Лиза Гамаус: Свекровище 2

ЧАСТЬ 2

ГЛАВА 1.

Вечер в ресторане

Ресторан очень хотел, чтобы у людей рождались ассоциации о существовавшей когда-то огромной стране, непохожей ни на одну другую на протяжении всей человеческой истории. Когда-то это здание на ВДНХ было павильоном «Шелководства», сейчас же от оригинального здания осталось немного: общий периметр застройки и фасадная часть с оригинальной лепниной. Над центральным входом красовался фирменный логотип ресторана с изображением «Чайки», самым красивым отечественным автомобилем времён СССР.

Для Марины Витальевны этот автомобиль не был просто каким-то символом давно минувшей жизни в исчезнувшей с карты страны, она сама не раз на нём ездила с мамой, а уж мама на нём колесила во все стороны. Ноги на заднем сидении можно было вытянуть полностью, а нарзан в стакане практически не плескался во время движения.

Они сидели с Петром Ильичом, или с Ильичом, как она его называла, у колонны с отделкой под тёмный мрамор. На фоне тёмных колонн белая лепнина под потолком с советской символикой отлично оттенялась. Особая красота интерьера, пусть и далёкая от того, как было на самом деле, придавала атмосферности. Марина Витальевна знала Ильича с самого детства, они, можно сказать, выросли в одном дворе.

– Ну вот, – сказал он, отодвигая тарелку с недоеденным десертом, – Ты почти ничего не рассказала о себе. Только про дачу эту самую… А как же всё остальное?

– Что «остальное»? – Марина подняла на него взгляд, – Жизнь идёт, Ильич. Ничего особенного.

– Не верю. Ты всегда умела делать вид, что ничего не происходит, даже когда всё рушится. Помнишь, как в детстве, когда у тебя сломалась та самая говорящая кукла с закрывающимися глазами…

– Ах, оставь, – она махнула рукой, но губы дрогнули. – Какое детство? Всё это было так давно…

– Для меня – нет, – он наклонился чуть ближе, и в его глазах вспыхнуло что-то настойчивое. – Я помню многое. И Марусю твою помню.

Марина замерла.

– Зачем ты об этом?

– Просто… – Он потянулся за бокалом, делая вид, что это неважно, – Мне всегда было интересно, как ты это пережила. Тогда все шептались, а ты… ты будто даже не заметила.

– Я заметила. Ещё как заметила, – голос её стал тише. – просто не хотела показывать. Дома было тяжело.

Пётр Ильич вздохнул.

– Ты всегда была сильной. Может, поэтому… – он запнулся, словно подбирая слова, – Может, поэтому мне всегда хотелось быть ближе к тебе.

– Да брось, у тебя был счастливый брак, сын учёный, доктор наук. Сколько лет уже прошло со смерти Зои?

– Четыре года почти. Время летит. Я часто о тебе думаю.

Марина откинулась на спинку стула, изучая его лицо.

– Ты о чём это?

– О том, что мы уже не дети. И что… – он улыбнулся, но в этот раз улыбка была нервной, что, может, нам не стоит терять время.

Она понимала, к чему он клонит. И хотя в его словах не было ничего неожиданного, внутри что-то сжалось.

– Петя, – осторожно начала она, – ты хороший человек, состоятельный, самодостаточный, предприимчивый, с тобой не скучно. И мне приятно, что мы снова общаемся. Но…

–Но?

– Но я не готова. Не сейчас.

Он кивнул, будто ожидал этого, но в уголках его глаз мелькнула тень разочарования.

– Потому что Роман? Неужели до сих пор он ещё что-то для тебя значит?

– Не только, – она опустила глаза, – просто… мне нужно время.

Он хотел что-то сказать, но вместо этого лишь протянул руку и накрыл её ладонь своей.

– Хорошо. Я подожду. Не знаю, сколько я смогу ждать, так как мне не тридцать и не пятьдесят. Как и тебе. И каждый год уже не похож на предыдущий. Мы можем путешествовать по миру на огромном круизном корабле, можем пожить на каком-нибудь курорте и поправить здоровье и нервы. Мне не хочется одному. С тобой, я знаю, будет интересно.

Марина не ответила. Но и не отняла руку. В принципе, Ильич был неплохой партией. Возможно, её последней партией. Это её и останавливало.

Она смотрела неотрывно чуть выше своего собеседника – на колонну, чтобы ла за его спиной. А Ильич как раз смотрел на неё, и взгляд его был слишком внимательным – будто он видел не только её лицо, но и все те мысли, что крутились у неё в голове.

– Ты знаешь, – сказала она, опуская бокал на стол, – я сейчас в довольно деликатной ситуации.

– С наследством? – уточнил он.

– Не только, – она убрала руки со стола и положила их на колени, выпрямив и без того прямую спину, – мои сыновья… Они не понимают, что я для них делаю.

Ильич нахмурился.

– А что ты для них делаешь?

– Защищаю, – её голос стал твёрже, – от правды, которая может им не понравиться.

Он откинулся на спинку стула, изучая её.

– Какая правда?

– Ты же знаешь, что Маруся …

– Говорили в то время, что она связалась с кем-то из партийной верхушки.

– Связалась? – Марина Витальевна усмехнулась, – она работала на них. И Дом на набережной, и дача – всё это не просто подарки за хорошую службу. Это отступные.

– За что?

– За молчание.

– И теперь ты боишься, что это всплывёт? – спросил Ильич, – ну и что? Дела давно минувших лет. Мы жили в другой стране.

– Я не боюсь. Я контролирую, – её глаза сверкнули, – но для этого мне нужно, чтобы мои сыновья… не копались в прошлом.

– И что, ты решила их поссорить, чтобы отвлечь?

– Я дала им загадку вместо правды. Пусть думают, что борются за дачу, а не за то, что скрыто под ней. А там… как получится. Я посмотрю, кто из себя что представляет. Люблю срывать маски.

Ильич задумался.

– И где тут моё место?

Марина Витальевна улыбнулась.

– Ты – мой щит. Если я буду с тобой, они подумают, что я просто ищу утешения после ссоры с детьми. Никто не станет искать второе дно.

– То есть ты используешь меня как прикрытие?

– Нет, – она наклонилась ближе, – я предлагаю тебе игру. Ты всегда любил сложные задачи.

Он медленно улыбнулся.

– А если я скажу «нет»?

– Тогда я найду кого-то другого. Но… – её голос стал мягче, – мне бы хотелось, чтобы это был ты.

Ильич засмеялся.

– Чёрт возьми, Марина. Ты всё та же.

– Нет, – она отхлебнула вина, – я стала умнее. Мне так кажется.

Ильичу она всегда нравилась. Какая женщина!

ГЛАВА 2. Поговорили по-братски

Когда отец ушёл из семьи, Игнату было десять, а Даниле восемь.

Мать сказала Игнату: «Ты теперь главный мужчина в доме».

Он был к этому не готов. Ему хотелось оставаться таким же ребёнком, каким оставался младший брат. Через год мать вышла замуж за Ватана Асадовича, который занимался ремонтными автомастерскими. Он никогда их с братом не обижал, в доме всего было достаточно, но душевной близости с ним не случилось. Воспитанием мальчиков новый мамин муж не занимался. Они жили в одной квартире, но в её разных полюсах.

Мать требовала от Игната, чтобы он следил за братом и всегда на первое место ставил её. Маму нельзя было обижать плохими оценками, как его , так и Данилы, неудовлетворительным поведением, разными невыполнимыми хотелками, неубранной комнатой, немытой посудой. Маму надо было всегда жалеть. И он привык, всегда был с ней согласен, подчинялся и жертвовал своими желаниями и поездками, если ей надо было, чтобы он остался.

Её мнение всегда было решающим. Чем больше он её слушался, тем больше она его презирала. Слабак. Он это чувствовал, но верить в такое не хотелось.

