– Юнга. Твоя помощь нам не помешает. Стрелял когда-нибудь из такого, – монах протянул Алберту старинный арбалет и колчан с двумя десятками болтов. – Взводится легко. Ногу в стремя. Крюком тянешь тетиву на орех. Ставишь болт. Стреляешь. Справишься?

– Не знаю. Попробую, – юнга нервно сглотнул, но арбалет всё же взял.

– Целься в головы. Встанешь за нами. Посередине. Когда появится окно – стреляй. Усёк?

– Угу, – Алберт сунул ступню в стремя и зацепив крюком тетиву, с силой потянул на себя. Раздался характерный щелчок. Юнга с облегчением выдохнул. – Получилось!

Вопли из тоннеля стали ближе. Казалось, ещё несколько секунд и из-за поворота посыплет толпа пустоголовых. Атмосфера в крипте накалялась. Артур вдруг понял, что не может просто взять и убить человека. Пусть даже на кону стоит его жизнь. Будь то какой зверь, сомнений бы не возникло – рубанул и всё, но то человек. Поражённый пустоумием, но человек.

Брюмо посмотрел на Артура. Хватило одного взгляда, чтобы понять, что черпием овладела внутренняя борьба. Рядом стоящий Уайт выглядел не лучше. Растрёпанные волосы. Взмокший лоб. Широко раскрытые глаза. Былой раж сменился апатией и грозил вылиться неприятными сюрпризами. Епископ подошёл и положил руки на плечи друзей.

– Я вижу, что творится в ваших вместилищах пара, сыны божьи, – взгляд чёрных глаз проникал в сознание друзей. – На протяжении всей жизни нам приходится делать выбор. Иногда мы принимаем тот, который проще. Но он не всегда верный. Сегодняшний выбор труден, и принять его поможет крепость веры. Поступитесь своими принципами. Сделайте правильный выбор… И да, тяжело нанести лишь первый удар.

– Я не подведу, епископ. Можете быть уверенными во мне.

– И во мне тоже! Мир изменился. Значит, изменимся и мы.

Послышался топот тяжёлых башмаков. Помещение крипты заполонил рокот, усиливающийся с каждой секундой. Епископ поднял руку, готовясь нанести удар. Монах в ожидании своего часа держал тяжёлый молот на плече.

Первый пустоголовый с разбегу влетел в решётку. От удара рассёкся лоб, но это не убавило его прыти. Руки пролезли между прутьями и потянулись вперёд, в неистовстве скребя воздух пальцами с содранными ногтями. Почти сразу последовал следующий удар – второй поражённый не заботясь о возможных повреждениях, с хрустом уткнулся в преграду.

Артур никогда не видел больных пустоумием с такого расстояния. Полностью выжженный хворью разум сделал их непредсказуемыми и опасными. Безумный смех, агрессия, размазанные сопли и капающие с подбородка слюни – всё, на что мог рассчитывать несчастный. Странно видеть обычных с виду людей в таком состоянии.

Мужчина слева. На вид лет тридцать. Резко очерченные скулы. Чёткая линия подбородка. Прямой, чуть заострённый нос. Наверняка слыл первым красавцем, пока не подцепил душевную болезнь. Бесцельные скитания при любых погодных условиях изменили его облик безвозвратно. Рваная рубашка. Залепленные грязью брюки. На одной ноге туфля, на другой – остатки носка.

Рядом женщина. Простенькое платье с чёрным воротником и чёрными пуговицами на груди. Поверх фартук. Значит пустоумие настигло её за домашними хлопотами. Перед внутренним взором предстала сцена. Уютная домашняя обстановка. Под кухонным столом играют два мальчика. Трёх и пяти лет от роду. Глава семейства сидит в кресле. Сосредоточенно читает подшивку старых газет. Супруга стоит за плитой и помешивает закипающую похлёбку. Смеясь, о чём-то рассказывает. Вдруг замолкает. Улыбка медленно сходит с губ, оставляя после себя лишённое эмоций лицо. Взгляд становится отстранённым и пустым…

– Давай! – призыв епископа врезался в умы, разрушая все моральные преграды. Лезвие сверкнуло в свете факелов. Из разверстого горла мужчины в одной туфле хлынула кровь. Он захрипел, но не ослабил натиск. Лишь через минуту глаза начали закатываться. Движения стали вялыми. Руки больше не тянулись сквозь решётку, а судорожно теребили открытую рану. Жизнь нехотя покидала его. Через несколько секунд бездыханное тело грузно свалилось навзничь.

