– Это было эпично, Антонина, – в дверях появляется Олег Борисович, на его лице играет веселая улыбка, – так ему! За вчерашнее!

– Теперь мы квиты, – хмыкает Егор, осматривает свой дорогущий деловой костюм, – ему пиздец.

– Простите, пожалуйста! – бросаюсь собирать осколки чашки.

Беру поднос, складываю туда следы своего позора. Вот же неуклюжая!

– Забей, уборщица придет, – Егор берет меня за локоть, я тут же вся деревенею.

– Я сама! – вырываю руку, продолжаю прибираться. – Где у вас тут швабра…

– В обязанности помощницы директора не входит мытье полов, – закатывает глаза брюнетка, – кем ты работала до этого? Уборщицей?

– Лена, у тебя нет работы? Кажется, контрагенты должны были прислать договор, – почти рычит Егор.

– Да, Егор Борисович, – она испепеляет меня взглядом, – простите.

Цокает каблуками ко второму столу. Плюхается в кресло и начинает печатать. Периодически злобно зыркает на меня из-за экрана монитора.

– Я так понимаю, это мой кофе? Был… – хохочет Олег Борисович, а я заливаюсь краской.

– Простите, я сейчас другой сделаю, – почти шепчу.

– Да не надо, – отмахивается, – к тебе сейчас придет наш специалист техподдержки, настроит рабочее место. А кофе вообще вредно…

Встаю, отряхиваю юбку. Олег скрывается в кабинете.

– Здравствуй, Тося, – Егор протягивает мне руку, – не с того мы начали, да?

– Добрый день, – пожимаю большую ладонь, – я заплачу за чистку.

– Не надо, это все ерунда. Хорошо, что ты решила меня облить уже после переговоров, – смеется, – пойдем ко мне в кабинет, пообщаемся?

Пристально смотрит на меня. Он сильно изменился!

– Но…

– Лена впустит айтишника, да, Лена? – ледяными тоном произносит он.

– Да, босс, – цедит та.

Егор Борисович кивает на свою дверь. Я робко семеню к ней.

– Тося, Тося, – он стягивает пиджак, – не думал я, что мы вот так вот встретимся.

Он резко разворачивается. На губах мужчины играет хитрая улыбка. Егор Борисович медленно расстегивает пуговицы рубашки и снимает ее.

Затем принимается за брюки…

Эээ…

А зачем он раздевается?

Глава 9

Егор

Признаться, я не совсем понимаю, как мне общаться с Антониной. Помню ее еще подростком.

А теперь передо мной красивая стройная девушка с ледяными глазами.

Девушка, которую нельзя трогать, хотеть и даже любоваться ей.

– Вы зачем раздеваетесь? – делает шаг назад, обнимает себя руками.

Что за реакция?

Обычно девушки так не смотрят. Словно я ее раздражаю. Бесит, пиздец!

– Предлагаешь мне в мокром костюме работать? Так-то еще полдня, – смотрю на часы, – и еще задержаться придется.

А она смотрит.

Льдинка.

– Я могу выйти.

– Чтобы еще на кого-то обрушить кофе? – шучу, но девчонка вдруг бросает на меня обиженный взгляд. – Да шучу я. Сейчас, погоди секунду. Мне с тобой поговорить надо.

Она топчется на пороге, на меня не смотрит.

Я даже представить не мог, что мы встретимся при подобных обстоятельствах. Тося сильно изменилась. Раньше она хоть и была нелюдимой, но я видел, как сияли ее глаза, когда она слушала музыку или рисовала.

Чего уж греха таить, порой фантазии выходили за грани дозволенного.

Именно из-за ее внутреннего света я не мог взгляд от сводной сестры оторвать.

Ей было тринадцать, мне двадцать три. Было нельзя, категорически!

Вот и запретил себе, полностью исключив наше общение. Даже вспомнить стыдно…

Дрочил на сводную сестру, стыдливо прятался.

Потом принял решение уехать. Когда тяга к девчонке стала невыносимой. Понял, что еще немного и я сорвусь, нарушу закон.

Трону ту, которую нельзя.

Как раз устроился к отцу, так что нашлись деньги на съем.

Брат последовал за мной.

Мы работали сначала курьерами. Да, мы с Олегом начинали с низов. С нас драли три шкуры, требовали несоизмеримо больше, чем с других сотрудников.

Потому сейчас мы директора. Знаем весь рабочий процесс от и до.

Постепенно образ ангелоподобной девушки начал стираться из памяти. Замещаться другими женщинами. Так наша сводная стала лишь призраком в воспоминаниях.

Смотрю на свою бывшую сестру (забавно звучит, правда?).

Сейчас в глазах Тоси словно что-то погасло. Как лампочка перегорает и вокруг темнота.

Что же с ней произошло?

Даже представить не могу. Почему отец сказал, что она боится мужчин?

Никакой конкретики.

Но, с другой стороны, мы с ней чужие люди. Она вообще не обязана ничего рассказывать. Достаточно того, что отец попросил ее защищать.

– Постыдились бы! – вижу, как на ее бледных щеках выступает едва заметный румянец.

– Если тебя что-то не устраивает, можешь сама отвернуться, – фыркаю.

Бесит то, как равнодушно она окинула меня взглядом и повернулась к двери. Эй! Я, между прочим, хорош!

В спортзал хожу и все такое.

Сам не понимаю, почему в груди все клокочет. Направляюсь в гардеробную (да-да, как раз для таких случаев) и беру новый костюм.

Быстро натягиваю брюки, потом ловко застегиваю рубашку.

– Вы все? – спрашивает девчонка.

– Да. Сядь, – киваю на стул, сам плюхаюсь в рабочее кресло.

Тося скромненько присаживается на самый краешек. До чего же странная девица!

Так и подмывает вытрясти из нее всю информацию. Хочу понимать, с чем дело имею.

Но тут нужно максимально деликатно.

– Еще раз извините, Егор Борисович, – облизывает губы, я складываю руки на груди.

– Хватит уже извиняться. Значит так, Тося… Олег тебя уже проинструктировал?

– Да. Сказал, что сам вызовет специалиста техподдержки. Мне все настроят, и я смогу работать.

– Хорошо. Я сразу хочу обозначить: в стенах офиса мы начальник и подчиненная. То, что наши родители… кхм… имеют определенные отношения, играет роль лишь вне работы.

Она кивает. Сверлит взглядом свои колени. А мне ее до одури жалко. Хочется встать и обнять. Что за хуйня?

Прямо как тогда, десять лет назад. Она тогда вернулась из школы вся в слезах. Заперлась в комнате, а потом я увидел Тосю в саду. Она рисовала, смотрела куда-то вдаль.

Грустила.

А я стоял, не знал, что делать.

Хотелось успокоить, но не умел. Наши девчонки обычно не ревели и вообще…

– Не беспокойся, – нарушаю тишину, девушка вздрагивает, – мы не дадим тебя в обиду.

Поднимает на меня свои синие глаза. Вижу проблеск благодарности.

– Спасибо, – тихо говорит.

– А тот мужик… ну, который вчера тебя искал… – беру из пачки сигарету, – на его счет не волнуйся.

Она поджимает губы, отводит взгляд. Признаться, я пальцем в небо ткнул. И угадал. Тося его боится.

Прокашливаюсь.

– Я могу идти?

– Погоди, – пытаюсь найти нужные слова.

Чертовски сложно общаться с человеком, которого знаешь и не знаешь одновременно.

У нас общее прошлое. Вернее, короткий промежуток времени, когда мы жили под одной крышей.

– Тось, я понимаю, что прошло слишком много времени. И ты, вероятно, считаешь нас чужими. Но все равно… наши родители…

– Ваш папа вчера приезжал, – лепечет, смотрит своими ледяными глазищами.

– Вероятно, через какое-то время мы снова станем родней…

Она кивает.

– Поэтому я хочу, чтобы ты знала: мы с Олегом сделаем все, чтобы тебе комфортно работалось. И жилось. Ты можешь обращаться к нам по любым вопросам. Если вдруг кто-то тебя обидит, мы, как старшие братья, пусть и бывшие, наваляем ему.

На губы девушки ложится улыбка.

– Спасибо, Егор Борисович.

В голове вдруг вспыхивает мысль: не хочу, чтобы она называла меня по имени отчеству. Вот не хочу и все!

Что за чертовщина, блядь?!

Мы с ней смотрим друг на друга.

Внезапно Тося заливается румянцем, резко встает и выскакивает из кабинета.

Это что, черт возьми, только что было?!

Глава 10

Тося

Мамочки!

Находясь рядом с Егором, я вдруг почувствовала что-то необычное. То же самое ощутила в их машине.

Безопасность.

И она напугала до дрожи в коленях.

Мало того, рядом с ними обоими мне совершенно не страшно! Но должно быть…

Мужчины опасны, им всем нужно лишь одно. Мои внутренние датчики дали сбой? Столько вопросов!

Иду на свое место, секретарша Егора сверлит меня недовольным взглядом. Когда я сажусь, встает, поправляет свою короткую юбку и направляется ко мне.

Боже…

– Ловко ты внимание привлекла, так держать, – складывает руки на груди, – тебя кто учил так одеваться, на дворе не восьмидесятые!

– Что вы хотите? – поднимаю на нее усталый взгляд.

– Просто предупреждаю, чтобы к моему боссу не лезла. У тебя свой есть.

– А обязательно лезть к боссу? – с интересом спрашиваю. – Просто работать нельзя?

– Ой, да брось! – она присаживается на мой стол. – Все мы тут понятно зачем.

– Зачем? – ответ я знаю.

– Замуж выйти, конечно. Давай так, блондиночка. Егор Борисович мой. Я его два года уже обрабатываю, сама понимаешь… – она очерчивает свою пышную грудь и узкую талию легким штрихом, – Олега забирай себе.

– Они козлы, что ли? – вздыхаю. – Чтобы их так вот делить, как собственность. Но я устроилась работать и замуж не спешу.

Возможно, с такими страхами я вообще никогда не выйду замуж и не рожу малышей. От этой мысли становится горько.

Мой насильник мертв, он больше не ответит за сломанные жизни. Я была не одна. Но сейчас уже какая разница?

О, нет!

Разница есть!

Он просто сдох. Как собака. В туалете офиса. Но мне этого мало. Я задыхаюсь от жажды справедливости. Кто ответит за то, что моя жизнь теперь не имеет смысла?

Я ем, сплю, дышу, словно по инерции. Потому что меня такую никто не полюбит. И что еще страшнее, сама я не полюблю в ответ.

Всегда буду бояться. Никогда не испытаю горячей влюбленности. Я мертва внутри.

– Надо же… все так говорят, пока с братьями ближе не познакомятся. Ну ладно, ты меня поняла. Не лезь к Егору и у нас не будет проблем.

Слезает с моего стола и направляется к своему месту.

– Тося! – Олег выходит из кабинета. – Зайди ко мне.

Затем резко скрывается внутри.

Беру свой любимый ежедневник, прижимаю к груди и направляюсь к начальнику.

Внутри отмечаю приятный аромат мужского парфюма. Странно, до этого я как-то не заметила.

– Ну как, поговорила с Егором? – он улыбается.

– Да. Он зачем-то начал раздеваться, – хмыкаю, украдкой рассматривая кабинет.

– Он это может. Смотри, мне нужно, чтобы ты отвезла эти документы на подпись, – он достает увесистую папку, – мы выделим тебе водителя. Тут недалеко, но наши секретари всегда ездят на корпоративном транспорте.

– Хорошо, – беру документы, наши с боссом пальцы соприкасаются.

И…

Ничего! Вообще! У него приятная теплая рука. Гляжу на свои пальцы. Удивленно хлопаю ресницами.

– Ты всегда такая холодная? – выгибает бровь Олег.

– Да, у меня пониженное давление.

Поражаюсь сама себе! Я так спокойно рассказываю о себе мужчине! Да что такое?!

– К врачу не обращалась? Это ведь опасно, – смотрит с тревогой.

Он беспокоится, что ли?

– Ну, кроме холодных пальцев рук и ног ничего особо не происходит, – слегка улыбаюсь.

– Значит, не было того, кто мог бы тебя согреть? – пристально смотрит.

И тут происходит то, что пугает меня еще сильнее.

Я краснею.

Густо. Яркий румянец заливает щеки. Кожу непривычно покалывает.

Прижимаю к груди папку. Господи! Почему я так реагирую?!

– Я что-то не так сказал, Тось? – Олег продолжает смотреть, а я горю.

И этот огонь со щек стекает на шею, плечи. Наполняет все тело. Я не понимаю! Не понимаю!

Сглатываю, делаю шаг назад.

– Все хорошо, Олег Борисович, – облизываю губы, замечаю, как меняется взгляд босса.

Или сводного брата?

Или сводного босса?