Я едва не поморщился, вспомнив об оставленной дома жене. Девушке, которая всего на свете боялась, особенно меня, ни разу в жизни не ела пиццу и не имела телефона.

– Прекрасно, – излишне жизнерадостно ответил я.

Дядя постучал карандашом по столу. Явно не о моей семье он сейчас думает. Посмотрел на часы – вылет через четыре часа. Надо бы уже собираться в аэропорт.

– Гафуровы недовольны, – наконец сказал он.

Я едва не выругался прямо при нем. Я уже давно вышел из детского возраста, но понимал, что старшее поколение семьи такого не приемлет. Сдержался.

– Что им нужно?

– Сердятся, что жену ты себе новую завел, совсем позабыв о прежней.

Забыть о прежней жене бы не вышло хотя бы потому, что от неё мне осталась Роза. А еще мой помощник ежемесячно переводил деньги на счет семьи Гафуровых, чтобы они не возникали на горизонте.

– Это религиозный брак, – наконец сказал я. – Насколько я понимаю, мне достаточно выделить ей содержание и трижды сказать фразу я развожусь.

– Муратовы не разводятся! – стукнул кулаком по столу дядя.

Я не сдержался и все же скривился, словно лимона отведал.

– Конкретно этот Муратов и не женился бы, если бы на него не давили,– ответил я.– Вы меня вынудили на этот брак.

– Нам нужна была земля Гафуровых, иначе он бы ее не продал, ты же понимаешь. У него слишком много дочерей, а мои сыновья уже женаты. Оставался только ты. Благо семьи превыше твоих амбиций, сынок.

Сынок…как же. Не верю, что не существовало иных способов договориться. Просто этот был выгоднее обеим сторонам.

– И что прикажете делать? Собирать гарем?

– Лети…– решил дядя.– Лети, как и собирался, работай, с Гафуровым я договорюсь.

Я снова на часы посмотрел. Успеваю заехать проведать дочь, хотя бы на несколько минут. Роза выскочила навстречу едва я заехал во двор, даже испугался, что задену ее автомобилем.

– Папа! – крикнула она. – ты меня забрать пришел?

– Нет еще, – с сожалением ответил я.– Я улетаю в командировку.

– А твоя новая жена красивая? Я не видела ее лицо.

Роза видела свадьбу лишь мельком, была простужена. Теперь ее мучило любопытство.

– Похожа на твою Лею, – улыбнулся я.

Лея – ее любимая кукла.

– Значит красивая, – вздохнула Роза. – Ты будешь любить ее больше меня?

– Никогда, – обещал я.

Вскинула руки, я подхватил ее и прошёлся по саду, стараясь не думать о том, что времени до вылета все меньше.

– Айсылу сказала, что мачехи все злые и она будет меня обижать.

– Никто не будет обижать тебя, моё сокровище.

Но я знал, сколько нюансов может быть в отношениях между мачехой и чужим ребёнком. Моя меня не обижала, нет. Просто старалась не замечать, словно меня не было, следила за тем, чтобы я был одет и сыт, и услала при первой же возможности. Но мне было двенадцать. Я был взрослее. Я был мужчиной. Сможет ли Роза смириться с нелюбовью?

– Беги играй, – шепнул я. – Папе скоро на самолет.

Уже в аэропорту пришло уведомление о доставке, теперь у моей жены был телефон. Сообщение о том, что номер в сети – только через три часа. Неужели она все это время пыталась его включить? Возможно, учитывая, что я учил ее открывать дверь…как бы то ни было, я с головой погрузился в работу, выкинув из головы обеих навязанных мне жен. Если дядя не решит этот вопрос, я попытаюсь откупиться. Я откупался уже несколько лет, оплачивая право жить спокойно и давать Розе хоть какую то стабильность и надежность.

Вспомнил Гафурова – огромный мужчина, черная с проседью борода, косая сажень в плечах. Домостроевец, семейный диктатор. Про нашу семью многое говорили, но никто у нас не практиковал многожёнство, я был вынужденно первым. У Гафурова было три жены. Одна юридически, две через никах. Шесть сыновей, восемь дочерей. И много, очень много земли, которая так нужна была моему дяде…

– Что угодно, – буркнул я, выезжая на такси из аэропорта уже вернувшись, машину я бросил у дома дяди два дня назад. – Только не вторая жена. Второй мне не вынести.

Посещение филиала заняло всего два дня вместо запланированных четырёх и домой я возвращался раньше. К Розе не поехал – они к кому-то в гости ушли, сразу домой. Жена-девственница трубку не брала. Нахрена, спрашивается, я телефон ей брал? Из такси вышел, отпер калитку, вошел, успел сделать несколько шагов и остановился. Встречали меня оригинально.

Глава 13. Лилия

Одиночество дарило мне покой. Я и раньше чувствовала себя спокойно только когда отца не было дома. А теперь…теперь у меня были сад, солнце, пчелы. Как только Муратов уехал я принялась за уборку холодильника. Выбросила кучу бутылок и банок с полузасохшими соусами и даже дышать стало легче. После ревизии холодильник стал почти пустым, зато намытые полки радовали чистотой. Тем временем мне привезли телефон и целых три пакета с продуктами. Продукты я почти любовно расставила по шкафам и полкам холодильника, а с телефоном все тянула. Даже страшно было. Приготовила себе перекусить, запустила робот пылесос кататься по коридору и кухне, а сама то и дело косилась на коробку, загружая себя домашними делами, которые никто у меня делать и не просил.

Телефон было нельзя. Я и телевизор то толком не смотрела – он всегда стоял у отца в комнате. Я примерно предполагала какое обилие возможностей он мне даст и только от этого кружилась голова. Муратов – змей искуситель. Он появился в моей жизни перевернув все с ног на голову. Раньше жизнь была пусть и не счастливой, но простой и понятной, а теперь каждый шаг словно по минному полю.

Решилась я только вечером. Достала. Включила. Заворожённо уставилась на яркий красочный экран. В девятнадцать лет я вдруг обрела то, что сейчас есть у каждого современного школьника. Телефон. Полчаса я тыкала во все иконки от напряжения прикусив губу, но все же разобралась. Только звонить мне было некому. Хотя…

– Да? – осторожно отозвался голос подруги.

– Регина! – воскликнула я. – У меня телефон есть!

И тут же устыдилась своей неприкрытой , детской радости. Раньше в такие моменты отец шикал на меня и отправлял в детскую – чтобы не позорила перед людьми. С Региной мы говорили полчаса, договорились, что завтра брат ее привезет в гости на два часа, а потом заберет.

Ложиться спать одной в доме не было страшно. Я первый раз могла уснуть спокойно, не прислушиваясь к чужим шагам, ожидая, когда незнакомый почти человек посягнет на мое тело и душу. Выспалась. Бабка, которую Муратов звал Раей, ворчала и готовила еду, которую никто не ел. Нужно будет поговорить с мужем, пусть уже велит не приходить ей. Халид принес мне саженцы роз. Мы выбрали солнечное место для посадки, он принялся готовить землю, а я стояла рядом и впитывала солнце.

– Если повезет, первые цветы в августе будут, – сказал он.

– Конечно повезет! Я завтра их посажу, подруга скоро приедет.

Я испекла нам бисквит, украсила его взбитыми сливками и дольками фруктов, заварила чай, нарезала крошечных бутербродов проткнув их шпажками. С удовлетворением оглядела дело рук своих и понеслась открывать – звонили.

– Как красиво! – восхищалась Регина.

Она лукавила. Дом был красивым, но в нем не было жизни. Но теперь с моими усилиями исчезла хотя бы заброшенность.

– Пошли чай пить, – улыбнулась я.

В доме имелась настоящая столовая, но сам Муратов ел на кухне, и я тоже решила не морочиться с приличиями. Мы с Региной с удовольствием болтали, она говорила о том, как идет подготовка к ее свадьбе. Своей свадьбы она не боялась – жениха давно знала, он нравился ей, один из друзей брата. Ее родители не обидели бы дочь.

– Ты такая…– Регина замялась, подбирая слово, – Спокойная. Я тебя такой спокойной никогда не видела.

Я задумалась – наверное, так и было. Я не могла доверять в полной мере этому месту и тем более мужу, но одно то, что рядом не было отца и постоянного ожидания его гнева, сказывалось на мне положительно.

– Муратов не обижает меня, – ответила я.

И мысленно добавила – пока. Регина же зарделась, пытаясь выдавить из себя следующий вопрос.

– А ночью? Ночью…он делал тебе больно?

Я понимала ее любопытство и страх – тоже свадьба впереди. Но пока я тоже пребывала в неведении и тревожном ожидании.

– У нас не было ничего, – честно ответила я.

– Как? – удивилась Регина.

– Он просто не приходит.

Мы обе замолчали. Отчасти потому, что никогда не были близки для обсуждения подобных тем, да и воспитание не позволяло.

– Муратов может в любой момент вернуть тебя отцу, – наконец огорошила она.

– Почему?

– Потому что пока…пока все не произойдёт вы не семья. Подумай об этом, Лилия.

Я проводила ее, села в вечернем саду. Высокий забор, который давал ощущение изолированности и защищенности. Где-то далеко надрывно даёт собака, сигналит автомобиль. А у меня – никого. И в этом одиночестве столько благости… Готова ли я вернуться из брака, которого я так не хотела, в тесноту тёмной квартиры к вечно пьяному отцу? Ответа на этот вопрос я не знала. И подспудно понимала, продав меня один раз, продаст второй, заставив пройти унизительный осмотр, чтобы убедиться в моей невинности.

Всю ночь почти проворочалась без сна, проснулась разбитой. Где-то в доме злобно гремела посудой Рая. Я сидела в комнате до тех, пока она не ушла. Не хотелось ее злых взглядов, реплик брошенных между делом, совсем мне непонятных. Изнутри меня снедало сожаление – словно заставляют уже прощаться с этим садом и этим домом.

– Глупая! – рассердилась сама на себя. – Сама не знаешь, чего хочешь!

В кладовой меня дожидались розы, стоящие в ведре с водой и витаминным раствором для корней. Ведро было тяжёлым, не знаю, как такой древний Халид смог его принести. Я запарилась и вспотела, пока ведро оказалось у нескольких глубоких выемок в земле. Солнце жарило невероятно. Платье прилипало к спине и рукавам, не давая работать, по коже стекали капли пота.

Я посмотрела по сторонам – конечно же, никого. Рая уехала. Халид сегодня не придёт. Муратов позвонит прежде чем приехать, да и сказал, что его не будет несколько дней, а прошло только два. И я решилась.

В комнате сняла надоевшее платье, закинула его в стиральную машинку. Надела майку, в которой спала раньше, дома. Длина до середины бедра, бретельки на плечах, чуть полинялый от стирок розовый цвет.

Стоя на пороге дома я чувствовала себя революционером. Еретичкой. Казалось, ступлю наружу и потянутся люди с факелами, потянут меня на костер, за то, в каком виде позволила себе выйти на улицу.

– Это сад, – напомнила я. – Тут никого нет.

И шагнула. И ничего не случилось, даже молния и та не поразила. Я первый раз стояла на улице с открытыми плечами, руками и голыми ногами. И это…было приятно. Солнце щекотало голую кожу и казалось – саму душу. Я рассмеялась внезапно ощутив себя счастливой, именно сейчас, в этот момент.

У меня было семь саженцев. На следующий год будет красиво. Халид еще вчера подтащил мне садовый шланг, который оставалось только включить, так что с поливом проблем не будет. Я наклонилась, вкладывая в глубокую выемку саженец. Бережно расправила мокрые корни. Насыпала рыхлого чернозёма, много, не жалея, немного песка и компоста, полила, засыпала землёй, отступила на шаг, полюбовалась. Пока саженец выглядел не презентабельно, но ему нужны только время и уход.

Успела посадить еще четыре. Спину ломило. Времени каждая лунка занимала порядком, но работала я с удовольствием – труд отвлекал от тяжёлых мыслей. Я наклонилась , укладывая очередной саженец, когда под коленку попал камешек – работала я стоя на четвереньках. Я ойкнула, дёрнулась, провалилась в глубокую лунку рукой, неловко упав головой едва не в яму, попой торча наверх. Ушибленное плечо сразу заныло, я успела проклясть свою неудачливость и поругать себя за произнесённые, пусть и мысленно плохие слова, когда услышала вдруг:

– Вам помочь?