– И перевезу! – выкрикнула ему в лицо Люба и дёрнула за рукав Шуру: – Ну что ты стоишь, рот раззявила? Пошли отсюда!

– Куда?! – не поняла Шура.

– На переговорный! – отрезала Любаша. – Попробую дозвониться Соне!

***

Районный переговорный пункт находился на территории главпочтамта и, как всегда, был забит народом. Люба с трудом протиснулась к свободному окошку, назвала номер больницы, где работала Соня, и оплатила минуту разговора. Ждать своей очереди пришлось около получаса, но когда гнусавый голос оператора назвал нужный ей город и номер её кабинки, Люба бросилась туда и торопливо сняла трубку.

– Регистратура городской больницы номер три города … – послышался чей-то далёкий незнакомый голос.

– Пожалуйста, – заторопилась Люба, – мне нужна ваша медсестра, Софья Алексеевна Кот. Найдите её, скажите, что звонила сестра Люба, и передайте, что наша бабушка попала в реанимацию. Я сейчас снова закажу звонок. Пусть Соня ответит мне.

Вокруг стоял невообразимый ор, в каждой кабинке люди пытались докричаться до своего абонента, и Люба до боли прижала чёрную телефонную трубку к уху, чтобы услышать ответ:

– Хорошо, сейчас… – сказали ей и звонок прервался.

Растолкав людей, Люба оплатила ещё две минуты и попросила повторно набрать номер. В ожидании соединения она подошла к Шуре, стоявшей у стены и смотревшей, как за деревянными дверцами с грязными окошками люди зажимают телефоны в руках и кричат в нижний динамик:

– Алло! Алло! Ты меня слышишь? Я тебя слышу! А ты?!

– Приеду! Говорю тебе, приеду! Алло!

– Нина, ты мою посылку получила? А? Не поняла? Повтори! Получила?!

Шура покачала головой:

– Дурдом какой-то! – она повернулась к подошедшей сестре. – Ну что там?

Люба настороженно прислушалась:

– Ой, это наша! Пошли!

Люба сняла трубку и тут же услышала голос сестры:

– Люба! Любаша, это я! Что случилось?

Разговор получился быстрым и скомканным, и Шура плохо разобрала, о чём говорила старшая сестра. Поэтому, когда они вышли из переговорного пункта, она остановила Любу и заглянула в её растерянное лицо.

– Что Сонька сказала? Она пришлёт деньги?

– Да, – кивнула Люба. – Сказала, что пришлёт, сколько сможет. Но она уезжает…

– Куда? – не поняла Шура и вдруг испугалась: – Подожди, она что, возвращается сюда? Только этого мне не хватало!

– Нет, – покачала головой Люба. – Они с Егором и Сенечкой едут в Германию. Там теперь живут Марина и Владимир, их друзья. Вот и Соня решилась на переезд. Уже документы все оформили и билеты купили.

Шура присвистнула:

– В Германию?! Ничего себе…

Она вдруг зло сощурила глаза:

– Конечно, куда нам! Мы же не принцессы! Ей хорошо, она теперь по заграницам кататься будет, а мы тут с бабкой нянчиться…

– Если ты ещё раз назовёшь бабушку бабкой, – сверкнула глазами Люба, – я тебе язык вырву!

Шура бросила на сестру тяжёлый взгляд и замолчала.

***

Денег Соня прислала вполовину меньше, чем обещала. Их хватило только на то, чтобы оплатить лечение бабушки в районной больнице. И Люба беспомощно посмотрела на Шуру и Германа, специально приехавших в город, чтобы помочь ей получить перевод.

– Слушай, я могу помочь тебе, – неожиданно предложил Любе Герман, на минуту оставшись с ней наедине. – Если хочешь, конечно. Всего одна ночь и ты будешь при бабках. Ну что? Согласна?

Глава 5

Люба резко повернулась к Герману:

– А ты не обманешь? Откуда у тебя деньги?

– У меня-то их нет. А вот у людей есть. Если хочешь, я тебя с ними сведу. Сегодня же поговорю. Только… – Герман сделал строгое лицо. – Имей в виду, дальше всё будет зависеть от тебя. Сделаешь то, что нужно – решишь свои проблемы. А если начнёшь выпендриваться, ничего не получишь.

– Не начну! – покачала головой Люба. – Только объясни нормально, что надо делать?