Та же участь постигла и женщину. Её визг оглушал посильнее корабельной сирены. У всех, кто стоял ближе к решётке зазвенело в ушах. Брюмо сморщился, а оглушённый Максанс на мгновение прекратил сыпать ударами молота. Первая пара обороняющихся испытала на себе скрытое оружие пустоголовых. Крик оказался настолько высоким, что оглушил и дезориентировал всех, кто находился поблизости. К счастью, подобным арсеналом обладала только прекрасная половина человечества. Если не брать в расчёт джентльменов, имеющих аморальные наклонности.

– Алберт! Бей женщин в первую очередь. Визжат пострашней, чем при жизни. Кровь ухом пошла, – Брюмо рукавом стёр с шеи бордовую струйку. – Артур, Бен. Готовьтесь!

Услышав своё имя, черпий оторопел. Кровь резко отлегла от головы. Немного зашатало. Он крепче сжал рукоять, и согнув ноги в коленях, изготовился к рывку. Засопел стоящий по правую руку рыжий.

К тому времени по ту сторону решётки лежало с полудюжины тел. Поток наступающих усилился. Задребезжали сработавшие арбалетные плечи. Ближайший пустоголовый, ухватившись за торчащий из носа болт, медленно завалился набок.

– Перезаряжаюсь!

– Бен, Артур! Ваш выход!

Друзья сорвались с места и заняли позиции. Бенджамин слева, Артур справа. Наседающие топтались по лежащим телам, но с завидным упорством пробирались к решётке. Мелькнуло треснутое молотовище. Боёк с хлюпаньем ударил по горизонтальной перемычке двери-решётки. Посыпались перебитые пальцы. В лицо брызнуло тёплой водой. Артур инстинктивно зажмурился, и только потом понял, что именно он принял за тёплую воду. К горлу подкатил ком. Желудок свело судорогой. Черпий согнулся пополам, опорожняя трясущееся нутро прямо под ноги. Молот выскользнул из залитых рвотной массой рук и гулко ударился оземь.

Увидев реакцию друга на первую кровь, Бенджамин вырвал лезвие серпа из горла одного из безумцев и завопил:

– Прикройте!

Снова просвистел болт. Железный наконечник впился в живот тучного мужчины. Недовольно вырвав древко, разъярённый толстяк с удвоенной силой навалился на решётку. С перекладин посыпалось каменное крошево. Ещё пара подобных толчков, и последняя преграда падёт.

Епископ подбежал к Артуру. Взял под руку, намереваясь оттащить с линии огня.

– Всё в порядке. Справлюсь, – черпий протёр слезящиеся глаза и поднял с земли облепленный вчерашним ужином молот. – Иду Бен!

Второй удар дался легко – улучив момент, Артур всадил плоский боёк в череп подстреленного пустоголового. С трудом удерживая пляшущую рукоять, он дёрнул её на себя. Часть лицевого отдела черепа с хрустом вывернулась наружу, обнажая почерневший от болезни мозг. Обмякшая туша осела, перекрыв собой треть дверного проёма.

Натиск спал и вскоре сошёл на нет. Тоннель за решёткой на три ярда в глубину был завален окровавленными телами. Осаждённые одержали свою первую победу.

Глава 7 Передышка

Прошло два часа, как последний пустоголовый свалился замертво. Второй атаки так и не последовало, но это несильно радовало затаившихся в крипте людей. Они находились в относительной безопасности, но в то же время не имели возможности отступить или сменить местоположение. За дверью-решёткой лежала источающая зловоние куча трупов, а напротив, за ржавой дверью, до сих пор копошились сколопендры, медленно перерабатывая останки своей жертвы.

Артур обдумывал возможные варианты побега с крипты. Как ни крути, их было два: растаскивать трупы и подниматься в церковь, или прорываться через грот. И то, и то равносильно самоубийству. Мысли черпия постоянно возвращались к алтарю и находящейся за ним стеной с урнами.

– Как ты, дружище? – Бенджамин устроился рядом с развалившимся на сгнившей скамье Артуром.

– Вчера было лучше, – черпий откинулся назад. Каменная стена приятно холодила затылок. – Из головы не выходит тот толстяк.

– Тоже не знаешь, как разместить нового скелета в шкафу?!

Артур открыл было рот, чтобы ответить, но почему-то решил промолчать. Что здесь скажешь? Прав сын фермера с Хиршта. Прав. Самое страшное не в том, что скелет большой, а в том, что шкаф вовсе не шкаф, а маленькая прикроватная тумбочка. В такой даже косточку не утаишь, не то чтобы…

– О чём они интересно думают? – Бенджамин тоже откинулся на стену.

– Что?

– Я имею в виду, что у них творится в голове? У заражённых пустоумием. У них же раньше тоже были мысли. Как у нас. А потом в одночасье бах… и нет мыслей. Как можно ходить, есть, бежать и при этом ничего не думать?

– Пусть об этом заботятся мозгоправы из Галифаста. Не зря же они столько зарабатывают. Скажи лучше, как связаны между собой клирики-отступники и агрессивная толпа безумцев?

– Ну так епископ же говорил, что это дело рук противников пара. Что думать-то?

– Ага. Клирики стали отступниками, потому что им впихнули в голову всякую сектантскую ересь, а пустоголовым как это впихнёшь? Если их ничего, кроме как бродить и визжать не интересует.

– Хочешь сказать, что это просто совпадение?

– Не знаю я ничего, – Артур снова уставился на стену с урнами. – Ты когда-нибудь видел двадцатифутового человека?

– Ещё бы. У меня сосед таким был. И ел за пятерых… – Бенджамин осекся. Он вдруг вспомнил, что явилось в церкви, когда черпий запустил в пролом горящий сук. – У меня из головы совсем вылетело. Ты про того великана?

– Нет, про твоего соседа. Дубина! Психи его почему-то не трогали.

– Может он руководил ими? – Бенджамин резко выпрямился и посмотрел другу в глаза. – Командир армии психов! Это вполне возможно. Те же раньше спокойными были, да и в такую стаю никогда не собирались. А сейчас разве что строем не ходят.

– Стая… – вдумчиво произнёс Артур. Его внимание обратилось в противоположный угол крипты, где пресвитер Максанс, сильно жестикулируя, что-то объяснял епископу. – Или рой.

– Прошу прощения, – раздумья прервал вышедший из полумрака юнга. – У вас остались ещё факелы?

– Нет. Посмотри в чаше.

– В том то и дело, что в чаше всё прогорело. Епископ поручил мне найти факелы или на худой конец, дрова.

– Откуда им здесь быть?

– Ваша скамья, – юнга многозначительно посмотрел на почерневшую от плесени деревянную лавку.

– Ах да, конечно, – черпий стремительно встал, отчего скамья сыграла и Бенджамин едва не свалился наземь. – Мы поможем донести. Вставай Бен.

Втроём они подтащили тяжёлую дубовую скамью поближе к чаше и начали разбивать её на части. Право, что у черпия под рукой был старый молот. Несколько размашистых ударов и тяжёлое сиденье лишилось толстых коротких ножек.

«Черпий», – голос монаха прозвучал над самым ухом. Артур подпрыгнул на месте и чуть не выронил молот. Он резко обернулся, ожидая увидеть что угодно, но только не пустоту. Позади никого не было! Взгляд потянулся к дальнему углу, туда, где совсем недавно монах о чём-то спорил с епископом. Лицо старика было сокрыто в тени просторного капюшона, но Артур мог поклясться, что прекрасно видел, как потрескавшиеся губы раскрылись и над ухом снова прозвучало: «Подойди, черпий».

Артур передал молот Бенджамину и с опаской приблизился к ожидающим его священнослужителям. По выражениям их лиц было видно, что они только-только пришли к компромиссу, на который одна из сторон пошла неохотно. По-видимому, это был нахмуренный Брюмо.

– Пресвитер Максанс, как вам это удалось? – голос Артура дрожал от возбуждения. Ранее ему не приходилось видеть подобных фокусов.

– Мистер Эдельманн, вам ещё многое предстоит узнать о природе божественного пара, – старик взглянул на недовольного епископа и продолжил. – Твои урны пусты и больше не помогают своему носителю. Что ты намерен делать?

Вопрос поверг Артура в шок. Что он намерен делать? А что, в принципе он может сейчас сделать со своими урнами? Обилие эмоций и разбушевавшиеся чувства полностью отключили критическое мышление. На ум не пришло ничего лучше, как заявить о том, что в последние двадцать минут не давало ему покоя: