Остается одно – тихонько раскрутить это дело с дебаркадером, закрыть его и постараться отослать Кобылина подальше. И еще. Надо бы все-таки показать Алексея куратору. Пусть он и озабочен своими делами, но пусть проникнется важностью событий. В конце концов, Орден дал полный карт-бланш на работу с потенциальным аватаром. Надо ткнуть в это носом Павла Петровича. Поставить перед фактом. Чтобы он знал, Кобылин – отдельный самостоятельный проект, а не просто один из инструментов, которым можно распоряжаться как заблагорассудится. Вот так. Макнем академика.

Борода медленно опустился в кресло, взял телефон обеими руками и начал набивать ответ на сообщение.

* * *

Они встретились поздно вечером, когда августовское солнце скрылось за горизонтом и ему на смену пришли яркие огни ночного города, раскрасившие людные улицы разноцветными отблесками неоновых реклам. На улице было свежо, и Кобылин, одетый только в свой новый костюм, зябко поежился. Борода неодобрительно на него покосился и поманил за собой.

Они прошли по улице несколько десятков метров, уворачиваясь от людского потока, скользящего по каменным джунглям, и свернули в небольшой переулок. Он был на удивление безлюден, и Алексей тут же завертел головой, изучая обстановку.

Высокие дома, но старые, что-то из прошлого века, с лепниной на стенах и железными балкончиками из витых прутьев. Огромные подъезды с наглухо закрытыми массивными дверьми, стены облицованы полированными гранитными плитами. Из мостовой торчат фонари, опять же напоминающие о тех временах, когда они были еще газовыми. В принципе, переулок как переулок – таких полно в центре старого города. Но этот на самом деле отличался от остальных.

Метров через двести от поворота дорогу преграждал высокий железный забор. В нем виднелись ворота для машин и непременный шлагбаум. Рядом с ним виднелась калитка с домофоном. Это Кобылину не понравилось – не любил он тупики любых формаций, – но делать было нечего. Он обещал Грише, что сегодня будет тише воды ниже травы, лишь бы только попасть в загадочное место сбора так называемого другого общества.

У забора Григорий остановился, подождал отставшего друга, окинул его придирчивым взглядом.

– Ладно, – сказал он наконец. – Давай повторим. Что ты там обещал?

– Никакого оружия, никакой агрессии, – отчеканил Кобылин. – Полная нейтральность, в любом случае, что бы ни случилось. Кроме случаев прямой угрозы для жизни.

Гриша угрожающе выставил вперед подбородок, и его аккуратно подстриженная борода зашевелилась. Вытянув руки, Гриша быстро похлопал по пиджаку напарника, проверяя, нет ли оружия.

– Обижаешь, – сухо сказал Кобылин. – Только платки и зубочистки.

– Зубочистки? – насторожился Борода. – Это в каком смысле?

– В прямом, – отрезал охотник. – Две маленькие зубочистки в правом боковом кармане.

– А, – Борода облегченно вздохнул. – Леш, еще раз, пожалуйста, не иди на конфликт. Дело серьезное, держи свои инстинкты в узде. Пообещай мне, ну вот просто пообещай, ладно?

– Обещаю, – совершенно спокойно соврал Кобылин. – Буду паинькой.

Борода задумчиво пожевал губами, тяжело вздохнул.

– Врешь ведь, ирод, – сказал он наконец. – Давай еще раз. Там, внутри, небольшой праздник. Вручают маленькие медальки и премии работникам культуры. Тусовочный междусобойчик, не интересный никому, кроме десятка участников действа. Но там будут присутствовать некоторые нужные нам лица. Мне нужно встретиться с одним человеком, чтобы обсудить поставки некоторого оборудования. Он в курсе, что происходит в городе. Я приглашен, я иду туда по делу. По какому – тебе неинтересно. Тебе интересно то, что там будет присутствовать некая особа, которую называют ведьмой Линдой. Пока я буду заниматься делами, у тебя есть шанс побродить по залам, поесть бутербродов с икрой и поискать эту Линду. А когда ты ее найдешь – в чем я ни секунды не сомневаюсь, – у тебя будет шанс завести с ней беседу и задать пару вопросов. Смекаешь?

– Тысячу раз уже повторили, – с раздражением бросил Кобылин. – Сколько можно, а?

– Сколько нужно, – резко ответил Борода. – Ты не можешь там надоедать местным. Поверь, будешь наглеть, мы оттуда оба не выйдем. И это будет еще не самым плохим вариантом развития событий.

– Да ну? – буркнул Кобылин. – Какой же тогда самый плохой?

– Да такой, что начнутся взаимные претензии между людской частью города и той, другой, частью.

– Война начнется, что ли? – осторожно спросил Кобылин.

– Локальный вооруженный конфликт, – тихо произнес Борода. – И не из-за нас, как таковых, а из-за наших глупых действий. Возможны жертвы с обеих сторон, нарушение договоров, нарушение хрупкого равновесия…

– Ладно, босс, – сказал Кобылин. – Не буду я никого трогать, если меня никто не тронет.

– Даже если тронут, – с нажимом произнес Борода. – Держись до последнего, идет?

– Нет, – мягко сказал Кобылин. – Гриша, я понимаю, что ты хочешь. Но некоторые вещи вбиты у меня в подкорку, на уровне инстинктов выживания. Если кто-то схватит меня за горло, я тут же откручу этому уроду голову, кем бы он ни оказался. Не размышляя, не раздумывая. Понимаешь? Могу только обещать, что не сделаю этого, если кто-то меня случайно толкнет или наступит на ногу. И ничего более я тебе не пообещаю, потому что ты не хочешь мне рассказать, что там будет внутри.

– Уже прогресс, – буркнул Борода. – Я не могу тебе рассказать, потому что не знаю, кто будет внутри. Это мирный фуршет. Место, где разговаривают разговоры, понимаешь? Там точно будут различные существа. Вампир. Оборотни. Может, кто-то еще. Ведьма – это сто процентов. Мы просто зайдем, поговорим и выйдем. Я тебя предупреждаю – если она не захочет отвечать на твои вопросы, не устраивай истерик. Не надо угрожать, дожимать, прижимать, выбивать признание. Вот об этом я говорю. Даже если услышишь в ответ слово «нет», вежливо поблагодаришь и отойдешь в сторонку.

– Если мы сейчас не прекратим болтать и не тронемся с места, – с угрозой произнес Кобылин, – я действительно отойду в сторонку. И вернусь сюда через часик. Сам.

Борода закатил глаза к небесам и медленно выдохнул, набираясь ангельского терпения.

– Хорошо, – наконец сказал он. – К чертям. Бросили в воду – плыви.

Одернув свой черный пиджак, Гриша сделал пару шагов к забору, буркнул что-то в переговорное устройство. Калитка тут же приоткрылась, и Кобылин, повинуясь решительному жесту друга, последовал за ним.

За забором оказалось продолжение странного переулка. Но здесь было гораздо темнее, а у подъездов стояли машины. Вдалеке виднелось нечто вроде внутреннего дворика, но подробностей Алексей не рассмотрел – Борода решительно свернул к ближайшему крыльцу и быстро взбежал по гранитным ступеням к огромным деревянным дверям. Массивные, украшенные резьбой, они выглядели так, словно могли выдержать долгую осаду. Но при этом легко распахнулись, едва только Борода потянул на себя полированную медную ручку.

За огромными створками скрывался небольшой и хорошо освещенный зал, от самого выхода вверх уходила белая каменная лестница. Около нее стояли двое крепких молодцов в черных костюмах, и Кобылин насторожился. Напрасно – это были самые обыкновенные охранники, люди. Один из них быстро проверил гостей ручным металлодетектором, второй окинул внимательным взглядом, задержался на Кобылине, но потом отступил в сторону.

Борода сдержанно кивнул охране и стал быстро подниматься по ступеням, всем своим видом показывая, что имеет право здесь находиться. Кобылин молча шел следом, отставая на шаг, примеряя на себя роль телохранителя важной персоны.

Наверху Борода быстро свернул в распахнутую дверь, и друзья очутились в самом начале анфилады небольших комнат. Эта планировка напомнила Алексею о картинной галерее, где можно свободно переходить из комнаты в комнату, чтобы насладиться работами художников. Судя по всему, здесь кто-то попытался устроить маленький частный музей – на стенах действительно висели картины, но среди них встречались и причудливые маски, и статуэтки на подставках, и даже старые доспехи.

Борода осторожно двинулся вперед, очень медленно прошел мимо первой комнаты. Кобылин, шедший следом, заглянул другу через плечо. Комната оказалась довольно приличных размеров. У дальней стены, увешанной картинами, разместился длинный стол с различными закусками, вокруг которого толпилось не меньше десятка человек. Все они тихо беседовали, но отсюда, из коридора, Алексей не мог разобрать ни слова.

Григорий тем временем двинулся дальше. Медленно шагая по коридору, по мягкой красной дорожке, он деловито посматривал по сторонам. А вот Кобылин больше прислушивался, пытаясь определить, сколько в этой галерее поместилось людей. И все ли они люди.

Лишь один раз, проходя мимо очередных доспехов, он остановился и окинул взглядом скрещенные топоры. Старые. Настоящие. Вполне приличные. Не в силах удержаться, Кобылин быстро вытащил один из креплений и обернулся к поджидающему его Григорию.

Видя, как расширяются глаза напарника, Алексей широко развел в сторону руки, словно намереваясь обнять Гришу, и провозгласил:

– Я – железный дровосек!

Глаза Бороды стали круглыми, как блюдца. Он медленно поднял руку и ткнул пальцем в сторону опустевших креплений.

– Ну, ты не понял, что ли, – обиделся Кобылин. – Помнишь, как в кино. Там он руки разводит и говорит: «Я железный…»

– Идиот, – прошипел Борода, тараща глаза. – Положи обратно. Быстро. Тут же камеры.

Кобылин тяжело вздохнул, покачал головой и сунул огромный топор обратно на свое место. Порой он начинал сомневаться – есть ли вообще у Григория чувство юмора или Борода только иногда притворяется.

Ускорив шаги, он догнал друга и пошел с ним рядом, плечом к плечу.

– Ничего больше не трогай, – прошипел Гриша. – Веди себя как взрослый человек, умоляю тебя.

– Если я буду себя вести как взрослый, – серьезно отозвался Кобылин, – то вряд ли отсюда вообще кто-то живым уйдет. Не дергайся. Эти шалости меня расслабляют и заставляют забыть о кричащих инстинктах убийцы.

Гриша споткнулся, засеменил по полу, потом резко обернулся – не подслушивает ли кто.

– Соберись, – яростно прошептал он. – Леша, это важно, держи себя в руках, пожалуйста.

Кобылин не ответил – повернув голову, он смотрел в следующую комнату, где было всего пять гостей, с интересом разглядывающих картины на стенах.

– Я ее вижу, – спокойно сообщил Кобылин. – Описание совпадает. Иди по своим делам, Гриш, не мешай работать.

Борода сдавленно хрюкнул, пытаясь удержать в себе заковыристое проклятие, потом ухватил друга за локоть, потянул на себя.

– Только без фанатизма, Леша, – грозно предупредил он, заглядывая Кобылину в глаза. – Только без фанатизма!

Кобылин легко высвободил руку из Гришиного захвата, смахнул невидимую пушинку с лацкана пиджака, вздернул бровь и решительным шагом направился в комнату с картинами.

Ловко обогнув подозрительную престарелую парочку в вечерних нарядах, Алексей медленно подошел к дальней стене, украшенной единственной, зато весьма большой картиной. Мягко ступая по блестящему паркету, Кобылин присматривался к своей цели, пытаясь составить первое впечатление.

Ведьма стояла перед самой картиной, внимательно всматриваясь в переплетение бурых и синих мазков, сдобренных красными пятнами, слишком уж напоминавшими капли крови. Она чуть запрокинула голову, явив охотнику профиль, и Кобылин тут же отбросил все сомнения – точно, она.