Герман критически осмотрел девушку и обернулся, чтобы посмотреть, не возвращается ли к ним Шура. Её не было, и он продолжил:

– Юбку свою надень, ту, джинсовую, с пуговичками. Глаза подкрась. Причёска там, все дела. Сама что ли не можешь догадаться? Это же ваши бабские заморочки. Или тебя учить надо?

– А так что, не пойдёт? – Люба показала на растянутый серый свитер и черные спортивные штаны, которые носила уже три года.

– Ой, всё! – махнул рукой Герман и повернулся, чтобы уйти, но Люба бросилась за ним и схватила его за руку:

– Я согласна, Гера! На всё согласна! Просто не хочу, чтоб меня обманули. Бабушке на лечение нужны деньги, и я для этого сделаю всё, что нужно.

– Да не ори ты! Видишь, Шурка идёт! Если она узнает о нашем разговоре, я ничего для тебя делать не буду.

Люба тут же прикусила язык, и когда подошла сестра, постаралась скрыть от неё своё волнение.

– В общем, так, – сказала им Шура. – Я всё оплатила, но денег хватило только до понедельника.

– Это же послезавтра, – упавшим голосом проговорила Люба.

– А я тебе о чём? – пожала плечами Шура. – Этот доктор твердолобый какой-то. Упёрся, и всё тут. Начал мне рассказывать о дорогих лекарствах, о том, что он и так выкручивается как может, и всё такое. Короче, я подписала бумаги, что в понедельник мы забираем бабушку из больницы.

Люба бросила на Германа умоляющий взгляд, он в ответ слегка наклонил голову. Любаша снова повернулась к сестре:

– Шура, я могу её увидеть?

– Нет, – покачала головой та. – Она же в реанимации, туда не пускают. Да и всё равно она спит. Так что до понедельника можешь ехать домой. А там уже видно будет, что да как.

Люба хотела что-то сказать, но промолчала и по длинному коридору направилась к выходу. Шура посмотрела ей вслед, потом перевела взгляд на мужа:

– О чём вы тут с ней говорили, кобель? А? Я видела ваши переглядывания!

– Ой, не начинай, – хотел отмахнуться от неё Герман, но Шура дёрнула его за рукав:

– Я ещё раз тебя спрашиваю, что у тебя с ней?!

Герман не выдержал:

– Ты что, дура?! Она твоя сестра! Что у меня с ней может быть?

– Я тоже была сестрой Соньки, когда ты первый раз затащил меня в постель, – оборвала его Шура. – Забыл? Так я тебе напомню!

– Ну что ты сравниваешь её и себя, – Герман боялся, когда Шура начинала злиться, и поспешил задобрить её. – Ты у меня вон какая сладкая, аппетитная.

Он ущипнул её за зад, и Шура тут же ударила его по руке:

– Ты что, на людях-то?! Совсем с ума сошёл? Скажи лучше, Любка не догадалась, что мы Сонькины деньги переполовинили?

– Нет, конечно! – усмехнулся Герман. – Я тебе, кстати, говорил, что даже того, что мы оставили, для бабки слишком много. Ей хоть так, хоть так помирать. На том свете деньги никому не нужны. А на похороны Сонька ещё пришлёт.

– Уезжает твоя Сонька в Германию на ПМЖ, – с завистью и злостью произнесла Шура. – Что, замолчал? Жалеешь теперь, что упустил свою золотую рыбку?

– В Герма-а-а-нию? – удивлённо протянул Герман. – М-да, я бы тоже не отказался свалить отсюда. Хотя… мне и здесь нормально.

– Нормально ему! Сидит на моей шее, ещё бы не нормально! Ладно, поехали домой, – проворчала Шура, но Герман покачал головой:

– Поезжай сама. У меня ещё дела. Надо кое с кем встретиться, перетереть насчёт работы.

– Какой ещё работы? – не поняла Шура. – А ну-ка выкладывай, что ты ещё придумал?

– Тебе какая разница, где я беру деньги? – и не подумал объясняться с ней Герман. – У тебя что, своих дел мало? Сказал, поезжай домой, значит поезжай! Нечего мне тут допросы устраивать!

– Смотри мне, Герка, я тебя знаю! – потрясла указательным пальцем перед его носом Шура. – Сколько раз уже ты приходил ко мне со всяким геморроем и каждый раз обещал, что ничего подобного больше не повторится!

– Ну давай, теперь сожри меня за это, – вяло отмахнулся от Шурки Герман. – Можно подумать, я только для себя стараюсь…

Так, привычно переругиваясь, они спустились на первый этаж больницы, потом вышли в примыкающий к ней сквер. Посмотрев по сторонам, Герман нигде не увидел Любу и обрадованно перевёл дыхание. Всё-таки она уехала домой и не встретится с Шурой, а значит, ничего ей не расскажет.

***

Не попрощавшись, Шура и Герман разошлись в разные стороны. Повернув за угол, Шура достала из-за пазухи две крупные купюры, которые утаила не только от Любы, но и от Германа, и сунула их к себе в сумку. Она совсем не испытывала угрызений совести от того, что забрала у несчастной сестры и умирающей бабушки большую часть денег, полученных от Сони. Герман только похвалил Шуру за это. И, конечно же, тут же взял у неё немного на мелкие расходы. Шура не заметила, как ловко ещё несколько купюр перекочевали из её сумочки в его карман. Спохватилась она только дома, когда пересчитала оставшиеся деньги и тут же выругалась в адрес Германа:

– Появись ты только, паразит! Я тебе устрою…

Занявшись домашними делами, она забыла и о бабушке, и о младшей сестре, и о своём обещании помогать и поддерживать их. Шура думала о Соне и отчаянно завидовала ей.

– Везёт же таким дурам, – нервно отжимала и встряхивала свежевыстиранное белье Шура. – Тоже мне, принцесса! За границей она теперь будет жить! Да пропади ты вместе со своим семейством, проклятая! Чтоб тебе пусто было, лахудра малахольная…

***

Герман не спеша шёл по улице, размышляя о том, что задумал. Кому бы подороже предложить Любку? Может быть Толику Бонжуру?

Этот, узнав о том, что Любка не была ещё никогда и ни с кем, заберёт её с руками и ногами. Он быстро найдёт покупателя, который хорошо за неё заплатит. Но сам Толик тип слишком жадный и, конечно, большую часть суммы заберёт себе. А это совсем не устраивало Германа.

С Витей Чехом тоже можно договориться, но Герман слышал, что он ходит под ментами, а это очень опасная тема. Мало ли что пойдёт не так, можно загреметь далеко и надолго.

Есть ещё Лёня Смит. У него в заведении, помимо всего прочего, есть великолепное казино. Но Герман последний раз проигрался в этом «Лотосе» вдрызг, и когда объявил, что ему нечем оплатить долг, Лёня распорядился поучить нерадивого игрока где-нибудь на задворках. Быки Смита постарались на совесть, и Герман, еле добравшись до дома, больше недели отлёживался в постели, слушая надоедливое зудение Шуры.

Герман даже остановился, перебирая в мыслях этих людей, но всё-таки остановился на Смите.

– Ладно, поехали, – сказал он сам себе и махнул рукой, останавливая попутку.

А ещё через двадцать минут стоял перед Лёней Смитом в его собственном баре и переминался с ноги на ногу.

– Долг принёс? – поинтересовался у него Смит. – Я-то думал, что ты опять прятаться начнёшь. Придётся нам трудиться, тебя искать. А ты где-то храброй воды глотнул? Или разбогател?

– Нет, – покачал головой Герман. – Не разбогател. Куда мне? А долг отдать хочу, потому и пришёл к тебе.

– Что-то я не вижу при тебе моих бабок, Герик, – проговорил Смит, ощупывая взглядом Германа.

Тот натянуто улыбнулся:

– Натурой буду отдавать, – сказал он, но, заметив, как поползли вверх брови Лёни Смита, торопливо поправился: – Не своей, конечно. Девка есть одна, молодая совсем. Не тронутая. Её к тебе приведу, сам посмотришь. Хороший товар, Лёня, бери, не прогадаешь. Да ты не бойся. Здоровая она. Без косяков. Дорого за неё возьмёшь, ей денег немного дашь, а с меня все долги спишешь и играть у тебя разрешишь, когда захочу.

– Целенькая, значит? – прищёлкнул языком Лёня, как будто что-то застряло у него в зубах. – А зачем мне эти проблемы, Герик? Я её у тебя возьму, а потом явится ко мне её папаша и начнёт мне жилы выкручивать за свою дочурку. Ещё хуже, если она меня перед уважаемым человеком опозорит, орать начнёт, вырываться, маму звать.

– Никого у неё нет, – улыбнулся Герман. – Мать померла, отец уехал и женился. Девчонка – младшая сестра моей жены. Мы за ней и присматриваем.

Лёня Смит громко расхохотался: