный период совсем не сдалась.

– Забыли?

– Да. Босс и вечно вредная провинциалка, снова в оборонительной стойке.

– Кстати, ты отлично ладишь с детьми. Имеется опыт?

Регина с воодушевлением рассказывает о своих отношениях с малолетними засранцами и мне становится легче. Нам обоим, как выясняется, действительно не хватает обычного общения. Пока, я не хочу копаться в ее прошлом и узнавать, какова причина прилета в Хорватию. А она не лезет в душу с глупостями, вроде тех, что гласят: «почему прозябаешь вдали от бурных мегаполисов», «почему просрал свою жизнь»

ГЛАВА 8. РЕГИНА

Рождественские декорации украшают каждый уголок «Слеме». Переливающиеся огни мелких лампочек, оттеняют белоснежную гладь. Снег не перестает валить, повторяя недавний буран, что почти на сутки изолировал курорт. Я кутаюсь в новенький свитер с мягкой горловиной и жду, пока Саша освободится. Мне очень важно знать, все ли в порядке с тем мальчишкой. Дюжину минут спустя, девушка выруливает из кабинета и сразу же добродушно улыбается.

– О, доброе утро, Регина.

– Привет. Как там мой «инвалид»?

– Прекрасно, уже развлекается со сверстниками в ледовом городке. Или ты хотела спросить о чем–то еще? – миловидная блондинка с розовыми прядями, почесывает кончик носа.

– Нет, – я нервничаю, как подросток, впервые столкнувшийся с месячными. – Да. Вообще–то, у меня есть один вопрос.

– Кажется, я догадываюсь, что тебя мучает. Макаров? Видела вас вчера в кафе.

– Не то, чтобы мучает, просто, чёрт, я дура, – судорожно напяливаю шапку, застегиваю замок куртки под самый подбородок и направляюсь к двери. – Не бери в голову. Увидимся.

– Регин?

– Что? – холод с улицы, вызывает дрожь, но я оборачиваюсь.

– Он хороший парень.

Как бы мне хотелось, чтобы все эти хорошие мальчики, исчезли благодаря одному щелчку пальца. И Дима, что на мгновение заставляет задуматься, будто он не такой уж и мудак с короной. Глупая Регина, клюнувшая на один милый вечер в компании волка в овечьей шкуре, ты ведь ни черта о нем не знаешь. Ни полслова.

***

Сигаретный туман взбирается под потолок и серой тучей нависает над овальной кроватью, предназначенной для дикого траха. Богдан тушит окурок о язык и просит меня станцевать для него под хит 80–х, что любит его двинувшаяся умом мамочка. Я не отказываюсь, потому что во мне играет свежая волна наркотического кайфа. Облаченная в черные кружевные стринги, я вырастаю над лежащим на спине парнем и принимаюсь скакать, словно подо мной упругий батут. Богдан смотрит на меня с вожделением, пытаясь дотянуться до прыгающих сисек длинными руками.

– Ты космос, малышка!!!

– Нравится? – вращаюсь к нему задницей, и он садится, чтоб укусить меня за попку. – Ау, легче.

– Ты затмила всех шлюх из притона Эльдара. В койке тебе нет равных. Иди сюда.

Ему удается словить моё хрупкое тело и повалить на матрас. От поцелуев, у меня еще сильнее кружится голова, и я отдаюсь воле Богдана. До утра, нас двоих не существует.

Стук в дверь, будит меня около трех часов ночи. Я накидываю шелковый халат леопардовой расцветки и бреду по коридору, чтобы вломить козлу, мешающему спать.

– Лешка? – теряю дар речи, обнаружив брата с суровым выражением лица. – Что, что ты тут делаешь?

– Он здесь? Этот подонок здесь?!

– Тише, я не хочу, чтоб проснулись все кому не лень, – притягиваю за собой дверную ручку, и мы с Лешкой остаемся наедине. Он осматривает меня и омерзительно морщится.

– Бл@дь, ты похожа на проститутку. Какого хрена ты творишь, сестренка?

– Я? Вы с отцом и матерью решили, что я черное пятно на семейном древе. Неудачница без образования, безработная дрянь. Напомни, какие еще эпитеты употреблял папочка?

– И поэтому, ты решила сгубить свою жизнь, нюхая дерьмо и обчищая зажравшихся богатеев? – Лешка хватает меня за запястье. – Опомнись!

– Пошел в жопу, братишка. Я счастлива, мне плевать на тебя и остальных Рыковых. Вычеркните меня из завещания и забудьте, как страшный сон!

– Это твое последнее слово, сестренка? Я устал от твоих выкрутасов. Поверь, я далеко не железный, как все думают.

– Да, проваливай Лёш. Надеюсь, вы порадуетесь, когда менты выловят меня из Москвы–реки!

Брат пристально смотрит мне в глаза, а затем криво усмехается и теряется в темноте пустого помещения, окрашенного бордовыми тенями настенных светильников.

***

Паша всю дорогу рассказывает про случай годичной давности, когда Нев и Танюха застряли на кресельном подъемнике и чуть не стали идейной основой фильма ужасов. Возле проката, к нам присоединяется Макс, и я узнаю, что Дима встречался с Невеной. Ну как встречался, трахал ее время от времени. Интересно, что сейчас ему мешает любоваться прелестями соблазнительной брюнетки. Я отбрасываю мысли о своей скромной значимости для этого парня и ловлю шаг двух друзей по обе стороны от меня. Мы приближаемся к кассе по продаже билетов на фуникулёр и прихватываем Нев и Таню. Девчонки выглядят потрясающе в кислотно–зеленых комбинезонах.

– Ну что, вытащим придурков с природного джакузи? – шутит Таня.

– Ага, едем. А то у меня еще куча дел в инструментовке, – гундит Макс. – Помнишь, те коробки, что мы таскали?

Я, конечно, согласно киваю, и он делится безумно захватывающей историей про то, как сложно содержать в надлежащем виде расходный инвентарь. Нев чертыхается на хорватском языке, и мы выдуваем странный звук губами. Холмогоров обиженно замолкает и очень вовремя. С высоты в несколько метров, открывается превосходный пейзаж. Я увлеченно любуюсь красотами Хорватии и вспоминаю, что в этой стране снимали «Игру престолов». Да, места не просто удивительные, а магические и окутанные сказочным волшебством.

– Выходим, Димас уже в гневе. – Говорит Пашка, глядя на разозленного друга, что–то доказывающего молоденькому парнишке–гиду.

И правда, Макаров испускает пар, который с легкостью можно было бы пустить в дело. Например, согреть замерзающих в своих жилищах животных.

– Вы тоже решили довести меня до ручки? – высказывается Дима, оставляя в покое нежного проводника, коему требуется помощь реаниматолога.

– Да всё будет отлично! Наверно, нажрались водки и добрались до сторожевой хижины. – Успокаивает его Макс. Невена не сводит влюбленного взгляда с Димки. Заметно даже на расстоянии. Черт, она точно зависает на нем. А мне какое дело?

– Давайте соображать быстрей. Небо затянулось хмарью. Будет снегопад, – метко произносит Таня, беря меня под локоть. – Я не собираюсь ночевать в лесу.

– Да, прекращаем мышиную возню, – Дима проходит вперед и занимает позицию лидера. – Выдвигаемся.

Крутой спуск, уводит нас в сосновую чащу, где сугробы, чуть не затягивают, как трясина. Я потею и часто дышу, попутно благодарю Марьям, что засунула меня в такие дебри. Жаль, нет возможности, сфотографировать свою раскрасневшуюся физиономию и выслать с подписью: «Целую, сучка». Вскоре, непролазные «джунгли» заканчиваются, и мы выбираемся на расчищенную дорогу. Издалека доносятся пьяные крики и национальные песни.

– Так, я прикончу сопляков! – бурлит от злости Пашка.

– Простите дамы за мой корявый хорватский, но я оху&ть, как устал! – пытается отдышаться Макс. – И все, из–за малолеток!

– Успокаиваемся и объясняем птенцам, что пора возвращаться в гнездо, – отрезвляющий тон Димы, приходится к месту. Я уже собираюсь пойти вслед за девчонками, но он тормозит. – Регин, на пару слов.

Невена готова вытащить Цербера из ада, лишь бы избавиться от соперницы. Но, я не претендую на сердце и член этого парня. Он весь твой, красотка!

– Что? – спрашиваю я у Димы. – Что–то срочное?

– Ты сегодня молчишь. А это вызывает подозрения.

– Не бойтесь, никакой диверсии не будет. Я не привыкла к таким нагрузкам и не более. – Улыбаюсь, но быстро принимаю серьезное выражения, встречаясь глазами с Нев.

– Хорошо, если что, не стесняйся, говори.

– Понесете меня на руках? – я ехидничаю, и он хмурится, как всегда.

– Смотря, как попросишь. – Макаров умеет шутить? Новость дня.

– Я буду очень ласковой. – Не знаю зачем, но произношу эту фразу прямо у его уха. Дима чуть опускает голову, и наши взгляды растапливают пролетающие снежинки. В мыслях всплывает тот поцелуй, что полностью опустошил мои легкие. И в нем не было ни капли осторожности. Ни намека на скромность. Только жажда огня и разбавленная адреналином кровь.

– Эй, вы идете? – не выдерживает Нев. Ее подруга, также оборачивается в нашу сторону. Парни порядком отрываются от общей связки и слышно, как вправляют мозги блудным детям.

Дима втягивает носом воздух и направляется к парочке симпатичных лимонных шапок. Я же, перевожу дух от секундного помутнения и догоняю ребят.

От горячих источников исходит манящее тепло. Голые первокурсники резвятся в воде и даже не думают покидать нагретое местечко. Самый горячий из них, поправляет плавки и движется на Диму развязной и уверенной походкой.

– Мы доплатим за неудобство, только свалите на хрен.

– Никогда не повторяю дважды. Одевайтесь и идите за нами. – Твердо проговаривает Дмитрий Маркович.

– Люка, он считает тебя ничтожеством! – выкрикивает тощий рыжий чувак из веселой компании.

Я хочу предотвратить драку, но Макс и Пашка останавливают меня, убеждая, что Дима справится и с десятком придурков. Так и есть. Выскочка заваливается на лопатки, а колено победителя, вонзается в грудь побежденного. Я вновь выражаю попытку помешать им, получая возмущенное фырканье Таньки:

– Не лезь, разберутся.

Ладно, принимаю позицию смотрителя. Все находящиеся по пояс в воде, карабкаются на снег и надвигаются на уничтожающих друг друга взглядом парней.

– Эй, Люка, угомонись. Он калека, – высказывается куколка в красном бикини. – Мне отец рассказывал.

Сначала, я пропускаю высказывание мимо ушей, засмотревшись на голый торс двухметрового великана со смоляными волосами. А потом, пронзенная ударом тока, задаю вопрос:

– Кто калека?

Четыре пары глаз стирают меня в пыль. Дима медленно отступает от Люки и заключает в одном предложении многозначительный смысл:

– Одевайтесь и молитесь, чтобы вашим близким, не пришлось собирать вас по кускам.

Он больше не произносит ни слова и, уходя, задевает меня плечом. Я тороплюсь по его свежим следам, нагоняя на небольшой поляне.

– Дим! – забываю об официальном обращении.

– Проследи, чтоб все покинули источник, – он резко тормозит, и я влепляюсь в широкую спину. – Увидимся на вечернем собрании.

Мне остается лишь послушно вернуться к коллегам и надавать по башке девице с длинным языком. Макаров, по–прежнему загадка. Но в чем я нисколько не сомневаюсь – жизнь не была к нему благосклонна. Я предчувствую, что ночью опять ни хрена не высплюсь. Буду размышлять о том, какая я все–таки невнимательная.

– Не переживай, он давно свыкся со своим положением. И ноги уже не пришьешь обратно, – Пашка обнимает меня за шею. – Димас многим даст фору, даже с таким хреновым отклонением.