Гигантский Опустошитель, монстр, которому прежде не было равных.

– Должна ли я вмешаться? – спросила она саму себя.

Лиамара могла бы с легкостью уничтожить его, развоплотить и спасти этот мир от надвигающегося Опустошения, но «могла» не означает «должна». Ей хотелось вмешаться и спасти людей, которые стали ей небезразличны, но в тоже время это стало бы прямым вмешательством. Сегодня она спасла их, завтра помогла Теону победить своих врагов, и это превратилось бы в круговорот. Она бы изменяла баланс сил то в пользу одного, то другого.

Один поступок порождает собой десять новых.

И все же оставаться в стороне и наблюдать, как мир умирает было тяжело для женщины. Задумываясь об этом, она хотела уйти, покинуть этот мир и вернуться туда, где провела последние тысячи лет – на границу с Пустотой, продолжая ждать, когда та поглотит её.

– Значит, слухи не врали. Ещё одна Длань Света явилась в этот мир, – рядом раздался мягкий женский голос. Лиамара повернулась и с легким удивлением взглянула на появившуюся рядом женщину, лицо которой покрывали алые трещины.

Вершительница и не заметила, как появилась эта незнакомка, что было как минимум необычным, да и сила, что исходила от той, была Светом, но при этом гораздо менее чистым чем тот, что существовал в детях Истинного Пламени.

– Кто ты?

– Ламат’Хашу, – представилась женщина. – Это самое древнее мое имя, которое знает большинство.

Лиамара задумалась. Это имя казалось ей смутно знакомым, но не более.

– Видимо, это имя говорит тебе не так уж и много, – покачала та головой. – Я – истинный бог этого мира. Не ты, не Таргарон, а я.

Лицо Вершительницы осталось бесстрастным, но слова женщины многое прояснили.

– Ты порождение людской веры, – это был не вопрос, а вполне конкретное утверждение.

Ламат’Хашу улыбнулась.

– Именно. После того, как вы проиграли войну и не смогли защитить Истинное Пламя, – эти слова оказались болезненным уколом, – тысячи миров пострадали от последствий. Ты же видела, каким был этот? Мертвый, почти безжизненный.

– Я видела.

– И тем не менее даже в таких условиях жили люди. Глубоко под землей, питаясь рыбой из подземных рек и грибами, растущими в пещерах, даже в тех условиях у людей была надежда на будущее, и из этой надежды появилась я. Ламат’Хашу, Богиня прохладной тени, Хранительница Пещер. Они называли меня по-разному, но это не имело значения, так как суть была одна. У нас с ними был симбиоз – я помогала им, приводила рыбу из дальних концов подземных рек, исцеляла болезни, а они давали мне свою веру. А затем пришел Таргарон и почти уничтожил мой культ.

– И? Зачем ты все мне это рассказываешь?

– Затем, что ты тоже Длань, как и Таргарон. Вы обладаете силой, о которой я только могу мечтать, но в тоже время вы не находитесь с миром в балансе. Вы не часть естественного порядка вещей. Вы перекраиваете мир, как того хотите, не спрашивая, хочет ли он этого.

– Считаешь, людям жилось бы лучше в пещерах, не видя солнца?

– Считаю, что мир бы сам нашел выход, рано или поздно. Но Таргарон с его силой считал иначе. Он превратил это место в поле для своего эксперимента.

– К чему этот разговор? Не хочешь, чтобы я вмешивалась? – догадалась Лиамара. – Я и так не собиралась. Я просто наблюдатель.

– А мне так не кажется, – не согласилась Ламат’Хашу и, поравнявшись с Лиамарой, тоже устремила свой взор на чудовище. – Уж я знаю, о чем говорю. Когда слишком долго ходишь среди людей, легко потерять «нейтралитет» и встать на чью-то сторону.

Лиамара поджала губы, понимая, что женщина права. Даже сейчас Вершительница порывалась помочь, призвать копье и сразить исполина.

– Чего ты хочешь? Обещания не вмешиваться? Я не обязана ничего тебе обещать. Я поступлю так, как считаю нужным!

– Ну вот, ты и показала свое лицо. Ты такая же, как он. Смотришь на всех с высока. Я ничего не жду от тебя, по крайней мере ничего хорошего, Вершительница.

Лиамара обожгла женщину гневным взглядом, и та невольно отступила.

– Убирайся, пока я не закончила твое существование.

– Как вам будет угодно, Вершительница, – Ламат’Хашу театрально поклонилась. – Никто не может указывать вам, как поступать, но помните, что даже такие, как вы, не вечны, и Таргарон тому доказательство.

Лимара вспыхнула от ярости, на ней появился сияющий золотистый доспех, но Ламат’Хашу испарилась, не оставив после себя и следа. Вершительница ещё некоторое время пыталась ощутить её присутствие, но безрезультатно.

Но куда больше Лиамара не понимала смысла этого визита. Зачем этой странной людской богине, порожденной верой пещерных людей, демонстрировать себя? Зачем вступать в контакт? Убедить не вмешиваться? В таком случае это получилось плохо, ведь теперь сомнения Лиамары лишь усилились.

И все же Длань решила подождать и посмотреть, что будет дальше. Возможно, её помощь и не потребуется.

* * *

– Закончили? – раздраженно буркнула Руш, терпеливо дожидаясь, пока её госпожа вернется со встречи.

– Однажды я прикажу тебе молчать вплоть до моего личного разрешения, – Ламат’Хашу сказала это спокойно, но в тоже время жестко, чтобы не оставалось никаких сомнений в том, что свое обещание она сдержит. Руш в ответ лишь недовольно цокнула языком.

Ламат’Хашу прекрасно знала, что у этой ученицы Таргарона просто отвратный характер, но все это не имело значения. Её темница теперь у истинной богини этого мира, и она была вынуждена подчиняться.

– Да, мы закончили, – после короткой паузы подтвердила женщина. – Вершительница Судеб гораздо «мягче», чем был её братец, и судя по всему, сама не до конца понимает, чего именно хочет.

– Разве это делает её менее опасной?

– Вовсе нет. Скорее менее предсказуемой, как для нас, так и для остальных. В любом случае, не похоже, что она собирается вмешиваться в устроенное Лейвой и Дарвином Опустошение. И мы пока не станем. Пусть все идет своим чередом.

Руш эти слова не понравились, как и вообще цели, что преследовала Ламат’Хашу, но она ничего не могла с этим поделать. Она лишь невольная сообщница, что в итоге поможет уничтожить все то, что оставил после себя Таргарон.

Глава 5

– Уверен, что ты должен сам им управлять? – спросил Теон у Зиммера, расположившегося в кабине своего Арбетоса, огромной человекоподобной боевой машине, созданной из остатков Стража Света, что участвовал в войне с Миром Тьмы.

– У меня особо нет выбора, – ответил он. – Либо так, либо вообще никак. Вокруг этого монстра слишком сильное поле помех. Дроны выходят из строя, если оказываются слишком близко к нему, и с нейроуправлением будет точно так же. Я просто потеряю связь с машиной, если буду управлять им дистанционно.

– Как тебя при этом Фэри отпустила, – покачал головой Теон, на что Зиммер смущенно засмеялся, почесав затылок. – Только не говори, что она не в курсе твоей выходки…

– Она бы не отпустила. Сама бы залезла управлять им, но не отпустила.

Теон вновь покачал головой, но эту тому решил не продолжать. В конце концов, это чужие отношения, они его не сильно заботили. В первую очередь сейчас важно уничтожить Опустошителя, а уже затем думать об остальном. И все же, кое-что постороннее постоянно занимало мысли мужчины.

Самина. Как бы он не хотел считать её просто одним из верных солдат и соратников, в глубине души понимал, что фурия значит для него куда больше. Сьюзан сообщила, что операция прошла успешно, но Теон все еще не знал, очнулась ли девушка. Он мог бы выяснить это простым звонком, но не решался.

И чем дольше он пытался не думать о ней, тем сильнее крепли эти мысли.

* * *

– Ты зря беспокоишься насчет него, – спокойно сказал Сиобан, в очередной раз заметив, что Ингрем старается держать Альдрима в поле зрения. – Он не станет бить в спину.

У девушки было свое мнение на этот счет, но спорить с Сиобаном она не стала. Мужчина, увидев её такой серьезной, невольно ухмыльнулся и потрепал её по голове, заставив ту тут же покраснеть.

– Ну не на людях же… – буркнула она.

Сиобан отлично помнил день их первой встречи. Девочка-беспризорница, маленький грязный мышонок, в руки которой каким-то чудом попал древний артефакт, и который она при этом открыть смогла.

В такие моменты начинаешь невольно верить в судьбу.

– Ингрем, послушай… – начал бог, затем нахмурился, решая внутренний конфликт, и все-таки достал спрятанную в кармане фигурку, которая начала менять форму в его ладони. Через секунду это уже был небольшое, простое на вид кольцо. – Возьми.

– Нет! Ты не можешь! Да и я… не хочу такого. Не хочу лишать тебя свободы.

– Так не лишай, – улыбнулся он, вспоминая момент, когда девочка сама протянула Сиобану его темницу, тем самым освобождая его. – Но я правда хочу, чтобы оно было у тебя. Твои модификации должны выдержать умеренный поток Света, и все же используй эту силу с осторожностью.

Девушка шмыгнула носом и прижалась к груди мужчины, крепко его обнимая.

– Забудь о Владетеле, забудь обо мне. Сейчас важно спасти мир, Ингрем. И ты это сделаешь.

* * *

Арбетос загудел и стал неторопливо подниматься в воздух. Ингрем заняла позицию на одном его плече, Шенна, немного осмелевшая после схватки с опустошителями, разместилась на другом. Самому Теону никакая опора была не нужна, и в воздух он поднялся самостоятельно, предварительно забрав копья, которые теперь как крылья парили за ним.

Гигантский Опустошитель несколько часов назад покинул Бонхард и начал двигаться на север. Из-за этого всем пришлось немного ускориться, так как первоначально генеральное сражение ему хотели дать через несколько дней.

«До пробного выстрела двадцать секунд», – прозвучало в наушнике. – «Десять».

«Залп!»

Вначале все было тихо, но уже через несколько секунд тишину разорвал грохот. По чудовищу ударил пущенный рельсотронной пушкой снаряд. Опустошитель почувствовал удар, слегка покачнулся, но на этом все. Как и было предсказано, энергетическое поле вокруг него заблокировало большую часть урона.

Орудие было установлено на один из кораблей в паре десятков километров. Учитывая его размеры и необходимое постоянное питание, варианты перевозить его по земле отпали сразу.

– Смазали, – тихо пробормотал Теон, пронаблюдав, куда именно попал снаряд.

Спустя несколько минут был произведен второй выстрел, на этот раз гораздо более точный. Опустошитель разъярился от такого неуважения к себе и даже дал ответный залп, но энергетический снаряд прошел слишком далеко от судна.

«Все! Двадцать секунд до настоящего. Второй попытки не будет. Всем приготовиться».

Теон и так был готов.

Грохот, свист, и прежде, чем снаряд ударил в Опустошителя, Арбетос ринулся в бой. Владетель последовал за ним, немного уступая в скорости боевой машине на реактивной тяге. В руках у меха было массивное боевое копье с урталевым основанием, которое напрямую подпитывалось от Ингрем.

Снаряд ударил чудовище прямо в грудь, в то место, где предполагаемо находилось ядро, а спустя секунду Теон ощутил едва уловимую волну, разошедшуюся во все стороны. Она походила на порыв ветра, такая же легкая и неуловимая.

Это означало, что план сработал. Снаряд из урталевой оболочки и кренталевой начинки достиг цели и временно заблокировал «зону опустошения», существенно ослабив монстра.

Первой в схватку вступила Шенна. Она вскинула лук и выстрелила сияющей стрелой, угадив монстру в место удара и окончательно уничтожая треснувшую костяную броню. Следом ударил Теон, используя копья. Он расширил рану, давая возможность копью Арбетоса пронзить сердце Опустошителя.

Боевая машина на полной скорости врезалась в тело исполина, пронзая его плоть урталевым оружием, отчего Опустошитель заревел от боли и пошатнулся.