Она не одобрила Ольгу, когда он привёл её знакомиться, как со своей невестой. Вела себя натянуто, спрашивала какие-то идиотские вопросы, типа, на что они собирались жить. Игнат уже прилично зарабатывал к тому времени, да и Ольга заканчивала институт.

Всему есть предел. Игнат проводил Ольгу, вернулся и впервые накричал на мать, высказав ей очень многое.

– Мне с ней жить, не тебе! Я с Олей не расстанусь, даже не думай! Не смей мне портить жизнь! – как он смог такое произнести, он не понимал. Это любовь в его сердце смела все преграды.

Сильнее чувства, чем к этой худенькой, нежной, всё понимающей с полу слова девушке у него никогда не было. Он готов был за неё умереть, если бы случилось что-то опасное и над ней нависла смертельная угроза. Она стала смыслом его новой свободной жизни.

Однако, характер не меняется просто потому, что человек этого захотел с понедельника. Марина Викторовна ещё долго дёргала его за ниточки, а Игнат ждал, что мать когда-нибудь оценит его жертвы и скажет ему, что он действительно «хороший сын».

Ольга со временем разгадала этот вечный конфликт между матерью и сыном и почти победила, но не окончательно, она чувствовала, что их ненормальная, почти болезненная связь всё равно жива, что Марина Викторовна, вмешивается со своим мнением в дела их семьи и продолжает играть на его слабости, подспудно говоря Игнату: «Докажи, что ты не тряпка!»

Сказать, что свекровь порядком им обоим надоела со своим влиянием, ничего не сказать. Но! Машка её обожала. С внучкой она была совсем другой – любящей, заботливой, внимательной. К тому же, «бабуся» часто их выручала, когда надо было посидеть с ребёнком. Каждое лето Марина Викторовна забирала внучку на месяц, а то и два, и они ездили отдыхать. А это большая помощь.

Игнат положил голову на правую ладонь и облокотился о стол. Его подмывало позвонить матери и попросить, сначала по-хорошему, прекратить гадить собственным детям.

Глас вопиющего в пустыне.

Плевать он хотел на эту дачу вместе с её тайнами и загадками, пусть отдаёт её кому захочет, он не в претензии на любое её решение. Но таких заявлений недостаточно, и это её вряд ли остановит.

Игнат был почти уверен, что наследник на дачу уже определён, а эти её капризы и «дворцовые игры» имеют, конечно, какую-то цель, чего-то она точно хочет, только вот неправильно приценилась, так как ситуация выходила из-под контроля.

Он взял в руку телефон, решив наконец поставить точки на «и», как увидел на мониторе имя брата.

– Игнасио, слушай, я влип, – услышал он голос Данилы.

– Наталья? – Игнат почему-то не сомневался, что без последствий вчерашний скандал не останется.

– Да, заеду? Я недалеко.

– Жду.

Игнат работал заместителем директора по производству на очень крупном заводе безалкогольных напитков. Они внедряли сейчас новый ассортимент, а всё новое обычно требует особого внимания, так что Игнат был загружен под завязочку, но полчаса для брата он, конечно, нашёл.

– Будет лучше, если ты ей позвонишь. Вчера, после скандала на даче, Наталья допрашивала меня три часа. Говорит, мать не просто так намекнула, бред, короче, – Данила нервничал.

– Ты серьёзно?! Ты пришёл просить, чтобы я оправдывался перед твоей истеричкой жёной?! – Игнат сам не понимал, почему он воспротивился. Он не поднимал эту тему с Ольгой, но молекула ревности успела залететь.

– Ты что, тоже в это веришь? Вы все с ума посходили? Это бред! У меня даже мыслей таких не было. Это Маринин бред! – Данила начал понимать, что скандал только начинается. Нужно было срочно обуздать Наталью.

– Если это бред, почему ты свалил на ночь из дома? Знаешь почему? – Игнат закипал, его уже трудно было остановить, – я скажу тебе правду. Ты трус. Всю жизнь бегаешь от проблем, сначала от матери, теперь от жены. А за решением ты опять пришёл ко мне. Сколько можно!?